ИНЬ

    (сказка для мужчин)   

     Седой, каменный, древний город с высокой горы смотрит на долину. Там, в извечной суете, копошатся человечки. Их споры, примирения, заботы о хлебе насущном – всё для него преходяще и мелко. 
      За долгие века многие тысячи людей разных национальностей, вероисповеданий, цвета кожи, жили на его улицах в своих домах. Они любили, ненавидели, погибали, сражаясь с врагом,  или тихо умирали в своих постелях.   
     Костюмы, обряды, придуманные правила общежития, менялись в веках; природа же человеческая оставалась неизменной.
     На городских улицах, рядом с его теперешними жителями,  остались невидимые образы прошедших времён. Они навеки избавлены от своих прежних страстей, привычек, желаний, и теперь не ссорятся, не любят, не грешат. Когда облака гостят в городе, трудно отличить людей от призраков.
      
     По истёртым камням узкой улицы идёт женщина. Туфли на тонком каблуке, тёмная стрелка дымчатых чулок улетает под покров ловко сидящей на пружинистых бедрах юбки. Высоко подняв голову, она уверенно идет по каменной мостовой. Звук ее шагов - музыкальный ритм, флер едва уловимого аромата духов – дыхание осени.         
     Она подходит к низкому парапету и садится на него спиной к обрыву. Из клатча  крокодиловой кожи женщина достает длинный костяной мундштук, пачку дамских сигарет и зажигалку, похожую на гладкий камешек. Сигарета в пачке единственная.       
     Закурив, не для удовольствия, а для завершения образа, она бросает зажигалку в сумочку и оглядывается назад. Там, внизу всё изумрудно-синее, колышется, переливается, уходит в  бесконечность и возвращается волнами. Колечки дыма улетают им навстречу и растворяются в пространстве.      
     Ветер принес густое облако и укутал в него город и женщину. Небо и море стали для неё невидимыми. Из тумана вынырнул странствующий альбатрос, переступил светло- розовыми лапами на сером граните парапета и, уложив крылья на спине, подошел к ней.            
     - Алоха - сказал альбатрос лирическим баритоном, - позвольте узнать ваше имя?            
     - Инь, - ответила она, ничуть не удивившись говорящему альбатросу.          
     - Шляпка на вас от Стивена Джонса? 
     - Разумеется.      
     - Очень эффектна, очень. А вы знаете, что бесплатные карандаши из Икеи успешно используются в хирургии? Да, да!  Не удивляйтесь! Ими наносят метки на костную ткань. Только одно обстоятельство очень и очень  печально: они быстро изнашиваются, – альбатрос немного взгрустнул, но тут же оживился, -   да ведь всегда можно набрать других в  Икее. Вы не знаете, где здесь ближайший магазин? Нет? А я бы слетал, набрал. Может, понадобятся. Я бы и для Вас мог взять. Вы такая чудесная.
     Нежно проведя кончиком крыла по ее щеке,  он быстро повернулся и исчез в облаке.       
     Тотчас за шорохом крыльев улетающего альбатроса послышался стук каблучков. Приглядевшись, Инь увидела  тонкий силуэт, который медленно приблизился и превратился в элегантную даму в маленьком черном платье.      
     - Понимаете, cher, я всю жизнь мечтала петь в кабарэ, -  сообщила дама, как будто продолжила прерванный разговор, -  Этьен Бальзан помешал моей карьере, он увез меня в свое поместье в Руайо. Там мне было скучно, и я стала придумывать шляпки.
     Когда Этьен отказал мне в деньгах на обзаведение собственной мастерской, я рассталась с ним. Дело не совсем в деньгах, он не верил в меня.       
     Капитан Артур Кейпел!... - вот кто помог мне открыть магазин в Довиле. Ради меня он бросил всех своих женщин. Это он ввел меня в светское общество. Но в его жилах текла еврейская кровь, и он мечтал породниться с лордом Листером. Артур погиб перед рождеством девятнадцатого года прошлого века в автомобильной катастрофе по дороге в Канны. Мои первые духи - память о нем…      
     Надеюсь, вы помните, что духи нужно использовать там, куда хочешь получить поцелуй?       
     - Конечно, Коко.               
     - Вы прекрасная ученица, Инь, я вас едва узнала. Но шляпка на вас очень сомнительна. Что-то в ней тревожное…  - Коко поправила одну из ниток жемчуга и долгим взглядом проводила рыцаря, пересекавшего набережную на огромном неповоротливом дестриэ.
     - Видели олуха? Куртуазный всадник на тяжеловозе времен великого переселения народов. Возит по улицам рекламу. Неудивительно, что на нем барбют с забралом.
     - Что он сегодня рекламирует? - оживилась Инь.
     - Скейтборды, милая. Скейтборды.
     - Skateboard? Но это же роликовая доска.
     - Несомненно. Если вам интересно, можете увидеть их на центральной площади. Есть весьма необычные экземпляры с устройством перелистывания веков.
     Коко зябко передернула плечами, при этом мелодическое движение жемчужин выстроилось в олиготонный звукоряд.
     - Je vous laisse. Затоплю камин. Вечером у меня гость - Ганс Гюнтер фон Динклаг. Мы не виделись с тех пор, как он покинул Париж. Надеюсь, он не изменился. - Она повернулась, чтобы уйти, но на мгновение задержалась.
     - Mon cher ami, зная о вашей страсти путешествовать на летательных аппаратах, рискну предположить, что вы отправитесь на центральную площадь. Не так ли? Cher, прежде чем встать на скейтборд, прочтите инструкцию, - Коко сделала шаг и превратилась в волнистый силуэт.
     - Мне не хотелось бы потерять вас в веках. Au revoir, - легким шорохом донеслось из тумана.
      Инь, докурив сигарету, как и предполагала Коко, отправилась на центральную площадь.
    
      Этот город - лабиринт, сотканный  из мощеных серым камнем улочек с барочными, средневековыми домами создал сын Венеры Эрикс. Фонарь на алтаре Храма Венеры на высокой скале служил маяком для древних мореплавателей.
     Скорбящий Дедал после гибели своего сына Икара нашёл приют на вершине Сан Джулиано. Он окружил город надёжными каменными стенами. Внутри этих стен навеки поселился неповторимый аромат эпохи проторенессанса. 
    Случайно попав сюда, Инь влюбилась в этот город, захотела забыть и забыла те места, где жила прежде и теперь была уверенна, что жила здесь всегда. С закрытыми глазами она бродила по улочкам и безошибочно приходила к определенному ею месту.
     Сейчас город утонул в облаке, но центральная площадь чудесно осветилась солнцем. Вдоль стены Кафедрального собора выстроились в ряд пять скейтбордов. Монах  Бенедиктинского ордена, склонив голову, подошел к Инь.
     - Желаете путешествовать или просто прокатиться?
     - Путешествовать.
     - В пространстве или во времени?
     - Во времени.
     - Тогда возьмите этот, - он указал Инь на широкую доску с перламутром внутри, отделанную по краю изумрудами.
     - Извольте видеть, - монах положил руку на загнутый передний конец доски, - здесь, где ноуз, расположено устройство перемещения в веках. А это тэйл - монах перенес руку на другой конец,- здесь кнопка возврата. Если вы коснетесь ее, то скейтборд переместится на место, где стоит теперь.   
     - Я беру этот,… спасибо святой отец.
     - А теперь самое главное, - монах извлек из рукава розовый листок с крупными буквами, - это Инструкция. Если вы не хотите дополнительных приключений, нужно следовать именно ей. Если же хотите, то исполнять нужно все наоборот.
     Могу я предложить глоток "Latte della Dea ericina" на дорогу?
     - Пожалуй, да.
     - Прошу вас, мадам, - бенедиктианец, склонив голову, указал рукой на маленький столик.
     Инь села на витой стул, перекрестив ноги. Монах, наполнил крошечный рубиновый стаканчик ароматным напитком и протянул его Инь. Дрожащая рука выдала его волнение. Верность Уставу и сила воли с трудом удерживали под опущенными веками его гривуазный взгляд. 
     - Как вы узнали о путешествии на скейтбордах?
     - Грустный рыцарь проезжал рядом, когда мы с Коко беседовали на набережной.
     - Так я и думал. Из рекламы, - уточнил монах, не поднимая глаз.
     Инь сжалилась и убрала ноги под стол. Монах, уловив движение, бросил на нее быстрый взгляд, и облегченно выдохнув, подвинул к ней розовую Инструкцию.
     - Прочтите, мадам, перед дорогой.
     Инь долго вчитывалась в витиевато написанный текст. Наконец она сообразила, что скейтборд управляется силой мыслей и эмоций, а для  перемещения из века в век нужно сконцентрировать взгляд на кристалле, украшающем ноуз.
     - Я могу отправляться, святой отец?
     - Как вам будет угодно. Должен вас предостеречь, мадам! Опасайтесь странствующего альбатроса. Он прилетел из Южной Георгии. У него там было гнездо из цветов и мха и супруга, которую он искал пятнадцать лет. К сожалению, длительное время у них не было птенцов, и альбатрос был изгнан из своего гнезда. Я слышал, что теперь там поселился другой самец.      
     Безусловно, все это прискорбно и вызывает сочувствие, но личная драма не может оправдывать хулиганство. Он пристрастился к вину. На прошлой неделе выкрал у меня две бутыли "Latte della Dea ericina", напился и летал против ветра вокруг Сан Джулиано. Вообразите, на вас несется метровый остолоп, раскинув на три метра свои крылья, и при этом выкрикивает непотребные слова.
     Столкновение с ним крайне опасно и может разрушить поисковую систему «Глонасс-К». Невидимые связи очень загадочны и уязвимы.
     - Спасибо, святой отец! Я видела альбатроса на набережной. Он отправился разыскивать магазин IKEA.
     - Да-да, понимаю. Он выклевал из лазоревого скейтборда кристалл и теперь развлекается, перемещаясь в двадцатые века. Безумец тащит оттуда  все, что может унести в лапах и клюве. Свою добычу он складывает на башне Кастелло де Венере, и уверяю вас, мадам, это не украшает замок. Однако я вас задерживаю, извините. Мне было приятно беседовать с вами. Желаю удачи и благополучного путешествия. Да будет с вами благословение Божье, - монах поклонился и отступил в тень.
    
     Инь, присев на корточки, разглядывала доску. Перламутр, которым была выложена середина, притягивал взгляд нежностью красок и игрой цветов. Изумруды, рассыпанные по краю, восхищали чистотой и прозрачностью холодно-зеленого цвета.  Большой, совершенно прозрачный голубовато-белый кристалл на переднем изгибе, играл всеми цветами радуги.
     -  Так ли хороша ты в движении, как прекрасна в покое?
     Инь встала на доску и, слегка оттолкнувшись мыском туфельки от камня, поехала вперед. Монах, выйдя из тени, перекрестил ее вслед.
     Маленькие мягкие колеса почти не издавали шума на серых камнях. Петляющие улочки вскоре привели ее на площадку кастелло дель Балио и оттуда, поддавшись душевному порыву, она помчалась вперед и вверх. Великолепный залив и город около него, скрылись под облаками.
     Инь поняла, что нужно немного успокоиться и сделать выбор, иначе скейтборд будет парить в облаках и над ними. Она выбрала тринадцатый век, доска опустилась и, слегка покачиваясь, поплыла в пространстве ниже облаков. Вдали, в стороне от моря, показался город, окруженный рвом.
     Рядом с ним, на золотистом поле шевелилось и перемещалось огромное стадо, исторгающее крики, стоны и удушливый запах крови и смрада. По мере того, как Инь опускалась, картина становилась отчетливее и страшнее. Перекошенные злобой и ужасом лица, лязг металла, ржание коней, предсмертные крики и скорлупчатый хруст черепов под ногами разъяренных ревущих слонов.
     С высоты Инь наблюдала, как сотни мужчин, лошадей и слонов уничтожали друг друга. Воины в  греческих шлемах, бронзовых, литых с нащечниками, с плюмажем из конских волос, льняные кирасы, панцири с металлическими пластинами, большие круглые щиты. Этого не могло быть в тринадцатом веке. Она взглянула на кристалл и поняла свою ошибку. Это был 262 год до нашей эры.
       - Куда же меня занесло, - ужаснулась Инь. -  Нет ничего отвратительнее и глупее войн. Зависть, гордыня, тщеславие и жестокость - те Боги, которым служат мужчины. Все войны в результате заканчиваются миром, это неизбежно как смена дня и ночи, победители ликуют, проигравшие скорбят. Со временем и ликование, и скорбь остаются в прошлом. Поредевшие ряды бойцов заполняются подросшими юнцами. Полководцы вновь ведут их на убой, и никто не может толково объяснить женщинам, почему их дети, рожденные в муках, мужья и братья должны драться из-за того, что несколько человек не могут разумно разрешить возникающие противоречия?  Прочь из этой мясорубки! Надеюсь, в другом веке я не попаду на поля сражений.
     Скейтборд плавно поднялся вверх и повернул направо. Воздух наполнился запахом моря и цветущих растений. Внизу побежали виноградники, серебристые рощи, лиловые долины лаванды, кипарисы, кедры, горные вершины, река. На небольшом удалении от моря раскинулся город, в центре которого она увидела огромный амфитеатр.
     - Да это же Рим! 
     Опустившись пониже, она услышала шум фонтанов, увидела взлетающие к верху струи воды и поняла, что ошибалась. Это был сад фонтанов, рядом - храм Дианы, термы и множество памятников.
       В центре города, вокруг круглой арены на  ступеньчато возвышающихся рядах, десятки тысяч зрителей наслаждались корридой, воздух раскалился от пламени эмоций. Инь неосторожно опустилась слишком низко над ареной. Зрители в амфитеатре замерли, изумленные ее появлением и необычным видом. Матадор на арене продолжал танцевать перед быком с развернутой мулетой, но, не слыша традиционной поддержки зрителей, огляделся и застыл на месте. Инь зависла точно над ним. Он же стоял посреди арены, широко расставив ноги, и не мог отвести взор от ее кружевного белья.
     Единственным, кто не испытал никакого душевного смятения был бык. Этот скот не стал дожидаться, когда его мучитель придет в чувство, а ловко подцепил его рогами под зад, закинул себе на спину и ускакал с арены вместе с матадором. Амфмтеатр ожил. Инь сняла шляпу и, раскланиваясь направо и налево, медленно поплыла ввысь. Из амфитеатра раздались бурные аплодисменты, восторженные крики и требования вернуться на арену. Про быка и матадора все забыли.
      Инь хохотала, запрокинув голову, и никак не могла остановиться. Скейтборд сильно раскачался. Она, наконец, успокоилась и посмотрела вниз.
     Там, среди скалистых берегов, протекала река с такой прозрачной водой, будто ее вообще не было, а было только сияние и рыбки, которые плавно скользили между красивыми разноцветными камешками. Вдали показался ажурный аквидук, чудесное творение древних римлян, и все-таки это была Франция, Прованс.
    Она промчалась над старой стеной серого замка, поднялась выше.  Замелькали квадраты лесов, полей и виноградников, окаймленные рекой. Внимание Инь привлекли два черных муравья на зеленом бархате поляны. Они странно передвигались, будто были чем-то связаны и пытались освободиться, но вместо того, чтобы отступать в разные стороны, она наступали друг на друга.  Когда Инь опустилась на поляну, то обнаружила вместо муравьев двух вполне зрелых кавалеров, дерущихся на шпагах.
     - Месье, я уверена, какими бы ни были причины вашей дуэли, они не стоят жизни, которую подарил вам Господь, - крикнула Инь, опуская скейтборд на землю.
     Изумленные дуэлянты с удивлением разглядывали гостью с небес.
     - Применение силы - признак душевной слабости и недостаточного умственного развития, - продолжала Инь, - в первобытном обществе применение силы было оправдано стремлением сохранить Божий дар - жизнь. По мере своего развития человек придумал различные кодексы чести, достоинства и прочие инструменты, с помощью которых один человек может отнять жизнь или свободу другого. Но честь и достоинство это лишь названия сосудов, которые из века в век наполняют разными понятиями.
     - Луи, это либо умалишенная, либо ведьма. В любом случае, ее нужно передать бальи.
     Однако Луи, судя по восторженному взгляду, не был согласен со своим соперником. Сняв шляпу, он направился к Инь.
     - Мадам, вы мудры так же, как и прекрасны. Предлагаю вам свою защиту и покровительство.
     - Благодарю. Я способна постоять за себя.
     Услышав это, соперник Луи - кавалер предлагавший передать ее бальи, шагнул к Инь.
     - Ведьма! Ведьма!
     Инь не стала возражать, встала на скейтборд и начала медленно подниматься. Кавалер, бросив шпагу, уцепился руками за ноуз и повис над землей.
     - Не тащить же с собой этого кружевного болвана, - воскликнула Инь и наступила каблуком на его руку.
     Кавалер охнул и кульком упал на землю.
     Луи побежал за улетающей Инь.
     - Мадам, останьтесь, умоляю. Мадам - адам-дам-ам-м.
     - Двустороннее слово. Хоть с начала его читай, хоть с конца. Все одно. Слово растворилось в веках - подумала Инь.
     Подверженная резкой смене настроений она внезапно потеряла интерес к дальнейшим путешествиям, повернула на Юг и через несколько мгновений приземлилась на знакомой каменной мостовой.
     Ее аккуратный домик стоял в конце улицы. Инь нажала кнопку возврата и скейтборд, издав свистящий звук, исчез в тумане.
      Маленьким пультом управления Инь повернула домик так, чтобы было удобно войти. В прихожей она скинула туфли и на цыпочках прошла в ванную комнату. Только теперь она почувствовала, как устала за этот день. Быстро расстегнув молнию юбки, крючки корсета и освободившись от одежды, Инь с облегчением опустила плечи. При этом спина ее округлилась. Осталось смыть с лица сложный макияж, но прежде чем сделать это она долго смотрела на себя в зеркало. -  Нет женщин некрасивых, есть неухоженные. В каком-то смысле Эсти Лаудер права.
     Инь сняла парик, смыла макияж и, надев длинную юбку, удобную вязаную фуфайку, взяла корзину и вышла во внутренний дворик. Там в тени перголы, оплетённой лозами винограда и вьюном, стояла ступа.
     Она, кряхтя, перевалилась через плетеный край, установила ноги, обутые в кроссовки, поудобнее, оттолкнулась метлой и взвилась над городом взяв курс на Палермо.
     В ста пятидесяти метрах от горы Сан Джулиано, на нее налетел странствующий альбатрос и перевернул ступу. Инь, изловчившись, сделала сложный кульбит, перемахнула на метлу и  помчалась за альбатросом.