12. Знахарка

Дигит осторожно выглядывал из-за бархана. Нельзя поднимать голову над его вершиной. Она тут же станет очередной целью для Саддама. Он сейчас опасен еще больше, как загнанный зверь он сильнее в три раза. Поэтому Дигит выглядывал с боку, не делал резких движений, только одним глазом, чтобы просто видеть где находится враг. Солнце вовсю жарило сверху, а раскаленный песок снизу. Руки и колени были обожжены, но сейчас решалось кто останется жить в этом мире: демон зла со своим смертоносным оружием или он, Дигит, который хоть и ангелом не был, но все же меньшее зло. "Или он или я" - повторял он, заставляя себя сделать решающий удар, который решит исход дела. И которым он должен убить Саддама. И хоть Кемла убивать было тяжело, но Саддама, почему-то оказалось труднее.
Саддам спустился с бархана к воде. Подошел к трупу Джирака, осторожно перевернул его на спину. Увидев его лицо, он взревел.
- А-а-а! Это все ты! Ты! Шакал! Я знаю! Выйди, покажись! Взгляни мне в глаза! Ты виноват в смерти моих друзей! Ты!..
- Они не были твоими друзьями! - воскликнул Дигит и поднялся во весь рост.
"Какого черта!" - подумал про себя Дигит, - "Какого черта ты подставляешься?" Но чувство чести заставило его идти на этот риск. И Тчинан... Она же все слышала. Она должна знать, что её муж не трус и может взглянуть в глаза своему врагу.
- Это ведь ты сделал? - промолвил Саддам. - Ты все подстроил? Так ведь? Как?
Не дожидаясь ответа, он с рычанием вскинул винтовку и выстрелил. Дигит мысленно звал крокодилов уже чуть ли не минуту, но их все не было. Что-то ударило в грудь, и Дигит с удивлением почувствовал, что падает. На правом кармане куртки растекалось багровое пятно. Боли не было, но чувствовалась какая-то странная слабость. Дигит изо всех сил звал крокодилов. Но плеска не было слышно. Только радостный возглас Саддама:
 - На этот раз это точно ты! Довольно чудес!
Подбежала Тчинан. Она осторожно подняла Дигиту голову. В глазах у неё читалась скорбь и немного вины. Где же эти твари? Почему их нет, когда они нужны? Дигит понял, что скоро отключится. Жаль будет, если Саддам убьет и Тчинан. Очень жаль. Вдруг всплеск и вопль Саддама нарушили тишину. Глаза Дигита прикрылись, и он провалился в темноту.

- Дигит! Дигит! - трясла его Тчинан.
Размазанные по щекам слезы вперемешку с пылью делали личико милым, почти детским. В груди тупо болело. Не было сил поднять руку. Где-то далеко кричал человек. Он тоже кричал его имя, просил помощи. Дигит знал, что это его крокодилы рвут на части Саддама. Но ему не было его жалко. Почему-то не было. Он думал о дочери.
- Скажи Тчинан, ты правда беременна?
- Да, - с трудом выговорила та.
- А как ты хочешь её назвать?
- Лэйнан .
- Хорошее имя, - успел сказать Дигит прежде чем снова провалиться в темноту.

Он открыл глаза. Блики от солнца играли тронутой рябью поверхности реки. Они пробегали по лицу Дигита и слепили глаза. Но он не жмурился от них. Тишина и покой. Тепло и приятно было лежать и не шевелить ни пальцем, ни единым мускулом. Просто наблюдать движение волн. Бесконечное движение волн.
Дигит увидел Тчинан. Она поднималась к нему от реки, осторожно неся воду в свернутой в чашу шкуре. Подойдя к нему, она стала поливать воду на грудь.
- Я разве не умер? - спросил Дигит.
Голос его показался чужим, но Тчинан ответила, как ни в чем не бывало.
- Я всегда говорила, что ты сильный человек. Кровь остановилась. Сначала она перестала течь из спины. Теперь из груди не течет. Ты не двигайся. Я смою остатки крови.
И он не двигался, послушно лежал. Это уже было. Он лежал, а Тчинан ухаживала за ним. Такая уж у неё участь. Но пока что она неплохо с этим справлялась.
- Что белый человек? Где крокодилы?
- Они утащили все, что от него осталось под воду. Хорошо, что они ушли, а не стали сидеть рядом с тобой, а то я не знала бы что делать!
- Как ты их выпроводила?
- Никак, ты сам это сделал. У тебя был бред. Ты уже долго лежишь здесь. Когда ты говорил в бреду, то отпустил крокодилов. Теперь их не видно и я осмелилась набрать воды. Кстати, я принесла "громовое копье".
- Что? - не понял Дигит.
Тчинан показала рукой. В стороне лежала винтовка. Вся в песке и иле. Рукоять и затворная часть в крови. Дигит с отвращением отвернулся.
- Ты должен лежать и не двигаться. Иначе снова пойдет кровь. А я пойду к тем зарослям тростника. Я вижу, около них растут нужные мне водоросли. Только прикажи своим крокодилам отплыть подальше от этого места. Хорошо?
- Хорошо, - согласился Дигит.

Грудь зажгло, и Дигит проснулся от этого. Солнце клонилось к закату, и полуденный зной прогонял легкий ветерок. Тчинан склонилась над ним и протирала его грудь пучком зеленой травы. Водорослей, - вспомнил Дигит. От этого грудь стала буро-зеленой, а рану жгло.
- Жжется, - пожаловался Дигит.
Тчинан улыбнулась.
- Уж это ты как-нибудь переживешь!
Улыбка Тчинан показалась Дигиту такой знакомой. Её лицо сосредоточенное и спокойное, разгладилось и приняло  естественный вид. Такой примерно помнил её Дигит. "Она не так уж и безобразна, как я себе возомнил" - размышлял он, - "но что-то я очень зациклился на своем к ней отношении".
Тчинан заставила его приподняться и такую же процедуру повторила с раной на спине. В этот раз жжение не так сильно беспокоило Дигита, как боль.
- Что там такое? Почему так больно? - сдерживая стон, спросил он.
- Гром попал в кость. Тут на коже осколки кости. Я их пока не буду трогать. Потом уберем. Хватит, ложись.
Вечером Тчинан ушла за тюками. Принести смогла только один. "Я очень устала", - объяснила она. Действительно, день выдался напряженный. Ловушка, которую придумал для Саддама Дигит, потребовала напряжения всех сил. Место их последней стоянки они покинули второпях, наскоро почтив усопших остатками еды и чем-то типа молитвы. Потом по плану нужно было отдалится от реки, дав понять бандитам, что они идут в неправильном направлении и усыпив их бдительность.
Дальше они разделились. Тчинан отбежала недалеко от этого места и ждала приближения шайки Саддама. Больше всего в этом плане Дигиту не нравилось это его место. Если бы Саддам послал по следу Тчинан одного из своих, то ей нужно было заморочить ему голову и заставить его броситься на своего же хозяина. Каким образом она могла это сделать, тогда волновало Дигита. Ему было не все равно, что для этого, возможно, Тчинан должна была бы влюбить в себя этого человека, как недавно проделала это с Дигитом. И уж тем более ему не нравилось, чем эта влюбленность могла бы обернуться. Тчинан тогда заметила на его лице это недовольство и сомнения. Дигит понял это когда увидел, как она прячет довольную улыбку. Она все надеялась, что небезразлична ему. И, получается, была права.
Но к счастью все обошлось, и к реке вышли все трое бандитов одновременно. Тут их поджидали Дигит и два его крокодила. Он успел их "приручить" за какой-то час или два. Впрочем, они с самого начала прекрасно понимали всю его речь. Даже подумай он о чем-нибудь - они понимали его не хуже. Что-то связывало его с ними. Это было прочнее, чем связь собаки со своим хозяином или дрессировщика со своими подопечными. Полное взаимопонимание. И вскоре Дигит управлял животными только мысленно. Это в конечном итоге и помогло ему больше всего.
Одного крокодила, того что побольше, он назвал "Дин", а молодого "Дон". Дона он заставил лежать на вершине бархана, по которому должны были пройти Саддам со своими людьми. Они заметили Дона метров за триста и открыли пальбу. Дигит разрешил Дону спрятаться за бархан и даже спуститься поближе к реке. Дигит знал, что Тчинан должна была следовать за бандой на приличном отдалении и когда придет время навести морок на главаря. С бандой легче справиться, внеся путаницу в голову человека, её возглавляющего.
По плану Саддам должен был стрелять в Дона, пока Дин ждал возможности напасть. Но Саддам промахнулся и не попал в Дона. Это заслуга Тчинан, конечно. Как она заставила стрелять его мимо цели, знает только она. Однако Дон остался жив и задача немного упростилась. Самым трудным для Дигита было разрешить Дону напасть на человека. На Кемла. Этот негодяй не раздумывая отправил бы на тот свет Дигита. А вот Дигиту пришлось заставить молчать свою совесть, прежде чем Кемл навсегда скрылся в мутных водах реки. Это Дигит запретил крокодилам всплывать, видя, что Саддам готов выстрелить в них при первой возможности.
И он правильно просчитал, что Саддам сам захочет расстрелять его и займет самую удобную позицию на возвышенности. Когда Саддам с Джираком двинулись по его следам, второй шел вдоль кромки, а первый, как снайпер двигался по вершинам барханов. А потом, чуть подальше, где берег стал выше, Дигит разыграл заключительный акт придуманной им западни.
Тчинан заставила Саддама принять своего советника Джирака за ненавистного ему Шакала. И тот не мешкая, застрелил его. Через пару минут Тчинан сняла морок, и Саддам осознал свою ошибку. Если бы он не спустился к воде, чтобы проверить действительно ли это Джирак, то Дигит не знал бы как дальше действовать. Об этом они с Тчинан просто не успели договориться. Но все пошло по плану кроме разве что его "геройства", той сцены, когда он вышел "заглянуть в глаза" своему врагу и поплатился за это пробитой насквозь грудной клеткой. Вот так, собственно и развивались события.
Тчинан развела огонь и приготовила какое-то горячее питье. После него Дигит позабыл о боли и сладко уснул. Последнее, что он помнил, как Тчинан заботливо укрывала его шкурами. Милая, милая Тчинан.