В. Дорожкина о В. Селивёрстове

Летописец губернаторских дел

Каждый писатель, за редким исключением, помимо занятий литературой, имеет (или
имел) работу в отраслях, иногда очень далёких от творчества. Некоторых это тяготит, другие в служебной профессии находят интересные темы для художественных произведений. Примером в этом отношении может служить адвокат и писатель Владимир Селивёрстов.
Родился Владимир Иванович 21 июня 1945 года в городе Котовске. После средней школы он окончил Волгоградскую высшую следственную школу и Академию МВД СССР. Работал начальником милиции Знаменского района Тамбовской области, Ленинского района города Тамбова. Литературой начал заниматься с 1996 года. За десять лет, что по писательским меркам, срок не очень большой, Владимир Селивёрстов стал известным автором разнотемных и разножанровых произведений. Первая его книга «Многоликий Высоцкий» вышла в 1998 году. Имея богатый опыт работы в органах правопорядка, он выпустил в серии «Тамбовский детектив» три книги: рассказы, повести, роман (Тамбов, 1999, 2000; Липецк, 2003).
Став профессиональным писателем, Владимир Селивёрстов не оставил адвокатской практики, а успешно совмещает эту работу с писательским трудом. Его давно интересовало прошлое родного края, деятельность Г. Р. Державина на посту руководителя Тамбовского наместничества, исторических личностей, бывших в разные годы тамбовскими губернаторами. Работа над книгой о Державине, занявшая несколько лет, увенчались успехом: историческое повествование (так автор определил жанр своего произведения) «И в сердце всех страстей волненье…» было опубликовано в 2003 году в журнале «Подъём» (№ 7 – 9).
Известно, что за неполных три года пребывания в Тамбовском крае Г. Р. Державиным сделано немало в области образования, культуры и просвещения: открытие народных училищ в Тамбове и других городах, открытие театра и типографии; при нём начались работы по благоустройству дорог, он мечтал сделать реку Цну судоходной… Тамбовский период был плодотворным и для Державина-поэта. Не всё, что он задумал, удалось воплотить в жизнь, но то, что было сделано им за сравнительно небольшой срок, стало весомым вкладом в развитие образования, культуры и литературы края. Обо всём этом Владимир Селивёрстов рассказывает подробно, используя архивные документы и, конечно, свой писательский дар. По мере повествования перед нами предстаёт вся личная и общественная жизнь великого поэта и государственного деятеля. Автор переносит нас из Петербурга в Москву и обратно; через воспоминания самого Державина мы узнаём о начале его служебной и поэтической карьеры, переживаем его неудачи и радуемся успехам.
Начинается историческое повествование «И в сердце всех страстей волненье…»  с описания дороги, по которой Державин ехал в начале марта 1786 года в Тамбов: «Лошади, запряжённые цугом, чавкали по пропитанному водой снегу… Голодное вороньё с карканьем носилось вокруг… Проплыли мимо Ряжск, Раненбург. Приблизились к Козлову, миновав границы наместничества… Облезлые верстовые столбы покосились, а иные, судя по долгой пустой проездке, и вовсе сгинули…».
Картина не очень радостная, но, чтобы не растравлять душу безотрадными видениями, Державин уходит в воспоминания. Не все они светлые, эти воспоминания, было немало горьких минут поражений, непонимания и недооценки его бескорыстной службы. Да и его собственные действия и поступки, совершённые ох, как давно, сейчас давят на сердце тяжёлым камнем,  лишают покоя.
Писатель, передавая нам мысли, тревожившие Державина, использует особый, исповедальный стиль, словно мы слышим голос самого наместника: «Прошедшего не воротишь, хоть и вспоминается оно, не как было, а как нынче хочется. Суд памяти смягчает, оправдывает самого себя, а иначе – больно, тяжко, а иногда и невыносимо с таким грузилом жить-то…».
И далее автор подводит итог размышлениям Державина, предлагая читателю собственное мнение: «Сквозь частокол самооценок и жизненных фактов встаёт личность, гонимая не столько властителями, сколько самим собой. Травимая собственным неспокоем, влекомая в безрассудные столкновения и ссоры беспредельным честнолюбием и состраданием к людям…».
От главы к главе прослеживаем мы жизненный путь Гаврилы Романовича Державина. Прошлое переплетается с настоящим: наместник прибыл в Тамбов. Трудная дорога ранней весны намного задержала приезд, и ожидавшие его «высокие чины» сгорали от нетерпения.
Каким же предстал перед собравшимися новый тамбовский правитель? Какое он произвёл впечатление? Владимир Селивёрстов так описывает первые минуты приезда Державина: «Чёрный возок спустился от Московской заставы до площади, заелозил по льду и, обдав собравшихся снежной крошкой, остановился. Из него молодецки выскочил высокий стройный человек в стриженой шубе внакид, гвардейских дорожных сапогах и без шапки. Короткие волосы открывали два неглубоких залива залысин…».
И сразу Державин своим видом вызвал первое недовольство у местной знати: «Парик напялить не соизволил. Протоколу не кланяется, не говоря уж про нас, грешных…». И тут же подобострастный шепоток на ухо: «Почтите вниманием, Гаврила Романыч… всё именитство собралось…».
Наместник видел устремлённые на него взгляды собравшихся за длинным столом людей. Их было сотни полторы. И эти ждущие глаза не давали возможности промолчать. Знаменательна первая пространная речь Державина на Тамбовской земле:
«Екатерина Вторыя, Божию милостию императрица и самодержица наша, напутствуя меня на столь многотрудную должность, уверилась в надежде, что верноподданные граждане города Тамбова и прилежащих уездов похвальным рвением, доброю верою и поведением благим, а также в торговле, ремёслах и промыслах всемерно способствовать будут возвышению места, ими населённого, и приведению города вашего, а ныне уж и нашего, в цветущее состояние.
Наказывала государыня как можно скорее выслать план устроения улиц и домов, выправленный по межевой инструкции, на подписание её рукою. Намерен я особо заняться обороной и охранением собственности каждого горожанина от лихих людей и от пожаров, хужее любых разбойников бесчинствующих. В ближайшие дни все, в городе поселившиеся, должны присягнуть пред всемогущим Богом в сохранении ненарушимой подданнической верности к особе императорского величества и расписку дать, что право гражданина принимает и обязуется нести все тяготы…»
Речь Державина настолько полно раскрывала все намерения его, человека честного и бескорыстного, что вызвала недовольство тех, кто привык чувствовать себя хозяином при всех правителях. Но недовольство было молчаливое или, у совсем нетерпеливых, - переданное шёпотом соседу.
Гаврила Романович говорил с пафосом, вдохновенно. Но его состояние никому не передалось. И если бы он внимательно всмотрелся в лица слушающих его, то прочитал бы в их глазах недоверчивость, настороженность и даже насмешку.  Но он, не обращая внимания ни на что, в том числе и на источающие дразнящий аромат разложенные на столах яства, продолжал:
«Видел я в бумагах столичных скудость казны тамбовской. А дворяне благородные, собственные дома, сады, земли имеющие в городе или предместьях, живущие в них, в наёме ли держащие, тягот гражданских не несут, хотя и долженствуют наравне с прочим мещанством. От того банкрутом никто не разорится, а городу польза значимая. Дворянское достоинство освобождает только от личных податей и состоящих на военной и гражданской императорской службе…».
После этих слов последовало второе недовольство Державиным – в перешёптывании угадывались слова: «Одним махом всех дворян от себя отсёк. Кто обрадуется подати платить? Да немалые. А главное, унижение – с простолюдьем на одну доску. Закон, он, что дышло, как бы ему сие боком не вышло».
И действительно, стремление Державина навести порядок во всех сферах  деятельности «вышло ему боком»: недовольство тамбовских стяжателей и мздоимцев новым правителем достигло предела – посыпались жалобы императрице, наместника оклеветали, и он вынужден был в декабре 1788 года покинуть Тамбов.
Владимир Селивёрстов в своём произведении даёт несколько иной образ Гаврилы Романовича Державина, не похожий на тот, с которым мы встречались на страницах книг И. Елегечева «Губернатор» (1987), Ю. Мещерякова «Гавриил Романович Державин. Тамбовский период деятельности» (2006). Это естественно. Хотя все пользовались почти одними и теми же архивными документами, у каждого автора – свой стиль, свой язык, да и жанры названных произведений разные: у Елегечева – исторический роман, у Мещерякова – документальное исследование, у Селивёрстова – историческое повествование. Его Державин, несмотря на не чуждые ему человеческие слабости, представлен фигурой огромного масштаба – в литературной, в государственной деятельности и в личной жизни. Несколькими фразами – то авторскими, то размышлениями самого наместника, то отзывами о нём тех, кто его окружал, Владимир Селивёрстов на протяжении всего повествования словно укрупняет образ Державина, добавляя к общеизвестным характеристикам новые:
«Ко времени тамбовского наместничества составил он о себе твёрдую репутацию прямого, независимого человека, готового во имя справедливости поступиться многим. А уж ладом с начальством почти всегда. Среди чиновничьего круга, особенно высшего, странность сия воспринималась то как чудачество автора придворного, то дерзостью заносчивой или глупой честностью назойливой. Державин, судя со стороны, с поразительной настойчивостью и упрямством строил притягательный образ злого правдоборца, с переменным успехом продолжая возводить его по мере восхождения к вершинам власти».
А вот «подслушанные» автором размышления Державина, которым он предаётся постоянно и из которых мы узнаём о нём немало новых подробностей:
«Вспомнилось ломоносовское:

Открылась бездна, звезд полна –
Звездам числа нет, бездне дна.

Разве можно такое повторить? Достичь? У Державина упала душа от жалости к самому себе – мизерности крошечной в мироздании необъятном. Как мал и слаб человек! За тепло своё малое телесное, тлеющее, всю жизнь борется, как бы не погасить… Почему сотни тысяч, миллионы жизни свои отживают и уходят бесследно, будто и не было их вовсе? И взять того же Михайлу Василича. Как на земле такие гении вселенские случаются? В одной голове столько талантов уложилось. За что бы ни брался, везде триумф. Химия, физика, география, астрономия, минералогия, математика, история, грамматика, всего не перечислишь! Литератор и стихотворец первостатейный!..».
«Давно пора в себя вглядеться, в жизнь свою зигзагную. Через внешность в душу тёмную протиснуться, оглядеться там по-свойски. Богом ли избран – из тьмы людской выцеплен или сам добился-выбился? Лет в семьдесят, если доживу, костлявой и дрожащей дланью воспишу заглавие “Записки о жизни славного российского пиита Гаврилы Державина”. Вот туда и вложу всё…».
Нельзя не отметить особенности языка повествования Владимира Селивёрстова: в речах государственных личностей он сохраняет стиль того времени; в речах тамбовской знати, «служилых людей», простолюдин ясно слышен особый, тамбовский говор…
Не удовлетворившись журнальным вариантом своего произведения (оно было напечатано с сокращениями), Владимир Селивёрстов задумал издать его в трёх книгах - по числу лет пребывания Державина в нашем крае  (хотя и неполных трёх: Гаврила Романович был тамбовским наместником с марта 1786 по декабрь 1788 гг.). Первая книга  - «Державин – правитель тамбовский» - вышла в 2006 году. Примечательно, что для названия большинства её глав автор взял державинские строки, которые в контексте повествования Селивёрстова приобретают ещё большую значимость: «И власть тогда моя высока, коли я власти не ищу…»;  «Живи и делай наставленья в прямой к Отечеству любви…»;  «Несправедливые дороги в храм вечной славы не ведут…»; «Добро лишь для добра творить…» и т д.
Немалого интересного для пополнения сведений о Тамбовском крае, его людях в период пребывания здесь Г. Р. Державина можно узнать из глав: «Козлов – град богатый»; «Тамбовская епархия»; «Наместнический дворец»; «Державинский театр», «Захарьин» и других.
В конце книги, в качестве приложения, помещён «Хронограф жизни Г. Р. Державина», дающий возможность познакомиться с основными и наиболее значительными её этапами…
Краеведческая тема, архивная работа настолько заинтересовали Владимира Селивёрстова, что он задумал (и уже частично осуществил) серию книг о тамбовских губернаторах и вицегубернаторах.  В 10-м и 11-м номерах журнала «Подъём» за 2004 год опубликован  исторический роман «Гибель триумвирата», с первых же строк захватывающий  обилием информации. Автор,  как бы облегчая «вход» читателя в  произведение, тезисно, тремя маленькими абзацами, раскрывает его содержание:
«Фон дер Лауниц Владимир Фёдорович, тамбовский губернатор с 28 августа 1902 года по 31 декабря 1905 года. Будучи столичным градоначальником, убит террористом в Санкт-Петербурге 21 декабря 1906 года.
Богданович Николай Евгеньевич, вицегубернатор тамбовский с июня 1905 года. Убит террористами 15 декабря 1905 года.
Луженовский Гавриил Николаевич, старший советник  тамбовского губернского правления с 7 апреля 1905 года. Убит террористкой в Борисоглебске 16 января 1906 года».
Используя стиль телеграфных сообщений, писатель обозначил состав «триумвирата», о гибели которого он и рассказывает на страницах романа.
Одним из интереснейших произведений о тамбовских правителях является историческая повесть «Новый губернатор» («Подъём», № 2, 3, 2005 г.). В ней Владимир Селивёрстов рассказывает об Александре Михайловиче Безобразове, который прибыл в Тамбовскую губернию 27 февраля 1815 года и управлял ею по 19 февраля 1820 года. И в этом произведении писатель остаётся верен себе: по метким замечаниям тамбовских обывателей, по наблюдениям людей разных слоёв губернского общества (а они, эти наблюдения и суждения, далеко не беспристрастны, особенно по отношению к новым правителям, которых до Безобразова сменилось великое множество), он даёт возможность самому читателю составить представление о новом губернаторе.
«Генерал-майор Кретов, поворачиваясь расшитым золотом брюхом в разные стороны, доверительно сообщал: - Наш правитель-то Безобразов, оказывается, образованнейший человек, - сподобился на первое в нашем крае историко-статистическое описание губернии. Таких учёных губернаторов что-то не припомню, ежели только Державин…».
Действительно, Александр Михайлович Безобразов, наряду с такими трудами, как «Краткое обозрение знаменитого похода российских войск против французов 1812 года», «Краткое обозрение подвигов российского дворянства на поле брани и на поприще гражданском», является автором «Историко-статистического описания Тамбовской губернии». Из реплики Кретова, прочитавшего этот труд губернатора, мы узнаём, что «в 1719 году у нас население считалось в 250 000 человек, в 1764 – уже 870 000 и нынче (то есть в 1819 году) и того более – 1 350 000!».
Много ещё ценной информации о делах в Тамбовской губернии узнает читатель из уже изданных книг Владимира Селивёрстова и из тех, над которыми он продолжает работать, стремясь создать наиболее полную историю родного края.