Человек из будущего. Не от мира сего...

              Снег   пошёл  неожиданно,   ещё   вчера    вершина   горы,  темной    полосой,  изгибалась   под    тяжестью    нависших   над   ней   облаков.   И,  казалось,   что    так   будет   долго,    но   уже   с  утра,   на   следующий   день,   всё, -  и   вершины   гор   и  склоны,    ведущие   к  подножью,  всё   было  теперь   под   снегом.    А   с  неба   всё   падали  и  падали   новые    неторопливые   снежинки.
   
      -   Бабушка,  смотри   как   красиво  и,  главное,  под  самый  новый   год.  Вот  это    здорово!   -   воскликнул,   стоя   у   окна,    высокий   юноша.    Легкие   снежинки,  одна  за  другой   падали   на   землю,   на   деревья,   давно   утративших   свою   листву,   на   крыши   домов,   на   прохожих,   которые   куда-то  торопливо     шли   этим    утром. 
Невысокая,  худощавая   женщина,  подойдя   к  окну,  даже   поёжилась,   глядя   на      улицу    и,    повернувшись     в  сторону    телевизора,  сказала:  -   Вот   и   верь  им,   говорили   ещё  вчера,  что   снега   не  будет  и  вот   он,  неждано  негаданно,   появился.   Пойду,   Аргута   в  дом   загоню,   а  то,  не  дай   бог,  замерзнет,   в   своей    конуре. 

      -  Я   сам   за  ним  пойду,   а    заодно   и   в  магазин   сбегаю,  возьму    ещё   какие-нибудь   елочные     украшения,  -  сказал   юноша,  в  котором   трудно   было   сейчас  узнать,  того   самого   Тимура,  который,   когда-то,  если   быть   точнее,     почти   восемнадцать    лет   назад,  так   неожиданно   появился   в   жизни   тетушки   Айшат.

 Глядя,  как   он   быстро   накидывает   на   плечи  куртку   и    надевает   обувь,   она   сейчас   вспомнила,  как   вытаскивала   его   из   сумки,  такого   маленького    и   беззащитного,  когда   всего-то   ему  и   было,    шесть  месяцев  от   рода.   Теперь,  вон  каким     он   стал,  в   апреле   следующего   года    ему    будет    девятнадцать   лет.    Эх,   увидела  бы    сейчас   Мариула   своего   сына,  наверное,   не  узнала   бы  его,  -  вздохнула   Айшат.   Поправила   платок   на   голове   и,    идёт   к   двери,   чтобы    встретить     Аргута. 

 Рыжий   кот   Васька,  только   слегка   голову   повёл   в     её    сторону  и,   как   лежал,  как  и  продолжал   лежать   на   диване,  лениво   вычёсывая   себя   языком.
 
   -  Ну.  Аргут   здравствуй,  вот   мы   с  тобой  и  дожили   до   нового   года, -  говорит   Айшат,    гладя    по  густой  шерсти   лохматого   пса.      Аргут     за   это   время   заметно   постарел,  хотя   ростом  остался   всё  таким  же,   большим,  но   в   том,   как     двигался,  как   смотрел    мутными    глазами,     чувствовалось,   что  стал   он    совсем   старым,  и  вряд   ли,  как  раньше,   сможет   бежать.   А   куда  ему,   зачем  и  к  кому    теперь   бегать?  Вот  позвали   в  дом,  спокойно   поднялся   по  лестнице,  тут  же,  около   порога,  тяжело   опустился   и   лежит,  подставляя    голову    теплой   морщинистой  ладони   Айшат,  от  которой   пахнет   чем-то      вкусным.  Впрочем,   не  только   от  ладони  её,  но    и   от  газовой   печи,  что    стоит   в  коридоре,    на    которой,  что-то  варится. 

Дверь   из  большой   комнаты   приоткрылась   и   оттуда,   появился   кот  Васька.   На   Аргута,   внимания   не   обратил,  а  вот   к   Айшат   подошёл   и,  мурлыкая,   стал   тереться   о  её   ногу.    Агут   голову   лохматую   поднял   и  смотрит,   то   на   Айшат,  то   на   кота   Ваську.   Уже   который   год    они,   вот    так,   в  одном   доме    живут,  а  дружбы   между  ними,  как  не  было,  так  и  нет.   Держатся   друг   от  друга  на  определенной     дистанции.     Нет,  Аргут,   давно   его    уже    не  трогает,  даже,  когда    Васька  к   миске  его  подходит,  разве   только,   потянется   всем  телом,  зевнёт  широко  и  тут   же   отвернётся.    Делая    вид,  что   не  видит  он,   как  нахальный   этот    кот,  вынимает    из  его   миски   какую-нибудь   косточку.  Лапой   зацепит   он   её,  вытащит,  погрызёт  немного   и   в  сторону   отойдёт,   наблюдая   за   воробьями,   которые,   ни   на  него,  ни  на  собаку,  не  обращая   внимания,   прыгают   по  двору,   перелетая   с  места  на  место. 

      Сейчас   во  дворе   снег,  но   воробьи   всё  равно   слетелись,     и   холод  им  непочём,   вон,    как   на  подоконнике   устроились.    Айшат    смотрит   в   окно    и   видит,   как    быстро    возвращается      в   дом   Тимур.    Хлопнула    входная   дверь     и,   вот    он,   розовощёкий   с   мороза,    вошёл    в    комнату.  Топнул  ногами,   счищая  снег   с  туфель,    и    сразу  к    Айшат:   -   бабушка  я,  сейчас   снова      на   улицу   пойду,   там  меня   ребята  ждут.  Я  ненадолго,  на  час  или  на   два,  хорошо?
  -  Или   на  три,  на   четыре, -  покачивая   головой,   говорит   Айшат.  -  Знаю  я   твой   час  или    два,  ты     хотя  бы   куртку   тёплую   накинул   на  себя.
  -  Так   я  затем   и    вернулся,   на   улице  красиво,  но  всё  же,   ещё    холодно.
  -  А   елочные   украшения,    которые    ты   собирался    в  магазине   взять,   что,  как   друзей   своих   увидел,  так  обо  всём  сразу   и   забыл?
 
Тетушка   Айшат   смотрит  на  Тимура,  улыбаясь.   Знает  она,   какие  там   ребята   его   ждут.   Видела,    в  окне  только   что,   соседку  их,  одноклассницу   Тимура,  что  стоит   возле    ворот   с  кем-то   из  подружек    разговаривает,  а  сама,  всё   нет,  нет,  да   на   окна   их   поглядывает.   

 И  Тимур,  видя,   как   улыбается,   глядя   на   него   Айшат,  догадывается,  что  всё-то   она   знает.    Но,  говорить   ей  про  девушку,  он   стесняется,  хотя,   всё  же,  придётся    сказать.     Потому  что   сегодня,   он  хочет     пригласить   Хадижат   к  ним   домой,   чтобы    вместе   встретить   новый   год.    Ну,  не   одну  Хадижат,  вместе  с   ней    ещё   несколько   человек  из  их  класса.   Они   об  этом,  только  что   на  улице   договаривались.   Теперь,  главное,   у   бабушки   разрешение   взять.    А    Хадижат  у   родителей   своих   спросит    и   другие,   тоже,   собираются   отпроситься,    на  эту  новогоднюю   ночь.
  Почему  у  Тимура?   Дом   у  него,  самый   большой  в  селе.   Потом,  бабушка   его,  тётя   Айшат,  классная  старушка. 
 
Тимур   уже  оделся,  уже   к  двери   подошёл  и,  стоя    на  пороге,   задержался.   Смотрит   на   Айшат,   думает,  как   бы    ему   сказать  ей  об   этом.   Конечно,    против   она   не   будет,  но,   наверное,    всё   же   поругает,     что    не   сказал    заранее,  а  только   сейчас,  прямо   под  новый   год,   говорит. 

  -  Ну,  что  ты  застыл   на  пороге? -  глядя   на  Тимура,   говорит    она.  -  Сказать,   чего-то  хочешь,  попросить   о  чём-то?  Ну,  говори.

  -  Да   я  не    то,  чтобы   попросить.  Хотя,   нет,   всё   же,  действительно,    попросить   у   тебя   хочу.   Ну,  в  обшем,  а  что,   если   мы,   всем   нашим   классом,  здесь,  у   нас,   этот   новый  год  встретим? 
 
  -  Как   это,  у  нас,  а  я,    куда   денусь?    Ведь   праздник-то,  семейный.  Тогда,  выходит,   надо   и   всех   родителей   приглашать?    Да  ты    сам-то  понимаешь,   о  чём   говоришь?   Кто  же    из   родителей,   отпустит   детей,  одних?    Это,  что?   Ты  сам,  что  ли   сейчас   всё   это   выдумал?

   -  Мы  всем   классом  так  решили.  Ну,  не  так,  чтобы   решили,   просто   подумали,   что   класс   у  нас   выпускной.  Ну,   бабушка,   ты  только  разреши.  Ну, бабушка?

Айшат,  села  на  стул.   Молча,  не   зная,   что  сказать,  положила  руки  на  колени.
Уже   давно,    с   того   времени,   как   перестала     являться   к  ней    во   сне,   как  наяву,   Мариула,   рос   Тимур,   вполне   обычным   ребёнком.   Уже  не  было  случая,  чтобы   он,  читал  её  мысли.   Конечно,  мог  догадываться,    о    чём  она   думает.    Но,  как   любой,   другой   человек,    не  глядя,   как   раньше, таким   пронзительным   взглядом,  от  которого   ей   было   не    по  себе.  И   их  посиделки   с  Аргутом,   давно   уже  не  были   такими,   как   в   далёком   его  детстве.   Просто   играли,    бегали   по  двору,   возились   друг   с  другом,  но   это   уже   не  напоминало  их   прежнего   общения,   когда,  казалось,   о  чем-то,   молча,   меж  собой   говорили.
 
  И,  оттого,   что    стал    он   обычным   ребёнком,   ей    стало   спокойней.     И,  вот   только   сегодня,   растерялась   она,   сидит   и  не   знает,   что   сказать   Тимуру.    Впервые   за   это  время,   жалея,  что   не   может,  спросить   у  Мариулы,  как  ей    нужно   поступать   сейчас.

 Друзья   его   и   раньше, собирались   здесь,   в  этом  доме,  который   она,   как   и  советовала   ей   Оксаны,   всё   же    купила.    Тётушка   Айшат    угощала    друзей   Тимура  чаем,  кормила   пирогами   своими.   Оставляла  одних,   не  мешала   смотреть   телевизор,   что-то  там   выискивать   по  компьютеру,  о  чём-то   говорить.   Но,   ведь   это    совсем    другое   дело.   А   сейчас,   вон,  что  они    надумали,  всем   классом   собраться   у  них   дома  и   остаться    здесь,   на   эту   новогоднюю  ночь?
 
  Нет,  надо   как  - то   объяснить    ему,   что  нельзя   этого  делать.   Всё  же  и  возраст   у  них   такой,    можно  сказать,    ещё   пока    и  не    так,   чтобы   взрослые,   но   и  уже   не  дети,  чтобы,  вот   так,  как  они   хотят,  на  всю  ночь,   и  мальчишки   и   девчонки,  без   взрослых,   без     родителей,   без   учителей?

Не   может   сейчас   прочесть,   как  раньше,   всё,   о  чём  она   думает,  Тимур,  но   о  главном,   что   беспокоит   Айшат,   догадывается.  И,   обнимая   её,  говорит: -  Ты    не  думай,   они   обязательно   предупредят   своих   родителей,   никто   без   их  разрешения,  не   придёт.    А  наши   девочки,   придут   пораньше    и   помогут  тебе   стол   накрыть,  да   не  только   девчонки,  но   и   ребята,  все  будут   при  деле.
  Просто   мы   хотим,   когда   часы   пробъют   двенадцать,   быть   все   вместе.  Подняться  за   столом   и  загадать   желание.   Вот   такой  праздник   себе   устроим.
   -   И,  что,   и   шампанское   будете   пить?
   -   Ну,  бабушка,   только   чуть-чуть,  ведь   новый   же  год.
   -   Да   я  всё   это   понимаю,  -   отвечает    ему    Айшат.   -  И  не  сомневаюсь,  что   всё   будет   нормально.  Только,  всё  равно,    в  новогоднюю   ночь,   каждому   надо   быть    в   своей    семье,  рядом   со  своим    отцом,  с  матерью,  с  братьями   и  сёстрами.
  -   Так,  мы   же   не   на  всю  новогоднюю  ночь,  мы  только  на   один  час,  когда  часы   пробъют   двенадцать,   когда   новогодние   поздравления   по  телеку   покажут,   немного  концерт    новогодний    посмотрим,  а   потом,  каждый   пойдёт  к  себе  домой.
 В  общем,   уговорил   он,   в   конце   концом,   свою   бабушку,   Обнял   её,  расцеловал  в  щёки   и   радостный   выскочил   на   улицу.

           Тимур  и  Хадижат,   считай,   что   с  первого   класса,   сидят     за   одной   партой.   И   все  эти  годы,     незаметно   взрослея,    привыкли   они   друг   к   другу,   так,  что   и   в   школу   приходили  вместе    и   из   школы,   домой   возвращались,   взяв   друг   друга   за   руки,  потому  что   дома   их  стоят  рядом,   на  одной    улице.
   
Часто,   когда   Тимур  играет   с  Аргутом,   подключается    к   их   игре   и   Хадижат.  Кинет      мяч   в   сторону   собаки    и    громко  кричит:  -  Аргут,  держи!
Аргут    подпрыгивает,     ловит     мяч     и,  осторожно   удерживая   в   зубах,   возвращает     Тимуру.     Он     говорит   собаке:   -  Не  мне,   а   Хадижат  нужно   нести,  и  откидывает    мяч   в   сторону.     Но,   Аргут,  по   прежнему,   пойманный     мяч   возвращает     только   Тимуру.
 
   Бабушка   Айшат,    наблюдая,   за   этой   их    игрой,     смотрит    на   них,  сидя   на   крыльце,   и   о  чём-то   задумавшись,     думает.   
Вот    и  сегодня,     всё   на   том   же   крыльце,   облокотившись    на   перила,  смотрит  она    как     Тимур   вместе     другими   рябятами   из   их  класса,  наряжают    елочными    игрушками     деревья,   что    растут    у  них   во   дворе.    Рядом    с  ними    Аргут,  смотрит    снизу   вверх    на    разноцветные   стеклянные      шары,   на   яркие   ленты   серпантин    и,  то  и  дело,  бегая     от  дерева   к   дереву,  коротко   лает,    будто    сказать   что-то   хочет.   И,  нет-нет,   да   и  посмотрит   на   Айшат,     надеясь,  что   она  сейчас   переведёт   им,   с  его    языка,  всё,  что   он  думает.

      Почти   весь   их    класс,  уже   с  самого    вечера,     собрался    в   доме   у  Тимура.   И   бабушке   Айшат    пытались    чем-то   помочь   на   кухне.  Да,  только,   больше   мешали,  чем   помогали.  Но,   Айшат,   не  ругала   их,  осторожно,  чтобы     не   очень   заметно     было,    снова     чистила,   казалось,   уже    только  что    очищенную    кем-то    картошку.   И    раскатанное    тесто,    ещё    раз   раскатывала,   не   забывая   похвалить   девочек,   которые   изрядно    перепачкались   в   муке.

  И,  говоря   им:  -   Ой,  помощницы   вы   мои,  чтобы   я   делала   без    вас.     И,   тут  же,    давала    новое   задание,   посуду   на   столе   расставить,   хлеб   аккуратно   нарезать,  банки   с   соком   открыть.  Да,  разве   мало,   что  ещё   нужно    сделать,   чтобы   всё     было,   как   и   положенно   в   такой    день.
  И,   то  и  дело,     отправляет       их   смотреть   телевизор,   не    забывая,   каждому,   что-то    сказать.  Отмечает,   как   выросли   они,   какие  они   сегодня   нарядные   и  ещё,   много  других    хороших   слов,    от   всего   сердца   им   говорит.

  Помнит   она      каждого,   ещё  совсем  маленьким,   и  вот,    какими   стали,   считай,    что   взрослые   люди,  если   паспорт  уже    получили   и   в  новом   году   школу   будут   заканчивать.

       То   и  дело   в   дом  заходили     сельчане,  чьи   дети   здесь   собрались.   Приносили  что-то   вкусное,   поздравляли   с  наступающим   новым   годом.    Уточняли   у    Айшат,  как   она   на  всё  это  смотрит,  что  так   много   людей    собралось.
    Детей   своих    ругали,  за   то,   что   вздумалось   им,   таким   вот   образом,   новый   год   встретить.   Жалели   тётушку      Айшат,   что   досталось   ей   сегодня  так  много   забот,  и  детей    своих    ругали,    говоря,   что   совсем    от  рук   они    отбились.

  И,   всё  же,   глядя,   на   этих,  отбившихся    от  их  рук   юношей   и  девушек,   у  каждого   из  которых   сейчас   было   здесь    какое-то   своё   дело,   в  общем-то,  гордились   своими   детьми. 
 И,  присоединясь   к   ним,   опять   хотели,   хоть  чем-нибудь   помочь,   пока    кто-нибудь,   из    их   детей,    не   напоминал   родителям,  что   до  нового   года,  осталось  совсем   немного.   И   они,  эти   взрослые   люди,     матери   и   отцы  этих    ребят,   ещё   раз   предупредив,    чтобы   долго   не   засиживались    за   столом,    обнимали    тетушку  Айшат   и,    глядя   на  часы,    уходили. 
 
       А  они,  действительно  были   сегодня   необыкновенными,   и   не  только  потому,   что   у   девушек,   нарядные   платья  и   очень    выразительные    глаза,   а   у  юных  мужчин,   гладко  отутюженные   брюки   и   ровно    уложенные   причёски.    Каждый   из  них,  был   сегодня,  за  этим   общим    столом,  по-своему   неподрожаемым.

       И   это   особенно   бросалось   в   глаза,   и  всем   вместе   и  каждому   в  отдельности,   потому   что   именно   сейчас,  когда   часы,  отбивали   последние   удары  уходящего  года,  каждый   из  них,  на   какое-то   мгновение    остановил   свой   взгляд  на  себе   самом,  думая  о  том,  как  он   жил   и   как   будет   жить  дальше.

       И  этот   невидимый    порог,   где   каждый     наедине  со  своими   мыслями,  наедине  со  своей  мечтой,   этот   сказочно,  волшебный   миг,   был    и  очень  долгим   и  очень   коротким.
         А  затем,   они   что-то  кричали  от  всей   души,  поздравляли   друг   друга,   смотрели,   охватывая   единым   взглядом   и  всех   вместе   и   каждого   в  отдельности.    Смотрели    в   глаза   друг   друга   и,  так  много   было  в  этом   взгляде,   что,  казалось,   уже  и  никакие  слова   теперь    им   не  нужны.  Но,  они   всё  равно   находили   эти    слова,   иногда   очень   серьёзные,   порой  шутливые,  иногда   просто  обычные   слова,  чтобы    что-то   сказать.

 Они   берегли   свою   любовь,   храня  её  в  своих   сердцах.  Берегли,   как   лист  из  школьной   тетради,  на  котором   были  написаны   слова   первого   признания…

       Да,  они   были  молоды.   И   они     не   были    оторванными   от  того   мира,  где    всё   было  перед  их  глазами,  где    в    цене,    было  то,  что  можно   купить.   
Где    многие   в  этом   мире,   где   они   росли  и  становились   взрослее,  поклонялись     не  самой   вере,   сколько    проявлению   веры   в  божество.    В  мире,  где   возвышенный    алтарь    был    сродни   пьедесталу,   на   который   поднимались   многие    не  для  того,   чтобы  быть  ближе  к  небу,  а  чтобы   быть    выше   других.
 
      Они   жили  в  мире,  порой   очень   хрупком     и  призрачном,   который  могла  пробить   пуля.     В  мире,   где   грязь   не   смывалось    с  тела,   а   пряталось   в   складках   дорогой    и  красивой   одежды.    Они  жили  в   мире,   где   музыку  тишины     заглушали    пронзительные   ритмы   фонограмм.   Они   жили   в  мире,  мелькающих   реклам  и  в   отровениях    Интернета.   

В  мире,  который    разделял  людей    на   тех,  кто   был     богат  и   на  тех,   кто   был   ещё  более   богат.   А   рядом,   черта   разделяющая   людей   проходила    на   тех,   кто   был  беден,  и   кто   был    ещё   беднее.    
       Вот   почему,    видя,    как    они    идут     по    разделяющей   их    мир   черте,    как   идут    они,    держа   друг   друга    за   руки,   люди    на  изломе   жизненной   черты,  останавливались  и,  глядя   на   них,   ощушали  прикосновение   к   звонкому    и   чистому,   живительному    роднику.
            
      А  эти   двое,    на   первый   взгляд,     казалось,   обычные,  как   и  все,   
но,   приглядись    к   ним,   на  самом   деле   были   и   совсем  необычными,    не   от  мира   сего.
   
      И,  понимая   это,  те,   кто  был  с  ними  рядом,   пытались      уберечь   их  любовь.      Они   раздвигали   перед   ними   коридор,   по  которому   они   шли.    Порой,  всего-то    и   могли   сделать,   отступить  в  сторону,   чтобы  они  прошли.   Светлые,  звонкие,   и  такие,   казалось  бы,   обычные.
         

       

   
 
   
   




 
   

 
 
      
 
   .