Глава 5. Базарный день

   Ещё одной достопримечательностью нашего райцентра были еженедельные субботние базары и частые ярмарки. Я была просто счастлива, когда родители брали меня с собой. В зимнее время на базаре было особенно интересно! Много саней, дышащих паром лошадей, морды которых от этого покрывались инеем. Укутанных в овчину, с возков, продавали визжащих поросят. Хозяин быстро доставал маленького, розового поросёнка из тепла, покупатели осматривали его, хлопали по бочкам ладонями, и, услышав режущий слух пронзительный визг, удовлетворённо совали в свой мешок. Гоготали гуси, громко и размашисто хлопая крыльями, в специальном загончике. Сбившихся в шерстяные кучки пугливых овец и коз, выбирали тщательно и со знание дела. Кому важна была шерсть и пух, кому молоко и мясо, а кому на приплод. Отдельно ряды бондарей и их душистый, пахнущий деревом товар, состоящий из бочек, бочонков, бочат и квашён для хлебного теста. Гончары продавали посуду очень необходимую в хозяйстве - мисы, горшки и кувшины для молока, именовавшиеся махотками. Летом, помытые, в ожидании дойки коров, они висели на плетнях и  штакетнике, выжариваясь на солнце, а затем, налитое в них через марлю парное молоко, отстоявшись, спускали в холодный погреб или на ледник, и оно не прокисало. Торговали хомутами, вожжами и оглоблями, в общем сбруей для самого главного транспорта на селе - лошадей. Не забыт был и такой товар, как чугунки, чапельники, противни, сковородки, рогачи - ухваты и кочерги, а ещё таганы, на которые ставили повыше в печь, чтобы не пригорело, посуду. Скобяной товар, так необходимый в хозяйстве, собирал возле себя мужиков. Ещё они топтались, тихо переговариваясь, возле продавцов махорки. Товар давали попробовать на одну закрутку, для чего рядом с мешочками, наполненными рубленым и высушенным табаком, лежали стопочки, предусмотрительно нарезанной старой газеты. Мужики брали листик пожелтевшей хроники, умело закладывали между корявыми пальцами, щепотью, аккуратно рассыпали, делая дорожку, табак, затем скручивали его в трубочку и проведя влажным языком по краю листка, окончательно формировали цигарку. Всё это делалось неспешно. Продавец услужливо подносил горящую спичку и покупатель, под вопросительным взглядом хозяина табака, с удовольствием затягивался и, выпускал вверх струю голубоватого, терпкого дыма. После нескольких затяжек, удовлетворённо крякая и сплёвывая жёлтую слюну, он решался купить пару маленьких стаканчиков, что советовал сделать и другим мужикам, становясь сторонником табачника, и расхваливая товар даже активнее, чем он. Жёны уставая ждать и стоя в отдалении, как бы презирая это занятие, и всем своим видом подчёркивая это, изредка взывали к мужу, что пора, мол, уже идти за основными покупками, но те лишь отмахивались от жён, как от назойливых мух. И вот женщины, да и мы с мамой, шли в ряды со съестным. Здесь было царство ярких полушалков, звонкого смеха, не пахло махоркой и не слышно было матерка. По соседству с янтарным мёдом продавали молочные продукты, за которыми мы и пришли, но пройти, минуя вкусное лакомство, не было сил. Пасечник, расхваливая свой товар и намотав на деревянную ложку вязкий и медленно текущий мёд, поднимал её высоко над горшком, дав покупателям налюбоваться на это завораживающее зрелище. Мёд, растягиваясь до горшка тонкой ленточкой, рисовал на основной массе замысловатый рисунок. Но мой взгляд был обращён к сотам. Я да и вся детвора конечно, обожали мёд в сотах, из воска которого я потом лепила разные фигурки. Очень любила я, когда мама покупала домашнее, топлёное в печи, кислое молоко, так называли в селе ряженку, густую и тягучую. А вот ту, которая белая и плюхается в посуду кучками, я сразу отвергала. Сливочное масло лежало круглыми колобками, состоящими из множества маленьких шариков, слепленых между собой, но когда отколупнёшь один, и положишь в рот он, от мороза, сначала скрипит на зубах, а потом моментально бесследно тает. У дедушки дома мы сами «пахтали» - сбивали в маслобойке сливки и делали масло, такое же, но когда наша корова «Ласка» ждала телёнка - покупали. Пахтать - слово чухонское, как пришло и укоренилось у нас, неизвестно, но его все употребляли. А на пахте, сыворотке, с добавлением домашних яиц, пекли пышные, румяные блины, на которых масляные комочки быстро исчезали, тая. С домашней сметаной и вишнёвым вареньем - просто объедение! Но вернёмся на базар. За рядами с молоком, сливками, белыми пирамидами творога, который бывает и рассыпчатый и слоистый, и «грудками», то есть кучками - кусочками, торговали битой, ощипанной птицей домашнего откорма, мясом и солёным салом. Бульон из домашней курочки или суп с самодельной, жёлтой от яиц лапшой, был необыкновенно вкусен. Мне кажется, что в пору натуральных продуктов, русских жарких печей, любая женщина, без особых познаний в кулинарии, была мастерица. Просто испортить пищу из таких продуктов было невозможно. А куриный, душистый бульон, которым рекомендовали кормить больных, и вправду был лечебным. Куры у нас были свои, поэтому мы проходили дальше. Рубщик ловко махал топором, отрубая от туши необходимые куски, а продавец, поднимал выбранное им самим мясо повыше к глазам покупателя, крутил им перед носом последнего, и как бы невзначай предлагал, тем не менее умело навязывая, товар. Вот мой дедушка, был в этом вопросе мастак, он мог купить хорошее мясо, с сахарной косточкой на щи и мякоть, в которой в меру сала, на котлеты. Кстати, Маруся клала в кастрюлю сразу весь кусок, отчего щи получались наваристые, томлёные в печи, и очень вкусные. Когда приходило время резать свинью, а это было с наступлением первых устойчивых морозов, мы с мамой уходили из дома, бродя по улицам в ожидании конца этой жуткой процедуры. Для таких чувствительных натур, это было непереносимо. Все поросята, при покупке назывались Машками и Васьками, к ним привыкали, чесали за ухом, те узнавали хозяев с кормом и радостно, с подвизгом, хрюкали. Мы шли на базар за мясом, когда наш поросёнок был ещё маловат, то есть по необходимости. Горы белого, с красными мясными полосками - прослойками, которых чем больше тем ценнее, солёного сала, лежали во множестве на прилавках. Люди ходили, выбирали, тыкали спичками, мяли в пальцах и главное поджигали шкурку и нюхали её потом, и уж совсем в конце, пробовали отрезанный хозяином товара тонюсенький кусочек и удовлетворённо торговались о цене. Дело это было мужское, женщины и не претендовали, так как потом, долго выслушивать упрёки, о неумении выбирать главный продукт мужской закуски. Лично я любила в сале - мясо солёное и очень вкусное, и со всех кусочков, нарезанных на тарелке дома, за столом, объедала именно его, но родные не возмущались, а только посмеивались. А вот уж грибы выбирать и покупать, было делом женщин. Из кадушечек и эмалированных вёдер торговали солёными груздями, волнушками, свинухами, рыжиками и маслятами, пересыпанными чесноком, смородиновым листом и укропом, а над головой продавщиц, в несколько рядов, свисали ожерелья из белых сушёных грибов. Каждая торговка считала, что у неё самый лучший посол, и, переманивая покупателей, выкрикивала преимущества своего товара. Так же считали и продавцы квашеной капусты, которую вырубали топором прямо из льда, отчего её вкусовые качества совсем не менялись. Надо упомянуть, что семечки продавали тут же в больших мешках, но можно было приобрести и стаканами и малюсенькими стаканчиками. Вокруг торговок этим товаром летало много птиц, от которых те, громко отмахивались. Да и как не летать, когда тётки, чтобы не простаивать зря и не мёрзнуть, ловко орудуя решетом, просеивали свой товар, очищая от мусора. Грязными пальцами они тут же выхватывали из него семечку и кидали в рот. Самые маленькие мешки были с тыквенными семечками, а тыквы продавали тут же целыми и порубленными на куски. В общем, любой каприз за ваши деньги. Были и такие торговки, которые мирно, не суетясь сидели возле своего товара и, не переставая, молча, кидали в рот одну семечку за другой. Выплёвываемая ими шелуха, повисала на нижней губе, цепляясь одна за другую и  создавая своеобразную цепочку, которая называлась - уздечка. Считалось большим мастерством, чтобы она не оборвалась и была, как можно длиннее, интересно наблюдать было за этим процессом. Возле них всегда было натоптано и мусорно, но главное, это самая действенная реклама своего товара. А какой запах! Жареный и масляный. Кстати, неподалёку продавали и само подсолнечное масло, которое нужно было всем. Янтарное по цвету, темнее или светлее, но всегда необычайно вкусное, используемое жителями села при каждодневной трапезе, а уж в пост на нём готовили всё. Это не то, что сейчас выхолощенное, очищенное и ароматизированное. Тем заправят квашеную капусту, щедро польют отварной рассыпчатый картофель, сдобрят селёдочку с кольцами лука, чем не жизнь! В любой мороз сытно! Чуть не забыла рассказать о торговцах рыбой. Привозной я не помню, а вот рыбаки стояли, разложив свой товар по кучкам. Своей рыбы было много, зачем возить, разве что солёную сельдь, да и та порой залёживалась в магазине и впоследствии именовалась - ржавой селёдкой, потому, что была желтоватого цвета, дурно пахла и бока её были вздуты. А тут, совсем другое дело! На прилавке лежали замёрзшие, с поднятыми хвостиками и застывшими глазами окуньки, ерши, красноглазки и краснопёрки, все разложены по кучкам. Только щуки лежали по размерам, что определяло их цену. Были и вполне приличные экземпляры. Рыбаки, народ молчаливый и скромный, им будто бы было даже неудобно продавать свой товар, но одним нужно выпить после рыбалки, согреться, а других запилили жены, считая их занятие бесполезным и не приносящим дохода семье. Так они наивно думали, что закроют рот супруге, принеся в дом мелочь от продажи улова, что даст им возможность и дальше рыбачить. Мужчины, толпившиеся возле рыбы, обсуждали качество её и размеры, рассказывая бесконечные истории из своей практики, приукрашивая и разводя в стороны руки, но их никто не слушал, а даже досадовали, и покупатели и продавцы на эту, нежданную помеху в торге. Но известно, что на базар некоторые ходят не за покупками, а за общением, потолкаться, посудачить и узнать новости, а точнее, последние сплетни. В результате, рыбу приобретали исключительно женщины, в основном одинокие и пожилые, которым, если не угостят соседи, некому поймать. Все ведь знают, как женщины падки на сладенькую речную рыбку, которую сначала жарят, а потом ставят на таган сковороду с нею в печь и заливают яйцами взбитыми со сметаной, доводя таким образом, до вкусноты необыкновенной. У нас никогда не было проблемы с рыбой, потому, что папа был заядлый рыбак. И покупка рыбы на рынке, просто оскорбление для него. Далее я опишу подготовку его к рыбалке, а пока только скажу, что такого улова, какой бывал у папы, вряд ли сельчанам приходилось видеть. Это огромные налимы, печень которых еле помещалась на большой чугунной сковородке, лещи и подлещики, караси, самые вкусные размером с ладонь, конечно же, щуки и сомы. Объедение! А на базаре, тем временем, покупали мокловицы, чтобы побелить к Пасхе печи, мётлы, веники, множество корзин на все случаи жизни, от маленькой для лесных ягод, побольше - для грибов, и огромные, двуручные для сена, картошки и урожая яблок. Продавали большие деревянные лопаты для уборки снега, лавочки, скамейки и табуреты, искусстно выточенные и пахнущие смолой. Чего только не было! С саней вели торговлю отрубями, крупами и кормом для домашней птицы. Так же торговали дугами, коромыслами, граблями и вилами, багетами для семейных фотографий, деревянными колёсами, да и собственно самими телегами и бричками, санями на широких полозьях и детскими деревянными санками украшенными резьбой. Сельский базар сполна отвечал запросам и притязанием граждан.