Дорога через сосновый бор3

     Постояв еще чуть-чуть, опять от сосны к сосне пошла Елизавета в сторону, какую уже трудно было определить. Но тут она услышала и новый звук, что с небольшими перерывами, как молоточками добавлял в мелодию вороньего крика и шума ветвей, что-то новое. И эти ритмичные удары становились ближе, и стало понятно, что это электричка. И совсем быстро этот звук оказался рядом, и мелькнула полоса света от окон последней электрички, что прошла из Москвы дальше по Казанской дороге.  И после того, как полоска исчезла, наступила кромешная темнота и тишина. Ветер затих в вышине. Вороны успокоились в наступившем безмлвии, у них начался глубокий сон на верхушках, замерших без ветра сосен. Но теперь Елизавета знала, где дорога, и, подождав немного, пошла к железнодорожной насыпи.
 
- Теперь светло, - подумала Елизавета.
 
     В этом месте за бором насыпь у железной дороги была высокая, засыпанная крупным щебнем с двух сторон. Теперь у дороги стала видна и желтая луна, близкая и яркая. Бледно-желтый круг был низким и, казалось, что родным. И темные причудливые пятна на луне, казались, выдавлены пальцами в тесте, и Елизавете почудилось, что перед ней открылись гладкие глубокие кратеры, ровные, и пустота желтая, что их там высоко окружала, а потом  и падала, такими же желтыми пятнами. Очень высоко была луна, очень высоко. Но эта далекая луна стал единственным спутником в эту темную ночь, что только начиналась и должна была тянуться много часов с осенним холодом. И сейчас луна освещала рельсы, что блестящими железными нитями висели от одного темного горизонта до другого, где-то в дали можно было увидеть и слабый свет фонаря на станции Отдых. Но совсем слабым дальним светом, почти растворившимся. На насыпь можно было подняться, наклонившись, держась рукой за скользящие камни, что под ногами шуршали и смещались, создавая ложбинки, в которые можно было поставить ногу. Руки стали сразу влажными от ночного холода, что сел, или мелкой росой, или уже мелкими кристалликами льда, на острых поверхностях камней. Этот холод от рук побежал и выше к плечам, и Елизавета поежилась.
 
     Теперь с дороги в потоке голубоватого света было хорошо видно и поле слева, и темные низкие дачные дома, что меньшей полоской были справа, и вдали другие дома, что были выше дачных, с точками нескольких еще непогасших окон. И эти точки тянули внимание к ним, как к костру, что сулил тепло, покой, безопасность.

       Вдоль заборов дачных домов вилась дорога, на которой были остатки асфальта, что давно рассыпались на такие мелкие куски, что, казалось, что это тоже щебень, но только черный. На деревянных низких заборах у дачных домов висели ветви дикого винограда с крепко прикрепленными листьями, что не осыпались даже сейчас осенью. Эта осень была поздней, сухой, и совсем еще и не морозной.