Окно финикийцев

Протест  протестантов  идёт  издалека,
вот  уже  восемь  раз  по  пятьсот  лет,
итого  четыре  тысячи  лет. Каждый  раз,
это  сопровождается  чудовищным,
никому  не  нужным,  развитием
языков,  которое  безжалостно
уничтожает  прародителей  языков.

Бегут  столетия,и  всё  стирается
из  памяти,  вроде  бы  как  ничего
и  не  было.  Есть  проницательность
человека, и  в  лучших  своих  чувствах,
прочувствовав  новое  и  отжившее,
разумом  уступая  чувству,
верит  правде  любящих.

Финикийцы  имели  такое  нежное
сердце, - не старели,  не  винились  -
им  и  символы  были  нужны  для
проформы, - играть  и  забыть.

Было  у  них  одно, -  что  отли -
чает  от  последующих  наций -
они  первые  зажгли  факел
неиссякаемой  энергии,  но  их
обворовали  и  до  сих  пор  заметают
следы.  Обманщики - живы,  обма -
нутые,  к  сожалению,  нет.  Их
дело  осыпалось,  но  горе  пронзило
века  и  крикнуло,  что  не
они  виноваты  в  том,  что
живут  без  славы, - они  не
позволяли  себя  сравнять
с  поддорожной  пылью,  но
эго  евреев захлестнуло  их,
таких  самоотверженных,
которые  всю  свою  жизнь,  столетия,
стремились,  чтобы  другим 
было  лучше  за  их  счёт.  А  нам
обидно.  Люди  были  хорошие. 
Спасибо  вам,  друзья - финикийцы,
за  треугольнички,  таврики,  двутаврики,
ёлочки,  швеллера,  кружочки,  веточки,
птичек, - строительный  материал,  чуднный, -
вселенной  -  вот  символ  жизни.
Не  гордо  реет  буревестник,  а
печально  плачет  финикиец,
о  том,  что   семечки  урожая  их  отняли
не  имеющие  к  этому  отношение.
Их  материал,  их  средства
жизни.