Весна

        Я стою у открытого окна. Лёгкий, прохладный ветерок едва колышет занавески. Этот странный день манит меня. Звуки пробуждающегося города похожи на звуки пробуждающегося человека – сперва неясные, затем отчётливые. Скоро этот механизм заработает во всю. Снег пока ещё не оставил тихих дворов, но это его последнее дыхание.

        Странно, но именно сейчас мне открылось детское, давно забытое воспоминание. Я вижу снегопад, который буквально за пару часов остановил жизнь небольшого городка. Нет, это не то, что вы думаете. Не нужно представлять, как дворники начинают усердно расчищать сугробы или как тракторы сгребают снег к обочине дорог. Лучше представьте маленьких игрушечных человечков и их игрушечные домишки или машинки – на кровати. Между подушек, складок простыней, на помятом матрасе – человечки. Испуганный ребёнок просто взял и накрыл их одеялом. Взял и накрыл… Тракторы не могут разгребать снег – для этого нужно разгрести сами тракторы. Под снегом – не половина лопаты дворника и даже не сама лопата целиком. Под снегом – два или даже три этажа любого здания в этом безлюдном, накрытом одеялом городе. А сами дома здесь – всего в два или три этажа.

        Нельзя выбраться через чердак или верхнее окно – можно провалиться в глубокие сугробы, да там и остаться. Да и окна лучше не открывать, если не хотите личный сугроб прямо в спальне или в гостиной. Хотя, никому и в голову не придёт – выбираться из дома. Куда?..

        Люди – боятся. Первое время они жмутся друг к другу, как испуганные котята в зоомагазине. Как дела? Не нужна ли помощь? Никто не пропал? Нет? Только взаимный страх может ненадолго примирить детали этого механизма. Но это ненадолго. На вторые или третьи сутки страх проходит, и метель вроде бы ослабевает. Завывания ветра в печной трубе уже не столь надоедливы, но… В помещениях начинает концентрироваться нечто. Нечто – невидимое, но ощущаемое всеми запертыми. Кто-то вспомнил личную неприязнь? Нет. Нехватка продуктов? Тоже нет… Что же? Трущиеся друг об друга шестерёнки, бесконечно близкие и бесконечно далёкие, обладающие немыслимым отторжением, буд-то подключены к источнику неконтролируемой энергии. Как магниты, которые можно подключить к бессмысленному электричеству, начинают с дикой силой отталкивать друг друга, оставаясь на месте. И эта сила всё растёт.

        Эту силу можно ощутить почти всегда. Даже здесь, на пустынной улице. Если мы не ощущаем нашего медленного полёта в бездну, это не означает, что бездна нас не притягивает. Может быть, для неё стоит изобрести отдельный прибор? Как для измерения гравитации или магнитного поля? Однажды я узнал, что в центре нашей галактики – чёрная дыра. Она притягивает к себе всё – всю нашу галактику, со всеми её звёздами, планетами, межзвёздной пылью и газом. Никто этого не ощущает, но она нас всех к себе притягивает. Мы все летим в эту чёрную дыру, чёрт возьми. Мы все движемся в бездну.

        В больнице оказались заперты врачи вместе со своими пациентами, в кафе – официанты со своими посетителями. В школе – заперты дети. Им уже не впервой быть отрезанными от этого мира, но напряжение растёт. Оно растёт в каждом запертом помещении. Одиночества – вот чего можно пожелать в этом самом одиноком городе. Отпустить магниты. Так, чтобы они разлетелись во все стороны. И только нужные – соединились.

        Последнее дуновение зимы прошло – и палящее солнце уже видно с крыш и верхних этажей. Кое-где показались верхушки деревьев. С подоконника время капает прямо на пол. Окна заклеивают одними и теми же большими чёрными полиэтиленовыми пакетами для мусора – чтобы сдержать натиск тающего снега. Теперь, снаружи, среди сияющего под палящим солнцем снега, можно испугаться этой бездны, которая смотрит через окна на первых выбравшихся людей.

        Никто, наверное, не узнает, как это работает. Я смотрю на них, и почти что вижу, как это напряжение окрашивает прозрачный весенний воздух. Оно заметно даже между самыми первыми прохожими. Внешне эта сила совсем не похожа на ту, которая заставила молодую поросль пробиться сквозь остатки снега. Нет. Но где-то здесь есть неуловимая связь, между этим всесильным оттолкновением, и пробивающимися цветами – не только из-под снега, но и из-под асфальта.

        Присутствие этой силы можно заметить где угодно – в электричке, автобусе, или на скамейке в местной поликлинике. Люди всегда рассаживаются так, чтобы между ними было как можно больше пространства. Они занимают свои места подобно тому, как это делают электроны на орбиталях своего атома. Но, если электрон удерживается центростремительной силой притяжения к ядру, то где это самое ядро, к которому они так стремятся, и от которого не могут избавиться?

        Возможно, мы просто не замечаем ответа на этот вопрос. Так же, как и не замечаем, куда движется вся наша галактика. Быть может, не бывает бесконечных маятников, и Луна упадёт на Землю, как и Земля упадёт на Солнце. Электроны встретятся со своим ядром. И, быть может однажды, эти люди встретятся с бездной. Я чувствую, как нечто чёрное начинает шевелиться у меня в груди, чуть выше солнечного сплетения. Там, где заканчиваются рёбра. Быть может, это просто весенний воздух заставляет меня…

        Снег уже почти сошёл. Открылись двери больницы и магазина, но остальные здания ещё в снегу. Сейчас люди пробираются к школе. Снег отвозят в сторону – в тележках, тачках, или просто на санках, покрытых фанерой. Слышатся звонкие детские голоса. Сначала по одному, затем все вместе. Когда главный вход почти расчищен – слышится смех и визг, напирающий на двери изнутри. Они едва приоткрылись – и весёлым визгом залило всю улицу. Люди начала быстрее работать, двери начали поддаваться… От напора, одна из дверей сошла с петель и накренилась, вторую – буд-то вышибло безудержной силой. Людям с лопатами пришлось даже отпрянуть к сугробам, когда из этого черноглазого здания с диким шумом и весельем повалил гогочущий поток. Эта кульминация заточения – самый приятный момент воспоминания. То редкое в памяти, что ещё приносит удовольствие. Ещё молодая жизнь – справилась с заточением, и необузданным потоком хлынула на волю.

        В груди становится невыносимо, и я чувствую, как жидкость начинает сочиться там, где одежда уже потемнела. Я пытаюсь остановить это – но как?... Весна, что ты делаешь со мной? Чёрная жижа большими каплями падает на подоконник. Ещё минуту назад я радовался весеннему поцелую, а уже сейчас я не могу от него отделаться. К боли присоединяется головокружение, и я бессильно опускаюсь в сломанное кресло напротив раскрытого окна. Сколько ещё это будет продолжаться?... Я захлопнул окно и судорожно задёрнул удушливые шторы, поднявшие бурю пыли в этой и без того невозможной комнате, в которой даже воспоминания покрыты толстым слоем прожитого времени и духоты.