Моя Россия. 29 часть

ДВАДЦАТЬ  ДЕВЯТАЯ  ЧАСТЬ.

           ИВАН  в  ЧЕЧНЕ.

Попал Иван в Казанский батальон,
И каждый в нём почти был чемпион.
Одеты были в новенький наряд.
У всех бесстрашный, смелый был заряд.
На вид с них: юный – богатырь-атлет,
И каждому по девятнадцать лет.
Сколь было в них задора и огня!
Об этом знала русская земля.
И каждый кем-то в жизни мог бы стать,
Свой ум и труд потомкам передать.
Играл аккордеон, и песнь лилась,
Как птица, в небеса стрелой неслась.
Ей подпевал могучий кроной лес,
Но поджидал в засаде злобный бес.
Он артобстрелом батальон разбил,
И молодых ребят всех погубил.
Из них остался маленький отряд,
Но враг и этому был очень рад.
Всех пленных в горы сразу отвели
А провиант с собою унесли.
В подземный бункер посадили всех.
Да наверху устроили пир, смех.
Гуляли все до самого утра,
А с ними вместе их же детвора.

Потом куда-то на два дня ушли.
Вернулись, все потрёпаны и злы:
Их командир без рук, без ног лежал,
Да кровью сильно весь он истекал.
Рыдали рядом: сын, жена и мать,
А он сознанье быстро стал терять.
Иван тотчас услугу предложил:
«Я много лет Отечеству служил.
Я врач-хирург, могу помочь ему.
Но мне не справиться лишь одному.
Чтобы пришить ему всё это вновь,
Нужны помощники, нужна мне кровь.
Сейчас нельзя секунды не терять,
Колодой сможет навсегда он стать».


Всё приготовили в один момент,
Доставлен был новейший инструмент,
И доноров с десятка два нашлось.
Всё мирно, дружелюбно обошлось.
Работа кропотливою была:
Немели пальцы, ныла вся спина,
От голода сознание терял,
Но начатое дело не бросал.
Ему давали выпить сладкий чай.
«О нашей доброте не забывай,-
Съехидничал однажды полевой,-
Коль навредишь, расправимся с тобой».
Иван не думал в мыслях, чтоб вредить,
Наоборот, спешил скорей пришить.
Без отдыха стоял он до конца,
От напряжения катился пот с лица.
Когда последний шов он наложил,
Поесть чеченец старый предложил.
Он был не в силах ложку даже взять,
А попросил спокойно дать поспать.

С тех пор Ивана стали уважать,
Напарников его не обижать.
А уж, когда на ноги встал больной
И поднял ложку собственной рукой,
Зауважали полностью его.
Теперь он не боялся ничего.
Сын командира подружился с ним.
Иван спросил:  «Ты у отца – один?»
-Нас слишком много, всех не перечесть.
Ты оказал для нас большую честь 
Спас от калеки нашего отца,
Бесстрашного, отважного бойца.
-А, если б отказался я спасать?
-Тебя бы стали сильно избивать.
Тут был один недобрый очень врач.
И за отказ, избил его палач.
Он умирает без воды, еды.
Наверное, отдал уже концы.
-Ты отведи меня сейчас к нему,
Увидеть срочно я врача хочу.

И он провёл совсем недалеко.
В земле лежал не очень глубоко,
Почти не человек, один – скелет.
Гангрена съела полностью нанет.
Иван достал безжизненный скелет,
Да в полевой отнёс он «лазарет»,
Под капельницу тут же положил,
Его заботой тотчас окружил.
Через неделю он пришёл в себя.
Сначала широко раскрыл глаза,
Потом всей грудью глубоко вздохнул:
«Иван, не уж то ты мне жизнь вернул?
 И как давно находишься в плену?»
-Мой капитан, я Вас не узнаю.
-Ты приглядись внимательно ко мне,
Я верным другом был в твоей судьбе.
-Не уж то ты, родимый Николай?!
Тебя я не узнал, ты извиняй,-
Да крепко друга к сердцу он прижал,
И слёз, бегущих с глаз, не утирал.
-Как так случилось, в яму ты попал?
-Прислуживаться им  я отказал.
Не смог бы я лечить своих врагов,
«Которые» идут против Богов.
-Ты клятву Гиппократа всем давал,
И на Богов тогда не уповал,
А обещал лечить своих, врагов,
Богатых, нищих, чужаков.
К политике врач должен быть глухим,
К больному только близким и родным.
Когда-то по-другому рассуждал.
Почто так мненье быстро поменял?
-Я видел смерть, она косила всех.
Чеченцам  всем сопутствовал успех.
Ребята наши гибли просто так,
Как в огороде, сорванный сорняк.
-Мы виноваты в том, что к ним пришли,
Поэтому и смерть свою нашли.
Всё нужно миром и добром решать,
А не войной идти и убивать.
Чеченцы – наши братья, не враги.
Мы дети всей большой одной страны.
Враги, которые в верхах сидят
И думать о народе не хотят.
Я вывод срочно сделал для себя:
Я должен оперировать тебя.
Своё согласие ты мне даёшь?
А, если нет, то вскоре ты умрёшь.

  Продолжение следует.