Вечный двигатель

Хэнк поудобнее устроился в кресле и чпокнул третью по счету банку "Miller". Пиво вспенилось, попав на майку, Хэнк беззлобно выругался. С экрана телевизора неслись гул болельщиков и приглушенные матюги игроков "Baltimore Ravens" и "New-York Jets". На кухне варилось, жарилось и запекалось нечто вкусное, благо, Лу не была обделена кулинарным талантом.
Хэнк заслужил отдых. Сказать точнее, Хэнк заслуживал отдыха. Всегда. Его работа была напряженной и пыльной, потому-то Хэнк твердо взял курс на постулат: "Мужик должен хорошенько отдохнуть". Лу скептически относилась к его жизненной позиции, но Хэнк безапелляционно приводил постулат номер два: "Мужик в доме хозяин".
- Хэнк! Хэ-э-энк! Ты дома?!
Глас сумасшедшего сотрясал всю округу, проникая через входную дверь и заставляя волноваться воду в стакане.
- Лу, открой этому придурку, - сказал Хэнк, крепко отпивая из банки. - Вот же кретин, черт бы его побрал...
- И это твой лучший друг, прошу заметить, - Лу поплотнее застегнула ночнушку и проскользнула в коридор.
Послышался щелчок замка.
- Лу! Прекрасно выглядишь! А Хэнк дома? - вопли перешли в несколько иную тональность, но общий фон остался прежним.
- Спасибо, Фред. Да, с нетерпением ждет тебя в гостиной.
Хэнк искоса взглянул на вошедшего и снова погрузился в футбол.
- О охренительный матч старик какой счет Лу просто зашибись видал у меня новая рубашка зацени как сам кстати как жизнь у меня для тебя куча новостей дружище! - Фред выпалил все это одним длинным предложением, без пауз и знаков препинания и перевел дух.
Фред был создан для игры на контрасте между собой и Хэнком. Высокий, узкоплечий, бледные руки, торчащие из коротких рукавов, редкая белесая шевелюра, нелепые ботинки на толстых подошвах. И - Хэнк. Коренастый и мускулистый, брюнет, густая щетина и плотная шея, размеренный и точный в движениях. Объединяла двух непохожих мужчин, пожалуй, лишь Лу: в колледже они оба были влюблены в маленькую рыжую чертовку. Затем кулак Хэнка показал Фреду аксиому "третий - лишний" в действии, но, по странному стечению обстоятельств, Фред не воспринял это как поражение. Он открыл для себя новый горизонт: дружбу с человеком, отбившим у него бабу, и, собственно, с этой же самой бабой. Определенно, во Фреде дремал неслабый мазохист.
- Послушай, друг, - сказал Хэнк, убавляя звук, после десятиминутного изложения Фредом "кучи новостей". - Окажи мне услугу.
- Конечно же, Хэнк!
- П**ди поменьше, братец.
- Но, Хэнк...
- Нет-нет, Фредди, никаких "но". У меня болит от тебя голова. Ты давно не получал по морде, м?
- О, Боже, прости, Хэнк! Ни на минуту не усомнился в твоих способностях, - поспешно заверил его Фред. - Ты классный мужик, я всегда это знал. Круто ты уложил Альвареса на той неделе. А, кстати! Меня тут просили передать тебе насчет нового боя...
- Тебя? Да неужели? - Хэнк полуобернулся. - И кто?
- Ну, эти ваши, из руководства. Ну, которые Штайнер и Голдблюм.
- Но почему тебя, чудо огородное?
- Потому что они не могли до тебя дозвониться четыре дня, Хэнк.
Что правда, то правда. После того, как семифутовый гигант Альварес попался ему на удушении, Хэнк круглосуточно следовал постулату номер один. Бой был долгий, сложный и порядком кровавый, и Хэнку требовалась знатная разрядка. Вот почему он отключил телефон и все это время спал, пил пиво и трахался. Как правило, такой отходняк занимал не больше недели - дальше жизнь входила в более-менее обыденный ритм.
Телевизор взорвался криками болельщиков "Джетов" - они победили с незначительным разрывом. Хэнк щелкнул выключателем и в очередной раз отхлебнул.
- Что ж, Фред, раз Штайнер и Голдблюм наделили тебя сими чрезвычайными полномочиями, то передай ими мою волю: пусть идут в ж**у.
- Но, Хэнк...
- Повторять не буду, Фред. Я только что провел бой. Победный бой, хочу заметить. По всем правилам, боец имеет право на отдых после боя. Равно как на время для подготовки к новому. Они это прекрасно знают. Так какого же черта мутить воду и срывать меня с места, если существуют гребаные правила, м?
- Они просили позвонить, как только сможешь, - пожал плечами Фред.
- Кинь-ка мне трубу, - крякнул досадливо Хэнк, чувствуя, что правами бойца решено в очередной раз подтереть чью-то наглую задницу.
- Штайнер слушает.
Всего два слова, а перед глазами Хэнка уже явственно стояла кудрявая еврейская голова, с темными глазами жука-носорога и полными, чуть шепелявыми губами.
- Шалом, мистер Штайнер. Это Хэнк.
- А, мистер "Бизон", таки здравствуйте. Очень кстати, что вы соизволили наконец нам позвонить.
- Бросайте волынку, Штайнер. Вы знаете, что этот разговор заведомо бесперспективен.
- О, я так не думаю, Хэнк, - Штайнер откровенно забавлялся. Хэнк мог бы поспорить, что в этот момент он рассматривает одно из золотых колец на пальцах или любуется на свою белоснежную улыбку в маленьком карманном зеркальце.
- А я не думаю, что вы поступаете в соответствии с правилами, установленными для всех без исключения участников поединков: от бойцов до организаторов.
- Разумеется, ведь из любых правил можно сделать маленькое исключение, - без обиняков ответил Штайнер. - Ты же не изойдешь на говно, Хэнк, если я попру некоторые твои права?
- Готовлю жалобу для Верховного суда, - буркнул Хэнк.
- Прекрасно! Попирание самое незначительное, - Штайнер сделал короткую паузу. - Нужно будет уложить одного легионера, Хэнк. Он в теме.
- Э-э-э, постойте, постойте! Вы знаете, я не участвую в подставных боях, Штайнер.
- Все так говорят, Хэнк. До поры до времени. Наш с тобой легионер тоже хорохорился на протяжении большей части карьеры. И что? Последние три года он сливает девять из десяти поединков. И не потому, что ему пятьдесят два, а потому, что... Ну, да что я распинаюсь перед тобой, ты отлично знаешь всю эту систему.
- Подождите, вы говорите о Бобби Роте?
- Он самый, Хэнк.
- Имейте совесть, Штайнер! Он же старик. Его размажет любой из юниоров, без всякой договоренности. Не, я в этом не участвую, вы как хотите.
- Мы хотим, чтобы это сделал ты, Хэнк.
Голос Штайнера зазвучал холодно, металлически.
Это означало только одно - Бобби Рота "заказал" кто-то из верхушки. Кто-то, кто ставит большие деньги на тот или иной поединок и не отступится от своего ни на йоту. В отличие от тех, кто поединки проводит, в частности, бойцов различных весовых категорий. Правила были просты до неприличия: или "да", или "п***ец карьере". Третьего, увы, не дано.
- Мистер "Бизон"?
Хэнк выдержал паузу и постарался как можно тише вздохнуть.
- Согласен. Когда?
- Через два дня, ровно в десять вечера. Там же, где и всегда. Постарайся быть вовремя, Хэнк.

Машина остановилась напротив старого здания в одном из не самых приличных кварталов города. Раньше, годов до семидесятых, здесь находился полицейский участок. Затем копы переехали в заведение попригляднее, и дом перешел в частные руки. Потребовалось около сорока лет и более ста легальных и не очень сделок, чтобы заполучить здание под проведение смешанных боев. Благо, подвал там был что надо.
- С вас девятнадцать пятьдесят, джентльмены, - сказал таксист, постукивая пальцами по рулю.
- Фред, - без эмоций сказал Хэнк, выбираясь из машины.
Фред с готовностью полез выворачивать карманы, попутно жалобно уговаривая водителя сбросить баксов пять. Хэнк открыл багажник и извлек на свет Божий черную спортивную сумку. Две капы, пара накладок для рук, бинты, короткие черно-красные шорты и банка пива для после боя. Кандидатский минимум, и все тут. Фред вылез из салона, демонстративно хлопнув дверью.
- Говнюк, - обиженно бросил он вслед отъезжающему такси. - Что за вонючие порядки у этих водил? Или я что-то не так говорю, Хэнк? Я был недостаточно убедителен? Знаешь, мне кажется, я немного сплоховал.
- О нет, Фред, ты был на высоте. Убедителен, как Мата Хари перед расстрелом. "Вы знаете, я, кажется, немного беременна".
Они обогнули фасад здания и оказались перед черным входом.
Хэнк простучал условленную комбинацию, и их пропустили внутрь. Охрана у заведения была что надо - безмолвные и понимающие, люди-тени, люди-сканеры. Хэнку они никогда не нравились. Фред бывал здесь неоднократно, но чувствовалось, что каждый раз ему не по себе.
Они спустились по лестнице в подвал и оказались в довольно просторном помещении, этаком "предбаннике"-универсале. Здесь было все: небольшой бар, кресла и столики для высоких гостей, телевизор, стойки и лавки для птиц низкого полета. И, конечно же, здесь уже были Штайнер и Голдблюм. Они занимали беседой группу мужчин в приличных костюмах. Все держали в руках стаканы с дорогим пойлом и курили крепкие сигары. "Издеваются", - подумал Хэнк, ставя сумку на лавку.
- Мистер "Бизон"! Вы сама пунктуальность, - крикнул ему Голдблюм, нежно почесывая бородку. - Не желаете присоединиться?
Хэнк оставил Фреда у стойки присматривать за сумкой и медленно подошел к выпивавшим.
- Как самочувствие, боец? - спросил один из мужчин, Аарон Вон, крепкий воротила лет сорока пяти.
- В порядке, мистер Вон.
- Еще бы не в порядке! Хэнка недаром зовут Бизоном, господа, - важно заметил Штайнер, подняв указательный палец. - Альварес был вдвое больше него, но он был всего лишь мексиканцем. Сила Штатов - в их быках, ох, простите мой язык, мистер Хернандез.
- Ничего, - посмеиваясь, ответил Мартин Хернандез, приземистый и упитанный уроженец Мехико, по слухам и некоторым логическим умозаключениям - наркобарон средней руки. - Ваш Бизон и впрямь оказался лучше. - В его усмешке Хэнк прочитал: "Закройся, белая задница".
- Мне кажется, или Рот задерживается? - Голдблюм перевел взгляд с наручных часов на Штайнера.
- Он часто задерживается в последнее время, - пожал плечами Штайнер. - Надо бы поставить ему на вид, как вы считаете, господа?
- Вполне справедливо.
- Именно так и считаю.
- Это неслыханное нахальство.
- Я всегда говорил, что ниггеры слегка о****шие.
- Где его черти носят?
Хэнк откашлялся и подал голос:
- Я в раздевалку, если чё.
- Разумеется, Хэнк, - кивнул Штайнер. - Не забудь показать себя в пятом раунде, дружище!
Хэнк подхватил сумку и двинулся в сторону раздевалки.
- Я буду болеть за тебя, старина, - кинул ему вослед Фред.
- Не надорвись только.
Хэнк открыл шкафчик и в десять секунд наполнил его шмотьем. Натянув шорты, он подошел к зеркалу и оценил внешний вид. Валуны плеч и трицепсов, стиральная доска вместо пресса, никакой фанеры в области груди. Хэнк пять с плюсом, парень поджарый.
Он сел на скамейку, широко расставив колени и слегка наклонившись вперед. Значит, пятый раунд. Хорошо, будет исполнено. Спасибо, хоть не все десять. С другой стороны, чисто по-человечески, это было бы идеально для обеих сторон: победа по очкам, достойный проигрыш и все дела. Здесь же в ход пущен излюбленный прием кровожадных зрителей - заведомая мясорубка с позорным нокаутом в середине боя. Справедливости ради, градус кровавости определялся самим Хэнком. Впрочем, скоро и эту сомнительную привилегию у него отберут. Кто он такой, чтобы наделять его какими-то там полномочиями?
За стеной послышались дешевые фанфары и гулкий, как из бочки, голос "конферансье".
Хэнк поднялся и попрыгал на месте.
Вдох-выдох, вдох-выдох. Давай, чувак, трогай.

Зрителей было немного, почти все сидели в первом ряду, совсем рядом с рингом. К Вону, Хернандезу и первичным толстосумам присоединились еще около шести таких же, внешне практически не отличимых друг от друга. Чуть подальше сидели Штайнер, Голдблюм и их сошки-распорядители, а в самой ж**е, где-то с краю примостился Фред.
Хэнк стоял, опираясь на канаты, и рассматривал выбравшегося на ринг противника.
Да, он много раз слышал о Бобби Роте и даже пересекался с ним после того или иного боя, но только сейчас мог разглядеть его досконально. Бобби, среднего роста негр, не производил решительного впечатления. Короткие, черные с сединой, волосы, белая борода, морщины и шрамы на лице, покатые плечи, изрядно поизносившееся тело, длинные "гавайские" шорты и - Бог ты мой! - старые разбитые кеды. Сам Хэнк всегда дрался босым, как и большинство бойцов. Обувь Бобби Рота говорила о состоянии его души красноречивей всех его поражений и неудач.
- Хей, - негромко позвал его Хэнк, покуда "конферансье" старательно вычитывал характеристики обоих бойцов. - Удачи, старик.
Рот промолчал, отведя взгляд в сторону.
Порядком подзае****ий всех "конферансье" наконец-то слез с ринга, уступив место рефери. Великовозрастный судья жестами подозвал соперников.
- Правила вам известны, размусоливать не буду. Ткнете по глазам или хватите по яйцам - дисквалифицирую нахер. Все ясно? Ну и отлично. Разошлись! Ну, готовы? Три, два, один! БОЙ!!!
Хэнк занял привычную, выработавшуюся с годами стойку и начал сокращать дистанцию. Бобби медленно шел ему навстречу, передвигаясь как боксер-любитель, в тяжеловатом для его лет "челноке". Он смотрел на Хэнка исподлобья, но во взгляде не чувствовалось агрессии или заряженности на бой.
Они сошлись и обменялись стандартной разведывательной серией по верхнему уровню. Хэнк с легкостью блокировал все удары Бобби, но отметил, что кулак у Рота еще не растерял силу, а потому следует держаться в тонусе. Бобби держал руки слишком высоко - берег голову, и Хэнк не преминул провести пару кроссов ему по корпусу. Рот мужественно снес тычки и контратаковал левым хуком, от которого Хэнк благополучно увернулся.
Они достаточно быстро протанцевали первый раунд и разошлись по углам с ударом гонга.
Хэнк вытер пот со лба предплечьем и отказался от протянутой ассистентами воды. Он нисколько не утомился, чего нельзя было сказать о Бобби. Рот часто дышал и сплевывал в сторону, крепко сжимая бутылку с минералкой в руке. Иисусе, да этот чувак не дотянет и до третьего раунда! Хэнк бегло посмотрел в сторону зрительских мест и снова перевел взгляд на Бобби.
- Раунд два! Бой! - гаркнул рефери.
За перерыв Хэнк разработал достаточно "щадящую" тактику: несколько лоу-киков, в середине - атака по корпусу, глухая оборона, пара хуков под занавес. Бобби нарушил этот стройный план ближе к концу раунда: Рот неожиданно пробил оборону Хэнка и вошел в клинч. Хэнк ощутил, как натужно перекатываются мускулы под кожей Бобби, и понял, что нужно сопротивляться. Он рывком разбил объятия Бобби и, обхватив его за поясницу, резко, но не на убой, бросил прогибом на ринг.
Рот рухнул как подрубленный тополь. Хэнк отошел в сторону, давая ему подняться.
- Въ**и ему, въ**и ему, Хэнк! Что ты стоишь?! - кричал со своего места совершенно не владеющий ситуацией Фред.
- Эй, парень, заткнись, - осадил его Штайнер.
Ну хоть какая-то польза от еврея.
Бобби медленно встал на ноги. При падении он крепко приложился об ринг, и на щеке у него расплывался темно-лиловый кровоподтек. Прости, Бобби, но нечего лезть, куда тебя не просят. Может, ты и был неплох в боксе, но в борьбе я размажу тебя за две секунды.
Еще два раунда прошли как один. Бобби больше не предпринимал рискованных шагов, заняв оборонительную тактику. Хэнк наносил удары сначала в полсилы, но постепенно увеличил натиск и частоту, чтобы выглядело более-менее правдоподобно. Его кулаки и иногда ноги хлестко выстреливали по старику, который лишь пятился и прикрывался выставленными локтями, за неимением иного выхода. Редко-редко Рот отвечал на удары Хэнка парой-тройкой своих, почти не достигавших цели, и снова прикрывался руками. Надо отдать ему должное, дыхалки Бобби все-таки хватало, пускай пот и лил с него градом, а мышцы болезненно сокращались при каждом удачном попадании. Хэнк считал секунды до наступления пятого раунда. Черт возьми, лишь бы все это поскорее закончилось.
И он наступил. Момент истины. Часы судного дня показывают без минуты полночь. Штайнер показывает большой палец со своего места. Фред показывает идиота. Вон, Хернандез и прочая братия явно довольны развитием сценария. Дело за малым. Кончай его, Хэнк.
Они начали сходиться, видимо, в последний раз.
Хэнк уже знал, как все надо сделать. Это будет удар ногой в печень. Без особых прелюдий, хорошо заряженной левой ногой, стопроцентно. Будет больно, возможно, травма, но если бить в голову, то есть вероятность, что с ринга Бобби Рота отправят прямиком в реанимацию. Или, скорее, в морг.
Хэнк сделал "разножку", готовясь нанести удар.
Черт бы побрал его посмотреть в этот момент в глаза соперника.
Бобби Рот понял все. Его большие карие глаза полнились осознанием гнетущей реальности, бессилием и неимоверной для чернокожего печалью. Разбитые губы слегка дрожали, по изуродованному лицу густо стекал пот. Хэнк искоса глянул на рефери и тихо, почти одними губами произнес:
- Свали меня, Бобби.
От неожиданности Рот едва не опустил руки.
- Ну же, старик, давай, - они медленно шли по кругу, как бы выжидая время для атаки. - Ты можешь, я знаю, - Хэнк говорил тихо и быстро, сам не зная, почему эти слова срываются у него с языка. - Ты знаешь, что все это - говно. Плевать, что они задумали, плевать на все. Свали меня, ну же!
Бобби вздрогнул и отрицательно покачал головой.
- Теперь уже поздно, - выдавил он глухим, надтреснутым голосом.
Перед Хэнком как будто сверкнула рентгеновская вспышка. Напротив него стоял не Бобби Рот, бывший когда-то первоклассным бойцом и задирой. Напротив него стояло нечто аморфное, безвольное, слабое, потерявшее все, что когда-то было Бобби Ротом. Хэнку свело скулы, мышцы напряглись сильней обычного. Его левая нога словно таран подрубила печень Бобби. Рот безмолвно, застыв на секунду в воздухе, упал на ринг.
Подбежавший рефери начал обратный отсчет.

Хэнк тихо открыл дверь и, сбросив обувь в прихожей, прошел в спальню. Лу лежала на кровати и читала журнал. Хэнк присел рядом и провел ладонью по ее спине до поясницы.
- Как прошло? - спросила Лу, переворачивая страницу.
- Как обычно, - ответил Хэнк. - Все в штатном режиме, крошка.
- Да, мордобой давно стал для тебя штатным режимом.
Хэнк стянул майку и джинсы и забрался на кровать полностью, полуобняв Лу за талию.
- Давай не будем об этом? Я немного устал.
- Как скажешь, - Лу обернулась к нему и прижалась грудью к его груди. Настроение у нее было вполне игривое.
- А где пиво и пицца? Или ты сел на диету?
- Что-то не очень хочется.
- Ну, а как насчет... - Лу провела пальцем по груди Хэнка и ненавязчиво потерлась бедром об его причинное место.
Спустя двадцать минут они с наслаждением отвалились друг от друга.
- Хэнк, если бы ты не лопал столько пива и не подставлял морду под кулаки, цены бы тебе не было, - благодарно сказала Лу.
- Угу.
- Какие планы на выходные?
- Помнишь, ты хотела съездить пожить на побережье?
- Еще бы не помню!
- Ну вот, давай съездим.
- Я не узнаю тебя, Хэнк.
- Ага. Съездим, поживем, отдохнем... Как люди. Знаешь, недели две назад мне звонил приятель из Спрингфилда. Им в муниципалитете нужны охранники, есть несколько вакансий. Я вот думаю: почему бы и нет?
- Да ладно, ты серьезно, Хэнк?
- Говорю же: почему бы и нет...

Хэнк прекрасно знал, почему бы и нет. Жизнь создана для того, чтобы бороться. С потом и кровью, с падениями и униженным самолюбием. Бороться, несмотря ни на что, подстраиваться и прогибаться или идти до конца, там, где надо, там, где это - кровь из носу. Нельзя просто так сдаться и уйти в сторону, примерив на себя до конца жизни "гавайские" шорты и разбитые кеды. Мы созданы для того, чтобы бесконечно, вплоть до последнего вздоха вертеться в этом адовом механизме, заведенном чьей-то жесткой рукой. Рукой любителя коррид и гладиаторских боев, крайне редко позволяющего объектам своих развлечений выйти из колеса, сохранив чувство собственного достоинства.

апрель 2013