Услышь, господи, правду мою..

Дура я, дура набитая! С кем связалась! Влюбилась, видишь ли! Влюбилась в Зинку. Да не подумайте, что он не мужик. Всё как у мужика, только венчанный он был с другим мужиком. А мне невдомёк. Мне они искусственное опыление любовью сделали, голуби мира. Вот и пойми, кто в силки попался. Заподозрила я неладное, стало, по-современному, по разным экстрасенсам, да по бабушкам ходить. Не могла сама избавиться «от зависимости». Чем больше избавляюсь, тем больше мучений. Бабка Татьяна, экстрасенс с заглавной буквы (в банке охранником работает), говорит: «Клин клином вышибают, у меня хороший мужчина есть, я тебя с ним познакомлю». Ну и познакомила. Вроде как для массажа. Да вы не подумайте чего, массаж был вполне приличный, без раздеваний.
Дядька такой симпатичный, лет пятидесяти с небольшим, он сам это сказал, глазки голубые, Сергей Петровичем зовут (это у них скорая помощь так называется). Он мне и вправил мозги. Повернул голову мою резко вправо, потом резко влево, потом дёрнул за волосы, вроде как за косичку пацан. Вот тут и началось… А скорая помощь уехала.
Я в церковь кинулась, к Богу, значит. Там мне говорят, нечистый тебя попутал, - до смерти грехи не замолишь. Читай «Отче наш» до конца жизни по сто раз в день, а в оставшееся время «Господи, помилуй!». А я ведь что, я верить привыкла.
За четыре года кем только я не была. Евой - была, яблоки в чужом саду воровала. Иудой – была, ябедничала, значит, раз на исповедь хожу, хоть и не по-православному, только вроде карма у меня такая. Потом чувствую – Исусом становлюсь, - все ихних баб грехи на себя беру. Чувствую, - шалишь, не убивала я никого, не калечила, не грабила. А сама Евангелие почитываю. Само собой, грехи смертные и десять заповедей. Как дошла до заповеди про чужую жену, так и поняла я всё, Зинка, стерва, чужой женой оказалась! А мой бабий ум уже не остановить, интересно стало.
Тут на меня ещё сиреневый сигнал огромной силы спустился, вот тогда я и завыла. Отец Георгий говорит: «Всё от неверия. Теперь будет медленное опускание в ад». Это ему оно медленным казалось,  а я в ад очень быстро сошла, можно сказать, я туда грохнулась.
И всё казалось мне, что я кого-то спасаю, судьбу свою испытываю, а меня на вшивость проверяют. А страх такой, - злому татарину не пожелаешь.
Потом  сны мне стали приходить. В одном из них я сидела за огромной книгой, величиной с меня, а в книжке всё пусто, кроме буквицы – «У». От тётки мне старое Евангелие осталось. Начала я искать эту буквицу. И нашла! Если не ошибаюсь, шестнадцатый псалом. «Услышь, Господи, правду мою…» Читала я его, почём зря, а страх ещё сильней. Дочку в школу перестала пускать, всё враги мне мерещились. Работать стало невозможно от страха. Мысли в голову разные лезут, - чем дочь кормить буду, как жить с этим страхом, лучше умереть. Спасибо, сын с невесткой, да сестра моя, да подруги помогали. А страх не проходит!
Начала я тогда из квартиры вещи выбрасывать в мусорку, казалось, кто-то подкинул мне их. Даже то Евангелие 13 года, что от тётки, и чётки -  голубые камни, серебряный крест, всё собрала, отнесла в церковь. Мне батюшка потом говорил, раздали они всё прихожанам от щедрот своих. Ну, слава Богу, не пропали зря!
В перерывах, когда просветления наступали, чувствую, становлюсь пророком, что ни скажу, всё сбывается. Кто где умрёт, -  всё на меня валится, пьяный или наркоман в машине на дерево налетит, - тоже я вроде предсказала. Опять мучения. Рта нельзя было открыть. То я сивилла Кашмирская, то Гитлер, то Стрепетова. Потом неувязочка вышла, - одни говорили, что я – Пушкин, другие, - что Наталья Николаевна. Если бы я Пушкиным осталась, то не имела права ревновать Наташку. А если бы Натальей – тут карма моя увеличивалась сразу на два порядка, потому, что из-за меня Поэта на дуэли убили, и весь русский народ меня ненавидел за это. Карма моя набирает ход, - всё под себя подминает. И Платовой Наташкой была, и египетской жрицей, и княжной Стенькиной, что в Волгу брошена, даже Клеопатрой. Вроде уж и катастрофы из-за меня случаются. Самолёты падают, оползни сползают. Промышленность стоит тоже из-за меня.
Тут одна ясновидящая мне и говорит: «И-и-и, милая, да ты в прошлой жизни Зинкиной матерью была, а его теперешняя мать, - его возлюбленной. Ты тогда аристократкой была. Выгнала сына с беременной любовницей из родного насиженного гнезда без средств к существованию». Мол, теперь отдай им свою квартиру. А с меня и взять нечего. Вчера последний шифоньер выволокли. Пустой он у меня стоял. Я его и сама давно хотела выбросить.
Только думаю я, что ж прошлые жизни мне не помогают. Сколько во мне должно бы хитрости накопиться, сколько языков я знала бы сейчас, сколько стихов могла бы сочинить, что ж я за это время от сотворения мира, так ни разу простым обывателем не была? Чувствуете? Только известными историческими личностями, мне бы загордиться, а я – нет, - скромность украшает…
Оглянулась я на эти вот четыре с половиной года и поняла, кто-то профессором стал, кто-то машины менял, взамен разбитых по пьяному делу, кто-то квартиры скупал, по курортам всей семьёй ездил, кто-то влюблялся и замуж выходил. А я как была, так и осталась. Хорошо ещё, руки на себя не наложила. Теперь вот осталось только крест свой продать, да неловко как-то.
Конечно, все книжки уже написаны другими авторами, особенно те, в которых советы хорошие дают.
Я бы к десяти заповедям ещё одну добавила, - одиннадцатую: «Не будь дурой!».