Ангел мой

/пролог/
Душа- это флешка, она фиксирует информацию, собранную ее носителями. Получается этакий сборник полнометражных фильмов, когда картина получается не очень удачной, то проще записать новое кино с новыми актерами, чем досматривать явно плохой сюжет.
Каждый последующий носитель получает больше опыта и собирает более подробную информацию, составляя целый сериал в одной картине, но при этом сильно сжимая трафик, и убирая второстепенные кадры.
Но все имеет свои границы, и перегруженную флэшку начинает глючить- путаются кадры, носитель выдает "нет диска", приходится перезагружать один фильм несколько раз...
На экране не высветится вопрос "Отформатировать?", пока не просмотрена последняя картина.
----------
Часть 1.
- А что бывает, когда человек умирает?- не убавляя шаг, я пыталась заглянуть маме в лицо.
- Умирает и все, просто нет человека- буркнула она, продолжая крепко держать меня за руку.
- А дальше? Ну, вот, я закрыла глаза и темно, но это же недолго, ведь я продолжаю думать и видеть, но ведь так не бывает, что темно и все...- подобные диалоги уже не пугали мою родительницу, но видимо изрядно доставали.
- Темно и все, жил и умер, потушили свет..
Я решила больше не нервировать ее сегодня, тем более дома меня и так ждал нагоняй из-за моего поведения в садике. Я уже определила свою степень вины и знала, что задницу бить не будут, а только проведут беседу, а вот усугублять не стОит.
- Откуда в тебе столько жестокости?!- она начала ворчать еще в прихожей, помогая расстегивать мне курточку- Я тебя учила давать сдачи, но не до такой же степени! Как теперь смотреть в глаза родителям мальчика?
Она смотрела мне в лицо, она такая красивая у меня и очень уставшая. Мне стало стыдно.
- Прости, мамочка- я обняла ее за шею, пока она не успела подняться, и зарылась ей в волосы- прости, я не знаю, как это получилось, но он первый...
- Знаю, что первый- вздохнула она,- но ты перегнула палку. Так нельзя. Ладно, пошли ужинать.
Она освободилась от моих объятий и прошла в кухню..
В нашей группе я самая маленькая, воспитательница по-началу пыталась меня опекать, но потом поняла, что мой рост еще ни о чем не говорит. Вот и сегодня она опять удостоверилась в этом. Этот жирный боров Илья пытался отобрать у меня игрушку, я ему показала на кучу других на коврике, но он меня толкнул и вырвал именно мою. Вообще, я не конфликтный ребенок, но в такие моменты начинает темнеть в глазах...я молча поднялась, взяла другую игрушку и ударила его...и продолжала бить, бить сильно, не смотря на его вопли и попытки убежать, я его практически не видела, я била в его боль, в его крики. Остановила меня воспитательница, ей пришлось схватить меня на руки и крепко прижать к себе. У меня кружилась голова, я не слышала, что говорили окружающие, но кое-как стала понимать, что поступила очень плохо...
- Господи, ну что мне с тобой делать?- причитала надо мной Нина Алексеевна, я сидела у нее на коленях и тихо икала, мальчишку увели в медпункт, а остальные дети просто притихли в игровой,- Зачем ты его так избила, девочка моя?
Я не знала, что ей ответить, и она знала, что ответить мне нечего. Я просто плакала.
Нина Алексеевна, наша воспитатель, была необычной женщиной, нестандартной для нашего времени, она все видела и всех понимала, но тем не менее, я была ее головной болью и любимицей одновременно. В свои четыре года я умела играть на разноцветном инструменте с металлическими трубочками, мне было весело извлекать из них палочками мелодию "Сулико", я умела читать, еще медленно, но сама, я запоминала все песенки и стихи, я знала, сколько времени на часах, знала кто такой Пушкин, и кто такой Малиновский...мне все давалось легко и играючи.
Я чудесный ребенок, мною восхищаются, хоть и ругают иногда. Мне нравится моя жизнь...но это только днем. А ночью приходят они...
Эта ночь не была исключением. Я уже засыпала, когда в голове появился противный писк и меня стало тянуть куда-то вверх.
Мне всегда становилось страшно в такие моменты, я пытаюсь вырваться, но мне не удается. Я знаю, что это что-то ужасное, мой крик тает в воздухе.. Но вот все резко стихает, сквозь веки пробивается яркий свет, я слышу приглушенный шепот:
- Они ушли, вставай. Вставаай, Алена..
Я открыла глаза, возле моей кровати стояли двое старых знакомых, вернее они парили над полом, от них исходило яркое, голубое свечение. Они называли себя ангелами, говорят, что так их называют люди. Мне больше нравилось называть их дети-облака, хоть и выглядели они взрослыми, но были какие-то тоненькие и озорные. Мальчика звали Энгет, у него были длинные золотые волосы и большие серые глаза, он всегда старался быть серьезным. Его спутница Эйри, была почти близнецом, только глаза у нее были другие- вертикальный зрачок утопал в ярко-голубом цвете, и еще она всегда улыбалась.
Я присела на краешке кровати, девочка протянула мне руку, и в одно мгновение моя комната растворилась синим облаком.
- Очень скоро мы не сможем тебе помогать,- печально прожурчал Энгет. Мы парили втроем над красивым полем из разноцветных цветов.- Тебя ждет большая перемена и иные друзья.
- Это потому что я расту?- мысленно я задала вопрос, с ними мне можно было и не разговаривать- они слышали меня без слов.
- Нет, дело совсем не в этом.
Мы опустились на поляну. Мои знакомые были очень серьезными сегодня.
- Скоро обряд...
Я помню их рассказы про обряд, который проходят многие детки, а потом они все забывают и перестают летать. Они рассказывали, как пытались уберечь меня от этого, но иные подослали своего пса, после встречи с которым мне теперь нужна операция. Я сильно испугалась тогда, и оборвался глазной нерв. Еще иные сумели внушить взрослым, что когда страшно и тяжело, то нужен этот обряд. Вот и моя мама так решила, потому что скоро предстоит операция...
- Но, ведь я останусь! Вы же сможете приходить ко мне?- я не понимала, почему такие сильные и необычные дети-облака пугаются какого-то обряда.
- Ты забудешь нас..- прошептала Эйри, она улыбнулась и щелкнула меня по носу.- Так всегда происходит..
- Неправда!- мне хотелось закричать, но здесь это не получалось, здесь всегда очень тихо.- Я не забуду, ведь вы не можете бросить меня, друзей не бросают!
Энгет нахмурился, его глаза потемнели, он сорвался с места и исчез яркой вспышкой.
- Не переживай,- погладила меня по руке его златовласая подружка,- ему тоже тяжело. Помнишь, я рассказывала тебе о нашей планете, о том, как было раньше, до прихода иных?
Я только кивнула, мой детский ум не хотел вникать в ее речи...
- Теперь мы чужие здесь, нас не помнят, не знают, нам очень сложно пробираться сквозь ловушки, чтобы найти тех, кто не спит...- она говорила будто сама с собой,- старого не вернуть, и ты тоже уснешь.. Но иные знают о тебе, и не успокоятся даже после обряда. Они приставят своих хранителей к тебе, но я научу тебя, как создать своего. А, когда придет время, он поможет тебе проснуться...
- Скоро рассвет.- просвистел над головой, вернувшийся Энгет- Пора возвращаться, девочка...
Я пыталась открыть глаза, но что-то мешало, руки кто-то крепко держал, меня охватила паника. Я хочу увидеть свет, но он ускользает, на глазах что-то темное. Я кричу..
- Тише, девочка, это повязка. Сейчас прийдет мама..- мягкий женский голос проникал в мою голову, я не видела говорившую, но знала, как она выглядит..
- Отпустите руки! Я ничего не вижу!- паника придавала огромную силу, но я не могла вырваться.
Потом мне расскажут, что мое пробуждение после наркоза подняло на уши всю больницу, меня держали несколько ребят лет 10-и, а мне только пять...
Я успокоилась, когда пришла она, мамочка, мне уже пытались объяснить, что повязка нужна, пока не заживут швы, я понимала их, но это были только слова...
На маме был темно-синий халат с мелким рисунком, совсем новый, пахнет каким-то клеем. Я не видела ее, но знала все детали, знала, что она очень устала за эти месяцы. Месяцы тренировок по восстановлению зрения. Меня перевели в другой детский сад, там не было Нины Алексеевны, там было очень плохо. Я перестала фантазировать, видеть чудесные сны, я стала меньше говорить, за это могли просто заклеить пластырем рот и закрыть в спальне, я научилась терпеть боль, а по ночам у меня часто болели уши, я просто стояла и тихо скулила в кроватке. Мне не нравился этот сад, и я решила, что надо быстро отсюда выбираться и добилась этого- упорными занятиями восстановила зрение за два месяца.
А потом обряд, мама называла его крестинами, я его забыла сразу, помню только, как все шумели, что пропали крестные родители- одна попала в больницу, второй не смог приехать по непонятной причине. Пришлось просить родственников.
- Аленка, надо покушать,- мамин голос вырвал меня из воспоминаний.
- Я хочу сама, а не с ложечки,- я не вредничаю, просто действительно могу сама поесть.
- Не промажешь?- мама тихо засмеялась и подала тарелку мне в руки- Всегда сама, я может поухаживать за тобой хочу.
- Не надо, мамочка. Вон, Алешка еще плачет, тебе его кормить.
Я деловая, представила себя со стороны- маленькая, взъерошенная девочка с пепельными косичками и большой повязкой на пол лица, ловко уплетаю молочную кашу из большой тарелки. Маме будет легче, в палате и так хватает слепышей, вон к Лешке вообще не могут приехать, он издалека. Плачет постоянно. Хм, мальчишка...
Вечером мама уехала домой, но мне не страшно, я давно сплю спокойно, даже уши не беспокоят. Я пытаюсь вспомнить свое путешествие под наркозом, знаю, что там что-то важное, но помню только сладкий запах и расплывающиеся лица. Я очень скучаю за златовласыми, но они ушли, и я чувствую, что ушли навсегда.
День выписки подошел очень быстро, уже не видно зеленки вокруг глаз, почти отросли ресницы, мои глазки смотрят ровно и красиво. Но вот повязка...я чувствую ее, она станет моей на всю жизнь.. Я слишком хорошо вижу, и слишком много. Стоит только закрыть глаза...