Плюс плюс минус 5 глава

Кто читал роман Фёдора Достоевского, тот отчётливо помнит монолог князя Мышкина о смертной казни. То, что пережил человек, взведённый на эшафот, не смог бы так ясно передать любой другой писатель, лично не побывавшей в подобной ситуации. У человека, которому остаётся жить всего несколько минут, восприятие мира становится совсем иным, и я даже не решусь после Фёдора Михайловича описывать переживания приговорённого. Ибо даже пересказывая, нельзя передать чувства, испытанные несчастным...То же касается и любых, даже не самых серьёзных расстройств психики. Если вы попытаетесь объяснить счастливому человеку, испытывающему чувство радости и удовольствия от жизни, что чувствует больной, страдающей тяжёлой депрессией, он не только вас не поймёт, но, скорее всего, предложит вам «проветриться», посмотреть комедию, устроить шоппинг или сходить в клуб потанцевать. А все ваши описания, какие бы речевые обороты и метафоры вы не использовали, повиснут в воздухе. Даже такому великому мастеру пера, как Достоевскому, не удалось бы во всей «красе» передать мироощущения меланхолика, если бы он сам не страдал от этого недуга. Несмотря на прирождённый талант многих писателей подмечать мельчайшие подробности и тонкости характера, они остаются бессильны перед вещами, которые им не знакомы или на те, что простыми словами невозможно передать.
Читая приключенческий роман, в котором герои плывут на корабле, автор с целью окунуть своего читателя в атмосферу произведения, может написать, будто бы «в воздухе пахло морем и солью». Человек, ни разу не бывавший на побережье, никогда не поймёт, что же это за такой солёный морской воздух? Он может сходить на кухню, открыть пакет с солью и с разочарованием обнаружить, что соль, ровно как и вода, не имеет никакого запаха. Так и нельзя поставить себя на место страдающего психическим расстройством. Всё, что выходит за рамки нашего сознания – непостижимо без опыта.
«Разве можно испытывать такое сильное чувство отчаяния, когда у тебя всё хорошо на работе, нет особых денежных проблем, ничего не болит? Неужели даже новое платье не поднимет тебе настроение?» - признаюсь, эту фразу я слышала не раз, и ещё не единожды услышу её. Но, да, мой ответ – можно.
Среди людей, имеющих хотя бы небольшое представление о маниакально-депрессивном психозе, а именно так раньше и называлось биполярное расстройство, бытует мнение, что оно знаменуется чередованием двух фаз – депрессивной  и маниакальной. И почему-то почти всегда они уверены в том, что маниакальный период полностью противопоставлен депрессивному. Если в первом случае, по их мнению, больной видит весь мир через серую занавеску, его ничего не радует, а чувство уныния не покидает его ни на минуту, то во втором – счастье льётся через край, душа его поёт, а энергии хоть отбавляй. Возможно, я разочарую сейчас многих, но, увы, человек, который действительно счастлив и гармоничен, чувствует себя совсем по-иному. Не случайно говорят, что человек страдает от психического расстройства, а не наслаждаться им. Иначе, все бы вокруг мечтали о мании, чтобы испытывать ежеминутное удовольствие от жизни.
То, что происходило со мной в маниакальную фазу, нельзя назвать счастьем. Будь я счастлива, я бы не чувствовала такого внутреннего возбуждения, заставлявшего меня и моё сознание куда-те нестись без остановки.  Конечно, это состояние можно назвать противоположным депрессии, но только в том смысле, что я не могла сидеть на одном месте, переполненная безысходностью. Я чувствовала эйфорию, эмоциональную приподнятость. Мне казалось, что я – особенная, но что другие этого не замечают. И эти мысли толкали меня порой на неосознанные поступки. Однажды я не спала всю ночь, распечатывая и складывая во все почтовые ящики в своём подъезде свои детские стихотворения, с «кратким» описанием автора на три страницы: о его непризнанном таланте, блестящем будущем и о том, какой же чести удостоились жильцы, живущие с ним по соседству. А что уж говорить о тех, кто делит со мной лестничную клетку! Что самое интересно – я не поленилась присоединить свою фотографию и приписать адрес электронной почты, на который мои читатели и фанаты могли присылать свои отзывы и предложения. В течение следующей недели мне пришло всего несколько писем, о том, какое хорошее у меня чувство юмора и что они здорово повеселились и безумно рады иметь по соседству такую шутницу. По иронии судьбы, произошло это в первых числах апреля, а так как почтовые ящики проверяются не каждый день, большинство сочло мою выходку обыкновенным розыгрышем. Я же сделала единственный возможный для себя на тот момент вывод -  в моём доме живёт неучи, далёкие от настоящего искусства и что моя миссия – заниматься их просвещением. Но такое решение покинуло меня также быстро, как и возникло. В последующие дни я без устали работала днём, заряжая своей энергией всех своих коллег, а по вечерам ходила по музеям, театрам, клубам. Наверное, я не пропустила ни одного яркого события в Москве, но, как ни странно, я почти ничего не помню. Я болтала со всеми людьми в очередях и буфетах, делилась впечатлениями от постановок и никому не давала прохода. Странно, как я удержалась от того, чтобы не запрыгнуть на сцену и не присоединиться к актёрам! И всё-таки, все мои действия были направлены на то, чтобы заполнить пустоту  в душе. Меня окружали люди, я могла смеяться и смешить, но я делала это как будто для того, чтобы отвлечься. Мне хотелось постоянно говорить, бежать, чем-то занимать свои руки и мозг, лишь бы не оставаться на месте. И вот, когда запал кончался, энергия меня вдруг покидала, и я снова чувствовала, что внутренняя пустота поглощает меня и я абсолютно ничего не могу с этим поделать. Люди переставали вызывать у меня интерес, а театры, выставки и клубы начинали казаться бессмысленной тратой времени. Вот так я и жила, разрываясь между двумя сторонами одной медали – бесконечной, холодной, всепоглощающей душевной пустоты…