Эмпуса

                Жертвуя собой, человек становится выше  бога, ибо как может бог, бесконечный и всемогущий, пожертвовать собой? В лучшем случае он может принести в жертву своего единственного сына.
Уильям Сомерсет Моэм


«Принять участие в научном эксперименте приглашаются молодые люди, от 18 до 25 лет, желательно без вредных привычек и проблем со здоровьем. Желающим обращаться по адресу: Дилборн-авеню, медицинский центр, кабинет 205, не позднее 2 мая 20** г. Плата 300$.»

 Меган Холландер смяла листок с объявлением и решительно постучалась в крепкую дубовую дверь с выгравированными в верхней части цифрами: 205. Никто не ответил, и она постучала еще раз. За дверью послышалась непродолжительная возня, гладкая медная ручка зашевелилась, и послышался щелчок.
  На пороге стоял голубоглазый мужчина с лицом бойким, как у рекламного агента. Одет он был довольно просто, но зато с претензией – в светло-серый костюм и голубую рубашку без галстука. Увидев девушку, он широко и белозубо улыбнулся ей -  так, будто все его мечты каким-то чудесным образом осуществились. Меган заметила на его левой щеке короткий белый шрам.
- Здравствуйте, - нерешительно начала она. – Я пришла…
- Вы по объявлению? – не дал ей договорить мужчина. – Вы пришли по объявлению?
- Да.
- Проходите, проходите, - по-прежнему улыбаясь, он гостеприимно распахнул дверь и пригласил ее войти внутрь.
  Кабинет 205 был огромен и чем-то напоминал медицинский: помимо двух письменных столов и полок, сверху донизу забитых какими-то папками и бумагами, здесь находился еще один столик, наподобие тех, за которыми сдают на анализы кровь. Меган заметила на нем несколько склянок и пузырьков с густой темно - алой жидкостью. Смутно она догадывалась, что это такое, и потому брезгливо поморщилась. Идея начала казаться ей чуть менее блестящей, чем накануне. Если бы ей так  срочно не нужны были эти чертовы 300 долларов…
- Садитесь, пожалуйста, - тепло предложил мужчина, указав ей на стул около одного из письменных столов. С его лица не сходила дружелюбная улыбка, но Меган она больше напоминала ухмылку кота, только что съевшего масло.
  Мужчина сел напротив нее и сцепил руки в замок.
- Итак, - сказал он низким приятным голосом. – Вы хотите принять участие в нашем эксперименте?
- Да, - подтвердила Меган и отбросила длинные темные пряди со своих зеленых глаз. – Увидела ваше объявление на доске в отделении психологии.
- Вы решили помочь нам двигать науку вперед?
- Вообще-то меня больше заинтересовала указанная в призыве сумма.
Мужчина улыбнулся.
- Почти все говорят так… вы студентка?
- Да, Гариссоновский колледж, отделение психологии.
А вот курс лучше не уточнять – кто его знает, вдруг не разрешит участвовать, мол, не доросла еще? Но собеседника это вовсе не интересовало.
- Прекрасно, - мужчина довольно потер руки. – Прекрасно, прекрасно. Нам очень нужны такие люди, как вы. Кстати, меня зовут Бен Рошерфорд, доктор Рошерфорд. Я руководитель проекта.
- А что это за проект?
Бен Рошерфорд посмотрел на нее в упор, затем встал, подошел к маленькому столику и взял с него один пузырек. Меган наблюдала за ним с вежливым недоумением.
- Как вы думаете, что это? – тоном светской беседы спросил он, слегка тряся пузырьком. Темное содержимое оставляло на стекле алые разводы.
- Кровь, - не раздумывая ни секунды, ответила Меган.
- Именно, - доктор поставил пузырек на место. – Это кровь. И именно это нам и нужно от вас.
Заметив на ее лице недоуменное отвращение, он усмехнулся.
- Нет, вы не так поняли, - он снова сел напротив нее. – Мы занимаемся очень серьезным исследованием в области человеческой крови. Видите ли, наша цель – вывести универсальную группу, которую можно будет переливать людям совершенно независимо от их группы. Мы уверены в успехе. Наше открытие может спасти тысячи, а возможно, и миллионы людей по всему миру. Миллионы, понимаете?
- А что я должна буду сделать?
- Сперва – показать свою медицинскую карточку.
Меган порылась в сумочке и выудила из нее мятую карточку. Рошерфорд бегло пробежал глазами по ее показателям.
- Замечательно, - его голубые глаза блеснули. – Вы здоровы, как лошадь. Это просто отлично. Курите?
- Нет.
- Пьете?
- Только по праздникам.
Рошерфорд быстро взглянул на нее.
- От сессии до сессии живут студенты весело, а сессия, а сессия всего два раза в год, - пропел он и мягко рассмеялся. Меган тоже улыбнулась.
- Ладно, не страшно… Дело в том, что от вас требуется пожертвовать немного вашей крови для нашего эксперимента. Если, конечно, вы нам подойдете. А я думаю, вы нам подходите.
- Я должна просто сдать кровь? – Меган широко раскрыла глаза.
- И получить за это 300 долларов, - добавил Рошерфорд. – Вы согласны?
- Господи, конечно, я согласна.
- Тогда подпишите вот это.
Он выдвинул ящик стола и вынул из него какую-то бумагу.
- Что это такое?
- Формальность, - ответил Рошерфорд. – Обыкновенная формальность. Чтобы потом не возникло никаких недоразумений.
- «Проект «Эмпуса»», - прочла Меган в самом верху листа. – Эмпуса? Что за Эмпуса?
Бен Рошерфорд тонко улыбнулся.
- У греков была одна легенда… О женщине, на которую обрушился гнев богини.  Эмпуса была проклята завистливой Герой, женой Зевса. Гера убила детей Эмпусы, а саму ее лишила способности засыпать, превратив в вампира. Обезумевшая Эмпуса по ночам охотилась за маленькими детьми и пила их кровь.
- Как мило, - усмехнулась Меган.
- Мы тоже, если задуматься, в какой-то мере кровососы – берем кровь и используем ее. Поэтому проект и получил такое название, ну а я, выходит – главный вампир.
Доктор тихо засмеялся. Меган тем временем пробегала глазами по отпечатанным строчкам. Да, она берет ответственность за последствия целиком и полностью на себя. Разумеется, она уже совершеннолетняя, и имеет полное юридическое право вступать в любые отношения с правительственными программами и частными лицами. Меган даже скривилась: обычные формальные глупости. Поставив внизу размашистую подпись, она протянула бумагу доктору. Тот буквально вырвал лист у нее из рук и немедленно спрятал его в стол – как ребенок, у которого отнимают любимую игрушку. Он как будто боялся, что Меган отнимет у него эту бумажку. Потом посмотрел на девушку и приятно улыбнулся ей.
- Теперь последнее. Заполните, пожалуйста, вот эту анкету.
Он положил перед ней еще один листок – небольшой и с красной каемкой. Меган просмотрела его. Анкета включала в себя 25 более или менее нелепых вопросов: «Была ли у вас когда-нибудь серьезная психическая болезнь?» - 8; «Наблюдались ли вы когда-нибудь у психиатра?» - 14; «Чувствовали ли вы когда-нибудь приближение психического расстройства?» - 5; в вопросе «Пробовали ли вы когда-нибудь сильнодействующие галлюциногенные наркотики?» Меган, поколебавшись, обвела «нет», подумав про себя: а кто не пробовал их в наше славное время?
«Сдавали ли вы раньше кровь?», «Была ли у вас когда-либо болезнь крови? Если да, уточните» - это следовали обычные вопросы, которые предлагаются донорам. «Участвовали ли вы когда-нибудь в других экспериментах?»… «Укажите свое семейное положение. Есть ли у вас дети, и если да, уточните, сколько» - этот вопрос позабавил ее больше всех остальных. Обведя «нет» в последнем вопросе («Употребляете ли вы регулярно алкоголь?»), Меган вернула анкету Рошерфорду. Тот внимательно оглядел ее.
- Что ж, думаю, все в порядке, мисс Холландер, - он убрал ее анкету туда же, куда спрятал подписанную ею бумагу. – Осталась одна небольшая процедура. 
Он провел ее к столику, на котором стояли пузырьки с кровью.
- Садитесь, - сказал доктор. – Я возьму у вас кровь.
- Сколько? – выпалила Меган. Настроение ее сразу же упало, стоило ей увидеть шприц: уколы она ненавидела.
Рошерфорд пристально посмотрел на нее. Так пристально, что девушка забеспокоилась. Потом он сунул руку в карман пиджака и достал из него маленькую лабораторную колбочку.
- Вот сколько, - пояснил он и рассмеялся. – Не жалко? – подмигнул он.
- Не жалко, - Меган тоже засмеялась. А он ничего, классный мужик, подумала она. Прикольный. Спустя пару минут колбочка наполнилась.
Рошерфорд наклеил на него этикетку с ее именем и сказал:
- Через два дня мы пришлем вам результаты Экспертизы. Она покажет, будете ли вы участвовать в «Эмпусе» или нет. Но я думаю, ваша кровь – это то, что нам нужно. У вас отличные показатели.
Меган приуныла: обычно такие вещи (отличные показатели) говорят для того, чтобы подготовить человека к горькой пилюле. У вас отличные показатели, но чего-то не хватает… Нам больше подходят другие… Но у нас переучет… Но у нас в квартире газ…
А ведь ей так нужны деньги! Ее брата судили за угон машины, и мать уже дважды в истерике звонила ей домой. Требовалось срочно внести залог, иначе Джорджу грозит решетка. Твой брат сядет в тюрьму, как ты можешь быть такой эгоисткой! Но мама, у меня нет никаких денег… Ты хочешь, чтобы твой брат сидел в тюрьме, с убийцами и ворами? Но он же виноват, мама… Ты никогда не любила нас! Тебе всегда было плевать на свою семью! У родного брата такое несчастье, а она строит из себя черт знает что! Ты хочешь, чтобы я просила тебя на коленях? Ты этого хочешь? Этого? Так я сделаю это, но помоги ему! Мама, у меня правда нет ни цента, на той неделе меня выгоняют из комнаты, на улицу, потому что мне нечем заплатить за нее… Я учусь, я нашла работу в кафе, но этого недостаточно… У меня нет денег! Хватит врать мне, Меган! Я знаю, когда ты хочешь меня обмануть. Помоги брату, или я больше не считаю тебя дочерью!
А 300 долларов пока что оставались недосягаемой манной.
К реальности ее вернул бодрый голос Бена Рошерфорда:
- Вот, возьмите, пожалуйста, - доктор протянул ей несколько купюр: ровно 150 баксов. – Другая половина – после получения результатов Экспертизы.
- Спасибо! – Меган просияла.
150 долларов – это уже что-то, думала Меган, спускаясь вниз по изящной красивой лестнице и выходя на улицу. Это уже половина. Только бы ее кровь подошла этому странному человеку со шрамом на щеке. Только бы она оказалась годной для этой «Эмпусы». Тогда все ее проблемы будут решены…

                *    *    *
Вечером того же дня Меган рассказала обо всем своему парню, Рею Олсону. Рей тут же с радостью ухватился за эту идею и решил на следующее же утро отправиться к Рошерфорду. Как оказалось, в центре уже успела побывать чуть ли не половина их курса, и нескольких человек  признали годными для участия в «Эмпусе».
- Это занимает всего полчаса, - рассказывала Меган. – Подписываешь бумажку, что за все отвечаешь сам, заполняешь анкету и сдаешь чуточку крови. И получаешь за это 150 баксов.
- Ух, только бы это не оказалось очередной разводкой, - Рей тряхнул копной густых соломенных волос. – Но все же 150 зелененьких на дороге не валяются. Завтра схожу в этот чертов центр. Как там твой братец?
- Он снова влип в историю, - вздохнула Меган. Ее брат попадал в истории всю жизнь, и с самого детства почему-то именно ей вменялось в обязанность вытаскивать его из них. – Угнал с какими-то придурками машину, и теперь его судят. Мать бесконечно треплет мне нервы. Он же твой брат, он не может отправиться за решетку, к маньякам и извращенцам! Она требует от меня денег, чтобы внести за Джорджа залог.
- Ты говорила ей, чтобы тебя выселяют из комнаты?
- Ее это не колышет. Она считает, что я обманываю ее. Если я не достану эти деньги в ближайшее время, я ей больше не дочь.
Отношения Меган с матерью носили очень странный характер. В детстве она боялась и не понимала ее. Как-то раз, когда Меган было шесть лет, мать за какую-то провинность надавала ей пощечин и за ухо затащила ее в чулан для зонтиков. Меган уже не помнила, что она натворила, но, ошеломленная и напуганная до предела внезапностью атаки, не смела сопротивляться.Чулан был весь завален старыми журналами, коробками из-под обуви и прочим хламом. Все время заточения она проплакала в углу, обхватив старый зонтик, точно ища в нем поддержку, но ей и в голову не пришло просить и умолять,чтобы ее выпустили. Ей было страшно и одиноко, она плакала до изнеможения, но ее всю вдруг переполнила гордость, которая заставила бы ее молчать, даже если бы ее медленно поджаривали на сковородке. Мег целый день просидела в кромешной темноте, а когда ей разрешили выйти (из чулана, но никак не из дома), она шарахалась от каждого звука и оглядывалась назад так часто, что могло показаться, будто у нее тик. Ей все время казалось, что за спиной у нее кто-то стоит. Наконец мать не выдержала и отвела ее к психиатру. Мег весь сеанс сидела напротив него, сложив руки на коленях и боясь даже вздохнуть, чтобы не дать матери повод пожаловаться на ее мнимое буйство. Психиатр, бородатый дядя с умными глазами, предположил, что у нее, вероятно, нервное расстройство или психические отклонения. Иными словами, он счел ее идиоткой. Мать немедленно согласилась с ним. "Она совершенно неуправляема, я не знаю, что с ней делать!" Психиатр поинтересовался, не прибегала ли миссис Холландер к каким-либо наказаниям. "Нет, что вы, детей нельзя наказывать!". Эпизод с чуланом, казалось, совсем выпал у нее из памяти. В конце концов психиатр прописал Мег какие-то таблетки, которые мать, к счастью, так и не потрудилась купить. История с чуланом вскоре забылась, но Меган на всю жизнь запомнила ощущение, когда ты сидишь, совершенно одна, в непроглядной темноте, без единого звука, если не считать твои всхлипы и стук сердца, на тебя давят стены и потолок, и кажется, будто тебя похоронили заживо в гробу. До сих пор она не выносила темноты. И до сих пор мать не желала оставить ее в покое.
Рей сочувственно погладил ее по волосам.
- Наверное, мне стоит встретиться с твоим братом. Родители не вложили мозги, значит, это сделаю я.
- Этот эксперимент – моя единственная возможность отвязаться от них, - Меган опустила голову. – Тот мужик говорил, что, кажется, я подхожу им.
- Болтаете об этой гребаной «Эмпусе»?
К ним присоединились Курт Пирсон и Энтони Паркер, оба в кожаных куртках. Студенческий кафетерий напоминал улей: все действительно бурно обсуждали проект.
- Я вот только что скажу, - заявил Курт. – Эти ребята из «Эмпусы» - реальные лохи, ведь это просто возможность сорвать легкие денежки. Я ходил сегодня с утра. Этот козел все прикапывался: курите? Пьете? А может, я и то, и другое!
 Он расхохотался собственной шутке и хлопнул приятеля по плечу.
- А я вот не прошел, - расстроенным голосом поведал Энтони. На фоне статного, широкоплечего Курта он казался чересчур маленьким и тощим. – У меня был грипп, всего неделю назад. Этот Рошерфорд сказал, что я не прохожу.
- Ну ты лох! – радостно возвестил Курт и опять рассмеялся. – И все они там – лохи. Просто дармовые денежки.
- Он говорил, это серьезный эксперимент, - сказала Меган. – Что они выводят универсальную группу крови, что-то такое.
- Лично меня волнуют только три сотни зелененьких, - Курт взлохматил и без того растрепанную шевелюру. – Что они там будут выводить – мне начхать.
- Интересно, почему они платят так много? – задумчиво спросил Рей.
- Это какая-то правительственная программа, - Паркер, как всегда, знал все. – Этот проект инициатива Правительства, а они какой только хренью не занимаются.
- А руководство колледжа не возражает? – эта мысль пришла Меган впервые.
- Ребята, что хорошо для «Эмпусы» - хорошо для отделения психологии, все это понимают, - Энди, похоже, нравилось видеть себя в роли провидца Кейси. – Они получат свое помещение.
- Они не пытаются выжимать соки из людей, пока те не усохнут, а? – спросил Курт, и оба приятеля искренне рассмеялись.
- Нет, насколько я слышал, это спецэффекты в некачественных ужастиках.
В кафетерии становилось все шумнее – возвращались все новые и новые студенты, и разговоров было только об «Эмпусе».
«Эмпуса», «Эмпуса», «Эмпуса»…
Меган наклонила голову. В ее зрачках можно было увидеть пока что отдаленные тени начинающейся головной боли.
- Это же халявный заработок! – воскликнул Курт. – Полкурса уже отстрелялись… 
- Я слышал, Аманда Ричардс ходила сегодня, - протянул Энтони и поскреб заросшую рыжей, в тон волосам, щетиной щеку.
- Представляю, как злится Кевин, - ухмыльнулся Курт. – Он ведь запретил ей связываться с этим!
- Кому-то сегодня будет очень весело, - сказал Энтони, и они с Куртом вновь покатились со смеху.
- Как думаете, это безопасно? – поинтересовался Рей.
- Они не испытывают ничего на добровольцах, если это опасно, - отозвалась Меган. – Если есть хоть малейшее сомнение, испытывают сначала на крысах, потом – на зэках. Они проводили такое раньше, я уверена. И проверяли.
Они посидели еще немного, потом Рей тронул Меган за локоть.
- Пойдем?
Меган, голова у которой уже разламывалась, безразлично кивнула.
Они вышли на улицу. Уже стемнело, на небе, в окружении нескольких неярких звезд, парила бледная ущербная луна.
- Мег, скажи честно, что ты об этом думаешь? – Рей был необычайно серьезен. Его синие глаза подозрительно прищурились.
- Ничего хорошего.
- И мне это дерьмо не нравится.
- Мне тоже. Но дело-то делается. Чего они от нас хотят? Немного крови. И все. Зачем? Никто точно не знает. Ни я, ни ты, ни ребята. Может, они сами не знают. Говорят, для науки, а на самом деле что? Но даже если это не так. Они изобретают способ спасти людей. И мы можем им в этом помочь. И получить деньги за это. Все по-честному.
Они немного помолчали, затем Меган устало произнесла:
- В любом случае, у меня другого выбора нет.
Рей посмотрел ей в глаза. Даже в темноте глаза у него были голубые, как море. Он протянул руки и прижал ее к себе.
- Тогда, пожалуй, я сделаю так, чтобы этого выбора не было у нас.
Меган быстро и благодарно взглянула на него.

                *    *     * 
Ровно два дня спустя Мег Холландер получила письмо с извещением, что все показатели в норме, и ее кровь идеально подходит для проекта. Она принята. Бен Рошерфорд настоятельно просил ее явиться без опозданий в следующий вторник в 9 часов утра. Аккуратно на день позже такое же точно письмо получил и Рей Олсон. Оба они идеально подошли «Эмпусе», чему втайне очень обрадовались.
  Во вторник они вдвоем подошли к медицинскому центру ровно без десяти минут девять. Там оказалось еще много народу – всего человек двадцать. Меган увидела Курта Пирсона, Аманду Ричардс и еще нескольких знакомых ребят. Все негромко переговаривались между собой и с любопытством косились на дверь с цифрами 2 0 5. Ровно в девять она распахнулась и к ним вышел Бен Рошерфорд, в обычном сером свитере и синих джинсах. Он широко и открыто улыбнулся собравшимся.
- Рад приветствовать вас. Вижу, вы все собрались. Очень рад. Теперь я попросил бы вас проследовать за мной.
  Мег и Рей переглянулись, но ни один из них не произнес ни слова. Почти в полном молчании группа двинулась за Рошерфордом. Идти пришлось недолго – этажом ниже руководитель «Эмпусы» остановился у тяжелой, обитой сталью дверью с надписью «Лаборатория».
-  Я видел много дешевых ужастиков. Дальше окажется западня, - неожиданно произнес Курт Пирсон, и многие засмеялись. Правда, смех вышел немного нервным.
 Они зашли в лабораторию – просторное безликое помещение со стерильно-белыми стенами. У стен стояло ровно 20 коек, с синтетическими антиаллергенными подушками. Ярко светила лампа. Бен Рошерфорд вышел вперед и сказал:
- Позвольте представить вам моего коллегу – доктора Тревинга. Он будет помогать мне в нашем эксперименте.
 Откуда-то из-за его спины вышел невысокий пожилой человек в белом халате. Он обвел всех присутствующих взглядом мутных бесцветных глаз и произнес краткую речь. Она сводилась к следующему. Ничего не бойтесь. Все находится под контролем и тщательно проверено. Им введут совершенно безопасную инъекцию и снимут несколько показателей. Меган это показалось странным, но она ничего не сказала.
- Теперь, юные леди и джентльмены, я попросил бы вас занять койки, - сказал доктор Тревинг в заключение.
- А можно вдвоем в одну? – ввернул Курт, покосившись на Аманду Ричардс, но шутка вышла натянутой. Все разбрелись по койкам. Меган и Рей легли в соседние. Рей нервничал, это было заметно, но когда их глаза встретились, он улыбнулся. Меган тоже улыбнулась ему, но улыбка получилась бледной. Очень быстро им всем ввели синеватую жидкость шприцем с иглой через трубку какого-то странного устройства. Бен Рошерфорд сам не колол, но прохаживался между кушетками с неизменной улыбочкой, находя слово для каждого. Чем-то он был очень доволен. Пожилой доктор тоже не сидел без дела: он сновал туда-сюда, закрепляя на запястьях испытуемых металлические оковы.
- Эй, док, это обязательно? – судя по голосу, Курт сильно волнуется. Меган повернула голову и увидела его бледное, почти белое лицо.
- Небольшая предосторожность, молодой человек, - Тревинг, напротив, был спокоен, как удав.
 Вот сейчас мы начнем усыхать, меланхолически подумала Меган. Скорее бы это кончилось. Она вновь посмотрела на Рея.
- Все в порядке? – спросил он одними губами.
- Да, все хорошо.
Подошел Рошерфорд. Встал между ними, посмотрел сперва на Рея, потом на Меган.
- Немного больно, да? – его голубые глаза сверкали. – Ничего, сейчас пройдет.
- Когда мы начнем съеживаться? – неожиданно спросил Рей и глуповато ухмыльнулся.
- Все будет в порядке, - Рошерфорд улыбнулся ему и прошел дальше. Рей хихикнул. Меган взглянула на него.  Какие яркие у него волосы! Они как-то глупо напомнили ей стога сена у дома ее родителей… большие стога… сена… соседского мальчишку… она громко засмеялась.
  Тревинг обеспокоенно оглянулся на нее. Рей улыбался ей. Он такой красивый. Ей хотелось сказать, как она его любит. Его волосы похожи на пшеничное поле.
 Где-то кто-то плакал. Истерически рыдал. Звук нарастал и затихал какими-то необычными периодами. Меган как в тумане почувствовала, как к ней прикрепляют какую-то трубку. Это было не больно, вообще никак. Просто около тебя теперь находится трубка.
 Просто трубка.
  Меган истерично хихикнула.
Доктор Тревинг бежал по комнате к койке, стоящей у монитора компьютера. Парень на кушетке вроде бы что-то делал со своим лицом. Да, он определенно творил что-то с лицом, царапал его, сдирал кожу. Вокруг кушетки собрались белые халаты, и парнишка исчез из виду. Потом из толчеи белых халатов поднялась окровавленная рука, подобная руке тонущего. Пальцы были в крови, с них свисали кусочки тканей. Где-то рядом плакала девушка. Меган глубоко вздохнула. Она взглянула на Рея, он смотрел на нее, глаза у него были широко раскрытые, испуганные. Красивые у него глаза, Меган просто тонула в них. Рей напуган. Ему страшно. Ей тоже. Он в самом деле боится, подумала она. Не пугай его еще больше! Сделай вид, что все нормально. Помни, что он под действием этой дряни, чем бы они ни была. Она улыбнулась ему, и через мгновение Рей ответил ей неуверенной улыбкой. Меган хотела взять его за руку, но ее запястья были прочно прикованы к поручням.
 Вдруг ее всю пронзило странное ощущение – просто трубка неожиданно ожила и глубоко впилась ей в кожу. Как будто сомкнулись челюсти здоровенной собаки, вроде сенбернара. Больно. Боооольнооо…
- Эй… - слабый, неуверенный голос. Неужели это красавчик Курт? Курт, которому море по колено и все до одного места? Что-то ты не в форме, дружище, отрешенно подумала Меган и глупо улыбнулась. – Эй… что происходит? Что… я хочу знать… что… что происходит?
- Все в порядке, юноша, - раздался беспечный голос доктора Рошерфорда. – Все в порядке.
Трубка еще плотнее врезалась в кожу. Меган зажмурилась от боли.
- Что происходит? – это, кажется, Аманда. – Что это еще за хр…
- Все в порядке, все в порядке, - беспечно твердил Рошерфорд. – Все в порядке, друзья мои…
Ничего не в порядке, в панике подумала Меган. Проклятая трубка словно жила своей жизнью. Она точно искала что-то, искала и не могла найти…
Меган рванулась, пытаясь встать, но ее руки были прикованы к кушетке. Слева от нее то же самое проделал Рей, но оба они остались на своем месте. Ледяная мысль пронзила мозг Мег: что с ними делают… Неужели они в западне?! На миг зеленые глаза встретились с голубыми, и в обоих застыл одинаковый, почти первобытный ужас смерти. Сердце бешено заколотилось, словно поняв, что стучать ему осталось недолго и надеясь, наверное, настучаться на всю жизнь.
 Она едва не вскрикнула – ее всю пронзила резкая, жуткая боль. К своему ужасу, она физически ощутила, как кровь стремительно несется по венам… прямо к трубке. Трубка высасывала из нее кровь…
 Она поняла, что это не галлюцинация и закричала – вернее, ей показалось, что она кричит, на самом деле с ее губ слетел только хриплый надломленный шепот. Рей метался на своей кушетке, чувствуя, должно быть, тоже самое.
Жуткий пронзительный вопль пронесся по лаборатории – трудно было даже понять, парень это кричит или девушка. Вопль беспредельного ужаса, на очень высокой ноте, он не смолк, а оборвался, как будто его внезапно обрубили ножом. Кто-то рыдал…
«Боже, боже, боже…» - трубка делала свое дело, вытягивая кровь. Меган чувствовала смертельную усталость, теперь не было сил даже повернуть голову. Каждая клеточка ее тела отчаянно протестовала. Сердце, мозг, мускулы – все отказывалось принимать, что  сейчас всему наступит конец.
- Все в порядке, - далекий, уносящийся куда-то голос Бена Рошерфорда. – Все в порядке, все в порядке… Мы очень вам благодарны, мои юные друзья. Вам благодарно все человечество. Вы спасли миллионы жизней… Но нам нужна ВСЯ ваша кровь. Простите. Уверяю вас, нам очень жаль. Но без жертв не бывает победы.
  Мег слышала его, но слов не понимала. Боль растворяла смысл.  Думать ей удавалось с большим трудом. Сердце словно бы замерло. С усилием стукнуло. Потом, через паузу, еще раз. И еще. С неохотой.
«Боже, боже, боже, как я могла в ЭТО ввязаться? Как это получилось? Почему я сейчас умру?»
«Мы все умрем здесь. Мы обречены. Какая нелепая смерть. Как морская свинка на столе.» - прозвучал в голове несуразно-спокойный, холодный голос. Голос Разума, говорящий, нет, равнодушно констатирующий, что конец близок. Но если Разум оставался спокоен, то тело отчаянно надрывалось: жить! жить! жить!
 Мысль угасала. Сознание меркло. Зрение уходило, но пока еще она видела.
«Я не хочу… я не хочу умирать! Я не могу умереть вот так…» -  вопило все у нее внутри.
Снова плач. И крик. Но на этот раз совсем слабый. Беспомощный.
«Рей, прости. Зачем я втянула тебя в это. Прости, прости, прости меня! Ты не должен был быть здесь. Это я виновата. И теперь ты умрешь из-за меня» - последняя ясная мысль Меган Холландер вспорхнула испуганной птицей. Ударилась о пустой череп. И исчезла в наступившей темноте. Какие-то обрывки мыслей еще метались в засыпающем навеки мозгу. Она видела перед собой лицо Рея, его поразительно синие глаза… глаза, которые всегда сводили ее с ума. Потом его сменило лицо матери – худое и чем-то всегда недовольное. Твой брат сядет в тюрьму… сядет в тюрьму… сядет из-за тебя, Меган, из-за тебя будет сидеть с преступниками… он не виноват, это плохая компания… а ты не пожелала помочь родному брату! Ты мне больше не дочь.
Но ведь я старалась, мама… я ХОТЕЛА помочь ему. Мне просто не повезло… Интересно, а ты огорчишься, узнав, что меня больше нет на свете? Или просто плюнешь на мою могилу, проклиная за то, что я не сумела вытащить твоего ненаглядного Джорджа из очередного переплета?
Последним она увидела самого Джорджа. Он ухмылялся ей своей обычной нагловатой ухмылкой, в ухе поблескивала серебряная сережка – небольшой колечко. Он ухмылялся, держа руки в карманах, а на запястье у него красовалась татуировка: Я БУДУ ГОРЕТЬ В АДУ, И ЭТО МНЕ ЧЕРТОВСКИ НРАВИТСЯ! Он набил ее не так давно, примерно за пару месяцев до того, как она уехала в колледж. А потом, должно быть, решил покататься с друзьями… Парень без тормозов и особых мозгов… кажется, так его называла одна из его бывших подружек? Что-то мне подсказывает, дружище, что не получишь ты своих денег…
  Напоследок в голове у нее мелькнуло, что мир взрывается, но не снаружи, а внутри нее, и эпицентр этого зловещего и всеразрушающего взрыва не крупнее самой обычной десятицентовой монетки.
  Боль… Ужасное ощущение утекающей, выжимаемой из тела жизни…
    И все стало белым-бело…

                *    *    *
Уважаемые дамы и господа! Я рад сообщить Вам, что наше исследование подошло к концу. И я просто вне себя: мы сделали это! Мы сумели совершить невозможное! Это великое открытие войдет в историю. Мы сумели опытным путем синтезировать кровь различных групп, получив в итоге универсальную группу, которая спасет миллионы людей по всему свету! Миллионы жизней удастся сохранить благодаря двадцати добровольцам, отдавшим свои жизни на великое дело науки. Мы все просто потрясены мужеством и самоотверженностью этих юношей и девушек, добровольно отдавшим нам свою кровь. Все они согласились пожертвовать собой ради всего человечества. Я уверен, этот подвиг еще войдет в историю. Они отдали свои жизни «Эмпусе» ради нашего блага. И мы никогда не забудем их всех – храбрых, благородных, бесстрашных молодых людей, пренебрегших своей молодостью и жизнью ради святого дела науки! Если вы, дорогие дамы и господа, не верите в столь сильную самоотверженность нынешней молодежи, то я могу продемонстрировать вам это – вот бумаги, в которых говорится, что они отдают свои жизни, бескорыстно и добровольно, на благо всего человечества. И все они подписаны! Они знали, на что идут, и их великий подвиг не должен быть забыт! Никогда и во веки веков. Я скорблю с родными доблестных добровольцев, но с полным правом могу заявить: ваши дети, сестры и братья – герои! Гордитесь ими…  И мы все будем свято чтить их память…
  Проект «Эмпуса» рад предоставить вам результаты нашего исследования…