Алёше в библиотеке

Книжных  полок  худые  ряды,
на  портрете – с  гитарой  Визбор.

… Нам  теперь  не  судить,  не  рядить
верно  ль  сделан  был  в  прошлом  выбор,
Что  махнули  сюда  вослед
за  детьми,  от  душевной  муки.
В  убежавшие  годы  билет
нам  никто  никогда  не  купит.
И  не  снимет  с  души  нашей  груз
пережитого,  что  нам  снится.
Нам,  воспитанникам  русских  муз,
старых  книг  ворошить  страницы
и  прогулками  в  память  свою
ублажать  запрос  интеллекта.

Эту  комнату,  где  я  стою,
не  назвать  мне:  «библиотека».
Это – просто  собрание  книг,
может,  даже  и  очень  хороших.
Просто  внешне  не  чувствую  их
и  своей  будоражащей  дрожи,
как  когда-то  давным-давно
возле  полок  сплошных  титанов.
До  конца  тем,  что  было  дано,
я  гордиться  не  перестану.

Знай,  не  прочь  был  увидеть  себя
в  их  великом  ряду,  но,  однако,
не  хотел,  чтоб  постигла  судьба
Мандельштама  и  Пастернака.
Не  постигла.  И  этому  рад.
Пролетела  над  крышею  Муза.
Мне  давно  уже  за  шестьдесят.
Я – не  член  никакого  союза.

Получаю  пособие  здесь.
Величаюсь  я  «репатриантом».
Позабыл,  что  такое  спесь.
Восхищаюсь  тут  провиантом.
Но  порой  вдруг  придавит  меня
строк  Ахматовских  высокогорье.
И  тогда  не  изъять,  не  унять
от  потерь  стариковское  горе.