Etcetera и так далее...

Дождь. Сотни людей с зонтиками в бурном потоке жизни проносятся по тротуарам. Повсюду сырость и серость. Некоторые бегут домой, ведомые собаками на поводках. Шаг ускоряется, а жизнь вместе с ней. Вы никогда не задумывались, что на одной улице в течение одного часа могут пересечься сотни людских судеб? У всех свои мысли и свои дела, каждый живёт по-своему: кто-то вегетарианец, кто-то сыроед, другие боятся пауков, ещё кто-то голкипер местной футбольной сборной, кто-то спешит на экзамен, опаздывает на чей-то день рождения, не делает утром зарядку, красится за рулём, думает о работе, рассуждает о политике, делится впечатлениями об отпуске, жалуется на жизнь, надеется на повышение пенсии, желает своей любимой команде победы, делает первый шаг на перекрёстке… И в этом бесконечном потоке людей мы не можем усмотреть одной единственной нити событий. Ведь это только поверхностное описание, на самом деле важнейшим фактором является то, какой объёмный багаж знаний и опыта несёт с собой каждый.
Мы проследуем по парочке улиц в надежде найти человека, пригодного для описания. И мы вряд ли его найдём, так как суматоха не даёт определённости. Мы следуем по тонкой веренице дорожек, поворотов и пешеходных переходов для одной единственной цели…
Какая может быть цель, если у тебя сегодня выходной? Ты спешишь расслабиться. И как ты это делаешь? Ну, по-разному, соглашусь, но сегодня дорога приведёт нас в паб «Диссонанс». С виду – обычное заведение, в котором на «ура» расходится выпивка, где проводят вечер пятницы уставшие после тяжёлой трудовой недели люди.
Мутный накуренный воздух в относительно небольшом помещении с запахом крепкого алкоголя, пьянящего разум. Именно здесь люди, попробовавшие «целебный напиток», могут свободно осуждать власть, совершать перевороты, помогать больным, защищать «Гринпис», издавать свои собственные законы. И они делают это спокойно, ненавязчиво, вроде бы и все вокруг их поддерживают. Люди пытаются самоутвердиться здесь, в этом омерзительном месте. Но все ли похожи на таких людей? Пройдём дальше.
Вот чья-то рука протягивает бармену деньги, берёт пиво и идёт куда-то в дальний угол паба. Тут диван, на который садится человек, а рядом столик, на котором оказывается пиво. Человек хватается за голову, откидывается назад и закрывает глаза, словно в них целая вселенная, которую он пытается утаить от других. Никто не обращает внимания на него. Это такой удобный угол паба. Сюда редко кто приходит. Человек открывает глаза и ровно, спокойно смотрит перед собой. Потерянный взгляд, ничего вокруг не замечающий. Лицо не выражает эмоций. Просто какое-то странное ощущение, будто не знаешь, зачем сюда пришёл. Он берёт пиво, делает глоток, другой, глаза становятся более расслабленными. Что-то неопределённое происходит вокруг, но сейчас ничего не важно. Только сам человек, пиво и пустота. Пустота.
Что такое пустота? Некоторые могут сказать, что это отсутствие всего, но ведь в пустоте могут находиться целые галактики. Ничего не бывает пусто. И воздух в том пабе не пуст. Он наполнен воспоминаниями. Пустыми воспоминаниями о далёком прошлом тысяч людей, пришедших сюда за всю историю заведения.
Этого человека зовут Ким Макферсон. Пожалуй, на нём и остановимся.
Вдруг он снова хватается за голову, ленивыми движениями пытается вырвать волосы из головы и постоянно шепчет: «Какой дурак, какой дурак…»
О ком же так можно рассуждать, как не о самом себе? Вообще, человеку свойственно осуждать себя за совершённые поступки. Ким просто не может сдерживать улыбки от того, что творится в его голове. И это не улыбка радости, не вновь всплывший в памяти анекдот, это что-то настолько серьёзное, к чему только может придти человеческий разум в процессе жизнедеятельности. Итак, за что себя осуждает К. Макферсон? Может быть много предположений, но не будем углубляться в область догадок и проникнем в сознание Кима…
«Ради чего живу? Тридцать лет жизни позади и ничего больше. Ничего не добился, ни на что не претендую. Пью пиво в этот пабе. К чему качусь? Вновь улыбаюсь, что обо мне подумают? Сумасшедший. Видимо, здесь все такие. Хотя, нет. Вон та компания выглядит вполне счастливой, но что у них в голове – тоже загадка. И мне хочется плакать. Тридцать лет. К чему они были мне даны? Школа, потом академия в Бате, потом работа. Как всё бессмысленно… Сегодня такой день серый. Странно. Дождь. И зонт с собой не взял. Надеюсь, хоть ботинки не промокнут. И… Конечно, промокнут! Такой дождь, ещё бы им не промокнуть. Дурак…»
Итак, проблема начинается в поиске смысла прожитых тридцати лет и оканчивается ботинками, которые, безусловно, промокнут под сильным дождём.
Вдруг на фоне этого тихого и мирного уголка паба появляется ещё один интересный персонаж. Он примерно ровесник Кима, но выглядит более весёлым и жизнерадостным. В его правой руке бутылка рома, а в левой андроид. Подойдя к Киму, новый персонаж садится рядом с ним и, вытянув вперёд руку, фотографируется вместе с Макферсоном со словами: «Улыбку для «Инстаграма», Кимми!».
- Привет, Пит,- с лёгкой улыбкой на лице, стараясь скрыть прежние переживания, говорит Ким.
- У меня есть хорошее предложение! Мы сейчас бросаем всё и идём к Ричарду. У него сегодня собираются все. Говорят, он позвал к себе какую-то малоизвестную группу из Сюррея. Надеюсь, ребята отыграют на славу. Барабанщик, конечно, недавно присоединился к группе, а всё остальное в полном порядке. И ещё Ричард сказал, что проходным билетом на его вечеринку будет бутылка горячительного напитка, вот я и закупил, так что бери алкоголь и вперёд!
Глаза Кима были явно отвлечены. Он пропустил половину слов Питера, но последнее услышал чётко. Он поднялся с дивана, купил в баре парочку бутылок виски и надел чёрное пальто, не застегнув ни одной пуговицы. На улице уже темнело. Дождь лил, не переставая (коварная весна).
На улице оба друга оказались без зонтов, поэтому пешая мокрая прогулка была обеспечена. В это время Питер что-то рассказывал. Он относился к такому типу людей, которые рассказывают всё и невпопад, даже если собеседнику неинтересно их слушать. Это были истории про долги, новую подружку, финансовые трудности и криминальная сводка напоследок. Кто-то у кого-то когда-то что-то украл. Будто весь мир теперь должен знать о пропаже.
Ботинки Кима промокли. Ему было печально осознавать это, потому что он не любил, когда портятся новые вещи. Просто в глубине души он глубоко вздохнул. Он думал, что первый день носки любой вещи – это показатель того, как ты будешь обращаться с ней потом. Ну, с ботинками всё ясно…
На фоне монотонного голоса Питера Ким размышлял. Он думал о своей мечте, которая была у него ещё лет десять назад. Он ведь мечтал стать журналистом, а теперь, когда места исполнилась, он понял, как ошибался. Потом долгий период фрустрации, характеризующийся депрессией и постоянными стрессами, повышенные дозы алкоголя в крови, непонятное чувство одиночества. Питер нигде не учился, он гулял всегда. Для него ночью жизнь только начиналась. Постоянной работой одно время была  работа ди-джея, а потом и бармена. Этим профессиям обучила его сама жизнь. Он долгое время жил в Бате с родителями, где подружился с Кимом. Теперь они оба живут в Лондоне. Единственное, что смущает Пита, так это то, что столичная жизнь намного дороже, чем жизнь других городов. Для Кима не существует проблем исполнить то, что он желает, вопрос только в деньгах. Одно время он чуть было не подсел на наркотики, но вовремя остановился. Теперь считает, что расслабляться можно и без этих гадких порошков.
Ричард, к которому идут друзья, достаточно богат и расточителен в плане денег. Он не жалеет ни единого фунта ради своего удовольствия. Это жизнь охотника за острыми ощущениями. Его вечеринки всегда сопровождаются какими-то происшествиями: кого-то побьют, кто-то посинеет от передозировки алкоголя. Впрочем, синими уходили все. Драки были всегда. Танцы были всегда. Но на следующий день невозможно было подробно вспомнить всё, что происходило ещё день назад. Это было выше понимания каждого пришедшего в особняк Ричарда. Эта ночь обещает быть очень весёлой.
Они проходят длинную аллею, ведущую в особняк, заходят в зал и Питер кричит: «А вот и мы!». Ричард подходит, пожимает им руки, желает хорошо повеселиться. Это хорошо, что он ещё в состоянии ходить, потому что после полуночи его даже сидячим не увидишь. Хозяин очень любил выпить, устраивал вечеринки хотя бы раз в месяц, чтобы увидеть всех, кого уже успел забыть, чтобы… опять забыть.
Ким сидел в одном из кресел, пока остальные развлекались. Игры все придумывали такие, какие только можно. Иногда был слышен звук разбивающегося стекла. Бились стаканы, стёкла в окнах, тарелки, вазы, скульптуры. Весь дом, наверное, после таких вечеринок в шестьдесят-семьдесят человек, надо было восстанавливать заново, потому что редко что-то выживало в этой среде. Резвая пьяная молодёжь ничего не оставляла на пути к выпивке.
Ким в тот вечер пил много. У него кружилась голова, и немного болел затылок. Его окружали бутылки из-под разных напитков. Он помнил, что напоследок выпил ещё два коктейля. Прежде чем уснуть, к нему кто-то подошёл, наверное, это был Ричард, он что-то сказал и упал на пол. Никто никуда не расходился. После вечеринки, часов в пять, все потихоньку стали засыпать.
На улице не было дождя. Был полдень. Большая часть гостей Ричарда ещё спала. Ноги в промокших ботинках ускоряли шаг, изредка заплетаясь. Иногда Ким останавливался у какого-нибудь магазинчика, держался за витрину, чтобы привести свои мысли в порядок. Но всё переплеталось. Он ничего не помнил толком, но понимал, что сегодняшний день будет довольно тяжёлым для его организма. Выпивка разрушала Кима изнутри. Ему не нравилось это состояние, но он не мог удержаться перед соблазном выпить по выходным. Возможно,
 за этим скрывается суть его проблемы. От суеты большого города укрыться можно лишь в пабах.
Питер всё ещё спал у Ричарда в особняке. Ким пришёл домой, снял свои «новые» ботинки и поставил их сушиться. Прохладный душ привёл немного в порядок внешний облик Макферсона. Вот он уже лежит на диване, ничего не делает, но чувствует себя вполне нормально.
У Кима каштановые волосы, которые изредка отдают рыжеватым оттенком, они порой похожи на львиную гриву, зелёно-карие глаза, выраженные скулы. Иногда, когда он не на людях, сутулится, долго спит по утрам, но на работу ходит исправно. Работает журналистом. Точнее, помощником одного известного журналиста. Вся эта работа в сфере публицистики теперь казалась Киму сплошным горем, потому что времени на другие дела практически не оставалось. Ему приходилось вставать в шесть утра и потом ещё час добираться до работы, а вечером дома он оказывался лишь в девять.
Последний отпуск был полтора года назад. Сейчас сил уже нет, и, скорее всего, надо будет взять новый отпуск. Повседневная рутина так выматывала Кима, что тот уже начал забывать все семейные праздники, даже не получилось приехать на Рождество к родителям в Бат.
Но мы опять можем судить о Киме только по внешним признакам. Но что же происходит с его мыслями?..
«Ничтожество! Ничтожество! В очередной раз напился! Ничтожество! Голова болит, знал, что так будет. Боже, как стерпеть эту ужасную боль? Как же хочется кушать…».
Ким пошёл на кухню, открыл холодильник, нашёл сыр, немецкую колбасу, салат, а на шкафчике над столиком – хлеб. Он быстро сделал себе три сэндвича, сел на стул, подвинул поближе к себе стол и начал трапезу. Его голова была не способна ни на какие мыслительные процессы сейчас. Весь разум был занят едой.
Питался Ким обычно в небольших кафе, где играла расслабляющая музыка. Заказывал всегда рыбу в соусе или спагетти, либо какой-нибудь салат и сок. Он вполне мог обойтись без первого, но в десерте отказать себе не мог. Здесь он отдавал предпочтение заварным пирожным или шоколадному пирогу с латте.
Лондонская жизнь нравилась Киму, но иногда он хотел чего-то более спокойного и умиротворённого. Например, во время предыдущего отпуска он был у родителей всего два дня, всё остальное время провёл у знакомых в Манчестере. Там, конечно, были свои недочёты, но, в общем и целом, Ким бы переехал туда на постоянное место жительства. Единственное, что не устраивало Макферсона, так это то, что здесь он имеет какой-то статус, а там придётся всё начинать с нуля.
Статус человека в обществе – это визитная карточка каждого, кто живёт на Земле. Если у тебя высокое положение в обществе, то тебя хорошо примут, а если не очень хорошее, то всё вновь пойдёт по кругу. Ким хочет добиться высот здесь, в Лондоне, в сердце Соединённого Королевства.
Вот уже и нет бутербродов на тарелке, поэтому давайте лучше вернёмся к мыслям героя…
«Я не могу просто так сидеть весь день дома. Сегодня никаких пабов и вечеринок! Но и дома я сидеть не буду. Погода хорошая. Можно пойти в парк. Но что там делать? Все будут только смеяться: вышел в парк и ходит туда-сюда без дела. Как так погулять, чтобы это не вызывало удивления? Может быть, пробежки? Нет, желудок уже заполнен, тем более никто не бегает после полудня. К Питу не пойду, он мне уже надоел, тем более с ним мне обеспечены и пабы, и вечеринки Возможно, надо отвлечься ото всего. Можно сходить в кино. Точно! Вроде какие-то новинки были. Ужасы не подойдут, боевики тоже, романтику туда же, фэнтези меня не привлекает. А вот и подходящий вариант: документальное кино «За пять секунд до ^…^». Только кинотеатр совсем малоизвестный. Странно, уже документалки показывать начали…».
Место проведения досуга было уже выбрано. В кино, во время показа, Ким откровенно спал, ни на кого не обращая внимания. Спустя два с половиной часа, выйдя из кинотеатра, он не выражал никаких эмоций. Ему не нравились походы в кино в одиночку, но рядом никого не было.
 Одиночество уничтожает изнутри, губит человека. В этом плане он становится таким замкнутым, что ничего не сможет помочь ему. Цепочка непредвиденных обстоятельств, приведших к такому печальному исходу, когда ты остаёшься один на один, смыкает свои концы.
На скамейке в парке рядом с Кимом лежала газета. Там находилась статья, в создании которой он принимал участие, но на самом деле, ему совершенно не хотелось думать о том, чем он занимается. Первый год работы Макферсон гордился каждым выпуском газет, где значилось его имя, теперь он представлял себе своё имя в газете набором букв на дешёвой листовке, которую можно дёшево купить в любом бедном переулке. Так уж получилось, что у него угасло желание работать. Он делал это только из-за потребности в средствах существования.
В голове Кима уже прошла боль, он полностью оправился от похмелья. Ему быстро становилось лучше. Он не страдал желанием выпить ещё десять бокалов вина на утро после пьянки.
Итак, Ким сидит здесь, в парке, на скамейке. Уже вечереет, становится прохладнее. Мимо проходят разные люди. И все они куда-то идут. Все куда-то стремятся. Парень в наушниках, мирно кивающий головой в такт мелодии; девушка в чёрных лосинах и белой майке, вышедшая на пробежку; мужчина, выгуливающий своего четвероногого приятеля-дога; пятилетняя девочка с воздушными шариками в руках, объясняющая что-то своей маме; высокая дама с бледным лицом, спешащая к своим внукам; парень, у которого за спиной зачехлённая гитара…
Но Ким был неспособен различать всех этих личностей, в совокупности составлявших социум, он смотрел только лишь на дерево на противоположной стороне от парковой дорожки. Нам придётся вновь узнать, о чём же в этот момент размышляет Ким.
«Почему мне так плохо? Почему так плохо мне сейчас, когда всё плохо и без того? Отчего вокруг всё так праздно и замечательно, но в моей душе горько? Как понять, чего я хочу на самом деле? Как не упустить единственного шанса, сделать правильный выбор? Я не свободен…»
Что ж, он не свободен, совершенно не свободен. Что же он подразумевает по словом «свобода»? Возможность выбора? Независимость? Нет, под «свободой» Ким понимает состояние души. Человек свободен только тогда, когда эта воля у него в душе. Мы никогда не будем абсолютно независимыми, мы не сможем всё выбирать сами, но главное – чувство внутри нас. Именно оно даёт нам толчок к совершению хороших дел. Мы становимся испорченными, когда не чувствуем свободы. Единственное право, которым обладают все, что не может никем преследоваться и суверенно – право свободно мыслить. Мы можем думать о таких высотах, которые нам даже не снились. Именно в разуме мы формируем идеал, к которому стремимся всю оставшуюся жизнь.
Ким медленно поднялся со скамейки и решил прогуляться по городу. Это странное желание и непреодолимое желание остаться наедине с самим собой, которому невозможно протестовать. В толпе мы одиноки, один на один с собой, а вокруг нас огромный мир, вселенский разум. Ким много думает в последнее время. Думы не оставляют его голову, он стремится познать смысл жизни, не находит его.
В глазах застыли слёзы, странное чувство. Слёзы отчаяния. Ничего не может произойти хорошего, всё фальшь. Фальшивая жизнь, где фальшивые люди играют фальшивые роли. Свет от фар расплывается в глазах Кима, он идёт, преодолевая свои слабости. На самом деле хочется просто провалиться под землю, чтобы ничего больше не было. Так наскучила жизнь со своими старосветскими устоями и взглядами на общество, почему всё так сложно? Словно удавка затягивается на шее, словно стул падает из-под ног, это шаг в пропасть, полную страданий и мучений.
Порой решение самой сложной и запутанной ситуации лежит на поверхности, но мы не замечаем его, оно ускользает от нас. Мы можем смотреть, но не видеть, слышать, но не слушать. Вся жизнь наша в противоречиях. Но как же порой бывает сложно выйти из запутанной донельзя ситуации. Мы сами играем с клубком жизни, но вместо того, чтобы распутывать его, запутываемся в нём сами…
Свои грязные ботинки он закинул в дальний угол, закрыл дверь, и, не включая в квартире свет, прошёл по коридору. Было темно. Ким словно нашёл себя в этой темноте, слился с ней. Его душа жила здесь, во мгле. Он откинул голову назад, удобно раскинувшись на диване. Обычно эта поза означала у Кима то, что он собирается о чём-то очень долго думать. В принципе, за окном только вечер, самое оно. Погрузимся в разум Кима.
«Бегу. От чего бегу? Или от кого? Что за бессмысленный сегодня день? Хотел показать себе, что без алкоголя жить проще, но на деле это оказалось очень сложно. Нечем занять досуг, если все вокруг тебя пьют, курят травку, говорят на непонятные темы, и ты не находишь себя в этой компании. К чему все катятся? Извращённые умы, развязная речь, пошлость… мне печально. Я бы мог стать какой-то значимой частью всей этой большой слаженной системы подданства, но я тут, в этом несчастном замкнутом круге. За каждым новым поворотом здесь следует бесконечность. Колея, движение с центростремительным ускорением. Я понимаю, что необходимо развивать себя дальше, но почему же я до сих пор сижу на месте? Это состояние называется застоем. Мне оно очень знакомо. Я пребываю в застое, потому что не могу ступить ни шага вперёд. Почему? Сила воли? Стремление? Упорство? В ком искать соратника? Рядом со мной никого, хотя, казалось бы, так много людей. Наверное, я не могу привлечь людей своей персоной, не воодушевляю их на задушевные разговоры, размышления о том, что было и что будет. Настоящего же у меня нет. Ничего».
Мы стали свидетелями такого разочарования в жизни, что, наверное, не каждый из нас с ним сталкивается. Мы ищем того, чего найти не можем, по сути. Это то, чего нельзя описать, просто мы ищем состояние души. Когда мы попадём в нужную обстановку и внутри нас что-то тихо щёлкнет, знайте, изменения начались! Вы можете стараться что-то поменять, стремиться к этому всячески, но поверьте мне на слово: пока в вас не появится этого щелчка, дающего толчок общему механизму, дела будут идти нескладно.
На следующий день, утром, в дверь мирно спящего Кима позвонили. Душераздирающая трель пропитала каждую клетку головного мозга Макферсона, и он вскочил. Заспанные глаза, неосторожные движения, полусонный вид – это типичный утренний Ким. Итак, кто же пришёл к нашему знакомому сегодня?
Ким поплёлся открывать дверь. Перед ним оказался Рей Доджсон, тот журналист, помощником которого значится наш центральный персонаж. Рей был в достаточно хорошем расположении духа, хотя явно волновался.
- Доброе утро, Ким! Надеюсь, у тебя всё хорошо. Вижу, разбудил тебя. Думаю, не стоило этого делать…- он уже было собрался уходить.
- Нет, что ты, проходи. Рад тебя видеть,- Киму и, правда, было приятно кого-то встретить.
Рей прошёл в зал, сел на диван, увидев, что Ким идёт на кухню, крикнул:
- Я уже завтракал!
На самом деле Ким шёл не только приготовить завтрак для Доджсона, но и для себя тоже, но, услышав слова Рея, повернул, решив, что завтрак может и подождать.
- Что-то важное?- спросил Ким, усаживаясь в кресло.
- Да. Пожалуй, да. Нам дали написать большую статью. На самом деле, тема безумно интересна, но не знаю, сможешь ли ты уделить время для поездки?
- Какой поездки?
- Понимаешь, тема статьи: «Славься, Шотландия». Мы должны туда съездить. Скажем, это будет командировка. Представляешь, неделя в Шотландии! Мы увидим всё и даже больше! Экскурсии, прогулки, язык, культура, традиции – читателям интересно всё. Но особый упор всё же на замки. Скажи, у тебя найдётся свободная неделька?
Ким подумал: «Я целыми днями либо сижу дома, либо напиваюсь в пабах, неужели откажусь от единственной возможности уехать подальше отсюда?».
- Да, конечно. Когда едем?
- Завтра. В девять утра ты уже должен быть готов к отъезду. Мы поедем на поезде. Нас ждут великие открытия! Ладно,- сказал Рей, поднимаясь с дивана,- мне уже пора. Ещё масса нерешённых дел. Удачного дня. Завтра в девять!- напомнил он ещё раз, выходя.
- Помню! Пока.
Ким закрыл дверь, повернулся спиной к двери и начал стучать головой по кожаной обивке. До него ещё ничего толком не дошло. Понимание приходило постепенно.
В принципе, у нас, у людей, такая психология, что мы всегда хотим начать менять свою жизнь с понедельника, со следующего месяца, в следующем году. Обычно нет такого, что «сегодня у меня новая жизнь». Так вот, завтра у Кима наступал понедельник. Он, конечно, с нетерпением ждал поездки в Шотландию, но не ощущал никаких предчувствий о том, что что-то должно поменяться в механизме его жизни.
Завтрак. Помытое зелёное яблоко на бежевом столе. Оливковые занавески давали комнате дополнительную цветовую гамму. Всё казалось очень светлым и лёгким, даже массивные дубовые двери ожили. Они были сплошь пропитаны историей. Этот дом был пропитан историей. Ким – одна из таких историй. Она началась давно и по сей день продолжает своё существование.
Ким быстро позавтракал, оделся по-быстрому и вышел на улицу. Его быстрые длинные шаги были направлены на запад от той улицы, где он проживал. Минут через десять рука Кима уже нажимала на кнопку звонка рядом с одной дверью в многоэтажном современном здании. Дверь открыл заспанный и явно подвыпивший Питер.
- Привет,- быстро сказал Ким,- я уезжаю.
- Рад видеть. Куда уезжаешь?- спросил, зевая, Пит.
- В Шотландию на неделю. Заскочил сказать, чтобы ты не искал меня.
- Удачной поездки,- сказал с некоторым безразличием Питер и закрыл дверь.
Ким замер, дыхание его тоже замерло. В его голове пронеслась мысль: «Ни слова больше. Всем на меня плевать. Как мог я подумать, что получу какую-то поддержку от Пита?».
Что за странная привычка у нас: делимся всем, что происходит? А если кому-то это неинтересно, если мы видим спину вместо любопытной физиономии, то обижаемся. На что же обижаемся? На то, что не все воспринимают нашу жизнь интересной для себя? Это неправильно. Но, в свою очередь, нельзя забывать, что к близким людям нельзя оставаться безразличными.
Сейчас Ким находился в таком смятении: хотел поделиться новостью, а её отвергли, словно он раздавал рекламу.
Неспешными шагами удалялся наш персонаж от большого здания. Это были шаги, полные отчаяния, безнадёжности и краха личности. Полный крах.
К обеду позвонил счастливый Рей, который описал во всех подробностях увлекательную поездку, которая ещё даже не состоялась. Создавалось впечатление, будто Доджсон каждый день бывал на родине скоттов. Во время телефонного разговора Ким подумал: «Общение с Реем намного приятнее, чем с Питером. Я не умею правильно выбирать друзей. Странно, никогда раньше всерьёз Рея не воспринимал…».
К слову, Рею тридцать три года, он энергичен, обладает развитой интуицией и каким-то очень тонким чутьём на интересные статьи. Доджсон не женат. Он всё своё свободное время проводит либо в путешествиях по Великобритании и Ирландии, либо в обнимку с записной книжкой, в которой собралась львиная доля его сочинений. У Рея «Кайен», на котором он любит по делу и без дела кататься в пригороде Лондона. Ещё Рей увлекается фотографией: в прошлом году у него даже своя фотовыставка была организована. Его квартира в центральном районе столицы была спроектирована лучшими дизайнерами, с которыми он дружил ещё с самых студенческих лет.
Теперь постараюсь описать вам внешность Рея. Это высокий голубоглазый парень с однодневной щетиной, брюнет. Иногда, когда сделает резкое движение, начинает прихрамывать из-за травмы, связанной с ещё юношеским увлечением – сноубордом. В рюкзаке, который повсюду сопровождал Рея, обязательно лежал молескин, в котором, от случая к случаю, он старался рисовать карандашом образы, неожиданно пришедшие к нему.
Рею нравилось носить свитера, зауженные джинсы, ботинки со шнуровкой. Летом отдавал предпочтение клетчатым рубашкам, которые только подчёркивали его «хиповый» стиль.
В понедельник утром на вокзале Кинг-Кросс Ким издалека увидел улыбающегося Рея, который дождался-таки дня поездки. Его лицо напоминала лицо ребёнка, которого забирают из школы: очень довольное и счастливое. За плечами Рея болтался кожаный тёмно-синий рюкзак.
Ким задумчиво смотрел вперёд, ничего перед собой не видя. Он был рад увидеть Доджсона. Тот нисколько не скрывал своих эмоций:
- Я счастлив отправиться в Шотландию. Страна гор, озёр и вольных долин! А ты, Ким?
- Я тоже.
Но, на самом деле, у Макферсона пока что не сложилось определённого образа Шотландии, поэтому он воспринимал поездку спокойнее.
В ожидании поезда друзья зашли в привокзальное кафе, заказали себе по чашке кофе и начали разговор. Первый говорить начал Рей:
- Я вижу, ты не особо рад поездке, правда?
- Я очень рад, но мне просто хочется куда-нибудь сбежать.
- Ким, когда человек от чего-то сбегает – это очень плохо. У меня было такое состояние, как у тебя, лет семь назад. Тогда только закончил учёбу, а такое было чувство, будто и не учился. Годы, прожитые впустую. Но потом мне предложили путешествовать, и я нашёл себя в журналистике. Теперь плаваю в этом деле как рыба в воде.
- Но тебе нравится то, что ты делаешь. Это совсем другое.
- Если тебе не нравится журналистика, то ты запросто можешь уйти. У тебя уже есть на примете другое занятие?
- Нет.
- Значит, ты не определился. Мечешься в поисках чего-то необходимого, теряешься и окончательно запутываешься. Сначала ты должен подумать, что важно для тебя? Или же у тебя просто хандра. Не волнуйся, скоро пройдёт.
- Надеюсь…
Послышался звук приближающегося экспресса, и друзья поспешили на перрон. Заняв места друг напротив друга у окна, они увлечённо продолжали беседовать о чемпионате по футболу. Порой могло показаться, что люди в данных диалогах понимают всё лучше самих футбольных тренеров. Друзья на словах могут перепродать игроков по разным клубам, создать новую непобедимую супер-команду. А, что самое главное, они всегда играют лучше футболистов. Конечно, Ким и Рей не так бурно всё обсуждали, но обычно в пабах за пивом всё так и происходит.
Когда Ким посмотрел в окно, то увидел такую красоту, которую раньше ему увидеть не доводилось. Огромные пространства зелёных долин, необъятное небо, Солнечный свет залил всё вокруг. Это чувство, которое невозможно описать словами. Как раньше он мог не замечать всё это? Вот стая птиц кружит в небе и улетает куда-то. Казалось, зелёно-карие глаза Кима слились со всем, что есть вокруг. Мир представлялся таким большим и невероятным Киму. На лице нашего персонажа появилась улыбка. В этой улыбке было всё, что только нужно человеку.
«Боже…- думал Ким,- ты создал всё это… И как я могу быть недовольным этой жизнью?».
Глаза Кима наполнились слезами, он сжал губы и опустил глаза.
- Всё самое интересное ещё впереди, Ким! Это прекрасные места, не правда ли?- сказал Рей.
Ким только кивнул в знак согласия, закрыв лицо руками.
Вечером экспресс приехал в Шотландию, в Эдинбург. На кэбе друзья доехали до местного отеля. У них в распоряжении были два номера: 364 у Кима и 365 у Рея.
Зайдя в свой номер, Ким осмотрелся. Его внимание привлекли пейзажи, развешанные по большой свободной стене. Здесь, в номере, был и большой письменный стол, кровать с резными спинками, торшер, оформленный алой тканью, тумбочка со свежими выпусками шотландских газет, высокая белая ваза на полу, напоминавшая о временах Античности, большой шкаф-купе, кожаное кресло, небольшая полка, предназначенная для мини-библиотеки (там уже стояло книги три-четыре). Из окна номера можно было увидеть освещённый тысячами огоньков Эдинбург. Таким необыкновенным представлялось всё Киму. Первое его впечатление от Шотландии оказалось вполне положительным. По крайней мере, ни одного минуса назвать он не мог. Это для него такая же Родина, как и Англия, как и Уэльс.
Ким потихоньку распаковывал свои вещи. Дорога утомила его, и теперь он хотел спать. Закрыв, наконец, шкаф-купе, он обратился к своей кровати. Она была очень мягкая, и в ней можно было утонуть. Что в таких случаях делают взрослые люди? Да-да! Они со всего разбега плюхаются в постель! Так и поступил Ким. Смешно, однако, бывает наблюдать за людьми в такие моменты. Вообще, будь кто-то рядом, Ким бы постеснялся так себя вести, словно он малолетний, но сейчас никого не было, можно было ни о чём не волноваться. Он уснул почти моментально, едва успев погасить свет.
Учёные спорят о существовании «чёрной материи», четвёртого измерения. Мне кажется, что четвёртое измерение – это наши сны. Мы погружаемся в абсолютно другую «реальность», переживаем на время то, что с нами происходит во сне. Сон – это странное состояние. Мы иногда пытаемся внушить себе правдивость увиденного в «четвёртом измерении», но оно только лишь образно отображает наш внутренний мир, наши страхи, тревоги, надежды и ожидания. И ещё: сны обманчивы. Не доверяйте снам…
Ким тоже увидел сон. Вполне себе нормальный сон. Но дело в том, что, проснувшись утром, он ничего не помнил. Чистый белый лист. Может, так оно даже лучше.
Утро вторника. Весь номер был в холодных оттенках. Из окна не было видно солнца. Ким резко открыл глаза. Ему абсолютно не хотелось спать. Он взглянул на часы: 6:00. Устремив взгляд на потолок, Ким о чём-то размышлял. Было немного прохладно, оттого и хорошо. «Наверное, сегодня будет дождь»,- подумал Ким.
Буквально через час он вместе с Реем сидел на первом этаже в кафе, где они завтракали. Над чашками кофе образовывался пар, который устремлялся в невесомость, исчезал в пространстве. Булочки с корицей лежали на тарелке по центру стола. Никуда не спеша, друзья обсуждали первое утро в Шотландии. Холодное, колючее утро. Киму оно очень понравилось. Ему нравилась такая погода. Он не выносил жару, а если и есть солнце, то обязательно должен был быть ветерок. Рей, привыкший здесь бывать, ничему не удивлялся и добавил, что для просмотра старинных замков погоды лучше не придумаешь.
Ким некоторое время старался привыкнуть к местному говору, хотя многие говорили на привычном для него английском. Захватив с собой путеводитель, рюкзаки с водой и едой, фотоаппарат, диктофон, блокнот и карандаш, товарищи начали своё путешествие по замкам Шотландии.
Главное – слиться с толпой туристов, а их здесь очень много. Киму становится интересно абсолютно всё, он оглядывается, смеётся, делится с Реем какими-то соображениями, улыбается. Вот они уже идут вдоль Королевской Мили к Замковой скале. Здесь очень большое скопление народа, у всех на лицах написано восхищение и радость. Редко в толпе встречаются недовольные лица.
Итак, вот перед Кимом и Реем вырос Эдинбургский замок, полный тёмных историй, тайн и загадок. Вообще, все эти «замки, полные тёмных историй, тайн и загадок» - нормальное явление для Шотландии. Здесь любят свою историю и гордятся происхождением.
Со времён Джона Нокса большая часть шотландских верующих – пресвитериане.
Шотландцы достаточно приветливы и отзывчивы. Несколько раз мне удалось увидеть толстячков в килтах, улыбчивых, с кружкой пива в руке, они с радостью объясняли прохожим всё устройство жизни севера Великобритании. Иногда ещё подмигивали и приглашали вечером в танцевальную школу, где они якобы были преподавателями. Ким представил, как они танцуют и усмехнулся.
Камни, по которым шёл Макферсон, как ему казалось, имели такую необъятную историю, что даже сложно себе представить. Он постоянно что-то записывал в блокнот, доставал айфон и фотографировал самые интересные моменты, потом фотографии загружались в интернет и уже в течение пяти минут все знакомые Кима, его читатели и подписчики могли знать, где он, даже видеть это. Ким подумал: «Интересно, если бы я был здесь веков пять-шесть назад, как бы я поделился тем, где я. Наверное, собрал бы всех гонцов и послал их рассылать письма во все уголки мира». Киму даже смешно стало от этой странной мысли.
Четыре часа провели друзья в Эдинбургском замке, собирая о нём информацию. Потом им удалось найти смотрителя, который всё подробно рассказал. Уходили по Королевской Миле довольные тем, что узнали много интересного, и теперь было чем поделиться с читателями одного из самых популярных лондонских журналов.
Никакого дождя, предполагаемого Кимом, не было, на протяжении всего оставшегося дня на небе не было ни единой тучи, ярко светило солнце. Товарищи решили прогуляться по городу. В интернете они узнали, что в Эдинбурге в этот день как раз проходит выставка одного итальянского художника-футуриста.
На выставке собралось много людей. Среди них можно было увидеть Рея и Кима. Они разглядывали каждую картину и недоумевали: неужели именно таким художнику представляется будущее? Такое серое и невзрачное. Почему? Почему так мало цветных картин? Всё какое-то чёрно-белое, монотонное, жалкое, словно насильственно находящееся в этих стенах.
- Надеюсь, таким будущее будет только на картинах,- сказал Киму Рей.
Дни в Шотландии казались Киму настолько беспечными, что он порой забывал, что приехал сюда работать. Очень часто ему приходилось путешествовать отдельно от Рея. Он искал самые живописные места этих краёв. Оранжевые закаты и сиреневые рассветы, воздух, полный влаги после дождя, роса на каждой травинке, чистые голубые озёра, лёгкие, летящие в никуда облака…
Последние два дня перед отъездом Киму пришлось жить в небольшом домике у озера. Вокруг не было ни единой души: только он и природа (конечно, ещё был айфон с выходом в интернет, иначе, как бы Ким делился впечатлениями со своими читателями). Когда ему надоедало фотографировать здешние красоты, он брал с собой альбом для рисования, карандаши, и отправлялся рисовать пейзажи. Конечно, это было больше похоже на необработанные зарисовки, зато в этих картинах было заключено столько эмоций!
Была суббота. Рей уже написал, что в воскресение вечером поезд отъезжает в Лондон. У Кима оставался последний день, который ему можно было провести в Шотландии. Он вышел на крылечко, спустился вниз по небольшой лесенке, прошёл метров десять до озера и сел на краю небольшого мостика. Был уже вечер, солнце медленно пряталось за горизонт, оставляя неопрятные пучки света в долинах. Сочные краски бесконечных лугов окрашивались в фиолетовые тона, а на небе запылал пожар. Словно языки пламени догорали последние лучи уходящего солнца. В душе Кима тоже был пожар. Наверное, он поглотил всё то, что было до поездки в Шотландию. Все эти пабы по выходным, разгульная жизнь, скучная работа, фальшивое окружение.
Ким вернулся и спокойно уснул. Никакие кошмары не могли потревожить крепкий шотландский сон. Наутро он, конечно, не помнил ни единого сна, и это было прекрасно!
Утром Ким с удовольствием ел овсянку, привёл в порядок дом перед своим уходом и собрал все свои вещи. Ближайшая станция, откуда автобусы едут в Эдинбург, была в пяти километрах отсюда, поэтому Ким и встал пораньше. Он шёл по какой-то тропинке, заросшей уже травой. С одной стороны были бесконечные холмы, а с другой – долины. Пели птицы, и от этого пения хотелось петь самому, даже сердце билось в такт с этой мелодией. Ким начал что-то насвистывать, словно хотел пообщаться с птицами, словно они говорили на одном и том же языке.
Поднявшись на холм, Ким оглянулся. Перед ним раскинулось такое массивное пространство, в котором самой жизни можно потеряться. Это была воля. Ким чувствовал себя свободным, у него заслезились глаза. Сейчас он словно снова оказался в детстве, когда он представлял себя крупинкой в этом мире. Сейчас он был крупинкой в Шотландии. Великой Шотландии!
Но вот Ким снова продолжил идти по тропинке, только на лице его была улыбка. Улыбка беспечного человека, довольного жизнью. Словно он знал, что будет делать дальше.
Полтора часа поездки на автобусе и он уже в Эдинбурге. Рей улыбается, он явно доволен проделанной работой. В его номере много фотографий, зарисовок, вырезок из газет, книг, тетрадей, исписанных чёрным маркером, ноутбук, который, наверное, не выключался всю ночь, в котором уже были готовы статьи в журнал. В принципе, поездка Рея удалась.
У Кима в номере был собранный рюкзак и стакан свежевыжатого яблочного сока, который он так любил. И это утро удалось на славу.
Обедали Ким и Рей в одном кафе неподалёку от отеля. Пирог, суп и кофе с пирожными с заварным кремом – это одни из самых вкусных обедов, созданных человечеством. Возможно, такое чувство возникло в умах у товарищей только от того, что они проголодались, или же так всё и было на самом деле.
Напоследок друзья сходили на фестиваль шотландского танца, а потом, собравшись, сели на поезд до Лондона.
Мимо мелькали огни городов, в темноту погружались зелёные газоны. Всё погрузилось во мрак. Киму не хотелось уезжать. У него осталось странное чувство в душе. Он понял, что ему нравится в Шотландии, он не хотел расставаться со свободой, которую впервые почувствовал здесь. Но всё было уже позади. Появились знакомые английские города, быстро улетающие вдаль, растворявшиеся в тёмной дали.
В Лондоне друзья разошлись по домам. Это был странный день в жизни Кима. Какой-то догорающий огонёк оставался в нём, если подуть на него, то вновь мог бы вспыхнуть пожар эмоций, но пламя постепенно потухало.
Несколько дней Ким буквально не мог найти себе места, он понял, что это время, когда необходимы перемены в жизни. И теперь у него был неисчерпаемый стимул – стремление к свободе.
Получив гонорар за статью, он собрал все свои вещи, сел в машину и отправился к родителям в Бат. Приехал он с тем известием, что собирается продать квартиру в Лондоне и купить домик в Эдинбурге. Родители возражать не стали. За пару недель у Кима набралось несколько десятков предложений купить его квартиру, поэтому, выбрав самое выгодное, он распрощался с лондонской жизнью.
Ещё неделя ушла у него на то, чтобы полностью перебраться в Шотландию. Когда всё было улажено, он зажил счастливо. У него были хорошие рекомендации с предыдущего места работы, поэтому он с лёгкостью устроился журналистом (а не помощником) в один из популярных шотландских журналов о путешествиях. Ему нравилась работа, его устраивала жизнь тут.
Но, вы можете спросить, что, в принципе, поменялось? Он так же работает, так же суетится, как белка в колесе, у него не так уж и много свободного времени, но почему же ему всё это нравится? Возможно, человеку для счастья не так уж много и надо. Просто мы должны пересмотреть своё существование и сделать хоть какой-нибудь шаг, а уж куда он нас заведёт – вопрос времени.
Недавно в гости к Киму приезжал Рей.
- Как дела, дружище?- спросил он с порога.
- Если бы у меня было всё плохо, ты бы не видел улыбку на моём лице.
- Я рад видеть жизнь в твоих глазах, правда, очень рад.
И Рея устраивала работа в Лондоне, устраивало всё в столичной английской жизни. Возможно, просто именно в этой бесконечной суете он видел свою жизнь.
Хотя бы раз в месяц Ким старается выезжать на природу, в какую-нибудь шотландскую деревушку. Там отыщет какого-нибудь фермера, с которым с радостью поговорит о ведении хозяйства, даже даёт советы иногда. Хотя, какой из Кима фермер?
Дома у него есть большой дог. Ким любит выгуливать своего питомца, знакомясь всё ближе и ближе с ещё незнакомым, но таким близким ему Эдинбургом…

Потерянная человеческая душа в потёмках судьбы пытается найти выход, но ещё больше запутывается в паутине сознания. Тупики повсюду, везде закрыты пути. Человек потерял самого себя, где же ему теперь искать? Бессмысленная жизнь, бессмысленное существование.
Остаётся последний шанс. Всё зависит от того, какой следующий шаг сделает этот человек. Либо он повернётся и сделает шаг назад, либо сделает шаг в новую, ни на что не похожую жизнь!


(Огромную благодарность хочу выразить иллюстратору и художнику Шакере Азизагаевой за главную обложку)