Как молоды мы были... -Часть 1 -

“…Пастух, я не люблю тебя!”
А.С.Пушкин. «Руслан и Людмила»

    Были мы молоды…
    А ещё раньше, когда мне было лет 14-15, одной ночью, видел я дивный сон. Летал я по своим делам где-то над центром Гомеля, возле хлебного магазина «Солнечный», и увидел молодую девушку, стоявшую неподвижно возле миниатюрного фонтана. Девушка эта привлекла моё внимание, и я постарался приблизиться к ней, насколько это было возможно во сне. Когда же я «сбавил высоту» и взглянул ей в лицо, то увидел её глаза. Глаза её были действительно необыкновенные – они были абсолютно зелёного, изумрудного, цвета. Я хотел спросить её о чём-то, но всё замерло вокруг – пронзительный взгляд замораживал всё вокруг. Мне ничего не осталось делать, как проснуться под звуки Лявонихи, издаваемые моим будильником, и пойти в школу. Но сон этот запомнился мне, врезался в память, и я решил найти во чтобы-то ни стало эту девушку с пронзительным взглядом изумрудно-зелёных глаз.

     Да, были мы молоды. Уже по 18 лет, когда настало время, и я поступил в институт. Но, ещё до начала занятий, когда я зашёл в свой деканат, то увидел там девушку-незнакомку с такими знакомыми мне зелёными глазами. Стройную фигуру подчёркивал стильный джинсовый пиджак, небрежно накинутый на плечи. Встреча была короткой, но поразила меня, как гром среди ясного неба. Мне только удалось выяснить, что она не работает секретаршей, а временно помогает перелопатить ту гору документов, которая поступила вместе с абитуриентами.

    Когда же начались занятия, то мы оказались с ней в одной группе. Было ли это всё случайностью, или, наоборот, мне было «предписано свыше» эта встреча? Этого я пока не знал. Жизнь продолжалась – началась учёба в институте.

    Прошёл первый семестр. Вполне успешная сессия, и, как следствие, повышенная стипендия. Начался второй семестр. Все студенты и студентки получили форму, как это было положено в нашем институте, которую должны были носить – на занятия без неё не впускали. Меня стали замечать. Сначала, именно по форме, которую я с особой любовью довёл до кондиции – всё было пришито мною на свои места и вымерено до доли миллиметра. Позже эту черту характера назовут перфекционизмом… Потом прошли студенческие олимпиады, в которых я занял призовые места, несмотря на молодой возраст. Затем - научно-техническая конференция, на которой я также отличился (мою работу отметили специальным дипломом). С учёбой тоже был полный порядок – попал в разряд «шаривших», и моя «бригада» сдавала работы в срок и на высокие оценки. Жизнь набирала обороты. Одно только огорчало и печалило моё молодое сердце – никак не удавалось поближе познакомиться с той зеленоглазой студенткой, к которой я питал особые чувства. Друзья по группе называли её «за глаза», кто крысой, кто рыбой, и открыто шутили над моей тягой. А сама она держала приличную дистанцию.

    И, вот, однажды, на лекции по Теоретическим Основам Связи, проходившей в аудитории с камерами дистанционного контроля, она села рядом со мной, на задних верхних рядах «галёрки», где нам никто не мешал. Я моментально воспользовался случаем, чтобы объяснить ей всю глубину моих чувств, но она так же моментально отмела мои объяснения как ненужные. Её интересовала только теория, а именно – двойной интеграл Фурье, который нам ещё не успели объяснить на шедшем параллельно курсе по Высшей математике. Ещё я заметил, как она зачем-то многозначительно переглянулась со своей подружкой, сидевшей рядов на шесть ближе к преподавателю, и отсела к ней на вторую половину пары после перерыва.

    Но я не сдавался, и решил продолжить свои ухаживания во внеурочное время. Во внеурочное время, а именно часов с 16-18 до 21-22, почти всегда (зависело ещё и от погоды) мы тусовались на аллейке близ здания института. Здесь можно было просто хорошо провести свободное время среди единомышленников, послушав свежие анекдоты. На этом месте можно было приобрести дефицитные товары с рук, одолжить аудио или видеокассеты для переписывания или просто прослушивания/просмотра, получить помощь в трудной ситуации и т.д. Это был своеобразный молодёжный клуб по интересам. На этом месте мы общались. Сюда приводили друзей и подруг, здесь знакомились и разрывали знакомства. Этим же коллективом ходили в кинотеатры, видеосалоны и на дискотеки. Аллейка была нашим адресом, где нас можно было найти. И, что замечательно, весь этот элитный клуб состоял почти на 80% из выпускников 10-й и 11-й школ (лучшие школы города).
 
    Заманить в этот клуб предмет моих воздыханий никак не удавалось (кстати, она встретила бы там многих своих одноклассников и знакомых). Тогда я решил устроить небольшой сюрприз – послать ей, когда она была дома, букет цветов с одним из моих младших «братьев», над которым я шефствовал, оберегая его от разбоя и «уличной грязи». Несмотря на снег «за бортом», цветы были мною куплены в центральном цветочном магазине за посредственную цену, но самые лучшие в магазине (помогли «связи» с аллейки). Конечно же, это были розы. На поверку цветы оказались, на мой взгляд, такими же посредственными, но «подшефный брат» согласился их немедленно доставить по адресу, что и было сделано. Но, перед тем как отправить его «на задание», я попросил его пронаблюдать за её лицом. Мне было интересно, какие чувства она испытывает. Когда он вернулся, весь сияющий от чувства выполненного долга, то поведал мне, что «лицо было не очень радостное, даже кислое»…

    Я понял, что «проштрафился», и решил исправить свою ошибку. Для этого мне пришлось «навестить» свой «заветный» кошелёк, в котором хранились 42 рубля купюрами по рублю, ни разу не бывшие в употреблении, не гнутые, не ломанные и никем, кроме кассира банка, не тронутые, и, поэтому, все, как один, ровные и хрустящие. Взяв кошелёк с собой, я отправился на пересечение улиц Советской и Первомайской. Там, напротив парикмахерской, гнездилось порядка дюжины «спекулянтов» - предприимчивых людей, рискнувших продавать цветы по коммерческим ценам. «Товар» помещался в стеклянный аквариум с горящей внутри свечой – для обогрева (была весна: +4С на улице) - и стоил баснословные деньги – по 5рублей за один цветок. Для сравнения цена первого моего букета была 3рубля 15 копеек (рубли - за букет, а копейки – за добавку декоративных элементов и целлофановую обёртку)… Я заметил у одной продавщицы очень красивые, идеально выращенные и доставленные сюда, алые розы на длинных ножках. Подумалось, что такие цветы заметит кто угодно. Я попросил продавщицу сделать мне из них букет. Тогда она спросила, для кого он предназначается. Я ответил, что для девушки, которую люблю, и добавил количество – 7 штук, чтобы хорошо смотрелся. «Только, чтобы она их стоила!»- добавила она, заворачивая букет. «Не волнуйтесь, она их стоит!»- ответил я, расставаясь, один за другим, со своими хрустящими рублями. Как она не понимала, что для меня эта девушка была дороже всего на свете, и я готов был осыпать её не только цветами, но даже бриллиантами, если бы я тогда мог!

    Но это было только полдела. Времени было уже 7 часов вечера, на улице было темно и нести цветы «по адресу» было бы с моей стороны не очень прилично.  И я пошёл на Аллейку, к своим друзьям. Там было уже человек 7-8. Все заметили букет, и стали шутить. Тогда я прямо спросил, кто может приютить цветы на ночь, до завтра. Ехать с таким букетом домой в переполненном автобусе не имело смысла, да и дома я хотел пока скрыть свою «несчастную любовь». Узнав, кому предназначались цветы, один из бывших  одноклассников девушки, тогда учившийся на другом факультете нашего института, согласился оставить букет у себя дома. Жил он тут же, в доме напротив, и через несколько минут мы были в его квартире. Он набрал воды в ванну, и стал бережно и аккуратно распаковывать цветы и класть их в воду, попутно обрезая основания стеблей, освежая срез. Я заверил его, что завтра в 16:00 ванна будет свободна. Сказав, что я могу располагать его ванной всегда и в любое время, он добавил с тихим восхищением: «Бай сошёл с ума!..» Теперь я понимаю, что он имел в виду. «Абай» или просто «Бай» было тогда моим «творческим псевдонимом», и именно так чаще всего называли меня друзья и обитатели Аллейки…

    Как и было обещано, ровно в 16:00, я явился за букетом, который был незамедлительно и профессионально упакован. Сказав своему другу, больше для проформы, что я его должник, я отправился вручать букет девушке. На этот раз я думал тронуть ледяное сердце, но мне был оказан точно такой приём, как и моему посланнику накануне. «А-а-а-а, это ты, ну проходи! » - протянула она. Я вошёл внутрь квартиры. «Это тебе от меня!» - протянув ей букет, браво сказал я. Мой букет был отнесён на кухню, туда же пригласили и меня. «Вот мои родители»,- продолжала она. Родители хмуро посмотрели на меня. Их взгляд выражал что-то типа «Ещё один фраер заявился!». Поздоровавшись, я сказал, что мы учимся вместе. В воздухе повисла неудобная пауза. Выйдя вон из кухни, я сказал ей: «Зачем мне твои родители? Ведь мне нужна только ты!» Она стала возражать, и мне пришлось ретироваться за дверь.
 
    Всё это не укладывалось в моей молодой башке, и я решил подумать об этом позже. Но у меня сложилось впечатление, что я был в каком-то роде «персоной нон-грата». Я захотел во чтобы-то ни стало исправить своё положение. Такая возможность мне вскоре представилась…

    В одной из бесед мне удалось узнать, что Она – по Зодиаку, Весы, и что  скоро, то бишь в конце Мая, у неё будет день рождения. Помня «конфуз» с цветами, я заранее спросил у неё, что она любит, чего ей не хватает в жизни. Она с улыбкой ответила мне, что любит семечки. «Хорошо, будут тебе семечки!»- сказал я, и в день её рождения отправился за семечками.
 
    Семечки продавались на Привокзальной площади. Обойдя всех старушек, торговавших семечками, я, наконец, нашёл лучший товар. Семечки продавались по 15 копеек за небольшой мерный стакан. Подумав, что на день рождения было бы некрасиво заявиться с чем-то маленьким, вроде тех газетных кулёчков, в которые старушка отпускала свой товар (а также, чтобы показать, как велика моя любовь), я попросил оную старушку сделать мне «спецзаказ»: свернуть куль из большого листа грубой упаковочной бумаги и наполнить его доверху, сколько влезет. Влезло что-то порядка 7-8 мерных стаканчиков. Дав продававшей рубля с остававшейся мелочью, я с чистой совестью сел на вовремя подошедший троллейбус и проехал пару остановок до Её дома.

    Когда я поднялся на последний этаж и позвонил в дверь, то был встречен довольной улыбкой. Мой подарок был встречен также позитивно. Стол находился в зале, за столом сидел мой тёзка из нашей группы. Они с недавнего времени сидели вместе и на занятиях. Теперь я понял, что выражал тон Её родителей в прошлую мою с ними встречу. Спиртное я не пил, как и обещал, до 21 года, поэтому нехитрые закуски и напиток «Байкал» мало интересовали меня. Разговор тоже не клеился, Она пыталась шутить, но чувствовалась некоторая напряжённость в воздухе. Я, в свою очередь, хотел выяснить, насколько далеко зашёл тёзка, и как серьёзно «это» у них. Как будто поняв меня, тёзка стал «доставать» её под столом. Ей было неприятно. Вслух я спросил, не мешаю ли я, а в душе решил хорошенько поколотить тёзку за откровенную наглость. Так как я в то время немного изучал У-Шу, и ввиду особой чувствительности затронутой темы, я решил, что мне нужен секундант, чтобы ненароком не переборщить. С этим я спустился с верхнего этажа Её квартиры и пошёл на Аллейку. Там я переговорил со старшим из нас, посвятив его в мою беду. Старший учился на параллельном факультете, и на одном из перерывов заглянул в нашу аудиторию. Потом он вызвал меня в коридор и сказал: «Мы его бить не будем! Это было бы неправильно!» «Тогда передай Ей, что я хотел его побить больно!»- попросил я его, учитывая тот факт, что раньше они учились вместе. Старший всё передал, как я просил. Очень скоро, буквально назавтра, Она попросила меня не трогать тёзку – и тут стрелка моего прибора отклонилась в другую сторону. Я решил предоставить полную свободу этой парочке.

    Через некоторое время настала сессия экзаменов второго семестра. Все занимались днями и ночами напролёт. Одним вечером мы случайно встретились возле ворот спортзала нашего института. Было уже темно, и на почти безоблачном небе ярко светили звёзды. Указав на одну из них, я сказал ей, что эта звезда – её, а рядом с нею – другая – моя. Насколько я понимаю сейчас, это были Меркурий и Венера, раз в энное количество времени они подходят друг к другу на небе очень близко, и остаются так на несколько дней. Но мой романтический бред явно ей был не по вкусу. «Перестань!»- попросила она. «Ну, как хочешь!»- ответил я, и мы разошлись.

    Я чувствовал, что веду себя глупо, но некому было меня наказать или прочистить мозги, наставив тем самым меня на ум (родители ничего не знали о моей эпопее). Тогда в дело вмешался мой Верховный Наставник. Случилось это в Сентябре 90-го. В это время нас послали на родной Гомельский пивзавод – помогать ему как объекту народного хозяйства. Работали посменно, днём и ночью – круглосуточно. Ставили пустые бутылки на конвейер в цехе безалкогольных напитков, при этом сортируя их, как было угодно начальству. Когда лента ломалась, посещали соседей, где пробовали продукцию (только безалкогольную!) – кукурузные палочки, запивая их «Дюшесом» и «Тархуном». В перерывах питались вместе со всеми в заводской столовке отвратительной бурдой за предоставляемые талоны. Многие мечтали посетить пивной цех и посмотреть своими глазами, как варится настоящее пиво, а, может быть, и попробовать, но никому это пока не удавалось.
 
    В один день мы с приятелем просто подошли к пивному цеху и попросили работавшую там женщину показать процесс. Та с опаской согласилась. И вот мы пошли на экскурсию. В первом цеху она показала нам, из чего делают пиво. Оказалось, что из отвара солода и ещё чего-то. Я даже этот отвар попробовал – на вкус как слабосладкий чай. Дальше идёт добавление пивных дрожжей и процесс брожения при особой температуре. Потом – фильтрация и охлаждение. После этого – пейте на здоровье. Приятель мой не отказался попробовать конечный продукт, я же остался верен себе, обещав не пить до 21 года. Однако голова моя сильно отяжелела (спиртовые пары, выделяющиеся в процессе брожения, вероятно, сделали своё дело), и я нуждался в свежем воздухе. Мы с приятелем поблагодарили женщину, и вышли «на свежае паветра». Тяжесть в голове немного ослабла. Мы вернулись на рабочее место в безалкогольном цеху, ленту уже починили, и мы продолжили работать. На этой неделе наша смена была с 16 до 24 часов.
 
    На следующий день начались ЧП. Одного нашего молодца с первой смены «заловили» на проходной с бидончиком пивных дрожжей. Был представитель из деканата, и дело решили замять. Я, будучи студенческим профоргом, тоже «поцапался» с одной работницей, которая, по моим наблюдениям, выносила с завода сахар и разводила детские напитки вместо него до той же консистенции консервантом. (Куда смотрели на проходной?) В-общем, день 16 сентября для меня не удался. И тут пришёл кузнец и попросил нас помочь погрузить на грузовик хлам, валявшийся возле кузницы на территории завода. Я с радостью согласился – хотелось поправить пошатнувшуюся репутацию, да и просто сменить обстановку.
 
    Я стоял на машине и принимал металлолом в кузов. Когда почти всё было закончено, осталась одна громадная ржавая труба. Когда её подняли и закидывали в кузов, что-то на мгновение отключилось в моей голове, и я, вцепившись в трубу, продолжил движение по инерции, отпустив её в последний момент. Дальше, я очень живописно рухнул из кузова на асфальт, начав падать спиной, и приземлившись темечком головы, описав в воздухе дугу в несколько метров. Когда перепуганный кузнец подбежал ко мне, я уже открыл глаза и вставал с асфальта. Первое, что я увидел, было Солнце, с трудом пробивавшееся через пелену облачности. Я в душе поблагодарил Господа Бога, не давшего мне отправиться на тот свет в такой неприветливой обстановке. Второе, что я увидел, было испуганное лицо кузнеца, который, склонившись надо мной, произнёс: «Парень, да ты – Еврей!» Я отрицал, сказав, что я – Белорус. «Если бы ты был белорусом, то ты бы не был сейчас жив, и, тем более, не поднялся бы сам!» - закончил кузнец. Мне принесли распечатанную бутылку «Буратино» с конвейера, я отпил немного, чтобы прийти в себя. Было противно. Я отпросился у бригадира и поехал домой на троллейбусах. По дороге меня укачало, и дома уже стало тошнить. Мама, услышав о произошедшем, посоветовала обратиться в поликлинику, а оттуда – в областную больницу.
 
    В больнице я провалялся около 2недель. За это время меня навестила вся «братва» с Аллейки. Приезжали на автобусе, на мопеде, на шикарном мотоцикле, и даже на Авто. Всем я премного благодарен. Эти «наезды» скрашивали моё время между процедурами. Особо благодарен моему однокурснику, сестра которого работала в поликлинике и помогла достать вещи, необходимые для моего скорейшего выздоровления… И только та, которую я так хотел видеть, (Вы уже, наверное, догадались, кто?), ничем не дала о себе знать. Потом, оправдываясь, она пояснила, что была освобождена от производственного труда (как и от «картошки» год назад), а о моей травме ничего не знала. Я ей всё простил и любил по-прежнему.

                -- ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ --