2. Змея

Дархей осматривал в руках полотно, цвет которого и запах сразу не понравились ему. Цвет был каким-то серым, никчемным и грязноватым, хотя принесший полотно старик и утверждал, что все утро полоскал его в чистой колодезной воде. Запахи животных давно были для Дархея привычными. Но этот запах был странноват и незнаком.
- Ты говоришь, что полотно из пуха коз?
Старик закивал головой:
- Да, уважаемый, из шерсти горных коз. Очень теплое полотно, очень теплое.
- Хм, - засомневался Дархей. - Как же ты достал столько пуха? Расскажи.
- Это не я, уважаемый, это постоялец наш придумал. Он привел пять коз, и кормил их травой. Потом он срезал с них шерсть, и они с его женой сплели пряжу. И вот что из пряжи вышло. Попробуйте, какое оно теплое.
- Ай, не суетись, старик, - раздосадовался Дархей. - И что же ты хочешь за него?
- Да ничего. Ничего мне не надо. Я просто подумал о моём долге. Можно ли будет подождать с его возвратом?
Дархей нахмурился.
- Ты знаешь, старик, сколько ты мне должен?
Старик еще больше сгорбился под тяжелым взглядом Дархея.
- Да-да, уважаемый. Я помню. Восемь мер зерна и три кувшина. Я все помню, но годы мои уже не те. Ветер не надул нам детей, и поэтому помощников нет.
- Уж не думаешь ли ты, что я забуду о твоем долге? - ухмыльнулся Дархей.
- Все о чем я прошу - это всего лишь повременить с его возвратом...
- Сколько?
Глаза старика забегали. Казалось, он растерялся.
- Может до следующего урожая?
- Да ты что, из ума выжил, старый хрыч? - разозлился Дархей. - Я, по-твоему, должен сидеть голодным до следующего урожая? Ты мне это предлагаешь что ли?
- Нет-нет, что Вы, уважаемый! Оброк я заплачу! Это же две меры зерна! Вы не останетесь голодным! Нет! - старик махал дрожащими руками и в глазах его виден был неподдельный страх.
Дархей не был слишком жестоким и решил пожалеть старикашку. Он ведь и вправду немощен. Если требовать с него слишком много он, того гляди, вовсе надорвется. А так может как-нибудь и выкрутится. С полотном же он хорошо придумал. Пусть постоялец с его женой и дальше ему помогают. А Дархей между тем станет еще богаче.
- Ай, утомил ты меня, старик, - Дархей состроил гримасу, чтобы не выдать своих истинных мыслей. - Так и быть. В память о нашей давней дружбе я подожду еще сезон. Но за это неудобство ты мне вернешь не восемь, а девять мер зерна. Ясно? А сейчас уходи, давай с глаз моих. Пока я не передумал. Давай, кыш отсюда, кыш.
Дархей замахал свободной рукой, как будто отмахивался от назойливой мухи. Старик расторопно засеменил к выходу и там еще раз поклонился, прежде чем выйти. Лицо его явно не сияло от радости, но что он мог поделать. Дархэй знал, что ничего. Этой своей выдумке с увеличением долга он и был обязан столь высокому положению. Точнее своему богатству, а как следствие своему положению. Почти треть города была что-нибудь ему должна. И за долги свои эти люди выбрали его главой. Весь Чардэш теперь в его руках. И с каждым днем он все богаче и богаче. Есть ли предел его богатству? Нет!

Асхират сколько помнил себя жил в Чардэше. Но со временем он все больше замечал, что жизнь в городе становится все хуже и хуже. Может теперешние горожане не помнят, что раньше были праздники и фестивали, что в урожайный год все радовались и соседи дарили друг другу подарки. Да и глава города всегда помогал бедным, поддерживал больных и старых. На это надеялся Асхират, когда пришел к уважаемому Дархею. Но надежды оказались напрасными. Новый правитель и не думал помогать. Напротив, он навязал Асхирату еще больший долг, с которым тот уже никогда не сможет справиться. Они и так вместе с женой голодают. Силы с каждым днем оставляют его ноги и руки. Недалек тот день, когда старик не сможет выйти в поле. А потом и вовсе придет пора уходить в другой мир. А с долгами умирать нехорошо. Они ведь и в том мире тяжелым камнем лежат на душе.
Их отцы дружили долгие годы. Рыхлили одной сохой свои поля. И всяко помогали друг другу. Так же дружили и Асхират с Дархеем. Он был ему как младший брат, которого он всегда защищал от драчунов и обманщиков. Но однажды какая-то болезнь сморила отца Дархея. Некому стало ухаживать за землей. Её пришлось продать. И Дархей с матерью уехали в трущобы, где легче было найти себе пропитание. Они вынуждены были просить у людей помощи. Хотя родители Асхирата и помогали им, чем могли, но этого было мало. Голод, нужда, унижения ожесточили сердце Дархея. Чем еще можно объяснить ту перемену, которая заставила его самого стать обманщиком. Город большой и много в нем людей. Многие знают многих, однако идя по улице, редко встретишь знакомое лицо. Дархей имел отличную память и полно времени. Пользуясь этим, он начал свою деятельность с того, что находил нуждающихся и тех, кто мог им помочь. Он брал взаймы зерно у одного, чтобы отдать его третьему. Но когда приходило время возвращать долг, Дархей умудрялся взять с должника с лихвой, а своему кредитору возвращал скромно. Этот прибыток он оставлял себе. От раза к разу Дархей наглел все больше. Вскоре он знал уже огромное количество народа. И каждый из них был ему что-то должен.
Некоторые уже не хотели иметь с ним дело, некоторых наоборот все устраивало. А некоторые последовали его примеру и стали требовать при возврате долга больше, чем давали первоначально. Асхират не раз пользовался услугами Дархея. Но раньше он был более благосклонен к нему и много прощал, брал с него меньший процент, чем с других или вовсе не брал. Но теперь все изменилось. Дархей больше не видел людей. Перед ним всегда были только прибыли. А позади него его богатство. О какой дружбе можно было говорить с ним? Все было бесполезно.
- Что приуныл, старик? - спросил его постоялец.
Асхират не заметил, как добрел до своего дома. Перед ним стоял улыбающийся постоялец и разминал плечи, как будто после сна. Странный человек с густой бородой. Сквозь неё казалось, что он постоянно улыбается. Но может, так оно и было? Кожа его была светлой, как пески нижнего течения реки. Волосы - еще светлее. Жена его хотя бы была нормальной женщиной, и к тому же знала толк в травах. Они хорошо платили Асхирату за постой. Иногда даже больше, чем того требовалось. Если бы не они, то... Как знать, что было бы.
- Я? - Асхират не знал, как рассказать о своей неудаче. - Я не приуныл. Я просто...
- Ну, рассказывай, - настаивал постоялец. - Я просил тебя выменять за покрывало достаточно зерна. У тебя не получилось?
- Не получилось, - признался Асхират.
Он рассказал про Дархея, про свой долг и про то, как они дружили с ним в детстве.
- Нет старик, - сказал с улыбкой постоялец, - так не пойдет. Ты слишком скромен, чтобы торговаться. А друг твой слишком нагл, чтобы его просить о милости.
Он походил по земляному полу, подумал и сказал Асхирату:
- Не ходи больше к нему, не проси его ни о чем. Если получится, то мы вместе вернем твой долг.
- Но послушай, добрый человек. Ведь тогда я буду должен уже тебе! Я на это не согласен.
Постоялец опять заулыбался, закрыл один глаз и сказал:
- Не волнуйся, ты сам все это сделаешь, а не я. Так что сразу со всеми долгами рассчитаешься и заживешь как раньше.
Асхират не удержался и улыбнулся вместе с постояльцем, ведь другого желания у него и не было.

Дархей закончил вечернее омовение и прошествовал в спальню. На резном, из драгоценного дерева, ложе его ждала молодая жена. Лицо её почему-то было скучным и капризным.
- О нет, Жэмме, ты опять так смотришь на меня! Не нужно, я прошу. Каждый раз, когда ты так смотришь, я вынужден засыпать обделенным женской лаской. Каждый раз, когда ты так смотришь, у нас происходят долгие бесполезные споры. И всегда после этого у меня несварение. Давай-ка лучше улыбнись. Ну?
- А что ты сделаешь для своей ненаглядной, чтобы она смогла улыбнуться тебе? - обиженно простонала Жеммэ.
- Ну что ты! Ведь я сегодня тебя уже побаловал. Я подарил тебе ожерелье из зубов дракона!
- Это никакой не дракон. Это зубы обычного крокодила. Ты это знаешь. И к тому же дрянной работы ожерелье. Я сама бы лучше сделала.
- Нет, Жеммэ, нет. Я отдал за него без малого две меры зерна! Оно чудесно! Рассмотри-ка его получше.
- Тебя обманули, Дархей. Оно и плевка моего не стоит. Так что я его выбросила. И получается, что ты сегодня мне ничего не дарил.
Дархей нахмурился. Насколько красивы женщины настолько они и стервозны. Это закон жизни. И если ты хочешь возлежать с красавицей, то приготовься терпеть её выходки. Отец Жеммэ на помолвке потребовал от Дархея обещания каждый день дарить его драгоценной дочери подарки. Поначалу все подумали о подарках в смысле супружеского долга. И сам Дархей, и его приглашенные, и приглашенные с другой стороны. Но когда через пару дней после свадьбы он встретился с отцом Жеммэ снова, тот упрекал его за черствость и жадность, грозил забрать дочь обратно.
Теперь Дархей дарил подарки Жеммэ. А она капризничала. Теперь вот придумала выбрасывать дешевые или некрасивые подарки и требовать замену. И кто это её надоумил? Сама-то она глупа как ребенок.
- Ну, хочешь, я подарю тебе ласку? - Дархей игриво погладил жену, но она лишь отодвинулась от него.
Дархей попытался дотянуться, но предательское брюшко перевесило, колено соскользнуло с ложа, и Дархей грохнулся на пол. Пол, естественно, был устлан циновками поэтому падение получилось безболезненным. Однако гордость хозяина пострадала гораздо больше.
- Я надеюсь, - язвительно проговорила Жеммэ. - Я надеюсь, что ты просто хотел так развлечь меня. Если ты упал не специально, то до чего же ты неловок. Ну, просто увалень.
- А-а-а! - громко крикнул взбешенный Дархей, ударил кулаком ложе и вышел вон из спальни.
Он походил по комнатам, придумывая как бы посильнее оскорбить Жеммэ. Пусть убирается к своему папаше и у него требует ежедневные подарки. А он, Дархей, хотя бы не будет больше видеть это кислое выражение её лица. Одно это хорошо так, что дальше некуда.
Но хитрый ум торговца через пару минут возобладал над уязвленным самолюбием. Вместе с Жеммэ уйдет из его дома и влияние её папаши. Не без него сейчас Дархей держит в своих руках город. К этому он пока не готов. Нужно повременить и подготовиться к этому шагу. Сначала нужно обезвредить её папашу, подготовить почву для того, чтобы лишить его влияния и тогда чаша весов останется на стороне Дархея. Да, после этого его положение еще больше упрочнится. А все богатства семьи Жеммэ станут его.
Дархей вернулся к ней с новым подарком.
- Дорогая, свет очей моих, ты не спишь?
Жеммэ повернула к Дархею лицо все с тем же ненавистным ему выражением.
- Ты действительно думаешь, что я могу уснуть, когда меня так оскорбили?
- Как оскорбили? - Дархей подумал, что придушить Жеммэ было бы гораздо проще, чем угодить ей, а главное намного приятней.
- Еще спрашиваешь? Ты разве не помнишь, что ты обещал моему отцу каждый день баловать меня подарками? Где они?
- Как же? Как же? Вот посмотри! Это удивительной работы полотно настолько теплое, что под ним можно было бы спать на улице. А запах какой! Ведь это настоящий пух высокогорных коз, где воздух чист и свеж, как нигде. Поверь, его мне отдал в счет большого долга один очень богатый купец! Так что этот подарок гораздо более ценен, чем ожерелье или...
Дархей осекся. Из уголка глаза его жены стекла маленькая капелька. "Ну вот!" - только и смог подумать он.
- Ты издеваешься надо мной, - более утвердительно, чем вопросительно сказала Жеммэ. - И это все после того, что я для тебя сделала?
Она уткнулась в покрывало и разрыдалась громко и неестественно. Дархей не знал, вправду она рыдает или притворяется, но верхняя его губа самопроизвольно приподнялась вверх в презрительной гримасе.
- Оставь меня! - через покрывало донесся голос Жеммэ.
Дархей уже и сам подумывал уйти. Но сначала он вышел на террасу. Ночной воздух покалывал бедра и мурашками бежал по спине. С этой высоты было видно, как дым от гончарных мастерских развернулся и стал приближаться к дому. Скоро его привычный удушливый запах проникнет в комнаты. Прихватив еще одежды, Дархей направился проверять амбар со складом, туда дым от мастерских никогда не доходил. И главное, там он мог отвлечься от неприятных воспоминаний, ощущая насколько велико его богатство, он мог совсем об этом забыть.
Идя без огня, он едва различал дорогу. Однако проходя мимо дома, в котором, не смотря на ночь, горел свет, он замешкался. Все потому, что это был дом Асхирата. Вдруг что-то хлестко ударило его по ноге. Место удара кольнуло, а потом закололо уже не на шутку. Одновременно Дархей услышал шипение.