Героизм

                эссе

             "Герой свят в своей глупости" Люк Я

...Сегодня посмотрел фильм "Татарская пустыня" (1974) по роману Д.Буццати.
  Много думал под впечатлением, вот и навеяло...
  Жизнь как томительное ожидание чего-то значительного, что должно произойти, но так и не происходит или происходит, но уже не с тем, кем ты был..
  Человек копит силы для рывка в иное смысловое пространство, но повседневность тихо и неотвратимо изматывает его.
  И тогда он ищет укрытия в воображении.
  Угрожающее соседство абсурда поневоле навязывает воспроизводство смыслов.
  Мир иллюзий и есть то, чем мы живы.
  Тут всё очень схоже с кафкианским мифом о Страже Врат, где стоическое ожидание и было главной целью всех надежд.
  Да, мир угодливо абсурден ровно настолько, чтобы, те кто на это способен, могли его интерпретировать на все лады, тем самым, делая мир осмысленным.
  Абсурдным он кажется только с близкой перспективы.
  Так, если выхватить глазом из картины Врубеля "Демон" десять кв. см. полотна, мы увидим лишь хаотическое нагромождение мазков, которые ничего не скажут нам о замысле художника, а уж тем более о самом художнике. 
  "Человеческое, слишком человеческое" давлеет над нами.
  Быть в шпагате дуализма (мудрое-глупое), значит сознательно отказаться от диалектического принципа, то есть отказаться понимать вещи глубже, чем они кажутся и, следовательно, быть в постоянном раздражении, что мир-де глупо устроен и жить в нём совершенно невыносимо.
  Так однажды широко обсуждаемый в экзистенциализме тезис о "невыносимости существования", оказался на деле неспособностью выйти на диалектический ландшафт смыслов, что в восточной традиции миропонимания вполне обычное дело.
  В "невыносимости существования", как бегстве от реальности, боль взята за точку отсчёта, из положения крайней невротизации.
  Этим надрывом грешит, кстати, вся русская философия с её идеей Третьего Рима, страдающего за весь падший мир.
  Хотя, правды ради, идеализация страдания присуща и всему христианству в целом.
  Жизнь представляется мучительным испытанием, томительным восхождением на Голгофу с тяжелым крестом грехов на плече.
  Здесь даже робкий стон Иовы вызывает гнев и насмешки Творца.
  Воистину, жуткий миф!
  Скрытые мотивы любого вида героизма в этом смысле становятся понятны.
  Как не цинично, но это всего лишь виды эскапизма (бегства) от "невыносимости существования".
  "Надо что-то делать", –– твердит сознание героя, –– "я полон сил, а ничего так и не происходит..."
  И герой совершает отчаянную попытку бежать впереди паровоза, опережая естественный ход жизни даже ценой самой жизни.
  Я уверен, что и на Монблан люди карабкаются от тихой истерики, от звенящей пустоты внутри.
  А потом, уютно сидя у камина в каталке, наслаждаются видом своих отмороженных конечностей как ветеран орденами...
  Но узревшему этот онтологический крен, присуща усталость от навязчивой калейдоскопичности со-бытий, от пошлой и утомительной закономерности происходящего.
  Он принципиально отказывается выделять слюну на все вкусности предложенные трансцендентальным Павловым.
  Так многие из нас уже не рыдают, а хохочут над слёзогонными индийскими фильмами.
  Прозревший понимает, что его личное Бытие "здесь и сейчас" и есть то главное чудесное Со-Бытие ради которого его Сознание и согласилось участвовать в этой мистерии.
  Он в каком-то смысле остановил время и оказался в Вечности.
  Греки считали, что все вещи и сущности в мире двигаются к своему естественному положению.
  Даосы и дзэн-буддисты полагают, что мы по факту сознания уже в месте назначения и только по невежеству желаем большего.
  Но, как ни странно, и те и другие правы.
  К чему я это?
  Надо хотя бы на перспективу понять –– главный герой истории Бытия наше Сознание.
  Но, чтобы оказаться в этом конечном пункте назначения, мы обречены побыть какое-то время одиссеями, жаждущими приключений, ради тихого, созерцательного покоя в тени шелестящего "как книга открытая сразу на всех страницах" лавра.
  Вот такой вот миф я наваял...