Туча

Я люблю людей, я люблю людей.
Дельфин



Стою я как-то с бодуна на работе и смотрю на кошмарную психоделическую картину за окном: на боксы кирпичного гаража, находящегося напротив, на серое блочное здание за ним, на огромные топливные емкости чуть левее этого здания, на одиноко пролетающий полиэтиленовый пакет и на огромнейшую сливовую тучу, злобно нависающую над всем этим дерьмом. Иногда мне кажется, что эта туча живая, она жирная и ублюдочная, похожа на многих из тех, кто находится здесь. По эту сторону окна.   

Туча замерла на изнасилованном похмельном небе, наливается соком, копит всю свою черную злобу, туча наслаждается всеобщим страхом, страхом неминуемого. Еще чуть-чуть – и начнется... Начнется... Начнется, еб вашу мать!   

Я отхожу от окна и становлюсь на свое рабочее место, беру скалку, шмякаю кусок теста о стол, добавляю ему парочкой ударов кулаком и начинаю катать. Мои слепые глаза замечают перемены в освещении и в лицах людей. И то, и другое меня пугает. Темно. Все вокруг в чисто сортирных тонах. Все вокруг не по-настоящему. 

Люди подходят к окну и с важным удивленно-заинтригованным видом останавливаются у него на несколько секунд, после чего поворачиваются, делают пару шагов, на какой-то миг замирают и как ни в чем не бывало ретируются по своим делам. Увидев этот ритуал пару-тройку раз, другие заинтересовываются и тоже направляются к окну, посмотреть, что там. Этот аттракцион продолжается бесконечно – минут пятнадцать. В конце концов, я не выдерживаю и, уподобившись стадному чувству, еще раз подхожу к окну.   

Зачем? Еб твою мать. Зачем я это сейчас делаю?! Бля, вот если бы я только мог объяснить, хотя бы сам себе все свои глупости... Хотя... Бля... Хотя... Ни хера это не глупость, просто у меня немножечко дерьмовенькое настроение... Бля. Голова болит... У меня дерьмовенькое настроение, просто дерьмище, и состояние тоже, откровенно говоря, ***вое, поэтому я и хожу туда-сюда, чтобы не сдохнуть на месте.

Началось. Туча, как огромное чернильное пятно на офсетной бумаге, с ужасающей скоростью расползается во все стороны. Мне кажется, что она движется прямо на меня, еще немного, и она сожрет меня или раздавит, разорвет мою грудь и, окутав мое сердце своим холодным гноем, прольет на него дожди.   

Прямо на глазах грозовая туча заполнила все пространство вокруг, она проглотила худосочное небо, окрасив его в гнилой чернослив, засверкали вспышки, строения за окном стали какими-то бутафорскими, как декорации к фильму ужасов. Мне жутковато. Пейзаж за окном так и кричит – катарсиса не будет!

Я отхожу и снова принимаюсь дубасить тесто. С похмелья так впадлу работать. Голова болит. Хочется домой. Хочется спать. Хочется не чувствовать себя так дерьмово... В голове возникает не нужное на первый взгляд возбуждение. Какие-то образы, абстракции, обрывки мыслей – все это сейчас как агония. Все равно ничто не сможет заглушить основное. Если ты подавлен (психологически или физически, или и то, и другое сразу), то основное, основное – это желание поскорее избавиться от этого состояния. Не знаю, как у кого, но лично у меня перерождение совершается лишь посредством нахождения в одиночестве в лежачем состоянии, и желательно, чтобы я спал. Поэтому весь этот сумбур вызывает у меня раздражение, ведь я точно знаю, что это все не поможет, от этого становится только хуже. Хотя…

Я вспоминаю содержание слесарного отчета по практике за первый курс, тут же рождается образ Лейна Стэйли, который из-за героиновой ломки еле сидит на стуле, весь в черном, и круги под глазами черные, он жутко и очень круто поет «Sludge Factory». Я слышу, как он повторяет: «Carton size». Вспоминаю своего друга Олегыча, который уехал в отпуск, вспоминаю, как он испугался, после того как обкурился до чертиков, и его гнев, когда что-нибудь идет не по его велению. Вспоминаю, что у нас почти одинаковые ветровки, вспоминаю о качалке. Рождается образ Турчинского, затем вспоминается интерьер студии, в которой снимался «Смех без правил» – все эти машины, подвешенные на цепях, маленькая сцена. Думаю о том, что большинство ментов –  козлы, вспоминаю об Аньке, она же тоже почти мент. Вспоминаю о том, что только что вспоминал «Смех без правил», а Олегычу нравится эта передача, еще ему нравятся «Убойные ночи» и «Убойная лига», но «Ночи» ему, наверно, нравятся больше всего. Всплывает образ карнавала. Вспоминаю, что когда-то читал какую-то книгу, какой-то мистический триллер, где два пацана расследовали дело о каком-то карнавале-убийце, который ездил по маленьким американским городам. Или это цирк был, уже не помню ниче. Опять в глазах Лейн Стэйли на акустическом концерте. Появляется мысль о том, что я слишком много думаю о мертвых знаменитостях. Мысли о том, что мне нравятся распавшиеся группы, мне нравятся 90-е. Вспоминаю недавние случаи, когда охуевшие пидорасы наезжали на меня. Снова вспоминаю про качалочку. Думаю об армии. Затем переключаюсь на размышления о прошедшем чемпионате мира по футболу. Гана – Уругвай. Самый классный матч. Чувствую себя одиноко. Очень одиноко.   

Что-то блевать тянет. Может, в туалет сходить, а то прям здесь нахерачу. Как же голова-то болит. Ненавижу. Ненавижу.

Кто-то из подошедших к окну сказал: «Ниче се ливень!» 

Просто кошмар. Кошмар... Странно, иногда так хочется о чем-нибудь подумать. Подумать основательно. Расставить все на свои места... ****ь... Хочется, но не получается. Вот так всегда со мной, хочу чего-то до усеру, и *** там – ничего не получается, просто я неудачник, всегда им был, есть и, наверное, буду. Как же голова-то болит, ****ь... Хотя что-то пошло. Вот, вот... вот... Вот оно... ****ь. 

Основательно загрузившись в себя, я начинаю кое о чем думать целенаправленно. Раз уж думалка забухтела, пусть немножко поработает, грязная она сучка.

Так как я очень часто бываю недоволен собой, то пора бы восстановить некую справедливость, пусть относительную, но все же. Так что поразмышляю-ка я о людях, а то такое впечатление, что все вокруг собой охуеть как довольны. 

Время пришло!!! Внимайте моим мыслям, сучки.

О нет. Зачем ты идешь ко мне. Чтобы что-то сказать. Чтобы я тебя слушал. Чтобы я что-то сделал... ****ь. Не надо. Пожалуйста... Не надо... 

Моя начальница остановилась в нескольких шагах от меня, о чем-то задумалась, повернулась и засеменила к выходу из цеха.

ЕЕЕ!!!! Заебись, я в безопасности. Я в домике, еб вашу мать, отсосите!

Итак, начнем. О людях. Если размышлять о людях, то без хорошей порции священного гнева тут не обойтись. Уж извините. Как есть, так оно и есть. 

Сейчас будет заочная где-то когда-то в каких-то местах уже кем-то оглашенная никому нахрен не сдавшаяся наполненная второсортными оценками, но не лишенная субъективной правды, мозгоебочка.

Обо всем по порядку. По-моему нескромному мнению, если не браться за очевидное (что все люди сволочи), на этом голубом шарике под названием Земля существует всего четыре типа людей: охуевшие пидорасы, унылые мудаки, отморозки и добросветочелы. Конечно, отмазки ради, нужно сказать, что каждый человек индивидуален и каждого конкретного человека нельзя отнести к одному какому-то конкретному типу. Но все это брехня свинячья, как хотите, так и понимайте. 

Охуевшие пидорасы. На свете так много охуевших пидорасов, что иногда кажется, каждый второй – охуевший пидорас. Есть один интересный признак охуевшего пидораса – он всегда и во всем чувствует себя вправе осуждать других людей, как правило, публично, так, чтобы все это увидели и поняли, и очень часто любит делать это прямо в лицо «этому...» На место троеточия можно поставить все пренебрежительные ярлыки, которые придумал человек разумный, чтобы закинуть добротную порцию говнеца в душу другому представителю хорошо развившейся обезьяны. Предложением раньше я использовал слово «осуждать», хотя мог бы использовать слово «унижать», смысл практически один и тот же, он состоит в том, что ни один даже самый самокритичный человек не любит, когда затрагивают его эго, в лучшем случае нас всех и всегда нужно гладить по головке (любой головке). Хотя даже этого иногда оказывается мало, есть среди нас индивиды, которые не переносят похвалы, хотя втайне ее и добиваются, чтобы еще раз поненавидеть себя, тем самым пожалев, тем самым удовлетворив свое эго, возлюбив свою нетипичность по сравнению с другими и тем самым выразив свою любовь к себе. Все любят себя, всегда. Это бич человечий. В общем, что-то меня уносит в сторону не туда и надолго. В любом случае, «все не так, как кажется».   

Вернемся к охуевшим пидорасам. Еще раз просмотрев то, что я нахерачил, когда начал этот пустой, как холодильник алкоголика, подгон о людях, я пришел к выводу, что я сам и есть тот самый охуевший пидорас. Я же тоже людей сейчас линчую, на какие-то типы их даже поделил, фу, какая же ****ская мерзость. Так-то оно, может, и так, но есть нюансы.

Охуевшие пидорасы занимаются этим всегда и, как уже было замечено ранее, у всех на виду, тем самым разделяя и властвуя. Например, они могут подойти к совершенно незнакомому человеку, покупающему в ларьке пиво, и прочитать ему двухчасовую лекцию о вреде алкоголизма. Охуевшие пидорасы очень любят сыпать замечаниями, это могут быть как хамские выпадки, так и завуалированные намеки, советы, приятельские шутки-насмешки. Унижая других, они питаются жизненной энергией. От чьего-то разочарования пидорасы ликуют, постоянно пытаются продемонстрировать, что «вот они-то из другого теста, они оплошностей не допускают, следовательно, никогда и не разочаровываются». Эти самые охуевшие пидорасы зациклены на том, чтобы все вокруг видели, насколько они уверены в себе, успешны, умны, сильны, настойчивы, всесильны. Если такие люди преуспевают в спорте или тупо в данном от природы физическом развитии, они не пропускают возможности выебнуться на того, кто слабже. Если преуспевают в карьере, то тут уж не обойдешься без выебонов в сторону менее успешных в этом плане людей. Если есть успех в любви или секс(его количестве и «качестве» партнеров), вообще вони не оберешься, они будут всеми силами показывать свою состоятельность. Если они успешны и в том, и в другом, и в третьем – ****ец и ахуй! Чтобы подытожить все вышеизложенное, попытаюсь создать некий портрет охуевшего пидораса.

Итак, охуевший пидорас – это наглый, гордый, показушный, в каком-то смысле псевдоэлитарный, навязывающий свое говно человек.

Отморозки. Разрази мой тощий зад! Отморозки!!! Я их боюсь, их все боятся, даже если говорят, что не боятся. Хотя опять же повторяю: «все не так, как кажется». Отморозки непредсказуемы, они без зазрения совести и без всякой поддающейся объяснению логики творят ***ню.

Большинство из отморозков – это психически больные, патологические преступники и те, кого можно назвать простым и емким русским словом «дурак», люди. К счастью, настоящих отморозков не так уж и много, однако, как ни прискорбно, каждый человек, живущий на Земле, за свою жизнь (за исключением тех, кто умер ну совсем рано) встретит пару-тройку таковых. Какова будет эта встреча, не знает никто, в этом-то и вся перчинка. Если охуевший пидорас, на время примеривший на себя образ отморозка, может все-таки остановиться и сжалиться, то отморозок не остановится, пока не уничтожит вас. 

Одевайте свои обосранные трусишки, человеки разумнящие, много о себе мнящие.

При всем при этом, отморозь не всегда опасна для жизни и здоровья других типов людей, бывает, что она и доброе может что-то сделать, тут уж *** просцышь. Отморозь она и есть отморозь.

Если составить некий образ, портрет отморозка, то, наверное, отморозок – это непредсказуемый, от того и опасный, сволочедьяволоподобный урод.

Добросветочелы. Как понятно из названия, добрые и светлые человеки. Вещь очень редкая, может, даже несуществующая, хотя если добросветочела и нет, его стоит придумать. Добросветочел не лжет, не завидует, не навязывает, но помогает. Чувак реально ангел на Земле, безнапряжный, беззлобный человек. Я верю в то, что когда-нибудь все мы станем добросветочелами, когда окончательно устанем строить из себя что-то крутое и идеальное, тем самым мешая другим и себе, или просто умрем.

Портрет добросветочела – Иисус Христос, токо еще лучше. 

Унылые мудаки. Очень контрастирующие на фоне охуевших пидорасов люди. Это тихие, не бросающиеся на амбразуру человеки, очень часто с порядочно подзатраханным мозгом.

Унылые мудаки унылы во всем, чуть более чем полностью зациклены на своем унынии и, по сравнению с другими типами людей, ненавидят свое уныние (охуевшие пидорасы, к примеру, любят свою педерастию, отморозки без ума от своей отмороженности, а с добросветочелами вообще непонятки). Они вроде как и ненавидят свою унылость-никчемность, но тем самым возводят ее в ранг смысла своего существования. По поводу ненависти и любви внутри нас я уже высказывался в теме про охуевших пидорасов, так что подробно об этом больше не буду. Остается лишь добавить, что нет такого унылого мудака, который не мечтал бы стать охуевшим пидорасом, сами уныльщики обычно объясняют невозможность такой трансформации тем, что они не хотят (просто не могут) быть охуевшими пидорасами. Но тут, опять же, «все не так, как кажется». 

Унылые мудаки склонны к самоедству и самокопаниям, однако умеют это скрывать от большинства окружающих. Они вообще скрытны и малообщительны и, как ни странно, являются жертвами для желающих «присесть на ухо». Уныльщики, по своей сути, – это и есть жертвы, они легкая добыча для навязывания своего говна другими типами людей, во многом потому, что унылые мудаки везде и всегда несут в себе некий ореол жертвы, образ мученика непонятно чего. Все вышеизложенное не означает, что унылые мудаки все из себя такие святоши, нихера. Эти чуваки могут быть очень даже сволочными и причинять другим много боли, творить ***ню и заставлять других страдать. 

Портрет унылого мудака – это задроченное, неуспешное, серое, лузероподобное существо.

Что-то я загнался, еб... Реально устал всю эту хрянь по полкам раскладывать. Нужно уже кончать к ***м... ****ь. *****... Заебало.

Вот и все. Конец про людей. THE END. Титры. Тем более время уже почти пять, это значит, что мне нужно сворачиваться и чапать домой.

Пока я размышлял, прошла гроза. В окно вломился сочный солнечный луч и взорвал красным цветом котлетный автомат. 

Вроде получше, башка поменьше болит. Тошнит, правда, еще, но жестко блевать уже не хочется. Отрыгнуться бы сейчас на весь цех, бля... Бля, стремно... Нужно перетерпеть.

Я ставлю последний поднос на раму, собираю скалку, формочки и ложки в почти полностью белый от покрывающей его муки целлофановый пакет, захватываю сито и тазик, и отношу все это добро на стеллаж. Убираю плиты со стола, затем отношу эти херовины на мойку, вытряхиваю простыню, сворачиваю ее и убираю на место. Теперь пришло время «помыться». Я беру в руки шланг, включаю вентиль и смываю следы своего присутствия. 

Совершив еще несколько нехитрых манипуляций, я покидаю цех, переодеваюсь и выхожу на улицу. На улице ебашит солнце. На часах ровно пять, автобус отъезжает в 17:10. Решаю идти до дома пешком. 

Свежо, ****ато, ненапряжно. Иду небыстрым шагом, лечу свое похмелье свежим воздухом. Кругом зелено и влажно, но грязи мало. Настроение улучшилось. Работа закончена, до завтрашнего утра о ней можно не думать, можно отдохнуть, когда приду домой, поспать пару часиков, потом поесть (к этому времени желудок успокоится), а потом пострадать священной неприкасаемой и заслуженной ***ней. 

Ля-ля-ля, я иду. Мне все по хую. Carton size, Carton size.

Иду вдоль дороги, с одной стороны – лес, с другой – кусты и промзона: склады, трубы, рефрежераторные вагоны в отстойнике, антроцитовый факел. 

Неожиданно пахнуло навозом, потом соляркой. Замутило в животе, похмелье не хочет меня отпускать. Сволочь! 

Еб... ****ь все и всех, когда же это кончится... Нужно водички попить. Скоро будет заправка, там и куплю 0,5. Или лучше литр. Может, пиваса купить... Не, не, бля. К ***м пивас, сегодня точно к ***м, а то желудок выблюю.
Иду. Голова начинает немного кружиться. Прямо по направлению заправка, ковыляю к ней.

Захожу в магазинчик при заправке. 

Вот, вот, вот она жидкость! В холодильнике красиво стоят долгожданные бутылочки с лимонадом, пивом и водой. А вот и цены.

****ь, как так, бутылочка 0,6 пепси не может стоить 65 рублей! За что? За что такие деньги платить? Уроды, суки, гондоны ссучившиеся!... ****атый чай... Куплю-ка я чайку... Бля, стоит 56 рублей. У нас на районе в ларьке можно рублей за сорок купить. Ладно, похуй. Пока до района дойду, мне уже он и нахуй не нужен будет.

Беру «Липтон Айс Ти» и выхожу на улицу. Открываю бутылку. Приятный треск. Опрокидываю чай в голову, жру, жру спасительную влагу. 

Ах, как же хорошо, как же классно.

Опустошив половину бутылки разом, закрываю свой ненаглядный супермега****атый чай и трогаю в путь. Иду, поправленный чайком, на расслабоне, все ****ато. В голове пусто, на кармане 150 рублей денежной капусты, король королем. Живот попустило, башню тоже, все, что надо, – это только дойти до дома, несложная задача, особенно теперь, после чайка. 

Иду, прикладываюсь к бутылке, впереди намечен фарватер дороги, солнце приутихло, скрылось за тучку, не за такую, которую я еще несколько часов назад созерцал в окне полуфабрикатного цеха, а за нежную такую тучечку. Милую, застенчивую тучечку, а не за черного наглого уродливого гиганта. 

Ой, ****ь. Машинааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

               
Лето 2010 г. – 13 апреля 2011 г.