Рядовой Кукушкинд в Зазеркалье

Продолжение; начало см. здесь http://www.proza.ru/2010/12/31/342
Часть 1. Новое зеркало
      Рядовой Кукушкинд стоял в строю, и как положено по воинскому Уставу, не сводил глаз с начальства. Начальство в лице командира роты ходило туда-сюда перед строем, и было недовольно. Шёл обычный утренний осмотр внешнего вида солдат. Командир роты остановился напротив Кукушкинда и начал: "Товарищи солдаты! Я далёк от мысли...". Увидел криво подшитый подворотничок Кукушкинда, и заорал: "Старшина! Почему у солдат такой неряшливый вид?!" У старшины всегда было готовое объяснение: "Товарищ капитан, у нас в роте зеркало плохое, старое. Солдаты в нём себя не видят." И в самом деле, большое зеркало во весь человеческий рост, стоящее в умывальной комнате казармы, от сырости потускнело, почти вся амальгама с него слезла, и разглядеть себя в нём было невозможно. Тем более когда против него топчутся несколько жаждущих себя узреть. "Так получите новое!" - распорядился командир роты, и направился к выходу. Старшина скомандовал "Смирно!", потом "Вольно, разойдись!", а от какой мысли был далёк командир роты, так и осталось загадкой для исторической науки.
     Старшина указал пальцем на ближайших к нему солдат, скомандовал "Пружанский, Кукушкинд, за мной!", и пошёл на вещевой склад. Там кладовщик-сверхсрочник показал им несколько пыльных зеркал в простых крашеных деревянных рамах, но зоркий старшина обратил внимание на стоящее отдельно в углу красивое зеркало в дубовой полированной раме вишнёвого цвета: "А это у тебя что?" Кладовщик сказал, что это зеркало ему отдал полковник. Раньше оно принадлежало жене полковника. В маленьком военном городке всё про всех известно. И злые языки говорили, что молодая жена полковника слишком много вертелась перед этим зеркалом. Повертится - и исчезнет из дому. В один прекрасный день она исчезла совсем, и прислала полковнику письмо, что не собирается угробить свою молодость и красоту в глуши, и подаёт на развод. Полковник хотел выбросить ненавистное ему зеркало, но будучи хозяйственным человеком крестьянской складки, отдал его кладовщику полка. Где-нибудь оно пригодится.
        Пружанский и Кукушкинд, кряхтя и тихо матерясь, приволокли тяжеленное зеркало в свою казарму, и заменили им старое. Пока несли зеркало, Кукушкинд пытался разглядеть его тыльную часть, где, как ему показалось, было что-то вроде дверцы. Но несли зеркало тыльной стороной вниз, а когда притащили его в роту и поставили в умывальной комнате, тут же набежал народ полюбоваться на зеркало и заодно на себя-красавца в нём. Поэтому Кукушкинд отложил исследование обратной стороны зеркала до позднего вечера, когда в умывальной не будет людей.

Часть 2. Зазеркалье
     Надо обозначить статус Кукушкинда в казарменной иерархии. У него только что закончился первый год службы и начался второй, т.е. он перешёл из категории "слонов" в "старики". До "деда" ему было ещё служить и служить, однако став "стариком", он получил кое-какие привилегии. В частности, он мог теперь подшивать свой подворотничок особым образом, "стойкой". Именно так, и даже с некоторым шиком, был подшит его подворотничок во время утреннего осмотра. Но отставший от жизни и не вникающий в суть вещей командир роты этого не знал, и придрался к "старику" напрасно. Это понимал и старшина, тем не менее припахал Кукушкинда тащить тяжесть вместе с "огурцом" Пружанским, отслужившим всего полгода. Налицо было явное ущемление неписанных прав "старика". Впрочем, в качестве положительного результата всей этой неприятной истории в роте появилось новое зеркало.
     Кукушкинд с трудом дождался отбоя, когда все наконец угомонятся и улягутся. Но вот дежурный по роте выключил свет в казарме, оставил только синюю лампочку, и сам вышел за дверь. Кукушкинд сел на кровати, сунул ноги в сапоги, и как был в трусах, пошёл в умывальную комнату. Там горел свет и никого не было.
     Немного отодвинув тяжёлое зеркало от стены, Кукушкинд попытался разглядеть его обратную сторону, надеясь увидеть там дверцу. Но сзади была сплошная гладкая поверхность, никаких признаков щели и дверной ручки, как показалось ему днём. Правда, в одном месте было что-то вроде кнопки. Засунув руку поглубже за зеркало, Кукушкинд нажал на неё. Вдруг прямо в лицо ему ударил яркий свет дня и повеяло тёплым летним воздухом. Перед ним был открытый проём размером в ширину и высоту зеркала, а прямо за ним росла зелёная травка, невдалеке виднелись речка и лесок, и над всем этим голубело небо с лёгкими облачками!
     Не веря в реальность происходящего, Кукушкинд осторожно сунул руку в проём, ожидая, что она наткнётся на стекло. Но рука свободно прошла в зазеркальное пространство. Осмелев, Кукушкинд сам туда шагнул, и оказался на небольшом пригорке, поросшем травой и мелкими полевыми цветочками. Внизу расстилался зелёный лужок и текла речка. Оттуда раздавался звонкий девичий смех. В воде плескалось несколько девушек в купальниках, и Кукушкинд сразу узнал в них своих знакомых девочек с ткацкой фабрики, расположенной рядом с его воинской частью.
      Кукушкинду нестерпимо захотелось бежать к девочкам, но было боязно уходить далеко от проёма: а вдруг он его не найдёт. Нет, надо возвращаться в казарму. Он повернулся назад. Перед ним в окружающем сельском пейзаже было как бы вырезано окно, через которое виднелся знакомый интерьер умывальной комнаты. Кукушкинд уже собрался шагнуть в неё, как в комнату вошёл мрачный Пружанский с ведром и тряпкой в руках. Ему выдался невезучий день. Мало того, что старшина заставил его тащить вместе с Кукушкиндом тяжёлое зеркало, он ещё придрался к его плохо вычищенным сапогам и дал наряд вне очереди - протереть после отбоя пол в умывальной комнате.
     Пружанский лениво повозил по полу мокрой тряпкой, потом увидел отодвинутое от стены зеркало, ворча придвинул его на место и полюбовался на свой свежеприобретенный синий прыщ, выскочивший на скуле от невезучей жизни. Всё это время они с Кукушкиндом стояли в полуметре друг от друга, но Пружанский видел в зеркале только своё отражение. Наконец он вышел из умывальной. Кукушкинд тихонько пробрался к своей кровати, лёг, укрылся одеялом, и прежде чем провалиться в глубокий сон, вспомнил рассказ кладовщика о жене полковника. Значит она сквозь это зеркало ходила от мужа в самоволку! - догадался Кукушкинд. "Выходит, я тоже могу", - подумал он, и уснул счастливым.

Часть 3. Копакабана
     Кукушкинда целый день преследовало видение сверкающей солнечными отблесками речки и купающихся в ней девочек с ткацкой фабрики. Он еле дождался отбоя, и когда всё затихло, выскочил из-под одеяла, и пошлёпал в умывальную босиком, даже не надевая сапог. "Вот они удивятся и обрадуются, когда увидят меня!" - думал он, предвкушая весёлую встречу. Просунул руку за зеркало, нащупал кнопку, нажал её, и уже занёс ногу, чтобы шагнуть в зазеркалье, как его лицо обжёг ледяной ветер, а в тело больно впились колючие снежинки. За чёрным проёмом была непроглядная темень и бушевала пурга. Кукушкинд отбежал на несколько шагов, остановился и оглянулся. Нет, зеркало как зеркало, никакой метели, и только на полу перед зеркалом растекалась небольшая лужица от тающих снежинок.
     Упрямый Кукушкинд решил всё-таки посмотреть, куда девалась речка с девочками. Он полностью оделся, вынул из шкафа и надел свою шинель и шапку-ушанку. Снова нажал на кнопку за зеркалом, и заранее зажмурился, готовясь получить в лицо снежный заряд. Но в лицо вместо холодного воздуха повеяло теплом, а в ушах вместо воя ветра зазвучал шум моря и приятная музыка. Кукушкинд открыл глаза. Перед ним было ласковое голубое море и широкий песчаный пляж с разноцветными зонтиками. Под ними сидело и лежало множество полураздетых людей. Кукушкинду бросилось в глаза, что многие женщины были только в узеньких трусиках, почти ничего не скрывающих, а в верхней части тела у них просто ничего не было. "Топлессс..." - шепнул Кукушкинду тихий морской ветерок.
     Не успел Кукушкинд оглядеться, как на него набежал огромный чёрный негр с большим белым ящиком на животе. Сверкая двумя рядами белоснежных зубов, негр оглядел Кукушкинда с головы до ног, и нисколько не удивившись его странному наряду, заорал ему прямо в ухо:
     - Синьор! Агва, пипока, шипс!
     - Чево? - не понял Кукушкинд.
     Негр открыл крышку ящика, показал бутылки с водой, пакеты с попкорном и чипсами, и снова заорал:
     - Сеньор, ди дойс доларис!
     Кукушкинд понял только "доларис", и вывернул карманы шинели, откуда выпало несколько табачных крошек. Негр всё понял, растянул рот в улыбке, хлопнул Кукушкинда по плечу, и собрался бежать дальше. Кукушкинд обвёл рукой пляж, набережную с высокими домами, и спросил:
      - Где это я?
      Негр ещё шире растянул рот и заорал:
      - Копакабана! Рио-де-Жанейро, Бразилия!
      И убежал, крича "агва, пипока, шипс".
      Хотя Кукушкинд пробыл на пляже всего минут десять, он был уже весь мокрый от пота. Надо было срочно возвращаться в казарму. Но произошло непоправимое: Кукушкинд потерял то место, где он вышел на пляж. Он метался по пляжу, оглядываясь вокруг, не мелькнёт ли где на фоне людей и домов призрачный прямоугольник входа в родную умывальную комнату с раковинами и кранами. Народ на пляже, привыкший ко всяким карнавальным костюмам, не обращал на него никакого внимания. Но наконец-то он увидел невдалеке этот вожделенный проём, и побежал к нему. Вот проём уже перед ним. Кукушкинд шагнул в него, и облегчённо вздохнул - он дома, в казарме. Тихо добрался до своей кровати, разделся, повесил в шкаф шинель, положил шапку. Хорошо бы сходить под душ, но это надо проходить мимо дежурного. Начнёт вопросы задавать. Ладно, лягу так.
     Последней мыслью Кукушкинда перед тем, как уснуть, была - надо придумать что-то, чтобы не терять этот выход из Зазеркалья. Интересно, а как жена полковника возвращалась из своих самоволок?

Часть 4. Завтрак на траве
     Кукушкинд напрасно считал, что только жена полковника знала, как безошибочно найти путь возвращения домой из Зазеркалья. Это знают все, кто читал книгу Льюиса Керрола "Алиса в Зазеркалье", и даже те, кто подобно Кукушкинду её никогда не читали. Все знают, что если очень хочется куда-то попасть, то ещё неизвестно, попадёшь ли. Например, если хочешь попасть на премьеру любимого спектакля в хорошем театре или на концерт приезжей знаменитости в филармонии, то запросто можешь не достать билетов. А если совсем не хочешь куда-то попасть, то обязательно попадёшь. К примеру, если у тебя грипп, но ты не хочешь идти к врачу, всё равно пойдёшь как миленький. Потому что кто кроме него даст тебе больничный? Отсюда важный практический вывод: если не хочется идти куда-то, но надо - иди в сторону, противоположную той, куда хочется.
     Кукушкинд открыл этот принцип чисто экспериментально. Получилось это так. После посещения в полном зимнем обмундировании пляжа Копакабана в разгар бразильского лета Кукушкинд уже не знал, что и надевать на себя при следующей самоволке в Зазеркалье. Поэтому он надел на ноги сапоги с портянками, на голову нахлобучил зимнюю шапку-ушанку, а в середине ограничился трусами. С опаской нажал на кнопку зеркала, выглядывая на всякий случай сбоку из-за рамы. Но ничего страшного не произошло. Перед ним открылась живописная опушка леса. На полянке сидела странная компания: два бородатых мужика в пиджаках и галстуках и с ними женщина, почему-то совершенно голая. Немного дальше что-то делала нагнувшись вторая женщина, одетая только в ночную рубашку. Если бы Кукушкинд бывал когда-нибудь в Питере и заходил в Эрмитаж, он конечно сразу узнал бы картину Эдуарда Манэ "Завтрак на траве". Но чего не было, того не было.
     Голая с интересом уставилась на Кукушкинда и закричала: "Mon Dieu, le Cosaque!" Кукушкинд понял только, что его обозвали казаком, и запротестовал: "Нет, я не казак!", но обе женщины подбежали к нему и стали тащить его к мужикам. Один из мужиков тут же достал откуда-то большой альбом, и стал быстро рисовать Кукушкинда карандашом. Второй вскочил, схватил стеклянную флягу с чем-то спиртным, сунул её Кукушкинду и стал кричать: "Boisson, Cosaque! Vodka, vodka!" Кукушкинд отпил глоток - понравилось. Под одобрительные крики "Davaj, davaj!" сделал ещё несколько глотков. Французы были в восторге. Голая сняла с Кукушкинда его ушанку, надела на себя, и стала танцевать что-то вроде гопака. Остальные хлопали в ладоши.
     Кукушкинду было очень хорошо с ними, но солнце уже садилось. Значит, у него в казарме ночь идёт к концу, и скоро подъём. Надо возвращаться. Кукушкинд совершенно забыл, в каком месте он выходил в Зазеркалье. Поэтому он, попрощавшись с весёлыми французами, просто пошёл от них куда глаза глядят. Но не сделал он и десяти шагов, как обнаружил, что стоит посреди умывальной комнаты. Тихонько пробрался к своей кровати, и успел ещё полчасика поспать до подъёма.

Часть 5. "Геркулес"
     Старшина составлял список солдат, назначенных в караул, и поинтересовался:
     - Кукушкинд, а чего у тебя такая странная фамилия? Не "Кукушкин", а "Кукушкинд", с буквой "д" на конце.
     - Не знаю, товарищ старшина. Помню, мама говорила, что у прадеда была фамилия "Кукушкин", а до революции её писали с твёрдым знаком на конце - "Кукушкинъ". После революции его отменили, но прадед продолжал по привычке писать свою фамилию "Кукушкинъ". И какой-то писарь по ошибке переделал "ъ" на "д". Так и пошло. 
     В караул Кукушкинду надо было заступать только на следующий день, и он решил вечерком сходить в самоволку в Зазеркалье. На этот раз он надел обычную повседневную форму: сапоги, брюки, китель, пилотка. Нажав на кнопку за зеркалом, он оказался перед вертящейся стеклянной дверью с медными начищенными ручками. Толкнул дверь, и вошёл в большой вестибюль из розового мрамора. В таких Кукушкинду ещё никогда не приходилось бывать. Он сначала решил, что попал в театр или музей, но странное дело - везде стояли письменные столы, а за ними сидели и что-то сосредоточенно писали какие-то люди, по виду обыкновенные служащие. Никто не обращал на Кукушкинда никакого внимания. Потоптавшись между столами, Кукушкинд робко спросил благообразного брюнета с округлой бородой на бледном ласковом лице, что это за учреждение. Не отрываясь от бумаг, брюнет раздражённо ответил:
      - Товарищ, разве вы не видите, что я занят? Вам надо было прочитать вывеску при входе. Вы знали бы, что это акционерное общество "Геркулес". Мы занимаемся различными торговыми операциями в области лесо- и пиломатериалов.
      Сидящий за соседним столом красномордый блондин с белыми глазами спросил брюнета:
      - Что он хотел, товарищ Бомзе?
      - Да ничего он не хотел, товарищ Корейко. Просто не туда зашёл. Ходят тут всякие!
      Подняв глаза и увидев на плечах Кукушкинда погоны, Бомзе вскочил, подбежал к Кукушкинду, и зашептал ему на ухо:
      - Ох, простите, господин, не знаю вашего чина. Что, наши опять в городе?
      В это время откуда-то сверху раздался резкий, неприятный женский голос:
      - Кукушкинд, срочно с отчётом к товарищу Полыхаеву!
      Удивлённый Кукушкинд направился к широкой лестнице, ведущей наверх, и в это же время с другой стороны к лестнице подошёл седенький старичок с папкой подмышкой. Он вгляделся в Кукушкинда, схватился за сердце и сказал слабым голосом:
      - Правнучек, милый, как ты здесь оказался? Ах, как жаль, что я не могу назвать тебя по имени, это военная тайна. Ты не ходи туда наверх, тебе это вовсе не нужно.
      Но Кукушкинд всю свою жизнь только и делал, что пёрся куда ему совсем не нужно было. Он сделал несколько шагов вверх по лестнице - и оказался в своей казарме, посреди умывальной комнаты.

Часть 6. Жена полковника
      Кукушкинд только собрался покемарить после обеда, как услышал крик дежурного по роте: "Кукушкинд и Пружанский - к старшине роты!" Тихонько матюкнувшись, Кукушкинд пошел в комнатушку старшины. Там уже стоял Пружанский. Старшина осмотрел обоих, подёргал за пояса - хорошо ли затянуты - и сказал:
      - Вот что, орлы-стервятники! Жена нашего полковника раздумала с ним разводиться, вернулась к мужу и требует обратно своё зеркало. Поскольку вы его уже носили, то вы его и отнесёте на квартиру к полковнику. На КПП в курсе, так что вперёд!
      Когда Кукушкинд и Пружанский зашли в умывальную за зеркалом, аккуратный Пружанский возмущённо сказал:
      - Как они залапали это зеркало! Ну что за привычка тыкать в него грязными пальцами! Пойду принесу чистую тряпку протереть стекло.
      Пока Пружанский ходил за тряпкой, Кукушкинд отодвинул зеркало от стены и внимательно осмотрел его тыльную сторону. Удивительное дело - на ней не было никаких признаков кнопки! Абсолютно гладкая полированная поверхность тёмно-вишнёвого цвета, на которой совершенно не прощупывалась никакая неровность! Что же он тогда нажимал?!
      Вернулся Пружанский с тряпкой, старательно протёр стекло и раму, можно было нести зеркало.
      Жена полковника, стройная миловидная блондинка в лёгком домашнем халатике, их уже ждала:
      - Сюда, сюда, мальчики! Вот здесь поставьте! Спасибо!
      Оценивающе оглядела обоих, сказала Пружанскому "Ты можешь идти", а Кукушкинду "Задержись на минутку". Закрыла за Пружанским дверь, придвинулась к Кукушкинду, понизила голос и доверительно сказала:
      - Сегодня мой полкан под предлогом проверки постов ушьётся, как обычно, до утра к своей толстухе-поварихе с ткацкой фабрики. Приходи ко мне около полуночи.
                ***
      Кукушкинд привычно отогнул знакомую всему полку доску забора. Вылез наружу, огляделся. Никого не видно, тишина, путь свободен. Жизнь продолжается!

Окончание здесь http://www.proza.ru/2013/05/04/1052