Мастера

   В большом-большом городе люди частенько влюбляются, ответно и без, кто-то просто хочет любить, иные вовсе отказываются от этого. В общем население мало чем отличалось от обычных жителей, народ был славный, как и город, который недаром слыл своими отменными мастерами: особенно востребованными были Портной и Кузнец.
   У Портного редко бывала свободная минутка, а всё потому, что он умел зашивать сердца от неразделённой любви. Случалось к нему захаживали люди и вовсе с разбитыми сердцами, но им он уже не мог помочь своим талантом и вынужден был отправлять к Кузнецу.
   Кузнец славился тем, что мог заменить разбитое сердце новым, железным - работа не из лёгких и тоже часто от неё не было отбоя.
   Как-то в один прекрасный день, Портной с Кузнецом встретились и разговорились по душам.
   - Эх, Кузнец, хорошо тебе, такой прекрасный дар в твоих руках – ковать людям сердца, да ещё какие! Шутка ли – сердце-мотор, неустанно и горячо любящее, к тому же несказанно прочное, такое не пойдёт по швам.
   - Хочешь, сделаю для тебя такое?
   - О нет, что ты, что ты! Боюсь для меня это будет слишком и мне тогда придёться завязать со своим делом.
   - Тогда о чём ты? Знаешь, поначалу я завидовал тебе. Давно заметил, что выходя от тебя люди кажутся намного счастливее, чем когда они покидают мою мастерскую. И это даже несмотря на то, что некоторые потом обращались к тебе снова и снова. В чём твой секрет?
   - Ах, это очень просто. Ведь у людей после моей работы остаются их собственные сердца – чтобы стежки не разошлись в дальнейшем я шью исключительно нитками из собственной души. Это конечно немного болезненно, но иначе я не могу.
   - Этак ты долго не протянешь.
   - Что поделаешь... Я стараюсь никому об этом не рассказывать, но тебе, наверное, можно. Корплю и переживаю за каждый шов на чьём-то разорванном сердце, да так, что своё не выдерживает - разрывается, приходится потом зашиваться самому.
   - Действительно, тут железное сердце не поможет. Я ведь начинал также, вот моё сердце и не выдержало, разлетелось вдребезги, пришлось вкрутить себе железное, но вот беда, не помогло – заржавело всё от того же. Пошёл к Каменщику, у него конечно по этому вопросу посетителей по пальцам пересчитать, вот уж он мне обрадовался, но сделал дело на славу. Так и работаю теперь.
   - А мне что посоветуешь? Сам понимаю, что недолго мне так осталось. Не сердце уже, а ниток клубок. Каждый вечер приходится подшиваться. Да ещё и старые нитки менять, себе ведь обычными штопаю, тут собственными делу не поможешь. Ночи уже не хватает!
   - Сходи к Алхимику, вот уж волшебник – пламенем сердце вмиг обратит и моргнуть не успеешь. Но это конечно для рисковых - всю жизнь потом будут глаза от любви гореть, но зато по каждому случаю ни перешивать, ни менять не придётся.
   - Ох и жалеют потом эти несчастные юнцы, что на это решились, немногие выдерживают – сгорают, или бегают потом к Пожарнику, лишь бы потушил, и остаются навсегда с углём на душе, тут уже даже ты не можешь ничего сделать, сам знаешь.
   - Это точно... Открываешь, а там и правда как после пожара – всё черно, страшно, не видно ничего, новому сердцу зацепиться не за что! Сколько раз Пожарник Алхимику выговаривал за огнеопасность, через раз чуть до драки не доходит.
   - Ну вот, а ты говоришь «алхимик»... Ему то что, только спичку поднести – и радуется как дитя, а ребёнку же не объяснишь.
   - Слушай, ученика тебе надо! Мой подмастерье то вон, вырос да в столицу поехал дело моё продолжать! Есть у меня одна знакомая – моего племянника жена – швея, молодая совсем девчушка, милейшей души человек и к "нашему брату" ни ногой ещё – благоразумная! Честно, племяннику лично сердце вправлял, но ничего, живут-поживают, внучатыми племянниками не нарадуют.
   - Идея хорошая, но согласится ли?
   - Куда денется, ты же единственный такой швейных дел мастер в городе! Знал ли ты, что каждый портной нашенский хотел бы учиться у тебя, да видят, что занят ты важным делом очень, отвлекать не хотят.
   - Вот уж не подумал... Согласен, пусть зайдёт на недельке.
   Так и случилось. Портной легко выкроил время для ученицы, вместе и работа пошла быстрее. Ему уже не было так тяжело, если приходили люди со сложными случаями, переживать их горю уже не приходилось в одиночку, а при других обстоятельствах у него всегда была поддержка.
   Годы брали своё, память о Портном навсегда осталась в ткацких кругах. Швея же превзошла своего учителя, оказалось собственное сердце она обшила шёлком, поэтому ей всегда было тепло, любовь её не угасала, и при переживаниях за других оставалось в сохранности.
   Железный памятник Кузнецу и по сей день стоит в городе, правда его частенько приходится красить, чтобы скрыть ржавчину.
   Услуги Каменщика стали никому не нужны, хотя к своему исходу он даже научился работать с драгоценными камнями и стал ювелиром, но от тоски обратился в алмазную статую.
   Алхимик всё-таки подорвался - по-детски балуясь с нитроглицерином. Огонь от рванувшей лаборатории тогда распространился быстрее быстрого, спалив чуть ли ни целый район.
   Впредь изредка по ночам в городе была слышна ругань подвыпившего старого Пожарника, вспоминавшего былое, с ещё в юности потухшим пламенем в глазах.