Попутчица

По окну купе моросит холодный северный дождь, я в поезде, увозящем меня в прошлое. Тяжелые свинцовые кручи облаков изредка разорваны бледным стрептококком солнечных просветов. Черные сопки, горелая тундра, разливы озер, будто перевернутые вверх тормашками небеса. Время – три часа ночи. На сто верст кругом – ни одного живого. Нет никого, только люди в этой стальной капсуле, летящей по мокрым параллелям к изрытой дугами горизонтали «земля-небо».

Я спрыгнул с верхней полки, достал кружку, шатаясь, побрел к титану. Справа и слева лежат спящие, завернутые в теплые одеяла, цикличный грохот колесной пары – прекрасное снотворное. Подхожу к титану, в приоткрытом окне мелькают деревянные столбы ЛЭП, обдает холодом и сыростью, на грязных занавесках синим маркером накарябана неразличимая надпись. Краник подтекает, я поворачиваю вентиль и наливаю кружку кипятка, поворачиваю вентиль обратно, из титана бьет родник. На подносе под краником быстро вырастает внушительная лужа, которая водопадом переходит на пол. Дергаю вентиль в обе стороны – не помогает. Начинаю нервничать, но наконец, нахожу наиболее безопасное положение вентиля. Обратно иду тверже, чем шел к титану, – практика вырабатывает навыки. Сажусь на пустую боковушку напротив моего купе.

С детства люблю поезда, да и железную дорогу в целом. У железной дороги есть свой неподражаемый запах, а вагоны… Вагоны – самые опытные путешественники из тех, кого я знаю, конкуренцию им могут составить разве что торговые корабли. Вагоны хранят историю всех своих попутчиков, если только подумать, сколько их было у этого вагона. Действительно много. Люди, путешествующие в нем, давно забыли о своем временном передвижном укрытии, но оставили здесь свои фантомы, это чувствуется, это невозможно отрицать. Меня всегда манила дорога, путь как смысл пути. В детстве я хотел стать проводником или моряком дальнего плавания, почему-то именно так, не бизнесменом, не крутым бандитом, не артистом или электрогазосварщиком, а проводником, добровольным путешественником. Всегда был идеалистом и лакировщиком.

Сижу, пью крепкий чай, смотрю в окно, само собой навевается состояние дорожного транса. Незаметно начинаю снова засыпать, проваливаться в грезы и несуществующие воспоминания. Нирвану пресекает грохот. Прямо по курсу замечаю яркую фигуру неловко спрыгнувшей с верхней полки девушки.

- Блин, – шипит сонная  девушка.

Мой клиент. Я в нее уже почти втрескался, моментом. Такая хорошая, милая, и ее необъяснимо хочется обнять, так же, как персидского котенка. Ее глазены  разрезали мой дорожный транс, будто убийца полоснул по горлу опасной бритвой. Вот это глаза. На такие глаза нужно кончать. Такие глаза нужно пить, как божественный нектар. Я хочу ее убить. Ее взлохмаченные соломенные волосы, торчащие из-под маечки соски, татуировка на левом плече, аккуратные бриджи, заключившие в свои объятия бесподобную попку, – я втрескался. Встал.

Девушка пошла в конец вагона. Она точно высшее существо, она даже не идет, а левитирует. Остановилась у титана, наливает себе в кружку кипятка, видимо, тоже по чайку любит ночью вдарить. С краником у нее, похоже, проблем не возникло, и она очень быстро возвращается в обратном направлении – практика вырабатывает навыки. Ее волосы как-то сами собой приняли очертание очень интересной и с виду ухоженной прически, как ей это удалось, не знаю, она же ничего вроде с ними не делала. Девушка садится на боковое сидение напротив меня. Я попал.

- Не спиться? – пытаюсь завязать контакт.

Девушка улыбается, райские губы прикасаются к кружке с чаем.

- Угу.

Оба смотрим в окно. Холодное одинокое пространство, загадочная привлекательность тревоги везде и во всем, красота за Полярным кругом. Меня одолевает дорожный транс, гипнотически вскрываю свою черепную коробку, высверливаю дыры. Лоботомия. За окном закружились маленькие снежинки, посыпающие остывшую мокрую землю тонким слоем летнего снега. Как стрептоцид на рану. Я украдкой пялюсь на девушку.

- Спокойной ночи. – девушка встала из-за стола, наклонилась надо мной и чмокнула в губы, легкой поступью вернулась к своему купе, стремительно взлетела на верхнюю полку.

Я хочу сделать ее своей рабыней и заниматься с ней любовью всю оставшуюся жизнь. Классная. Какие у нее глаза. Какие губы. Какая она вся. Девушки – это и есть Бог. Она точно Бог, сошла на меня откуда-то не отсюда, не из этой обыденной реальности. Девушки намного совершеннее парней, они знают неведомый нам секрет, я уверен, она Бог, а ее ****а – ворота рая. Она слишком хороша, чтобы быть правдой. Какая же она вкусная. Невероятная. Загадочная. Разящая с первого раза точно в цель. Лучше и не придумать. Попутчица. Такие, как она, жизненно необходимы таким, как я. Только не исчезай. Не оставляй меня. Позволь еще раз посмотреть на эти глаза. Бог. Лишь бы она была не последней моей попутчицей.

Ритм грохочущих колес резонирует с биением сердца. Поезд ворвался на длинный мост через неизвестное мне озеро, края озера слились с серым небом. Затем болото, утопленные столбы ЛЭП, раскоряченные березки, невысокие сосны и елки, снова болото. Затягивается туман, меня поглощает дорожный транс, грезы, несуществующие воспоминания. Засыпаю.

Замерз, встряхиваю себя. За окном уже утро, это заметно по расчистившемуся небу и проснувшейся во всем зелени. Приятно радует наконец пробившееся северное солнце. Туман ушел, но от земли местами еще идет испарение.

На столе две недопитые кружки чая, одна моя. Нужно сходить в туалет, умыться и размять скрючившееся тело. Встаю, шатаясь, иду в конец вагона. Прохожу мимо полки вчерашней любви всей моей жизни. Полка пуста: ни девушки, ни постельного белья, никаких следов присутствия, будто и не было никого