мёртвые планеты

«Посадка на эту планету, как, впрочем, и сам полёт на неё, всегда вызывают во мне бурю эмоций. Ненавижу это всё. Ненавижу эту планету. Ненавижу корабль. Ненавижу всё, что нас с ней связывает…»
Двое молодых людей вышли из небольшой космической шлюпки и отправились в путешествие по безлюдной ледяной пустыне. Оба были одеты в самые обычные космические скафандры марки AMR, оба вели себя более чем естественно. Один, что выглядел постарше, да и поопытнее, явно не раз бывал в этих холодных объятьях. Второй же был озадачен всем происходившим. В приказе было ясно сказано, что он должен сопровождать заключенного до места, но бедный мальчик даже не подозревал, что до этого места придётся идти несколько километров по замёрзшей намертво земле. Пройдя несколько метров, они остановились. Мужчина оглянулся и посмотрел на шлюпку, которая уже начала пропадать под слоем жёсткого снега. Он перевёл взгляд на своего попутчика, понимающе посмотрел на его перепуганное лицо и тихонько произнёс, включив переносную рацию: «- Не думаю, что тебе стоит идти. Я ведь всё равно никуда не денусь.» Парнишка с благодарностью посмотрел на него и быстренько ретировался обратно в космолёт, оставив заключенного в гордом одиночестве.
Несколько часов по бескрайним ледяным просторам, но он уже привык. Каждый год, двенадцатого января, в день, когда два солнца образуют на небе одну звезду, он приходит к своему каменному алтарю для совершения вечной мессы. Так было, есть и будет всегда, пока его организм окончательно не ослабнет и не издаст последний вздох. Он медленно шёл, пробираясь сквозь сугробы, ломая мёртвые ветви замёрзших растений, собирая все силы для следующего шага. Снег, даже сквозь регулирующий температуру скафандр, оказывался безумно холодным, и чем дальше он шёл, тем холоднее его принимала эта земля. Казалось, словно ничто уже не радо его видеть. Ничто, кроме одного заветного местечка. Кроме единственного прибежища жизни в этом богом забытом месте.
- А вот и ты. Я так скучал, - произнёс он тихо, глядя вдаль. Мужчина медленно отряхнулся и пошёл по идеально лежащему снегу. В центре круга, лишённого каких-либо препятствий и сугробов, стояла запорошенная снегом фигура. Сквозь снег можно было разглядеть лишь очертания. Мужчина медленно подошёл к статуе и застыл на месте, словно боялся потревожить её вечный покой. Затем всё же собрал волю в кулак и стряхнул снежное одеяло с одинокого камня. Под слоем замёрзшей воды покоилась прекрасная девушка, облачённая в чёрное платье, на голове её красовалось некое подобие короны, больше напоминающее такое украшение Древних, как «кокошник». Одна из её тонких ручек, сделанных из драгоценного мрамора была обращена к путнику, вторую же она прижимала к груди, словно пыталась скрыть что-то от чужих глаз. Мужчина медленно протянул руку и сжал холодный камень. Он с грустью взглянул в глаза каменной женщины, провёл по её щеке и медленно опустился у её ног, прижавшись спиной к её ногам.
- Знаешь, а ведь всё могло было быть совсем по-другому. Нет, серьёзно. Даже не знаю как, но точно не так. Я так скучаю по тебе, Зар. Нет, серьёзно. Мне тебя правда не хватает…
Он говорил её что-то, сам уже не понимая что, не чувствуя того, как из глаз текут горячие слёзы, пытаясь отогнать от себя назойливые виденья тех дней, которые никак не хотели уходить. Он помнил всё. Война. Выстрелы. Крики. Плач. Вспышка. И конец. А всё остальное словно стёрли из памяти. Память возвращалась на мгновенья, и то в виде образов, размытых очертаний. Вот его ведут на допрос. Вот она прощается с ним в последний раз, такая же улыбчивая и добрая, как и всегда. Вот самая ужасная планета в мире. А затем камера, приговор и вечная тишина.
- В тот день, когда на наш дом напали, - начал он рассказ, который они оба знали от корки до корки, - Знаешь, мне хотелось верить, что всё это неправда. Просто глупый сон. Мне так хотелось ещё пожить с тобой. Почувствовать тебя. А меня как назло призвали. А ты пошла за мной. Помнишь, как генерал не хотел пускать тебя? Ну, конечно, помнишь. Если бы ты его тогда послушала. Зар, всё бы было по-другому, понимаешь?! Я помню тот день. Ты со мной тогда прощалась. А я не понимал, всё говорил, что всё будет хорошо, что мы с тобой вернёмся домой и будем снова счастливы. А видишь, как оно получилось. Не вернёмся мы больше, милая. Не вернёмся. И как они наших били помню. И как ты их задержать пыталась своими чарами помню. И как они тебя схватили. И суд. И приговор. И казнь. Я всё помню. Я даже помню, как они убили эту планету. Как вынули из неё сердце, лишь бы сделать тюрьму для тебя. Они тебя бояться, Зар. Ты это, давай, возвращайся быстрее, а то нам без тебя никак.
Он медленно встал и снял герметичный шлем. Его лицо тут же обдало омертвевшим ледяным воздухом. Ощущения были такие, словно в тело вонзались тысячи иголок, но это было терпимо. Он на секунду прислонился губами к щеке каменного изваяния, затем отпрянул и, надев шлем, пошёл прочь. Так он шёл очень долго, пока, в конце концов, не растворился в горизонте без остатка…