Лицензия на общение

Чего только не увидишь, работая, казалось бы, с таким, абсолютно неодушевленным объектом, как недвижимость. Я не имею ввиду архитектурные особенности. Они, конечно, тоже – предмет занимательный. Но все же, главными всегда остаются люди. Ведь именно люди, эту самую недвижимость населяющие, и «задают тон» всему «оркестру» - и членам семьи, порой – соседям, а в случае смены этого самого жилья – и нам, маклерам.
Ну а уж наша задача –  сыграть заказанную «мелодию» наилучшим образом, используя порой самые неожиданные инструменты.
Обратилась как-то ко мне некогда, вероятно, дружная, а ныне «вдребезги» поссорившаяся семья. Поссорились все со всеми. Такое, к сожалению, иногда случается. Помните, как там было у Булгакова: «Москвичей испортил квартирный вопрос»? Так вот, не только – москвичей. Рижанам от квартирного вопроса тоже досталось.
А начиналось все так.
Жила была семья – мама, папа и три дочери. Хорошо жили, материально, по крайней мере – большая красивая квартира, со всей обстановкой, хрусталем да сервизами, как это модно было в определенное время в определенных кругах. Как говорится, «все включено». Так и жили, не тужили... до поры до времени. До той поры, как дочки-то повырастали. А известно, что делают подросшие дети – начинают пытаться собственное «гнездо вить». Вот тут-то весь сыр-бор и начался.
Ибо родители, «непосильным трудом» накопившие все это добро, любого жениха воспринимали не иначе, как врага и потенциального захватчика, лелеющего тайную мысль – путем брака с дочерью оттяпать у них часть их кровного, нажитого... Мысль о браках по-любви как-то в их, обуянные «жабой», головы не приходила.
Всегда стараюсь я быть толерантной и с пониманием к причудам клиентов относиться. Но как возможно так сильно презирать свое собственное потомство, чтобы не считать ни одну из дочерей достойной любви – большая для меня загадка...
Но.. Что было, то было. Старшая дочка, выйдя замуж, не смогла под одной, хоть и просторной, крышей с родителями ужиться. И вынуждены были молодые переехать в квартиру к родителям мужа, далеко не такую просторную и удобную. Происходило дело в то смутное послеперестроечное время, когда недвижимость в Латвии приватизирована еще не была, и вопрос владения квартирой определялся ныне почти забытым институтом прописки. Прописан я здесь – имею право. Не прописан – соответственно, не имею. Так вот, прописка осталась, а собственное тело с личными вещами и перемещалось из комфортного жилья в куда менее «козырное».
То же произошло и с младшей дочерью.
- Вышла замуж, вали отсюда! – «поздравили» молодых родители невесты.
И молодые «отвалили» в сторону.
Остались в хоромах родители со средней дочерью. Но и она «в девках» не слишком задержалась, тоже замуж «намылилась». А когда родители решили и эту дочь с зятем на сторону спровадить – возмутилась крепко. И, в общем-то, не без оснований. В это постсоветское время квартирный вопрос действительно очень остро стоял. И посчитала она несправедливым, что ее, в квартире прописанную, ту, которая «право имеет», как блохастую дворняжку выгоняют за порог некогда любящие родители. Сами оставаясь при этом в  громадных, практически опустевших апартаментах.
И подала она заявление в суд. С требованием – разменять эти хоромы. Так, чтобы «мухи - отдельно, котлеты – отдельно». Разъехаться, и все тут. Прознав про это, обе ранее «изгнанные из рая», сестры вспомнили, что они-то тоже  прописаны и тоже – право имеют. Ну и – добавили свои иски. Суд недолго репу чесал, вынесли решение – квартиру разделить, как тогда законно было – «путем обмена». То есть, у каждой из сторон в результате того самого обмена должна была собственная крыша над головой и образоваться. Вроде, все складно выходит.
Ан нет! Было бы складно, если бы в ходе всех этих тяжб юридических все четыре стороны – оба родителя да каждая из трех дочек – не рассорились вдрызг. Ну так они же рассорились. Не то, чтобы разговаривать – видеть друг друга не желают. Какой уж там обмен – никакую совместную деятельность в таком состоянии вести невозможно.
Обратился ко мне один из молодых мужей. Он первый, как видно, понял, что без посторонней помощи само семейство из патовой ситуации никогда не выйдет. Пришлось мне, буквально, «на все четыре стороны» ходить. И – договариваться, договариваться, договариваться.
Дело тем кончилось, что все четверо «тяжущихся» дали мне «лицензию» на общение. И только я знала, куда должна переехать каждая из сторон. И только я могла общаться с каждым. И только мне было доверено ответственнейшее дело – прикрывать ладошкой великую тайну – адрес, куда переезжает каждая сторона. Почему ладошкой? А потому, что по правилам бланк заявления – стандартный. И он – один на всех. И все в нем одном и адреса пишут и подписываются. Момент подписи особенно драматичным был – подписать все действующие лица должны, а адрес свой другим сообщать ни одна не желает. Вот и закрывала я и ладошкой, и полосками бумажными те строчки тайные, котоыми ни родители, ни сестры делиться друг с другом не хотели.
Разменяли мы их. Разъехались они. Надеюсь, живут счастливо. Много лет с тех пор прошло. Интересно мне, а как эти самые сестры со своими детьми поступят?
Хотелось бы, чтобы все-таки, «по любви».