Изгой. ч. 2. Глава 10

Глава 10

     Егор не знал, что реабилитационный отпуск догулять до конца ему не дадут…

     На окраинах бывшей империи вспыхнет новая война, которая алчно потребует все новых и новых жертв, и его отзовут из отпуска, прямо из санатория «Русь», где он долечивал свои раны.

     Отряд буквально «выбросят» в грязь и слякоть чеченской столицы, и начнутся серые будни войны, переполненные болью потерь, кровью и истинно русским разгильдяйством, когда правая рука не ведает, что делает левая, а сосед справа, оказывается, понятия не имеет, что ночью группа спецназа без единого выстрела заняла дом, за который десантники бились двое суток, и поутру начинает атаковать твои позиции в только что занятой многоэтажке… И только чистый как слеза русский мат, несущийся со всех трех этажей здания, останавливает атаку…

     Егор возглавил разведгруппу, и почти каждую ночь уходил с разведчиками в расположение противника, собирая бесценную информацию, за которую часто приходилось платить кровью. Теперь все его мысли были заняты «работой», как разведчики называли свой ежедневный подвиг. Все, что связывало его с прежней жизнью, осталось далеко позади, в каких-то редких, отрывочных воспоминаниях, и казалось теперь смешным и нелепым…

     Впереди был какой-то магазин, и они ворвались в помещение. У разбитой пулями витрины сидел дух с окровавленной головой.  Он был мёртв, и его тело удерживало основание витрины, на которое  он склонился. Рядом с ним стоял початый ящик с «эфками», и лежала СВД. Это было весьма кстати, поскольку, прорываясь практически через Заводской район, разведчики израсходовали всю «карманную» артиллерию.  Егор набил гранатами пустые карманы разгрузочной системы и парочку втиснул в карманы штанов. Кузя и Череп  сделали то же самое. Вышли через служебный вход.
 
     Перебежав улицу, разведчики вошли в подъезд пятиэтажки. Поднявшись на пятый этаж, они увидели квартиру с распахнутой настежь входной дверью, и ступили за порог.

     Егор посмотрел в окно и ухмыльнулься: вся оборона духов была перед ним как на ладони.

     - Кузя, связь! – приказал он, и радист завозился с рацией. – Передавай! Скопление сил противника у заводоуправления – до пятидесяти человек. На площади перед заводом нарыты окопы, духи накапливаются для атаки. Остаюсь здесь, чтобы скорректировать артогонь!

     Потом всё утонуло в густом, вязком, нечеловеческом гуле… Работали «Грады».

     Егор присел у окна. Всё его тело дрожало от усталости и напряжения.

    - Капитан, духи отходят! В нашу сторону! – прокричал Череп.

    Егор выглянул в окно. Духи в тот момент уже поравнялись с домом. В гулком пустом подъезде явственно зазвучали возбуждённые голоса. Он подошёл к распахнутой входной двери и прислушался… Голоса смолкли.

      Егор некоторое время слушал подъезд, потом вернулся к окну.

      Падал мелкий снежок и тут же таял на мокром, разбитом снарядами асфальте.

      - Что будем делать, командир? – спросил Кузя.

      - Сейчас не выберемся! – ответил Егор. – Духи откатились во дворы. Будем ждать темноты… Передай новые цели и отключайся. Да! Скажи обязательно, что здесь нужно будет атаковать одновременно на всех участках!

      Поблизости от дома начали рваться снаряды. Правее. Потом – левее. Под непрекращающийся грохот канонады Егор задремал, усевшись на пол, и не услышал, как прекратился артиллерийский обстрел.

      Проснувшись, вздёрнулся:

     - Кузя, ну что там?!

     - Тихо! – вдруг полушёпотом сказал Череп, толкнув его в колено.

     На лестнице послышался скрип стёкол под чьими-то тяжелыми шагами. Духи заговорили.  Скрипнула дверь парой этажей ниже… Всё стихло…

     Наконец стемнело. Разведчики поднялись с пола и посмотрели в окно. Освещённая пожарами улица была пустынна.

     - Череп, проверь подъезд и около него. Далеко не ходи, сразу же возвращайся.

     Череп ушёл.

     Они ждали полчаса. Достаточно для того, чтобы спуститься вниз и проверить улицу до угла, до магазина…  Череп не возвращался. Егор подтолкнул Кузю к выходу, и они медленно стали спускаться вниз, стараясь не наступить на поблескивающие в зареве пожаров стёкла.

      Снова прошли через магазин. Где-то заработал пулемёт, прогремела автоматная очередь… И опять тишина.

      Разведчики дошли до угла, и вдруг тишину разорвали автоматные очереди. Рванула граната. Испуганные крики духов и другой – нечеловеческий голос, переполненный болью:

      - Уходите!...

      Егор замер. Он понял, что Череп кричал в надежде, что они, находясь на пятом этаже, его услышат.

       Автоматы застучали, казалось, со всех сторон. В небо взлетели осветительные ракеты, и стало светло, как днём.

       Кузя дёрнулся в сторону крика, и Егор рванул его за ремень разгрузки, увлекая обратно в сторону магазина. Но навстречу им уже гулко бухали шаги бегущих духов.
 
       Им пришлось запрыгнуть в стоящую около дома сгоревшую машину и пригнуться, пока не пробежит группа духов. Дождавшись, пока погаснут в небе «осветиловки», они снова рванули через улицу. Пробежав через дворы микрорайона, попали в частный сектор. Открыв калитку, вошли во двор с голыми клумбами. И только здесь отдышались, присев на мокрую скамью под деревом.

       В небо взмыло ещё два десятка ракет, осветив всё вокруг.

       Кузя вдруг вскочил на ноги и встал прямо перед Егором, закрыв его собой. В тот же миг в окнах дома, во дворе которого они присели отдохнуть, замелькали вспышки выстрелов.
 
      Егор, словно в кадрах замедленного кино смотрел, как пули рвут тело радиста, пока оно не рухнуло на него, сбив со скамейки. Егор, лёжа на земле, выдернул из кармана гранату и швырнул её в окно. Взрыв сотряс дворик. Посыпались оконные стёкла, выбитые взрывной волной…  Он метнул вторую, увидев как из окон рванулись клубы огня…

      Кузя, то бишь рядовой Вовка Кузьминых, двадцатидвухлетний парень из Челябинска был мёртв. Несколько пуль прошили его тело насквозь, пробив корпус рации… Не обошли они и Егора.

      Егор перевалился через забор, и только тогда почувствовал боль. Хромая, он дошёл до стены полуразрушенного дома, и здесь силы оставили его. Он присел на груду битого кирпича и прислушался. В этом районе было тихо. Так тихо, что слышалось, как из водосточного жёлоба стекает вода…  Он с трудом поднялся на ноги и стал искать вход.

      Когда он поднимался по лестнице, услышал в наступившей тишине, как в правом ботинке хлюпает кровь…

      В квартире он попытался снять ботинок, но сил на это не хватило - шнурки, носок: всё заскорузло и слиплось от крови. Егор проковылял к шкафу и увидел мужские вещи – костюмы, сорочки, галстуки. Он перетянул ногу выше колена галстуком, как жгутом и, взяв пальто, упал на диван. Было очень холодно, и он натянул пальто до подбородка, пытаясь согреться. Даже в лежачем положении у него кружилась голова, а в ушах стоял какой-то назойливый, протяжный звон. Он понял, что потерял много крови, но перевязаться самостоятельно Егор уже не мог.  Потом он то ли уснул, то ли потерял сознание…

     Очнулся Егор от жуткого холода.
 
     Превозмогая боль, он с трудом оторвал свое тело от жестких подушек дивана и, согнувшись,  в предрассветных сумерках осмотрел ногу. Две пули прошили её навылет, и одна рана всё ещё сочилась кровью. Разорвав зубами ИПП, он промыл раны водкой из своего НЗ и сделал перевязки, и только сейчас почувствовал боль в правом плече. Он пощупал плечо и нашёл пулю. Пробив пряжку плечевого ремня разгрузки, она застряла в мышце. Егор попытался вытащить её, ухватив пальцами за донце, но пуля не поддавалась. Он подковырнул её штыком, и она с глухим стуком упала на пол. Он залил рану водкой и подложил под ремень клок оставшегося бинта.  Больше ничего сделать он не мог…

    Когда он закончил, холодное, бледное солнце уже висело над домами.

     Его лихорадило, и он снова лёг на пропылённый диван.

     В течение дня Егор несколько раз просыпался и удивлённо слушал тишину, недоумевая, почему не наступают наши… И снова проваливался в темноту…

     Прошла ночь. Наступил новый день.

     Напрасно вслушивался Егор в окружающий мир. Артиллерия молчала. А духи ходили под окнами, громко разговаривали, и вообще, вели себя так, будто им ничто не угрожало…

     И снова наступила ночь… Его била жестокая лихорадка, а раненая нога мучительно дёргалась и саднила. И в лихорадочном  полубреду он вдруг услышал канонаду.

     Было утро.

     Сбросив пальто на пол, Егор резко сел, едва не потеряв сознание от рванувшей его тело боли. Сомнений не было – он слышал звуки боя. Лай скорострельных пушек, взрывы, грохот обваливающихся зданий… Совсем рядом, метрах в двухстах надрывался в кашле крупнокалиберный пулемёт…

     Он находился теперь в каком-то другом измерении, во власти других, более могучих сил. И он знал, что должен сделать... Собрав в кулак жалкие остатки сил, Егор спустился вниз и пошёл туда, где бил пулемёт духов. Он шёл, сильно хромая и сжав зубы до боли, с закаменевшим лицом. Проходя через двор, он наткнулся на группу гражданских, в основном, стариков и старух. Они суетились около входа в подвал, пытаясь сбить с него замок. Они что-то кричали ему, но он не слышал их и упорно шёл вперёд.

     Наконец, Егор дошёл до дома, из подвала которого бил пулемёт. Прямо перед ним двое духов, согнувшись, тащили ящик с патронами. Он выстрелил короткой очередью, полагая, что за грохотом пулемёта, его выстрелы никто не услышит. Перешагнув через тела, он начал медленно спускаться по крутым ступеням. Грохот стоял такой, что закладывало уши. На голову и плечи сыпалась штукатурка.

     У дверного проёма он отдышался, прислонившись к стене, и выщелкнул магазин из окна приёмника. Магазин был пуст. Он лихорадочно зашарил по карманам разгрузки, но по лёгкости магазинов понял, что все патроны он расстрелял, пока они прорывались к пятиэтажке.

     Егор глубоко вздохнул, приготовил гранату и шагнул в подвал...

     На фоне окна чётко были видны трое духов у ДШК, изрыгающего выхлопы пламени. Подвал дрожал мелкой дрожью… Егор метнул гранату под пулемёт и упал на бетон пола. Взрыв сотряс весь дом, и отбросил его в сторону выхода, полностью оглушив. Придя в себя, Егор приготовил вторую гранату и пополз к окну. Опираясь на станок покорёженного взрывом пулемёта, он поднялся и увидел духов, отходящих по улице. Он метнул вторую гранату прямо в их скопление. Потом третью… Оставалась одна – крайняя… Ее всегда оставляли, чтобы не попасть в плен, подорвав себя… Егор подумал… и швырнул её в кучу убегающих духов…

      Дальше был чёрный провал. Он быстро-быстро летел в какой-то темный колодец, крича от боли...

      Несколько солдат-срочников мотострелкового полка с удивлением и каким-то ужасом на детских лицах смотрели на Егора… В изорванном в клочья обмундировании, весь залитый кровью, с чёрным от гари и боли лицом, он сидел на полу подвала среди трупов духов и… смеялся. А по щекам, вымывая светлые дорожки на лице, катились то ли слезинки, то ли капли воды из пробитых осколками водопроводных труб…

Продолжение следует -