Всё, как всегда Главы 5, 6

                Глава пятая
                Олег

Олег прикрыл форточку и опустил жалюзи, в такую жару не приходилось ждать прохлады с улицы. Затем направил струю от вентилятора на себя и с раздражением подумал, что давно пора установить кондиционеры, но начальство что-то не торопится, похоже, никак не может поверить в глобальное потепление. Мозги просто плавились, а в этом  неприятном и непонятном деле нужно было действовать на максимуме. Уже три дня прошло с момента обнаружения трупа, но до сих пор нет ни одного твердого подозреваемого.  Да и с версиями не густо.

Марина Седова, тридцати четырех лет – очень красивая и успешная женщина, замужняя, имела трехлетнего сына… Казалось бы, жить да жить, но кто-то ударом ножа в сердце оборвал ее жизнь. А затем еще затолкал тело за диван. Зачем? Ведь ее ногу можно было заметить от самой двери. По мнению эксперта, смерть наступила практически мгновенно, а нога могла опуститься под собственной тяжестью несколько позднее, ведь окоченение наступает не сразу. К моменту обнаружения трупа прошло более двух суток после убийства, да еще кондиционеры были выключены в такую жару, вследствие чего точно установить время смерти не удалось, что также осложняет следствие. По примерным прикидкам смерть наступила в пятницу в интервале между 19.00 и 24.00. Почему-то даже этот интервал вызывал у Олега сомнения, впрочем, как и всё остальное в этом деле.

А вот то, что убийство было преднамеренным и спланированным, сомнений не вызывало, случайно с собой такие ножи не носят. К сожалению, убийца забрал его с собой, и тип ножа установить не удалось. По форме он напоминал охотничий нож, но клинок был короче и уже, чем это принято, однако зазубрина на конце клинка делала его смертоносным. С таким орудием у Седовой не было шансов выжить. Даже если бы удар оказался не столь точным, эта зловещая зазубрина разорвала бы в клочья ее сосуды и внутренности. Одно можно точно сказать об убийце – он очень жестокий и хладнокровный человек.

За три дня Олег побеседовал с множеством людей, его сотрудники с еще большим количеством, но пока не удалось среди них обнаружить человека с такими характеристиками личности. Впрочем, это ни о чем не говорит, многие носят благообразные маски. Количество людей, которых следовало опросить, вызывало у Олега смертную тоску. В «Креативе» было около ста пятидесяти сотрудников, хорошо еще, что более тридцати в пятницу отсутствовали на работе – кто в отпуске, кто в командировке, кто на больничном, но и оставшихся хватало для того, чтобы впасть в тоску. Вчера с предварительными опросами было покончено. Удалось установить, чем занималась Седова в течение всего рабочего дня чуть ли ни по минутам вплоть до 19.20, когда к ней в кабинет зашел муж и сказал, что уходит домой. По его словам, она обещала выехать с работы через час.

Муж... Олег представил Евгения Лукина. Красивый парень, обаятельный, но он как-то странно отреагировал на смерть жены, выглядел скорее виноватым, чем убитым горем. Но более всего Олегу не понравилось, что тот начал беспокоиться об исчезновении жены только в субботу утром, когда теща, не дозвонившись до дочери, позвонила ему. Лукин утверждал, что звонил Марине около десяти вечера в пятницу, но она не отозвалась (эта информация подтвердилась), после чего он уложил сына и сам лег спать. Разбудил его звонок тещи. В свои тридцать два года Олег еще не был женат, но был уверен, что если бы у него была жена, он не уснул бы, не дождавшись ее, тем более что на звонок та не ответила. Что-то тут было не так, но он решил, что повторно встретится с Лукиным, когда получше подготовится. Пока даже не удалось нормально поговорить с матерью убитой. Та в трансе, двух слов связать не может, только плачет. С этими двумя он решил пообщаться после похорон. С телом произведены все необходимые действия, так что оно сегодня будет передано родственникам.

Олег встал, потянулся, разминая затекшие мышцы и продолжая размышлять о деле. Пока было два направления в расследовании – профессиональная деятельность убитой и личная жизнь. Вроде бы место убийства наводило на мысли, что первое направление более перспективное, но Олег по собственному опыту (а опыт у него немалый – десять лет в следователях) знал, что, прежде всего, следует искать личные мотивы. К тому же, муж работал здесь, да и если бы дело касалось бизнеса или больших денег, то наняли бы киллера. А тут типичная самодеятельность. Более того, Седову явно убил хороший знакомый, так как предположительно в момент нанесения удара они стояли очень близко друг к другу, возможно, обнимались. Значит, убийцей был либо муж, либо любовник. Чужого человека она не подпустила бы к себе так близко.

Пока ни в одном из разговоров не прозвучало никаких намеков на возможных любовников Марины, правда, напрямую он не спрашивал, а о мертвых не принято плохо говорить. Зато одна разговорчивая сотрудница из отдела маркетинга самостоятельно вышла на тему взаимоотношений Седовой с мужем. Она очень сочувствовала Лукину и вспоминала, как его роман с Мариной зарождался прямо у нее на глазах во время новогоднего банкета. «Такая красивая пара! – восхищалась она. – Правда, в последнее время они уже не выглядели такими счастливыми… А теперь ее нет… Бедный Женя!» Это высказывание давало пищу для размышлений. Олег сделал пару звонков, отдавая распоряжения оперативникам, считая взаимоотношения убитой с мужем ключевыми в расследовании. Однако сам пока решил заняться деловыми контактами Седовой.

Оба ее мобильника, и корпоративный и личный, пропали, но сегодня они получили от компании сотовой связи распечатки, и его помощник сейчас занимался наведением справок об абонентах, но кое-что требовало немедленного уточнения. Разговор с главным бухгалтером не давал Олегу покоя. Главбух – типичный представитель своего сословия, солидный мужчина в очках в тонкой оправе и с вкрадчивыми манерами, охарактеризовал финансовое положение «Креатива» как пограничное. Весьма прибыльное предприятие в последнее время утратило свои позиции. Его переориентация с высоких технологий на торговлю, что было сделано с подачи коммерческого директора Марины Седовой, поначалу дало некий всплеск, что подтолкнуло к дальнейшему развитию в этом направлении. В связи с изменением конъюнктуры рынка положение вскоре изменилось, а Марина продолжала настаивать на своем, и долгое время руководство шло у нее на поводу – открывались новые торговые отделы, а отделы, занятые разработкой компьютерного обеспечения и прочими достойными вещами, ликвидировались.  Главбух был разгневан такой ситуацией и заявил, что отдел Лукина по соотношению с фондом заработной платы самый прибыльный в «Креативе» и если бы таких отделов было больше, то фирма была бы вся в шоколаде.

Олег пока не сориентировался в иерархии «Креатива». На его взгляд, было слишком много начальства – пять директоров по различным направлениям плюс генеральный и куча всяких замов. В ухудшении финансового положения фирмы главбух винил исключительно Седову. Но почему именно у нее было такое влияние? Впрочем, в таком ключе высказался только он, остальное начальство с пеной у рта доказывало, что у фирмы никаких проблем нет, разве что небольшие временные трудности. Генеральный директор особенно настаивал на этом. Олегу же более убедительным показалось мнение главбуха, но эта информация требовала проверки. Такая проверка дело непростое, и Олег решил, что станет этим заниматься только в том случае, если остальные возможности будут исчерпаны. В данный момент его интересовало другое.

При беглом знакомстве со списком абонентов Седовой его внимание сразу привлекла фамилия Дорофеева. Она звонила ему в пятницу два раза, и один раз он звонил ей. Во всех случаях разговор длился не дольше двух минут. Но особенно примечательным было то, что Дорофеев позвонил ей в 19.30, то есть совсем незадолго до ее смерти. Необходимо узнать, о чем они разговаривали. Именно поэтому Олег попросил своего сотрудника навести справки о Дорофееве. Оказалось, что это ни много, ни мало – президент холдинга, в который входит «Креатив» наряду с десятком других фирм. Для прямых переговоров с руководителем такого уровня нужны очень веские причины. Не откладывая в долгий ящик, Олег позвонил Дорофееву.  Тот оказался весьма понятливым, лишних вопросов не задавал и, сверившись с расписанием, назначил встречу через два часа.

У Олега накопилось много тем для общения с президентом холдинга. По его понятиям, безопасность в «Креативе» не выдерживала критики. В бизнес-центре, где он размещался, внизу имелся пункт охраны, но преодолеть его любому желающему не составило бы никакого труда. Электронного контроля пропусков не было. Сотрудники просто помахивали ими у охранника перед носом и проходили мимо. Но это еще не самое страшное. На втором этаже размещались небольшие торговые фирмы, занимающиеся продажей товаров по телефону и интернету. К ним часто приходили покупатели, и телефонного звонка в охрану было достаточно, чтобы покупателя пропустили внутрь, не требуя никаких документов. Но и это еще не всё. На первом этаже находился стоматологический кабинет, оказывающий круглосуточную помощь больным. Тех пропускали даже без предварительного звонка. В общем, проходной двор.

На пятом этаже во владениях «Креатива» дела обстояли не лучше. Там было два выхода: один рядом с кабинетами начальства, а второй в противоположном конце, около комнаты отдыха. Второй открывали только в особых случаях, когда ждали проверки пожарников, а первый открывал и закрывал дежурный администратор, была и такая скользящая должность в этой странной фирме. В пятницу дежурила заместитель финансового директора Вера Степановна Ромашина. До нее удалось добраться только вчера, так как с понедельника она ушла в отпуск и уехала к подруге на дачу, где мобильной связи не было. Так вот, оказалось, что последней видела живой Марину Седову именно она, а не муж, и произошло это в 20.30. К восьми все рядовые сотрудники разбежались по домам, начальство удалилось еще раньше, только Седова оставалась в своем кабинете. Ромашина заглянула к ней, и та правильно ее поняла. Пообещав закрыть помещение и сдать ключ на вахту, отпустила ее домой. Ключ и впрямь оказался на месте, когда в понедельник главбух первым явился на работу.

Казалось бы, нет ничего проще – спросить охранника, кто сдал ключ – и дело с концом. Но не тут-то было. Охранник вообще не помнил, что бы кто-то сдавал тот ключ. Конечно, он на вахте один, иногда отлучается в туалет, но при этом перекрывает вход, так что в его отсутствие никто не может выйти из здания, но ведь до шкафчика с ключами добраться пара пустяков, Олег это сам проверял. Вернув ключ, убийца мог на время затаиться, а потом выйти, держась за щеку, будто ему только что удалили зуб. И камера над входом больше недели не работала, и уборщица в субботу не пришла убирать офис, так как свалилась с ангиной, а замену ей не нашли. В общем, полный бардак! Но чему удивляться, когда у нас то и дело падают самолеты и спутники, корабли в доках горят, хирурги по ошибке удаляют здоровые органы… Этот список можно было бы продолжить, но отрицательных эмоций Олегу и без того хватало.

В это время появился начальник оперативников Дмитрий Коваленко.

- Почему ты в темноте сидишь? – удивленно осведомился он.

- Так лучше думается, да и солнце уже достало, а свет включать не хочется.

Дмитрий выложил на стол несколько распечатанных листков:

- Вот, список абонентов Седовой, с которыми она связывалась в последнюю неделю. Артем сейчас проверяет их. Если понадобится, потом доберемся до остальных.

Олег бегло просмотрел все листочки и покачал головой:

- Остальных пока не надо, мы утонем в информации, лучше узнай всё, что только возможно, о Дорофееве и поскорее. Через час у меня с ним встреча.

- Похоже, твой отпуск накрылся медным тазом? – сочувственно произнес Дмитрий.

- А когда бывало иначе? Не одно, так другое. Давай, будем надеяться на лучшее. Вдруг госпожа Удача свалится нам на голову? Но чтобы ей в этом помочь, - вздохнул Олег, - нужно хорошенько поработать, так что давай сам займись Дорофеевым. Если нужно, подключи еще кого-нибудь, информация нужна срочно. Дорофеев птица высокого полета, каждую минуту его дергать не станешь. Вообще удивительно, что он так легко пошел на контакт, обычно такие типы любят покочевряжиться.

Дмитрий вышел, а Олег продолжил свои раздумья. Только его мысли неожиданно повернули в другую сторону. Отпуск, похоже, и впрямь накрылся. Чутье подсказывало ему, что расследование будет не только сложным, но и долгим, хорошо еще, если, в конце концов, удастся найти убийцу. А если нет? Тогда это будет его второй провал за последнее время. Пока никакой шумихи вокруг дела нет, но если Дорофеев подключит свои связи, то начнется постоянное давление. Связи у него наверняка имеются, в этом сомневаться не приходилось. А родители считают дни, оставшиеся до его появления…

Олег был единственным ребенком в семье и очень поздним. Сейчас его родителям за семьдесят. Слава богу, они пока в хорошей форме. Десять лет назад, когда научно-исследовательский институт, в котором всю жизнь проработали, окончательно развалился, они переехали жить в деревню, где у них имелся домик и большой участок. Оба были биологами, так что организовали некое подобие исследовательской станции, где продолжали свои эксперименты. Они вели переписку с множеством людей не только из России, но и из других стран, интересовались новинками в своей области, сами печатали статьи, в общем, держали руку на пульсе. Скоростного интернета в деревне не было, но они выходили в сеть через мобильный телефон. Олег очень ими гордился. В прошлом году подарил матери на день рождения ноутбук, и теперь у родителей было два компьютера, так что не осталось поводов для споров. Их благостное существование нарушало только беспокойство за сына.

- Олежка, - жалобно говорила мать, - мы уже очень старые. Неужели так и не дождемся внуков?

Ну, что на это ответить? Не мог же он штамповать детей по заказу. Сначала нужно подходящую мамочку для ребенка найти. А это не так просто. В юности он был очень сильно влюблен. Они целый год были вместе, а потом она предпочла ему другого. Тот был намного старше и обладал солидным положением и состоянием. Олег долго думал, что она вышла за него замуж из-за денег. Но, скорее всего, это было не так. Они до сих пор вместе, имеют двоих детей. Олег с ней давно не общается, но у них есть общие знакомые, так что кое-какие сведения доходят. Последние годы она живет за границей. Он уже давно не тоскует о ней, но, похоже, встречаясь с другими женщинами, пытается обнаружить в себе столь же сильные чувства, какие вызывала в нем она, но пока такого не произошло. А просто жениться на ком-то и взваливать на себя груз ответственности за чужого человека ему не хотелось. Авось всё когда-нибудь образуется само собой. Сейчас он предпочитает встречаться с замужними женщинами, чтобы избежать ненужных осложнений.


Выехав на Вознесенский проспект, Олег облегченно вздохнул. Движение стало свободнее, и он надеялся успеть на встречу вовремя. Он уже свернул на набережную Фонтанки, когда позвонил Коваленко и сообщил полученные сведения о Дорофееве. Станиславу Андреевичу Дорофееву сорок два года, он родился и вырос в Петербурге, в 1994 году окончил ЛЭТИ. Несколько лет постоянно менял место работы, а в 1998 году устроился на одно из предприятий, принадлежащих Агееву. Эта фамилия была знакома Олегу. Агеев был очень успешным и богатым бизнесменом, участвовал в разных благотворительных проектах, и его имя было на слуху.

Через пару лет Дорофеев образовал новое предприятие «Креатив», в котором был не только генеральным директором, но и владельцем. К тому времени он женился на дочери Агеева Майе. Через несколько лет «Креатив» вошел в холдинг Агеева. Поначалу Дорофеев был заместителем тестя, а потом возглавил его детище. Агеев полностью от дел не отошел, но у него имеются и другие объекты заботы. По одним слухам, столь успешной карьерой Дорофеев обязан исключительно тестю, по другим он сам мог бы всего добиться, но скорее всего, тут всё вместе весьма удачно сошлось. У Дорофеева есть девятилетняя дочь. Никакого компромата на него нет. В общем, благонадежный гражданин – «не участвовал, не состоял, даже рядом не стоял».

Олег поблагодарил помощника за столь исчерпывающую информацию и притормозил возле роскошных кованых ворот. Центральный офис холдинга располагался в старинном здании на набережной Фонтанки. К своему стыду, Олег плохо разбирался в архитектуре, а еще хуже в истории, так что об этом здании мог сказать лишь то, что оно очень красивое и недавно выкрашено в желтый цвет. Предъявив удостоверение охраннику, он въехал на территорию резиденции миллионеров. В холле ему пришлось еще раз показать свои документы, после чего его пропустили внутрь. Кабинет президента холдинга располагался на втором этаже. По белой мраморной лестнице, застланной красной ковровой дорожкой, Олег поднялся наверх. Ему не раз приходилось бывать в «высоких» кабинетах, но в таких никогда. Роскошный, обставленный старинной мебелью, он произвел сильное впечатление даже на столь не сведущего в архитектурных изысках следователя по особо важным делам. Лишь ноутбук на огромном письменном столе с затейливыми ножками связывал его с настоящим.

Едва  Олег вошел, Дорофеев поднялся из-за стола. Это был высокий красивый мужчина в светлых легких брюках и белой рубашке с короткими рукавами и расстегнутым воротом, хотя в этом помещении явно чувствовалось присутствие мощного кондиционера. На его висках поблескивала седина, но он был таким загорелым и холеным, что выглядел значительно моложе своих лет. Высший класс! – оценил его про себя Олег. Рядом с этим плейбоем он на какую-то секунду почувствовал себя Гаврошем. Впрочем, это чувство быстро прошло. Чинопочитание и раболепие были совсем не в его характере. Они обменялись рукопожатием, после чего гостеприимный хозяин предложил разместиться в креслах, между которыми стоял причудливый столик. На нем красовалась массивная хрустальная пепельница.

- Можете курить, - сказал Дорофеев. – Сам я уже пару лет не курю, но другим портить свое здоровье не мешаю.

- А как же пассивное курение?

Дорофеев рассмеялся:

- Подловили! В своем кабинете я разрешаю курить только избранным, а вентиляция здесь отличная, так что вред минимален.

- Возможно, позднее я воспользуюсь вашим разрешением, а пока приступим к делу, - прервал его излияния Олег.

Его немного удивляло столь радушное отношение хозяина, но вскоре всё прояснилось. Дорофеев посерьезнел:

- Благодарю вас, Олег Сергеевич, что вы сочли возможным встретиться со мной и ввести меня в курс дела. Мне как руководителю необходимо узнавать о подобных вещах из первых уст.

Олег чуть не подскочил от его слов, но быстро взял себя в руки и усмехнулся:

- Вы меня не правильно поняли, Станислав Андреевич. Я к вам не отчитываться пришел. Отчитываюсь я перед своим начальством, а вы им не являетесь. Я пришел к вам прояснить некоторые моменты и задать несколько вопросов, и очень вам благодарен, что вы столь любезно откликнулись на мою просьбу.

При этих словах любезность в поведении и голосе Дорофеева как раз улетучилась.

- Проясняйте, задавайте, - чуть ли ни в приказном тоне произнес он.

- Во-первых, хотелось бы уточнить, в каких отношениях вы были с Седовой?

Дорофеев вскинул на него неприязненный взгляд:

- Что вы имеете в виду под «отношениями»?

- Я имею в виду, - невозмутимо ответил Олег, - самый широкий спектр человеческих отношений – от … и до…

Президент могущественного холдинга быстро овладел собой и подробно рассказал  о своих отношениях с Мариной Седовой. Она появилась в «Креативе» одной из первых. Он сразу понял, что она не только амбициозная, но и очень толковая и ответственная женщина, поэтому нет ничего удивительного, что вскоре Марина стала его правой рукой. Ему ни разу не пришлось в этом раскаиваться. Потом, когда он ушел из «Креатива», порекомендовал ее на должность коммерческого директора. Иногда она звонила ему и спрашивала совета. Он всегда ей помогал, потому что ее проблемы, связанные  с «Креативом», были и его проблемами. Хотя в холдинге двенадцать предприятий, «Креатив» у  него всегда был на особом счету, ведь именно с него он начинал свою карьеру.

- Когда вы последний раз разговаривали с ней?

Последовало легкое замешательство, после чего он ответил:

- В пятницу.

- Кто кому звонил?

- Два раза она мне и один раз я ей.

Олег попросил рассказать поподробнее. По словам Дорофеева, в первый раз Марина позвонила и пожаловалась, что генеральный директор и его свита травят ее, придумывая всякие поводы. Впрочем, отчасти он был в курсе дел. На прошлой неделе Криворуков был у него с отчетом и представил всё так, что убытки, которые в последние месяцы несла фирма, полностью на совести коммерческого директора. Он был прав лишь отчасти, так как в свое время сам утвердил Маринин проект о создании отделов продаж. Дорофеев обещал всё обдумать и собрать совещание. Именно это он и ответил Марине. Через некоторое время она ему опять позвонила, с новыми доводами, и это его разозлило. Раньше она лишь изредка напрямую обращалась к нему за помощью, и он не возражал, но теребить его каждую минуту было не только нарушением субординации, но и верхом наглости. Он примерно так ей и сказал. Однако потом остыл и пожалел о своей грубости. В конце концов, она не рядовой сотрудник, к тому же его давняя знакомая, так что он ей перезвонил, извинился и назначил встречу на понедельник. Но в понедельник ему позвонил Криворуков и сообщил о ее смерти.

- Об убийстве, - уточнил Олег.

- Об убийстве, - повторил за ним Дорофеев, - до сих пор не могу это осознать.

Он опустил голову и устремил невидящий взгляд на свои роскошные ботинки.

- Где вы находились в пятницу? – прервал его размышления Олег.

- А зачем это вам? – удивился тот. – Хотя, понимаю… Но разве мне нужно алиби?

- Оно еще никому не мешало, - отозвался Олег.

- Но зачем мне ее убивать?! Если бы я хотел избавиться от нее и от ее убыточных проектов, то просто уволил бы!

- А если убыточные проекты ни при чем? – продолжал истязание Олег. – Если какие-то личные мотивы?

- Да на что вы всё время намекаете?! – взъярился Дорофеев и, вскочив, нервно зашагал по своему роскошному кабинету.

- Она была очень красивой женщиной, вы тоже недурны, всё время работали бок о бок. Сам бог велел…

- Да прекратите вы, наконец! Я был женат и сейчас женат!

- Ну, это еще никому не мешало…, - гнул свою линию Олег.

Из Дорофеева будто выпустили воздух. Он обессиленно опустился в кресло.

- Умеете вы душу вынуть. Да, признаю, Марина мне очень нравилась, я ей тоже, так что искушение было велико. Но я не просто был женат, я был женат на дочери босса, так что ни при каких обстоятельствах не подставил бы под удар карьеру и благополучие своей семьи (и пусть это покажется вам странным, но я любил и до сих пор люблю свою жену). А Марину я знал очень хорошо. Она, добиваясь своей цели, шла напролом, не щадя никого, так что я удержался от искушения. Как я себя вёл с другими женщинами, не ваше дело, - заключил он.

Что и говорить, ответ был исчерпывающим, но Олега интересовали и другие вопросы. В частности, что ему известно о личной жизни Марины до замужества. По словам Дорофеева, об этом ему практически ничего неизвестно. Она была довольно замкнутой. Впрочем, однажды, ужиная с женой в ресторане, он встретил Марину в сопровождении красивого фактуристого парня. Они лишь кивнули друг другу. Потом он поинтересовался, кто это и чем занимается. Она сказала, что он спортсмен, но его имени не назвала.

- Культурист, что ли? – уточнил Олег.

- Вряд ли. Фактура у него действительно была впечатляющей, но не чрезмерной.

- Так, где вы были в пятницу? - поднимаясь с кресла, без всякого перехода спросил Олег.

- У себя на даче в восьмидесяти километрах от Питера. С вечера пятницы до утра понедельника.

- Один?

- Один. Жена с дочкой отдыхают за границей.

- И чем вы занимались в одиночестве?

- Отдыхал, работал за компьютером, рыбачил, свидетелей нет, - с усмешкой перечислил Дорофеев.

- А поохотиться любите?

- Озеро рядом с дачей есть, а вот охотничьих угодий, увы…

На прощанье Олег намекнул, что, возможно, понадобится еще встретиться, на что Дорофеев с некоторым сарказмом ответил:

- Всегда к вашим услугам. В ближайшие дни выезжать из города не собираюсь, разве что на дачу, могу сообщить адресок.

- Если понадобится, сами узнаем.


                Глава шестая
                Маша
   
Эта неделя получилась на редкость тяжкой, началась с убийства, а продолжилась всевозможной суетой и непрерывной работой. Да еще на похоронах пришлось побывать. Мне и раньше доводилось, но тогда это касалось престарелых родственников, и похороны были очень скромными и малолюдными. Проводить же в последний путь Марину Седову пришло человек двести. В тот день «Креатив» на несколько часов закрыли. Большой зал крематория был битком забит, непоместившиеся стояли в дверях. Среди этой толпы я заметила несколько милиционеров (тьфу, полицейских), которые всю неделю крутились в нашем офисе.

Всё было довольно пафосно – толпы людей, роскошный гроб, множество цветов и торжественных речей. Первым взял слово президент холдинга Станислав Дорофеев. Он говорил очень прочувствованно, в чем не было ничего удивительного, они с Мариной несколько лет работали бок о бок. Я уже давно не видела его, но за это время он ничуть не постарел, а стал еще более элегантным и холеным. Наше начальство тоже высказалось, в меру своих скромных способностей, после чего ее институтская подруга произнесла настоящий панегирик. Когда Марининой матери предложили сказать несколько слов, та разрыдалась. Несмотря на возраст, это была красивая женщина с хорошей фигурой. Женя молча стоял между ней и немолодым импозантным мужчиной. Не нужно было обладать большой проницательностью, чтобы догадаться, что это его отец. Жениной матери видно не было, наверное, осталась дома с внуком.

После речей в дело вступил священник, но он несколько подкачал – сначала бормотал что-то невнятное, размахивая кадилом, а потом как-то слишком быстро свернул церемонию. Затем стали прощаться. Маринина мать опять разрыдалась, целуя дочь, вслед за ней Женя приложился к покрытому подорожной лбу жены. Родственники, пуская слезу, тоже прикладывались, остальные же молча обошли вокруг гроба, лишь слегка прикоснувшись к нему. Когда всё закончилось, на выходе из зала образовался небольшой затор, и я отодвинулась в сторону, чтобы никому не мешать. Ближайшие родственники подошли к двери последними и, пропустив их вперед, я пошла следом. Тут мне довелось услышать то, что не предназначалось для посторонних ушей.

- Ни одного слова ей не сказал, - прошипела Женькина теща. – Ты никогда ее не любил! Небось, рад-радешенек, что ее не стало, теперь Артемка твой! А так бы не видать его тебе, как своих ушей!

- Вы не в себе, - хрипло сказал Женя и ускорил шаг.

Он выглядел изможденным и безучастным, на церемонии прощания ни одной слезинки не проронил, ни слова не сказал. Но чего на него так взъелась Маринина мать? Может, он просто не мог говорить, боясь разрыдаться. Да и зачем перед такой толпой душу выворачивать? И что означает «а так бы не видать тебе его (сына), как своих ушей»? Неужели они собирались разводиться? Ни одного ответа у меня не было. Выйдя из крематория,  все направились к своим автомобилям. Родственники и ближайшие друзья поехали на поминки в Маринину квартиру, а сотрудников «Креатива» ждали два больших туристических автобуса.

В офисе у нас тоже было что-то вроде поминок. С комнаты отдыха накануне сняли печать и произвели  в ней генеральную уборку, но всё равно все вошли туда с некоторой опаской. Впрочем, наверняка не все и уж точно не сразу. Наш отдел и начальство оказались самыми смелыми, так что мы первыми выпили кто водки, кто вина из пластиковых стаканчиков, после чего стали подтягиваться и остальные. Настроение у всех было мрачным. Все понимали, что, скорее всего, убийцей был кто-то из сотрудников. Вряд ли посторонний сумел бы правильно рассчитать время и разобраться с ключами. Это порождало всеобщую подозрительность, так что вслух ничего не обсуждали, но наверняка думали об этом и строили версии, уж я, во всяком случае, это делала. Хорошо, что Валерия Константиновна с понедельника ушла в отпуск и уехала отдыхать в Болгарию, уж она-то не удержалась бы от высказываний, и страсти разгорелись бы не на шутку. Наверняка ей кто-нибудь уже сообщил о происшедшем, и сейчас она с расстройства, что пропустила такое событие, рвет и мечет на Золотом берегу.

Тягостное молчание нарушил вопрос Виталика:

- Что понадобилось Марине в комнате отдыха? Ведь не чай пить она сюда пришла. Для чая всё необходимое есть в ее кабинете.

Его вопрос повис в воздухе. Я тоже не понимала, что понадобилось здесь  Марине. Видимо, и остальные не понимали, так что дискуссии не получилось. Мы со Светкой и Галей немного посудачили, но ни одной толковой версии нам выдвинуть не удалось. Мы очень сочувствовали Жене, считая его чуть ли ни главной жертвой этой трагедии. Признаться, Марину многие недолюбливали. Она была слишком заносчивой и практически на всех смотрела сверху вниз. О подслушанном в крематории разговоре я девчонкам не рассказала, но он не выходил у меня из головы, что отвлекало от работы, а ее у меня было навалом – двойная порция. Я уже не раз пожалела о том, что ввязалась в Юркину авантюру.

В последние дни из-за большой нагрузки и переживаний моя жизнь стала казаться мне нереальной, будто бы я смотрела на нее со стороны. Конечно, я при этом много работала, общалась с людьми и прочее, но все это происходило как-то механически. А вот мысли об убийстве преследовали почти постоянно. Возможно, так получилось потому, что это преступление напрямую затрагивало Женю, а возможно и другое – я оказалась слишком впечатлительной. Последнее предположение очень мне не нравилось. Что бы обо мне ни думали другие, я всегда считала себя сильным человеком, а сильные люди не поддаются влиянию обстоятельств, а преодолевают их. Вот я и решила одолеть их, разгадав эту загадку. Кстати сказать, я с детства люблю разгадывать загадки, причем, не ребусы и кроссворды, а именно загадки. Папа считает, что у меня хорошо развито логическое мышление, так вот, я и решила его употребить на пользу дела.

Олег Палкин, возглавлявший расследование, произвел на меня благоприятное впечатление, и я искренне надеялась, что он найдет убийцу. А если нет? Каково будет Жене? А всем остальным? Ведь это чудовище наверняка среди нас, возможно, я с ним каждый общаюсь и даже симпатизирую ему. Но что могу сделать я? По сведениям, которые просочились из правоохранительных органов, последней видела Марину дежурившая в тот день Вера Степановна, в 20.30.  По ее словам, в офисе кроме Марины никого не оставалось. Но ведь убийца мог где-то затаиться до ухода Веры Степановны, укромных уголков в офисе хватает, а потом выбраться оттуда и… Впрочем, с этой частью проблемы полиция справится лучше меня. С мотивами вообще ничего не ясно. Скорее всего, они как-то связаны с грядущими изменениями в фирме. Но, в чем заключались эти изменения, я не знала, как не знали и мои ближайшие сотрудники, так что тут никакие логические способности не помогут, нужны факты. Мне остается только одно – додуматься или догадаться, зачем в тот роковой вечер Марина появилась в комнате отдыха. Возможно, именно в этом таится разгадка. Стук в дверь прервал мои логические умозаключения. Я, будто очнувшись, увидела, что сижу в своей комнате за компьютером, но вместо того, чтобы писать программу, строю из себя сыщика.

- Войдите! – крикнула я.

На пороге появилась Амалия Эдуардовна, как всегда очень аккуратная, подтянутая  и с неизменной брошкой у ворота:

- Маша, я уже устала тебе напоминать о дежурстве. Мы привыкли придерживаться определенных правил… Это тебе не отдельная квартира, где можно грязь разводить…

- Так ведь в квартире чисто, - промямлила я.

- Потому и чисто, что мы каждый день убираем, даже Семеныч. В свое дежурство он даже не пьет! Сейчас ведь такая жара, а ты помойное ведро не вынесла! Утром на кухне будет ужасная вонь! А крысы? А тараканы?

Амалия Эдуардовна продолжила перечисление возможных катастрофических последствий моей нерадивости. Я понимала, что по сути она права, поэтому поднялась и сказала, что ведро вынесу немедленно, а уберусь в квартире завтра. Ей это не очень понравилось, и она пробурчала: «Чтобы в последний раз такое безобразие!»  Спускаясь с ведром по лестнице, я с раздражением думала о том, что на этой неделе мне только дежурства по квартире не хватало. И так с этими мыслями об убийстве я не выдерживала график, составленный Юркой. Придется допоздна сидеть, еще хорошо, что завтра суббота. А на субботу и воскресенье имелся свой план. Юрка не щадил ни себя, ни меня. Выйдя из подъезда, я налетела на какого-то парня в джинсах и голубой рубашке-поло с пустым помойным ведром в руках и, пробурчав извинения, помчалась к помойке. В середине августа от белых ночей уже ничего не осталось, так что в полутьме двор выглядел неприветливо, и пара тусклых фонарей мало что меняла. Я быстро вытряхнула содержимое ведра и пустилась в обратный путь.

К моему удивлению парень, на которого я налетела, ждал у подъезда. У меня сердечко немного подскочило, я не привыкла к случайным знакомствам и ухаживаниям, даже успела подумать, что будет восхитительно романтическое знакомство с помойными ведрами в руках у обоих. Потом вдруг обеспокоилась, что на мне вылинявший домашний халат. Впрочем, эти фривольные мысли быстро улетучились, когда в таинственном незнакомце я узнала следователя Олега Палкина. Он, широко улыбнувшись, произнес:

- Здравствуйте. Кажется, мы с вами знакомы.

Я мрачно кивнула:

- Вы следователь.

- Олег, - галантно поклонился он. – А вы – Маша…

- Кораблёва, - подсказала я.

- В какой квартире вы живете?

- В пятнадцатой.

- А я в девятнадцатой, значит прямо над вами. У вас ведь коммунальная квартира. Вы снимаете комнату?

- У меня своя комната, - пробурчала я, - по наследству досталась.

Он что-то прикинул в уме и сказал, что не знал, что у Зои Павловны была внучка, хотя живет в этом доме всю жизнь. Я пояснила, что тетя Зоя была бабушкиной сестрой. Меня эта беседа совсем не вдохновляла. Я чувствовала себя по-дурацки с помойным ведром в руках и в старом халате. Да и времени не было на пустые разговоры. Я сделала движение к двери. Олег меня остановил:

- Маша, подождите! Вы очень торопитесь?

- Конечно. Амалия Эдуардовна спать не ляжет, пока не убедится, что ведро, в первозданно чистом виде, стоит на своем месте.

- Это уважительная причина, - рассмеялся он. – Не буду вас задерживать, но мне хотелось бы с вами пообщаться, ведь не зря судьба свела нас сегодня возле помойки.

Я тоже рассмеялась:

- По-моему, самое подходящее место для любых встреч. Жизнь без прикрас.

Мы вместе вошли в лифт, и он изучающе глядя на меня, повторил, что мы не зря встретились. Он сейчас в своем расследовании в некотором тупике и общение с человеком, который многое знает о том, чего не знает он, было бы ему полезно. Лифт тем временем открылся на третьем этаже, и Олег вышел вслед за мной.

- Вам выше, - напомнила я.

- Ну, один этаж я как-нибудь и пешком одолею, - беззаботно откликнулся он.

После этого наш разговор продолжился. На лестничной площадке освещение было гораздо лучше, чем у входа в подъезд, так что я особенно остро осознала, как сейчас выгляжу. Старый халат это еще полбеды, я ведь с самого утра не причесывалась. Настоящие женщины всегда, в любое время суток, в полной боевой готовности. Я же и на работу одеваюсь кое-как, не зря ведь Галя недавно сказала, что я выгляжу так, будто провела ночь на сеновале. Надо с этим что-то делать. Олег, продолжая сверлить меня взглядом, сказал, что сейчас отпускает меня, чтобы довести до конца операцию по приведению в надлежащий вид помойного ведра, а потом мы должны встретиться, нужно кое-что обсудить. Он тем временем умоется и переоденется, а то только что с работы пришел и учуял запах недоеденного завтрака в помойном ведре, и хорошо, что учуял, так как это поспособствовало нашей встрече.

- Выбирайте, где встретимся – у вас, у меня или прогуляемся.

- А других вариантов нет? – не слишком любезно осведомилась я.

- Какие, например?

- Не встречаться. Я вам рассказала всё, что знала. К тому же, сейчас уже поздно, а мне еще нужно поработать.

И тут он сказал нечто невообразимое, впрочем, подходил к ошеломляющей фразе постепенно:

- Десять часов вечера, да еще в пятницу – это детское время. А работа не волк – в лес не убежит. – И без всякого перехода: - Неужели не хотите помочь своему начальнику? У него весьма щекотливое положение.

- В каком смысле? – прохрипела я.

- У него мог быть мотив.

- Да вы в своем уме?! – вскричала я.

- Всё, я вас отпускаю. Где встречаемся? – Мне было всё равно. – Тогда приходите ко мне, как только освободитесь. Я вас чаем угощу. Кстати, я очень хорошо его завариваю.

В полу-невменяемом состоянии я ввалилась в квартиру. Амалия Эдуардовна сразу высунулась из своей комнаты, видимо, собираясь выяснить, почему я столь долго выносила ведро, но я так на нее глянула, что она сразу же исчезла. Таким старушенциям нельзя волю давать, замучают нравоучениями. Тщательно вымыв ведро, я поставила его под раковину и вернулась в комнату. Экран компьютера погас в напрасном ожидании хозяйки, и я прикрыла крышку ноутбука, надеясь, что сегодня еще успею доделать ту часть программы, которую начала накануне. Этот Олег весьма хитрый и умный тип. Он ничего знать не мог, но угадал, чем меня зацепить.

После его слов я не могла отказаться от встречи. Я хотела помочь Жене или хотя бы узнать, в чем его подозревают. Но ведь это бред! Конечно, из многочисленных фильмов  известно, что первым делом в смерти жены подозревают мужа и, что довольно печально, часто это оказывается верным. Но к Женьке это не имеет никакого отношения. Судя по словам его тещи, отношения между ним и Мариной были не безоблачными, но он ни за что не стал бы никого убивать, тем более жену и мать своего сына! Бред! Мой долг вдолбить в голову следователя эту мысль. Пусть не тратит попусту время, подозревая Женьку, а получше разберется с тем, что творится в «Креативе». Вдруг Марина узнала о каких-то аферах и от нее по-быстрому избавились? Причем, кто-то действовал очень стремительно. Надев джинсы и самую приличную футболку, имеющуюся в моем распоряжении, я причесалась и посмотрела на себя в зеркало. Ничего обнадеживающего я там не увидела: всё, как всегда.

С замиранием сердца я поднималась на четвертый этаж, рассматривая надписи на стенах вдоль лестницы. Фасад нашего дома недавно отреставрировали, а вот до внутренностей пока не добрались – двор и подъезд имели весьма убогий вид. Дверь в квартиру Олега тоже выглядела довольно обшарпанной. На звонок он откликнулся сразу и с радушной улыбкой пропустил меня внутрь. Я бросила беглый взгляд по сторонам. Планировка квартиры была такой же, как и в моей, но она не была коммунальной, а полностью принадлежала семье Олега. Он сообщил, что его родители предпочитают жить в деревне, лишь иногда приезжают в гости.

- Вас не обидит, если я приглашу вас на кухню? У меня, знаете ли, некоторый беспорядок, а в кухне я успел немного прибрать перед вашим приходом. – Квартира и впрямь выглядела запущенной и требовала не только уборки, но и ремонта.

- Мне все равно, где разговаривать, - пробурчала я.

Мы вошли в кухню. Она была обставлена старым кухонным гарнитуром и наверняка когда-то выглядела  весьма пристойно, но сейчас над всем витал дух запустения. Мы разместились за круглым обеденным столом, который был уже приготовлен к чаепитию. Таинство заваривания чая состоялось в мое отсутствие, мне предстояло лишь оценить результаты. Большой фарфоровый чайник с поблекшим цветочным орнаментом был прикрыт чистым кухонным полотенцем. Чашечки с таким же рисунком, сахарница и вазочка с печеньем образовывали весьма приятную композицию.

- Сервиз моей бабушки, - сказал Олег, перехватив мой взгляд. От его внимания ничто не ускользало.

- Весьма польщена.

Он рассмеялся:

- Неприятно вас разочаровывать, но остальная посуда грязная, перед вашим приходом я засунул ее в стол. Когда и бабушкин сервиз закончится, придется всё вымыть, но пока я не хочу об этом думать.

Похоже, Олег веселый и симпатичный парень, но он меня ведь не на свидание пригласил, так что нечего развешивать уши.  Я пробурчала, что пора приступать к делу, а то меня еще ждет работа.

- Вас так беспощадно эксплуатируют в «Креативе»? – спросил он, разливая чай.

- Нет. Это дополнительная работа.

- Значит, деньги любите?

Мне не нравилось, что он всё выпытывает обо мне, вместо того чтобы говорить о деле, но и я хороша – выбалтываю о себе лишнее. Опять возникло какое-то неприятное чувство, будто я в чем-то виновата.

- Я отношусь к деньгам без фанатизма, просто друг просил помочь.

- А друг тоже работает в «Креативе»?

Ну вот, опять ляпнула лишнее.

- Не имеет значения.

Я отпила глоток чая и даже прикрыла глаза от наслаждения. Олег не обманул, он действительно умел заваривать чай. Мне даже захотелось расспросить, какой именно чай он использует, и как именно его заваривает, но я сдержалась. Посторонних разговоров и без того хватало. Но он заметил мою реакцию и улыбнулся. Затем предложил сделать бутерброды, я отказалась, но он все же сделал себе, так как не ужинал. Только минут через пятнадцать, если не больше, мы приступили к разговору, ради которого встретились. Олег хотел, чтобы я рассказала ему  о нашей конторе всё, что сочту нужным, я же предпочитала отвечать на конкретные вопросы. Задавать вопросы он умел, так что вскоре вытянул из меня гораздо больше, чем я бы рассказала ему сама.

-первых, его интересовала атмосфера в нашем коллективе. Я искренне заверила, что, в целом, атмосфера у нас деловая и очень доброжелательная, правда, в последнее время поползли слухи о грядущих изменениях, и все немного занервничали, так как никто из рядовых сотрудников не знал, в чем состоят предполагаемые изменения. Затем поинтересовался взаимоотношениями Жени и Марины. Я действительно ничего об этом не знала, Женя никогда не касался этой темы, а с Мариной я вообще не общалась. Своими наблюдениями и измышлениями я не стала делиться. А вот о Женином сынишке рассказала с удовольствием, так как видела немало его фотографий и была наслышана о его всевозможных успехах.

- Подозревать Женю в том, что он мог хоть как-то навредить жене, не говоря уж об убийстве, просто бред! – в заключение сказала я.

- Вы так рьяно его защищаете! – подметил Олег. – Относитесь к нему как-то по-особенному?

Я с ужасом почувствовала, что покраснела, и была готова запустить в него чашкой из драгоценного бабушкиного сервиза.

- Можно сказать, что по-особенному, - наконец, выдавила я. – Многому, что я сейчас умею, меня научил именно он. У нас всегда были доброжелательные отношения, и он сумел создать в нашем отделе не только творческую, но и дружескую атмосферу. Мы все его очень ценим и переживаем из-за того, что случилось с его женой. И хотим помочь. А вы пытаетесь его в чем-то обвинить!

- Пока мы ни в чем его не обвиняем, - перебил Олег.

- Но подозреваете!

- Таково общее правило.

Но я уже завелась:

- Если вас не убеждают характеристики его личности, вы бы о фактах задумались! Он ведь был дома с сыном!

- Сын мог уснуть, а он на несколько часов отлучиться. Его алиби никто не может подтвердить, а на звонок родственницы Марины, сделанный на стационарный телефон в половине одиннадцатого, он не ответил. Утверждает, что заснул.

Я была обескуражена, но лишь на какое-то мгновение.

- Женька никогда бы не оставил Артемку одного! Тот ведь совсем маленький, всего три года!

- Возможно, что так, - согласился Олег, - но пока стопроцентных доказательств нет, и он не может подтвердить свое алиби.

- А он и не должен ничего подтверждать и доказывать! – продолжала горячиться я. – Это вы должны доказывать! Лучше бы задумались, зачем Марина пришла в комнату отдыха? Вы знаете ответ на этот вопрос?

- Пока нет, - вздохнул Олег. – Давайте вместе подумаем.

Такой поворот мне понравился больше и, поскольку я над этой проблемой много размышляла, то начала обсуждение с вопросов следователю:

- В Маринином кабинете чай, кофе имелись?

- Да.

- Вода не была отключена?

- Нет.

- Электрическая розетка исправна?

- Да.

Олег усмехнулся:

- Похоже, вас можно принимать к нам на работу. Вы правильно подходите к проблеме.

- Нет уж, я лучше на своей работе останусь.

- А вы хороший программист? – неожиданно поинтересовался он.

- Надеюсь, - растерянно ответила я и после небольшой паузы добавила: - Во всяком случае, в своей области разбираюсь неплохо.

После небольшого отвлечения мы опять вернулись к вопросу, зачем Марине понадобилось идти в комнату отдыха. Если предположить, что к тому времени она была не одна, то зачем ИМ понадобилось туда идти? Что там есть такое, чего не было в ее кабинете? Я мысленно представила комнату такой, какой ее видела в тот момент, когда обнаружила Марину.

- Там остались какие-нибудь следы позднего чаепития? – спросила я.

- Нет, ничего такого, - заверил Олег.

Мы с Катей после нашего банкета вымыли посуду и всё за собой убрали. Я пыталась вспомнить, не изменилось ли что-то в комнате отдыха к тому моменту, когда я в сопровождении Виталика вошла туда в понедельник. Но воспоминания расплывались. Я помнила только ногу в серебристой босоножке и приоткрытую дверцу холодильника.

- Ей что-то понадобилось в холодильнике, - сказала я. – Когда мы с Катей уходили, холодильник был закрыт.

Олег с интересом взглянул на меня и спросил, что обычно мы в нем храним.

- Свои обеды, йогурты и прочее, - протараторила я, - но в субботу уборщица всё оставшееся выкидывает и отключает холодильник. Я не знаю, что оставалось в нем в пятницу, так как ничего туда не складывала и ничего из него не вынимала. Но он точно был закрыт! – У меня вдруг участился пульс. – Может, ее убили именно в тот момент, когда она хотела что-то достать из холодильника, а уж потом перенесли и спрятали за диваном?

Мне показалось, что Олег вздрогнул.

- Вполне возможно, - приглушенно произнес он. – Но что она хранила в холодильнике и почему именно там? Ведь в ее кабинете есть небольшой холодильник.

- Вот именно, небольшой, я бы даже сказала – крошечный! – оживилась я. – А ей нужно было сохранить что-то гораздо более крупное! Вы не расспрашивали сотрудников, не видел кто-то в пятницу в холодильнике большого пакета?

Олег отрицательно покачал головой и предложил еще налить чаю. Я его поблагодарила, но отказалась, мой визит и так уже затянулся. Тогда он достал пачку с сигаретами и, приоткрыв, молча протянул мне. Я отрицательно покачала головой:

- Не курю.

Он закурил и углубился в свои размышления.  Перед уходом я решила задать еще один вопрос:

- Вы обнаружили, в каком именно месте комнаты ей нанесли удар?

Он ответил после небольшой паузы:

-  Кровотечение, в основном, было внутренним, а капли крови имелись только возле дивана и за ним.

Похоже, моя версия о холодильнике не подтвердилась. Но кто открыл злополучную дверцу? И зачем?

Олег поблагодарил меня за интересную беседу и проводил до двери в квартиру.

- Общение с вами оказалось очень полезным, - сказал он. – Не возражаете, если мы еще как-нибудь вместе попьем чайку?

Я пожала плечами:

- Если в том будет необходимость.

Этот разговор выбил меня из колеи. Я всегда считала себя, как минимум, не глупой, но Олегу удалось вытянуть из меня гораздо больше, чем я хотела. Некоторые вопросы и вовсе казались дикими. Какими бы ни были отношения Женьки с Мариной, разве можно всерьез подозревать его в убийстве? Да зачем ему ее убивать? И вдруг в мозгу вспыхнула фраза, подслушанная в крематории: «А так бы не видать тебе его (Артемку), как своих ушей!» Конечно, ради сына Женька мог пойти на что угодно, но не на убийство же его матери! А ведь я помогла следователю с мотивом, вдруг дошло до меня. На все лады расписывала неземную любовь Женьки к сыну. Вот, черт!

Мне стало тошно и ужасно захотелось шоколаду, но в доме не было ни одной дольки, даже никакой конфетки не завалялось. Уже вторую неделю я вела борьбу с шоколадной зависимостью, и пока удавалось удерживаться от искушения. Но как же теперь бороться со стрессом? Я уже давно додумалась до того, что в каждом заложен ген саморазрушения и, когда человек оказывается в стрессовой ситуации, этот ген активизируется. Одни тянутся к рюмке, другие к сигарете, третьи к наркотикам, кто-то обжирается, я же тянулась к шоколадке. Причем, все прекрасно осведомлены, что этим ситуацию не исправят, только нанесут себе вред. Однако большинство такая осведомленность не останавливает. Впрочем, есть люди без вредных привычек. Они тщательно заботятся о своем здоровье и активно, некоторые даже агрессивно, проповедуют здоровый образ жизни. По моим наблюдениям, они, в лучшем случае, превращаются в зануд, а в худшем – ищут другие способы саморазрушения – экстремальные виды спорта, вступают в различные секты и сообщества, а еще хуже – занимаются какими-нибудь извращениями. Как-то я поделилась своей теорией со Светкой, но она меня не поддержала.

- Вот я, например, - сказала она, - вредных привычек не имею, с парашютом не прыгаю и, поверь, ни в какие извращенные игры не играю. Неужели ты считаешь меня занудой?

Я из вежливости заверила, что, конечно же, не считаю, и она редкое исключение из правил. На самом деле Светка немножко зануда. Она постоянно считает калории, прибавка в весе на несколько грамм повергает ее в уныние, и она не только сама страдает при этом, но доводит свои переживания до окружающих. Разве же она не зануда?

Шел уже первый час ночи, ноутбук с немым укором взирал на меня с обеденного стола. Я решительно распахнула крышку и нажала на клавишу, возвращая его к жизни. Долой посторонние мысли! Ни за что не лягу спать, пока не выполню намеченное!


Продолжение следует...