Побег из ада

Побег из ада


1999





«Побег из ада»
Идея написать эту книгу появилась у меня в одной из камер центральной тюрьмы города Архангельска.
Конечно же, это всё моя фантазия, может быть разбуженная...
Старыми обшарпанными стенами.
Которые за долгие годы своего существования повидали слишком много. Но, как бы оно там ни было, один лишь факт остаётся подлинным - это истинная дружба, в полном смысле этого слова, двух людей.








В тот год мой очередной отпуск совпал с отпуском моего старого друга. В один из вечеров Сергей с Ниной, так зовут его жену, зашли к нам в гости. Засидевшись за рюмочкой увеселительного напитка, под хорошую закуску, как это бывает в честь предстоящего отпуска, нам с Сергеем пришла вдруг идея - вспомнить нашу холостяцкую жизнь и уехать вдвоём отдохнуть на природу. Рассказав об этом жёнам, мы, к своему великому удивлению, не встретили ни Какого сопротивления с их стороны. Для себя мы это объяснили с двух точек зрения: или мы им просто поднадоели за долгую совместную жизнь, или они действительно ценили нашу крепкую мужскую дружбу. Но как бы оно там не было, а думать о своих жёнах что-то плохое нам не хотелось, да и на наш взгляд, они этого просто не заслуживали. Итак, решение было принято, едем в лес, как можно дальше от городской суеты.
Сборы были не долгие, так как мы ещё не совсем позабыли наши навыки в этом деле. И через пару дней, попрощавшись со своими семьями и сев на пригородном вокзале на теплоход, мы отправились в низ по течению искать уединённый уголок природы. По дороге мы разговорились с жителями побережных деревень, и нам посоветовали, что если мы действительно хотим уединиться от людского глаза, то лучше всего доехать до конечного пункта, а там пройти по берегу километров двадцать, а может и двадцать пять. Там есть заброшенная деревенька, в которой уже лет тридцать никто не живёт, и что если мы не захотим идти дальше в лес, то сможем остановиться в какой-нибудь не до конца разваленной избушке. И как сказала в дополнение ко всему одна бабуля: «Все ж, какая никакая, а крыша над головой будет».
До конечного пункта оставалось совсем немного, и поэтому в просторном салоне теплохода находилось, в буквальном смысле этого слова, всего несколько человек, не считая, разумеется, нас. Они громко переговаривались между собой, а мы смотрели в окно, как уходят за корму старинные русские избы, стоящие на высоком берегу, не потерявшие за долгие годы своей красоты и добротности.
Теплоход медленно причалил к берегу, и мы неторопливо вышли на пристань. Попрощавшись со своими попутчиками, которые затем неторопливым шагом пошли по своим домам, мы присели на берегу и решили перекурить. Впрочем, торопится нам было не куда, мы развели на берегу костёр и достали из вещмешка продовольствие. Плотно пообедав, мы снова закурили и начали мечтать о предстоящих приключениях. Покурив и немного отдохнув, затушили костёр, собрали вещи и неторопливо двинулись в путь.
Ночи здесь были короткие и тёплые, поэтому мы и не боялись, что темнота настигнет нас врасплох. Мы решили сделать привал, когда начало немного смеркаться. Разведя костёр, мы зачерпнули из реки котелок воды и вскипятили чай. Не смотря на то, что свежий крепкий напиток слегка взбодрил нас, но все же от непривычной усталости и пьянящего свежего воздуха, нам сильно хотелось спать. И после последних усилий, которые мы приложили к тому, чтобы выкурить по сигарете, прислонившись к вещевым мешкам, тут же задремали.
Меня разбудило ощущение свежего ветра, дувшего мне прямо в лицо, я подтолкнул Сергея, и он проснулся. Солнце уже поднималось из-за горизонта, обещая тёплый солнечный день. Допив уже давно остывший вечерний чай, мы собрали вещи и пошли дальше.
К полудню мы пришли к заброшенной деревеньке, к той самой, о которой нам говорили наши попутчики на теплоходе. Не смотря на давнюю заброшенность, деревня не казалась зловещим притоном для привидений из фильмов ужасов. Конечно, эта картина напоминала старую, забытую всеми детскую игрушку, с потускневшими и полустёртыми красками на лице, которая когда-то, будучи совсем новой, радовала и волновала окружающих её детей, а теперь лежит в стороне, ненужная и всеми забытая.
Мы остановились, как нам показалось, на бывшей деревенской площади. Неподалёку находился сруб старого колодца. Мы подошли к нему, и Сергей, подняв с земли небольшой камень, бросил его в тёмную бездну. По всплеску воды мы поняли, что колодец не пересох, а вода находится довольно-таки близко от поверхности. Сняв рюкзаки, мы достали верёвку и, привязав к ней котелок, зачерпнули им воды и попробовали её на вкус. Не смотря на то, что вода в колодце изрядно застоялась, её всё же можно было употреблять в пищу. Присели на рюкзаки, так как на сруб присаживаться было опасно: время точит камни, а дерево тем более, да и оказаться в колодце, как вы понимаете, большого желания у нас не было. Мы закурили, и после глубокой затяжки Сергей, обращаясь ко мне, сказал:
- Говорят, чем больше берёшь воды из колодца, тем вкуснее она становится, - и, сделав ещё одну затяжку, добавил, - но этим мы займемся позднее, а пока, я думаю, стоит поискать себе хижину, а то при таком количестве домов ночевать под открытым небом было бы неинтересно.

 

Докурив, мы встали и неторопливо побрели выбирать себе жилище. Обойдя несколько дворов и остановив свой выбор на небольшом домике с маленькими оконцами, мы подошли к двери и без больших усилий открыли её.
Войдя в дом, мы увидели практически не разрушенные две небольших комнаты. В одной из них стояла печь, в углу, ближе к окну, стоял небольшой самодельный стол, вдоль стола стояли такие же самодельные скамейки, и ещё немного утвари домашнего обихода валялось по углам. Во второй комнате, кроме прибитых вдоль одной из стен широких полатей и нанесенной через разбитое окно пожухлой листвы, ничего не было.
Мы вышли на улицу и направились в лесок, который находился недалеко от дома, чтобы наломать веников и убраться в комнатах. Позади двора мы обнаружили ещё одно строение, после того как подошли к нему и заглянули вовнутрь, мы поняли, что это баня, но решили заняться с ней после того, как наведём порядок в доме. Дойдя до леса и наломав веток, на которых было мало листвы, которые, как правило, растут с северной стороны, пошли прибираться в доме. Сняв с себя брезентовые штормовки, чтобы они лишний раз не сковывали движения, да и на улице было уже довольно-таки тепло и, оставив их на крыльце дома, мы снова вошли внутрь и разошлись по комнатам, чтобы начать уборку. Зайдя в комнату выметать мусор, как это принято на Руси, от печки, и едва я сделал несколько метущих движений, как мой веник наткнулся на что-то тяжёлое... Положив веник и протянув руку в кучу мусора, я нащупал в ней железный прут. Вытащив его оттуда, я увидел, что это не что иное, как самая обыкновенная кочерга, правда, она сильно проржавела от времени, но всё же ей ещё можно было пользоваться. Положив кочергу на печь, я решил продолжить уборку, но едва я начал мести снова, как опять наткнулся на какую-то железяку. Ей оказался ржавый ухват на обломленной деревянной ручке, которая сильно потемнела и слегка подгнила от времени.
Чем больше я разгребал мусор, тем больше попадались мне различные предметы домашнего хозяйства, и чем больше я выметал мусора, тем больше их оставалось в комнате. По ним можно было сделать один единственный вывод, что семья эта имела неплохого хозяина, но в силу каких-то обстоятельств в большем достатке не жила. Я сгрёб мусор в кучу, положил веник на пол и пошел в другую комнату посмотреть, чем занимается Сергей.
- Трудишься? - прямо с порога поинтересовался я, глядя на кучу мусора, которая была в несколько раз больше той, что нагрёб я.
- Тружусь, - ответил он с усмешкой.
- Слушай, старик, комната вроде бы не больше той, ну, правда, там ещё печь, но всё равно, мусора раза в три больше.
Сергей окинул взглядом комнату и, ухмыльнувшись, ответил:
- В той комнате окна куда выходят?
Я призадумался.
- Правильно, - добавил Сергей, - на восток, а здесь на север, конечно, ветер здесь сильнее дует, и по близости с этой стороны дома ничего нет, кроме кустиков, кстати, с которых осенью сюда и залетает листва, когда ветер с севера.
- Короче, мне всё ясно, убедил, но я, кстати, там кучу вещей нашел.
- Да я тут тоже кое-что нашел, - Сергей подошел к полатям, и я последовал за ним.
Там лежало всего несколько вещей. Это были: детская, практически истлевшая тряпичная кукла, разбитые настенные часы, с проржавевшим до дыр циферблатом и кусок разбитого и облезлого от времени и сырости зеркала. Эти вещи вызвали какое-то уныние в душе.
- Вот это всё, что я нашел, - смотря на предметы, негромко произнёс Сергей.
- Да, я нашел побольше, пойдём покажу.
Мы с Сергеем пошли в ту комнату, где прибирался я. Войдя в неё и окинув взглядом, Сергей, у которого на лице всё ещё сохранялась какая-то печаль, негромко сказал:
- Да и вправду, тут мусора намного меньше, - и, немного помолчав, добавил. - Слушай, надо найти какую-нибудь ёмкость или что-нибудь вроде ведра, чтобы это всё вынести во двор.
 Пойдём, на улице посмотрим или в бане, - предложил я Сергею, и мы, выйдя на улицу, отправились на задний двор.
Подойдя к задней стене дома и пошарив в густой старой траве, потемневшей от времени, мы наткнулись належавшую у стены, на первый взгляд ещё крепкую, лестницу. Подняв головы, мы увидели небольшой лаз на чердак.
- Ты как? - спросил я Сергея.
- Нормально, - ответил он.
Когда мы подняли лестницу, то ещё раз убедились в предусмотрительности бывшего хозяина. Под лестницей на земле лежали деревянные колодки, и поэтому та сторона, которая находилась внизу, была такая же сухая и не подгнившая, как и верхняя. Поставив её к стене и убедившись в её устойчивости, я полез вверх. Добравшись до лаза, я заглянул внутрь. На чердаке было темно, лишь тонкий пучок света, исходящий с противоположной стороны из маленького оконца, освещал середину чердака. Я отошёл от лаза, и чердак осветился ещё больше. Там было довольно-таки много различного хлама. Выглянув из лаза на улицу, я окликнул Сергея:
- Старик, залезай сюда, тут есть в чём порыться!
Сергей сделал жест приветствия правой рукой и начал подниматься по лестнице. Через несколько секунд на чердаке опять потемнело, я оглянулся, в проёме лаза возникла фигура Сергея, заслонив своими широкими плечами поток света.
- Давай не заслоняй светило, а то тут и так мрак.
После моих слов Сергей быстро протиснулся в лаз и очутился на чердаке. Отойдя от лаза, Сергей окинул взглядом валявшийся там хлам, немного помолчав, он глубоко вздохнул, а потом негромко произнёс:
- Ну что, приступим к шмону.
Я согласно кивнул головой, но потом осёкся и обратился к другу:
- Серёга, надо, наверное, поаккуратнее или по одному перемещаться, а то мало ли, балки не выдержат... Казус получится.
- Ты знаешь, я уже и сам об этом догадался, - улыбаясь, ответил Сергей, и мы начали медленно передвигаться по чердаку, как бы нащупывая твёрдую почву, примерно так же, как это делают на болоте.
Пройдя всего несколько шагов, я заметил в полумраке какой-то круглый предмет, по конструкции напоминающий ведро или бачок. Подойдя осторожно к предмету, я поднял его с пола, это действительно оказалось старое эмалированное ведро. Я повернул его дном к потоку света, исходящего из оконца, Сергей подошёл ко мне, тоже заглянул внутрь. Эмаль была отбита, и поэтому ведро в некоторых местах проржавело до дыр. Решив, что в нём можно носить только мусор, мы поставили ведро на пол и направились к куче остального хлама, который, в общем-то, можно найти на любой городской свалке: старые, почти истлевшие телогрейки, лопаты, плетёные корзины и многое другое.
Откинув кучу ветоши, я вдруг заметил под ней, в пробивающихся сквозь щели в передней стене лучах света, желтоватый отблеск металлического предмета. Раскидав остатки ветоши, я поднял с пола предмет цилиндрической формы, им оказалось небольшое медное ведёрко, примерно литров на пять. Поднеся его к потоку света, мы с Сергеем убедились, что оно вполне пригодно для воды, нужно было лишь только его почистить, так как сторона, лежавшая на полу, сильно потемнела. Мы выбрали ещё пару тряпок, для того, чтобы обтереть пол и пошли обратно, решив, что времени у нас предостаточно, чтобы слазить сюда ещё.
Сергей начал спускаться первым и, спустившись почти на половину, принял у меня вёдра с тряпками. Он дождался, когда я спущусь вниз, и мы вместе направились в дом. Очутившись в комнате, мы для начала решили перекурить, а уж потом продолжать уборку. Присев на лавку около стола, мы закурили. Сделав несколько затяжек, я предложил затопить печь, на что Сергей ответил:
- Давай уж сначала докурим, а потом попробуем растопить печку и нагреть воды, для того, чтобы помыть в доме, а после уборки ополоснуться и самим, баня ведь всё равно пока не функционирует.
Согласившись со своим другом, я не торопясь докурил сигарету, а когда Сергей, затушив окурок, подошел к печке, я проделал то же самое. Сергей открыл дверцу, и оттуда вывалилось немного мусора, которым была забита печь. Топка была так плотно забита щепками и старой спрессовавшейся бумагой, что для начала мы решили всё оттуда выгрести. Для этого дела я взял найденную ранее мною кочергу и протянул её Сергею. Когда мусор был почти выгребен, кочерга стукнулась о какой-то предмет. Сергей положил её на пол и просунул руку в топку, вскоре он вытащил оттуда старую глиняную крынку, заткнутую холщовой тряпкой.
- Клад... - почти шёпотом произнёс он, а затем, вытащив из крынки тряпку и заглянув вовнутрь, с улыбкой на лице добавил, - действительно, клад.
Он протянул мне находку, и я, слегка недоумевая, заглянул в неё и обнаружил, что на дне этой старой посудины действительно лежит несколько старых монет.
- Ну как? - сказал Сергей, высыпая их мне на ладонь...
Монеты были очень старые, и поэтому, через сильное окисление, чеканку практически было не видно. Сергей взял одну монету с моей ладони и потёр её о штаны, после чего на монете показались контуры двуглавого орла. Затем он встал с корточек и направился к лавке, присев на самый край, он ещё усерднее стал тереть нонету. Подойдя к столу, я поставил на него крынку, оставленную Сергеем на полу. После чего он повернулся ко мне, и не громко сказал:
- Может, мусор выносить не будем, а потихоньку сожжем, вместо дров, вот только надо по-хорошему растопить дровами, чтобы труба немного просохла, а то тяга будет плохая, дыму будет много, а жару мало.
Сергей поднёс к глазам начищенную старую монету и произнёс:
- Одна тысяча девятьсот четырнадцатый год, реликвия, наверное, была в этой семье.
- Но почему тогда не взяли с собой, а спрятали в печь? - и тут я понял всю глупость своего вопроса, но Сергей, воспользовавшись моим замешательством, спокойно ответил:
- А может, они уехали не по своей вине и мечтали вернуться? Потому и спрятали свою семейную реликвию?
- Да, в общем-то, я уже и сам об этом догадался... Слушай, Серёга, ты пока чисти монеты, а я пойду, пособираю дров.
Сергей посмотрел на меня и, положив монету на стол, сказал:
- Их я могу и потом почистить, - после этих слов он поднялся с лавки и направился к выходу.
Мы вышли во двор, но долго искать дрова нам не пришлось. Напротив крыльца дома, около самой изгороди, лежали разбросанные, как после обыска, берёзовые поленья. Мы с Сергеем набрали по охапке и вернулись обратно в дом. Зайдя в комнату и сложив дрова на полу, начали растапливать печь. Огонь разгорался очень медленно, и большая часть дыма шла в комнату. Сергей хлопнул себя ладошкой по лбу и резко встал на ноги:
- Мы же забыли трубу открыть! - затем он быстро окинул взглядом верхнюю часть печки и, обойдя её с другой стороны, открыл дымоход. В трубе что-то зашумело и попадало вниз. - Мусор в трубе накопился, - посмотрев на меня, пояснил Серёга.
Но самым интересным во всём этом было то, что чем больше разгоралось пламя в печи, тем больше комната наполнялась дымом.
- Слушай, Серёга, может, трубу забило? Давай на крышу слазаем, посмотрим.
- Пойдём сначала лестницу принесём, а потом и посмотрим, - спокойно ответил он и направился к выходу.
Принеся от задней стенки дома лестницу, мы довольно-таки быстро установили её напротив трубы. Убедившись, что она стоит весьма прочно, я быстро поднялся наверх и, остерегаясь того, что старая крыша может провалиться, медленно, на коленях, пополз к трубе. Добравшись до неё и встав на ноги, я попытался заглянуть внутрь. Но не тут-то было, вместо отверстия над ней возвышался холмик густого мха. Отодрав кусок, я обнаружил под ним что- то твёрдое, после того, как весь мох был оторван, я увидел, что отверстие трубы забито широкой, потемневшей от времени доской. Моя попытка извлечь её оттуда, к сожалению, не увенчалась успехом, и после чего я обратился к стоящему внизу Сергею:
- Закинь мне, пожалуйста, какую-нибудь железяку, а то тут доска забита, руками не вынуть.
Сергей зашел в дом и вынес оттуда кочергу:
-Такая тебя устроит? - приподнявшись на несколько ступенек и поднимая её над головой, спросил он
После того, как я утвердительно кивнул головой, Сергей поднялся по лестнице и протянул мне кочергу. Так же осторожно, как и подбирался к трубе, я подобрался обратно к краю и протянул руку.
В этот момент, неожиданно для меня, Сергей вдруг резко спросил:
- Что там такое? - невольно я почему-то повернул голову в сторону дороги.
- Да нет, я имел в виду, что там в трубе, - тут же добавил Сергей.
- Да она досками заколочена, - ответил я и, взяв у Сергея кочергу, полез обратно.
Зацепив край доски кочергой, я вытащил её оттуда без большого усилия, а затем, сбросив предметы, занимающие мои руки вниз, тронулся в обратный путь. Сергей уже стоял на земле, когда я спустился с крыши на лестницу. Но не успел я переступить и двух перекладин, как из трубы вылетел клуб густого дыма.
Когда мы вошли в дом, то дыма, благодаря разбитым окнам, практически уже не было. Мы подошли к печи и заглянули в топку, пламя уже полностью охватило все поленья, и они слегка потрескивали. Сергей присел на корточки и, закрыв дверцу топки, приоткрыл поддувало. Дождавшись, когда огонь в печи загудел, а дрова затрещали ещё сильнее, он поднялся на ноги и, отойдя от печки, присел на лавку, а затем, облегчённо вздохнув, обратился ко мне:
- Сейчас это прогорит, надо будет подбросить ещё, а потом уже начнём и мусор сжигать.
Когда я предложил Сергею сходить за вещами, которые мы оставили у колодца, и по пути принести воды, он согласился, но для начала предложил перекурить. Когда мы перекурили, Сергей снова взял со стола монету и стал тереть её о штаны, периодически разглядывая чеканку.
- Так, одна уже почти готова, - негромко произнёс он и, положив монету на стол, встал с лавки. Подойдя к печке и открыв дверцу, он бросил туда окурок и снова негромко сказал. - Ну что, теперь можно и дровишек подкинуть, - закинув в печь несколько поленьев и, прикрыв дверцу, добавил, - ну вот, теперь можно и за вещичками идти.
Взяв медное ведро и кусок тряпки, мы отправились к колодцу. Дойдя до него, мы первым делом решили начистить прихваченное с собой ведро. Зачерпнув оставленным нами котелком воды и изваляв намоченную тряпку в песке, я принялся за дело. Эта процедура не отняла у меня много времени и, наполнив начищенное ведро водой, а так же прихватив рюкзаки, мы вскоре отправились обратно.
Идущий из трубы нашего пристанища дым изменил вид одинокой, безжизненной деревни, на какую-то, пусть очень маленькую, но жизнь. Мы зашли в дом, поставили ведро и котелок на лавку, а затем сняли рюкзаки с плеч. Сергей снова подошёл к печке и, открыв топку, снова подкинул в неё дров. Закончив с этим делом, он подошёл к своему рюкзаку и достал из него топор. Когда я поинтересовался, зачем он ему нужен, то Сергей, улыбнувшись, ответил, что когда сделает дело, тогда я увижу сам. Затем, взяв поудобней топор в руку, подошёл к лежащим на полу поленьям. Чтобы не терять времени даром, я взял оба рюкзака и понёс их в другую комнату. Положив их на край полатей, я почти тут же вернулся.
Сергей уже положил топор на пол и держал в руке нечто похожее на лопату:
- Ну что, обработать ножом и можно пользоваться, а то не руками же мусор в печь кидать, - покручивая её в руке, сказал он.
- А нож-то в мешке, - окинув взглядом комнату, сказал я и пошёл обратно.
- Да, дурная голова ногам покоя не даёт, - беря у меня из руки нож, когда я вернулся, произнёс с усмешкой Сергей. И принявшись доделывать лопатку, как он сказал, для мусора, добавил. - Перекури, пока я делом занимаюсь.
Не успел я выкинуть догорающий окурок в печку, как Сергей протянул мне доделанную лопатку и добавил:
- Теперь моя очередь перекуривать, а ты пока делом займись.
Пока я таскал мусор из кучи, Сергей молча сидел на лавке и курил, но, увидев, что в топке вместо пламени остался один дым, он встал с лавки и подошёл к печи. Присев около неё на корточки, он тут же прикрыл дверцу, и побольше открыл поддувало. Листва как порох вспыхнула в тот же миг, а язычки пламени начали выскакивать из-за неплотно прикрытой дверцы:
- Вот так оно будет лучше, - вставая на ноги, произнёс Сергей и, взяв с лавки ведро с водой, поставил его на печку.
С уборкой мы разобрались довольно-таки быстро и когда закончили её, Сергей подошёл к печке и, потрогав ведро рукой, сказал:
- Ну что, теперь можно и себя в порядок привести, - и, снимая ведро с печки, добавил. - Ну что, тащи мыло и полотенце.
Когда мы вернулись в дом, я пошёл в комнату, чтобы положить на места вещи, а Сергей со словами «ну вот, теперь можно подумать и о еде насущной», стал отвязывать от котелка верёвку. Затем, поставив его на печку, открыл топку и подкинул туда дров. А я тем временем взял пустое ведро, отвязанную от котелка верёвку, и пошёл за водой, чтобы после трапезы было чем помыть посуду и вскипятить чай. Когда я, набрав воды, вернулся обратно, в доме уже стоял аппетитный запах.
-Я из пакетов приготовил, чтобы побыстрей, - сказал Сергей и, разлив содержимое котелка по мискам, добавил. - Сейчас я котелок сполосну и сразу воды на чай поставлю.
Когда мы садились за стол, на улице уже начало понемногу смеркаться, а так как мы весь день ничего не ели и порядком устали, то после горячего чая с бутербродами мы быстро помыли посуду и, выкурив по сигарете, пошли спать.
Расположившись на полатях под тёплый деревенский запах протопленной печки и недавно приготовленной пищи, утомлённые за день, мы быстро уснули. Первым проснулся Сергей и со словами «вставай, засоня», разбудил меня. Разогрев чай и позавтракав, мы решили прямо с утра заняться баней...
Забравшись в неё и присмотревшись в полумраке, мы обнаружили, что баня была в полном порядке. В ней было всё необходимое для того, чтобы попариться и помыться, даже небольшой огарочек свечи стоял на полочке около двери. Сергей зажёг спичку и заглянул в котёл.
- И тут всё в порядке, даже удивительно, - сказал он и задул догорающую в руке спичку.
Нам оставалось только вынести мусор, который, как и в доме, залетел через разбитое окно. А затем натаскать воды и протопить печь.
Сергей предложил, чтобы не терять время и помыться, пока на улице ещё будет светло, принцип разделения труда. После чего он взял два ведра, которые стояли на полке и, к нашему большому удивлению, оказались абсолютно целыми, и пошёл за водой. А я нашёл в углу старый, полуистлевший веник и принялся за дело, которое, как обычно, не отняло у меня много времени.
Когда вернулся Сергей, я уже выметал мусор на улицу, он помог мне откинуть его от дверей и занёс вёдра в баню. Вылив их содержимое в котёл, он пошёл обратно, а я в это время направился к разваленной поленнице, чтобы принести дров. Наносив дров и воды, мы начали растапливать печь. Окошко решили закрыть потом полиэтиленовым пакетом, так как баня топилась по черному, а тяги в трубе почти не было. Когда пламя охватило все поленья, Сергей предложил, пока баня ещё не готова, пойти и приготовить обед.
Выйдя из бани, мы направились в дом. Пока Сергей растапливал печь, я успел сходить к колодцу и принести ведро воды. А пока он возился с обедом, я еще несколько раз ходил в баню, чтобы подкинуть дров. Плотно пообедав и попив чаю, Сергей достал из рюкзака плотного полиэтилена, чтобы закрыть им окно, и мы отправились в баню.
Когда мы вошли туда, то увидели, что дрова в очаге уже прогорели, а раскалившиеся камни сливались по цвету с углями. И не смотря на то, что окно и двери были не закрыты, в бане было довольно-таки жарко. Сергей достал нож, и отодрал штапики в оконной раме, вставил туда полиэтиленовую плёнку и, повернувшись ко мне, сказал, что в предбаннике стоит ещё одно ведро с водой, его нужно унести в дом и, пока выстаивается баня, помыть там полы. Потом он закрепил оторванные штапики, и мы вышли из бани, закрыв за собой обе двери. Подогрев слегка воду ещё на неостывшей печи, мы принялись за дело, которое заняло у нас не более получаса. Посмотрев на чисто вымытые полы, Сергей предложил ходить по дому босиком. Затем, достав из рюкзаков все принадлежности для бани, мы отправились в лес наломать берёзовых веников. Все вещи по пути мы занесли в баню и пошли дальше. Наломав берёзовых веток и связав из них пару веников, мы довольно-таки быстро вернулись обратно. Нам ещё оставалось наносить холодной воды из колодца, но и это занятие не отняло у нас много времени.
Раздеться мы решили в доме, так как во всей деревне, кроме нас, никого не было. Понежившись немного нагишом на солнышке, мы вошли в баню.
- Двери пока не закрывай, надо, чтоб угар вышел, - сказал Сергей и взял в руку ковшик.
Набрав в него из котла горячей воды, он посоветовал мне отойти в предбанник, чтобы случайно не ошпарить. Когда я вышел, послушав совет Сергея, и присел на лавку, в бане раздался хлопок, и клубы сажи вырвались из открытой двери. Следом в дверном проёме, весь в саже, появился Сергей.
- Хорошо натопили, сейчас кумар уляжется, и можно идти парится.
- Серёга, ты сейчас чёрный, как негр!
- Ерунда, смоется, на то она и баня.
На фоне почерневшего тела зубы Сергея блеснули, как жемчуг. Постояв немного в предбаннике, он снова пошел в парилку
- Залазь сюда и закрывай дверь, - крикнул он, исчезнув в дверном проёме.
Закрыв дверь на улицу, я последовал за Сергеем. В парилке, даже в низу, было довольно-таки жарко, а он уже сидел на полке и размахивал перед собой веником.
- Закрывай дверь и залазь сюда, - крикнул он с полка, всё также продолжая размахивать веником.
Закрыв за собой дверь в предбанник, я полез на полок, просидев там минут пять, мы вышли на улицу.
- Хорошо, - почти шёпотом произнёс Сергей, выливая на себя ведро холодной воды. Немного отдышавшись на свежем воздухе, он вновь обратился, ко мне. - Ну что, теперь можно и с веничком оторваться.
И таким образом наша баня затянулась до самых сумерек... Мы ещё не один раз ходили на колодец за водой, Сергей даже порывался сходить ещё за одним веником, но я отговорил его. Вечером наших сил хватило только на то, чтоб вскипятить воды и напиться чаю, после чего мы уснули мертвецким сном.
Таким образом мы прожили почти неделю, занимались хозяйством, готовили пишу, ещё раза два топили и парились в бане. Лазили мы и на чердак, нашли там много разных вещей. В одном из ящиков, завёрнутую в промасленную бумагу и холщовую тряпку, Сергей нашел старого письма икону «Николая чудотворца», которую мы слегка почистили и повесили в красный угол над столом. Сергей, между делом, всё-таки начистил все монеты, но себе мы их не взяли, а спрятали под косяком над дверями, так как не привыкли брать то, что положено не нами.
В воскресенье мы решили сходить в лес. С утра, плотно позавтракав, захватив с собой сухой паёк и топор на всякий случай, отправились в путь. Зайдя за деревню, мы оказались на опушке леса. Оглядевшись по сторонам и сориентировавшись по солнцу, мы решили идти на юг. Времени ещё было немного, а день был сухой и солнечный. Мы пошли не торопясь, лес здесь был сухой и не заваленный, поэтому идти по нему было не только легко, но даже доставляло каков-то необъяснимое удовольствие. А изобилие озона, исходящего из крон девственной природы, кружило голову.
Пройдя километров десять, а может, так нам показалось, мы вышли к небольшой лесной речке. Сергей подошёл к воде и, зачерпнув в пригоршню, попробовал её на вкус. После чего полушёпотом произнёс: «Вкусная». А после небольшой паузы добавил: «Но холодная». После долгой дороги по лесу в тёплый, солнечный день, эти слова Сергея разожгли во мне жажду. Подойдя к воде, я зачерпнул в обе ладони. Утолив жажду и освежив лицо, я вдруг почувствовал самое, что ни на есть земное блаженство. Присел на огромную старую корягу, которая лежала неподалёку, и окликнул Сергея. Когда он повернулся в мою сторону, то я высказал ему своё впечатление:
- Слушай, у меня такое ощущение, что мыс тобой попали в рай, но правда, земной и не на всю жизнь. Но рай! Или мы так устали от городской суеты, что любой уединённый уголок природы покажется нам раем. Как ты думаешь?
Немного помолчав, Сергей ответил.
- А это с какой стороны посмотреть, если со стороны реалиста, то мы действительно просто устали. Ну, а если со стороны романтиков, то мы действительно попали в рай! Но лично я склонен к обеим точкам, а если оказать ещё проще... то мы очень уставшие человеки, попавшие в рай.
Сергей достал из кармана пачку сигарет и протянул её мне. Заметив мой слегка недоумевающий взгляд, не громко сказал:
- Около воды можно и перекурить, это на сухом месте в лесу опасно.
Прикурив взятую у Сергея сигарету, я сделал глубокую затяжку, голова у меня закружилась, и я чуть было не свалился с коряги, на которой сидел. С Сергеем видно случилось то же самое, но он, не подав никакого вида, просто присел на корточки. Мы уже почти докурили, когда на противоположном берегу раздался хруст веток.
- Медведь что ли? - вставая с корточек и пытаясь рассмотреть, что там происходит, сказал Сергей.
Следуя примеру друга, я тоже встал на ноги и стал присматриваться к кустам, из которых доносился шорох. Подождав ещё несколько минут, мы уже было решили, что нам это просто показалось. Но вдруг Сергей, показывая рукой в сторону кустарника, громко закричал:
- Смотри! Смотри! Вот оно!
Быстро переведя свой взгляд в ту сторону, куда показывал Сергей, я увидел, как в кустах метнулось какое-то существо, отдалённо напоминающее человека, и устремилось в глубь леса.
Речка, хоть и была небольшая, но перепрыгнуть через неё было невозможно. Сергей нашел неподалёку от берега длинный сухой шест и попытался им измерить глубину. Речка была не такой уж глубокой, но дно оказалось илистым, и поэтому переходить её в брод было небезопасно. Тогда Сергей вытащил из-за ремня топор и, выбрав несколько небольших деревьев, срубил их. Затем мы быстро соорудили импровизированный мостик и благополучно перебрались на другой берег. Подойдя к кустам, где мы видели странное существо, действительно обнаружили сильно истоптанную траву, а на некоторых кустах были обломаны ветки.
Безуспешно покрутившись около кустов, мы направились в ту сторону куда, как нам показалось, побежало существо. Часа полтора мы бродили по лесу, облазив всевозможные кусты и канавы. Но так больше никого и не встретили и, удручённые неудачей, решили вернуться к нашему пристанищу, так как время было уже немало, а путь обратно был не таким уж коротким, да и набродившись в поисках непонятного существа, мы сильно захотели есть. Перебравшись через мостик, мы сначала хотели его разобрать на всякий случай, но потом решили, что если это существо захочет перебраться на нашу сторону, то оно это сделает и без мостика, а мы, разбирая его, только потеряем время. До самого дома мы шли молча, думая каждый о своём, если и обменивались какими фразами, то только по необходимости... То же самое происходило и в доме.
Только после того, как была приготовлена пища, и мы, плотно поужинав, заварили крепкий чай, вот тогда, закурив по сигарете, мы стали решать, что нам делать дальше: Показаться нам это не могло, да и вытоптанная трава... Попугать нас? А кому это надо? Да и навряд ли это был человек. Тем более, как нам говорили на теплоходе, что к этой деревне годами никто близко не подходит.
- А может, это проклятое место? - сделав глоток из кружки, перебил я Сергея.
- Да сам ты, причём тут проклятое место. Тут что-то другое. Ладно, я думаю, разберемся, попробуем его поймать. Завтра пойдём пораньше, не исключено, что это животное туда на водопой ходит, попробуем выследить. А сейчас чаю попьём и спать.
Договорившись о действиях на завтра и допив чай, мы забрались на полати и улеглись. Но какое-то предчувствие перед предстоящей встречей не давало мне уснуть, впрочем, и Сергей тоже ворочался всю ночь. Задремал я почти под утро, да и то ненадолго, меня разбудил Сергей, как только забрезжил рассвет. Заполнив фляжку вчерашним чаем, прихватив с собой тушенки и хлеба, мы отправились на то место, где встретили вчера странное существо, но сегодня нам было уже не до прогулок, и поэтому мы пошли очень быстро, почти бегом.
Когда добрались до места, солнце было уже довольно-таки высоко. Сначала мы решили не переходить речку и затаится на этом берегу. Мы просидели в засаде несколько часов, пристально вглядываясь в противоположный берег. Но там всё оставалось по-прежнему. А так как мы не успели позавтракать, то решили слегка перекусить. Сергей открыл ножом тушёнку и нарезал хлеб. Перекусив всухомятку и запив холодным чаем, мы продолжили своё наблюдение. Просидев в засаде ещё часа два, мы всё-таки решили перейти на другой берег.
Перейдя через мостик, мы вновь направились в ту же сторону, где были вчера, но и на этот раз, исходя всё вдоль и поперёк и сильно измотавшись, мы опять ни с чем отправились к своему пристанищу. И так мы проходили ещё два дня без всякого успеха, правда, как-то за ужином мы разговорились и выяснили, что у нас у обоих, когда мы ходим по лесу, появляется странное ощущение, что за нами кто-то наблюдает. На галлюцинацию это было не похоже, тем более у обоих одновременно. В таком случае это существо нам не только не померещилось, но оно ещё и разумное.
А если это так, то оно просто, как любое разумное существо, обмануло нас. То есть, как любое разумное существо, увидев опасность, побежало в противоположную сторону от своего жилища. На следующий день, исходя из этой версии, мы решили пойти в сторону, противоположную той, где мы бродили все предыдущие дни. Эту ночь мы не спали совсем, и едва забрезжил рассвет, хорошо подкрепившись, отправились в путь. Добравшись до реки, мы первым делом напились из неё воды и умыли лица... После бессонной ночи и длительного пути простая холодная вода показалась нам сказочно живой водой.
Выкурив по сигарете, мы перешли через мостик и направились, как решили вчера вечером, в сторону, противоположную той, куда убегало существо. Но и на этот раз мы уже почти потеряли надежду найти кого-нибудь, или хотя бы чего-нибудь и направились обратно.
До переправы оставалось уже не более километра. Сергей подошёл по понятной причине к густому кустарнику, а я остался ждать его.
Через несколько минут он полушёпотом позвал меня, когда я подошёл к нему, то Сергей, сделав знак, чтоб я вёл себя потише, раздвинул ветки куста. В глубине кустарника находился небольшой овраг, пробравшись осторожно через густые ветки, мы подошли ближе и, оглядевшись по сторонам, спустились в него. Мы шли по дну оврага, внимательно рассматривая его, как вдруг Сергей резко обернулся в левую сторону и остановился. Он развернулся в обратную сторону и, сделав несколько шагов, подошёл к крутому краю оврага. Присев на корточки, он долго рассматривал комья земли, от времени поросшие травой. А затем жестом руки позвал меня.
Когда я подошёл к нему ближе, то он обратил моё внимание на большой кусок дёрна. После чего, поднявшись на ноги и приложив небольшое усилие, отодвинул его. К нашему большому удивлению, под ним, в стене оврага, оказался земляной лаз непонятного происхождения. На берлогу это было не похоже, да и вход для медведя был очень маленький... На землянку это тоже не походило, да и кому она здесь нужна. Сергей зажёг спичку и засунул руку в лаз, за узким ходом было довольно-таки много пространства. Выкидывая сгоревшую спичку и зажигая новую, он попросил меня найти кусок бересты, что бы сделать из неё что-то типа факела. Быстро выбравшись из оврага, я направился в лес, но мой путь был недолгим, подобрав с земли несколько кусков, я почти тут же вернулся обратно. Сергей уже держал в руках толстую, сучковатую ветку. Он быстро закрепил на ней бересту, зажёг её и полез в лаз.
- Залезай сюда, здесь никого нет, - донесся из узкого лаза приглушённый голос Сергея.
Протиснувшись в узкое отверстие, я вдруг оказался в довольно-таки просторном помещении и, не смотря на то, что оно находилось в земле, в нём было сухо.
Стены помещения были переплетены тонкими, очищенными от коры ветками и чем-то напоминали большую плетёную корзину. Пол был застелен тоненькими брёвнышками, между которыми была аккуратно проложена сухая солома.
- Слушай, Серёга, животные так своё жилище не отделывают.
Он не много подумал и, ещё раз окинув взглядом помещение, произнёс:
- Но если это человек, тогда чем и из чего он питается? Ты посмотри, тут же кроме подстилки из сена и тонких прутиков вдоль стен, ничего нет. Делать временную стоянку, но зачем? Да ещё так капитально, когда до заброшенной деревни рукой подать. Береста догорала, и мы уже направились к выходу, как вдруг я заметил в углу несколько плотно лежащих дощечек. Подобравшись поближе, я отодвинул одну из них, под ними оказалась пустота. Тогда я отодвинул остальные, а Сергей зажёг спичку и посветил.
В земле была выкопана небольшая яма, но на уборную она похожа не была, из неё выходил только запах земли и прелых листьев.
- Ещё одна головоломка, - пробормотал Сергей и, положив коробок в карман, добавил, но уже погромче. - Ну ладно, пошли на базу, всё равно пока мы здесь, оно сюда не придёт. Хотя я чувствую, что оно рядом бродит.
Положив всё на место, мы вылезли наружу. Сергей аккуратно прикрыл лаз дерном, и мы стали выбираться из оврага. Пробравшись через кустарник и выйдя на опушку леса, мы направились к нашему пристанищу.
Мы подошли к самой речке и собирались переходить мостик, в это время я обернулся и увидел, как в кустах что-то мелькнуло. Засуетившись, я дёрнул Сергея за рукав куртки, после чего он обернулся и спокойно сказал:
- Пойдём, хватит его на сегодня беспокоить.
Перейдя речку, мы быстро зашагали в сторону деревни. Отойдя на приличное расстояние от речки, Сергей начал изрекать свои мысли в полголоса:
- Дня два мы туда не пойдём, пусть немного успокоится, убедится, что нас нет. А то ведь некоторые животные очень долго не подходят к своему жилищу, когда его обнаружат.
- Но почему ты всё-таки думаешь, что это животное?
- Во-первых, все мы в какой-то мере животные, различие только в развитии интеллекта. А во-вторых, если это и правда одичавший человек, что, конечно, мало вероятно, то потому он и называется одичавшим, то есть потерявший интеллект и приобретший все повадки животного. Вот потому ему и надо дня два, чтобы успокоиться, да и нам не мешает отдохнуть.
- А потом что будем делать?
- Просто попробуем войти в контакт мирным путём, как сказал классик, к каждому животному нужно подходить с лаской.
Придя в наш приют, Сергей сразу взял вёдра и пошел за водой, попросив меня в это время затопить печку. Не успели разгореться дрова в топке, как Сергей позвал меня. Когда я вышел на крыльцо, то Сергей уже снимал с себя рубаху, поставив ведра с водой на землю.
- Как на счёт освежится после прогулки, - спросил он, вешая рубаху на торчащий из земли шест.
Мы облились по пояс холодной водой, тем самым сняв немного усталость от дневных похождений. Но возиться с едой всё равно не хотелось, тогда Сергей поставил на печь котелок, и когда вода закипела, засыпал в него пару суповых пакетов.
Когда пища была готова, на улице уже опять стало смеркаться... Мы не торопясь поели и, выкурив по сигарете, отправились спать. И не смотря на то, что мы напились крепкого чаю, удовлетворённые своей находкой и утомлённые нашим походом, мы мгновенно уснули.
Когда мы проснулись, солнце уже было высоко. Слегка перекусив, и, как это обычно бывает, выкурив по сигарете, мы пошли топить баню. День был солнечный, и пока она топилась и выстаивалась, мы решили позагорать, но, будучи непоседой, Сергей где-то нашел грабли и начал убирать мусор около дома. Когда дело было почти сделано, он вдруг спохватился, что забыл наломать веников.
Порекомендовав мне заняться уничтожением собранного мусора с помощью огня, он быстро оделся и направился в лесок. Сходив в дом за сигаретой, я присел у кучи горящего мусора и, взяв в руку тлеющую ветку, прикурил от ней. Солнце пекло беспощадно, и я, докурив сигарету, отправился на колодец за водой, чтобы освежится. Не смотря на то, что от ледяной колодезной воды у меня захватывало дух, ощущение после пекущего солнца было райское.
Мусор уже почти догорел, когда из глубины двора показался Сергей, держа в обеих руках по огромному берёзовому венику
- Пока оба не обдерем, будем париться, - крикнул он ещё издалека.
Так оно и оказалось... Только на этот раз из бани мы вышли после полуночи. Нас хватило только на то, чтоб напиться холодной воды, измученные баней, мы как мёртвые упали на полати.
Проснулись мы только днём и, напившись крепкого чая, сразу стали готовить обед. А самое интересное это то, что после сытного обеда нас разморило ещё сильнее. Выкурив ещё по сигарете, что окончательно довело нас до дремоты, мы влезли обратно на полати и погрузились в глубокий сон. На третий день мы проснулись часа в два ночи и, подкрепившись, стали собираться на встречу с неизвестным существом. Мы вышли из дома, когда на улице было ещё темно. Не смотря на то, что сумерки затрудняли передвижение по лесу, но всё же до кустарника мы добрались довольно-таки быстро.
Но через кустарник к жилищу существа мы решили не ползать, чтобы шорохом веток не спугнуть существо. Обойдя кустарник, мы вышли к оврагу, но спускаться вниз не стали, а затаились над самым жилищем существа. Солнце уже давно взошло, когда мы услышали шорох и возню в овраге. Сергей аккуратно подполз к краю оврага и заглянул в него, а затем жестом руки он подозвал меня. Когда я подполз к Сергею и попытался посмотреть вниз, он, резко отпрянув назад, отдёрнул и меня. Недоумевая, я посмотрел на него, не дожидаясь моих последующих действий, он поднёс указательный палец к своим губам. А потом медленно попятился от края оврага, показывая мне, чтобы я делал то же самое. Когда мы отползли метров пять от оврага, Сергей прошептал: «Оно вылезло». Но не прошло и трех минут, как ужас охватил нас.
Из оврага показалась голова чудовища. Заметив нас, как нам показалось, оно испугалось не меньше нашего и с дикой гримасой на том месте, которое у человека называется лицом, оно в одно мгновение отскочило на противоположную сторону оврага, но убегать от своего жилища оно не собиралось. Придя немного в себя и попривыкнув к представшему перед нами образу, мы попытались заговорить с этим существом, но оно не издавало ни звука, только какой-то странный взгляд, как у невменяемого человека, пристально смотрел на нас. Сергей попытался сделать шаг вперёд. Существо попятилось назад, а когда Сергей вернулся на прежнее место, то, к нашему удивлению, существо абсолютно синхронно проделало то же самое.
Со стороны казалось, что они были связаны какой-то невидимой нитью. Сергей достал из кармана кусок чёрного хлеба и жестом предложил его существу. Внимательно наблюдая за действиями Сергея, оно оставалось неподвижно стоять на одном месте, переводя свой недоумённый взгляд с добродушного взгляда Сергея на его руку, державшую кусок чёрного хлеба.
Решив, что это может продолжаться слишком долго, Сергей свободной рукой достал из другого кармана куртки чистый лист бумаги и, положив на него хлеб, медленно опустил его на землю, а затем, обратившись ко мне сказал:
- Давай отойдём назад, может быть подойдёт. Ведь по многим писаниям хлеб священное угощение.
Нашему удивлению не было предела, когда повторилось то же самое: насколько мы удалялись от того места, где Сергей положил хлеб, настолько же к нему приближалось существо. И так же, как и в первый раз, всё было абсолютно синхронно, стоило нам пойти побыстрее или остановится, оно делало то же самое.
Когда существо подошло к тому месту, где лежал хлеб, мы остановились и снова повторилось всё сначала. Существо то пристально смотрело на лежащий кусок хлеба, то переводила такой же пристальный взгляд на Сергея. Не известно, сколько бы это ещё длилось, но Сергей достал из кармана ещё один кусок хлеба и начал его есть. Но не успел он откусить во второй раз, как существо резко наклонилось, схватило с земли хлеб, обнюхав его, оно метнулось в сторону и побежало в лес, довольно-таки быстро скрывшись из виду.
- Пойдём, всё равно это уже надолго, лучше завтра придём. Да и чудовище в это время успокоится. После многолетнего одиночества, а я думаю, что оно здесь не первый год живёт, эта встреча для него немалый стресс, он ведь всё- таки живой, - сказал Сергей и направился в сторону нашего приюта.
- Странно, почему чудовище, схватив хлеб, убежало в лес?
- А это очень просто, - почти не задумываясь, сказал Сергей и после непродолжительной паузы начал свои рассуждения. - На мой взгляд, это самый естественный животный инстинкт прятать свою добычу. А некоторые животные едят только в одиночестве, боясь, что у него отнимут.
- Кстати, ты видел, в чём он был одет? - спросил я снова у Сергея
- По-моему, он обмотан какими-то тряпками, как бинтами.
- А как ты думаешь, где он их берёт?
- Ну знаешь, дорогой! Я что, по-твоему, справочник юного натуралиста? Всё-таки он бывает в заброшенной деревне, там их и находит, я думаю, мы еще об этом узнаем, а может быть и нет, - после этих слов Сергей призадумался. - А если он действительно одичавший человек, - негромко, но вслух, размышлял он.
Шли мы быстрым шагом и в разговоре о существе не заметили, как оказались в деревне. За ужином мне показалось, что Сергей чем-то сильно озабочен, постоянно молчит, и изредка произносит отдельные фразы вслух. Когда я поинтересовался, что с ним происходит, то он, не изменяя своего внешнего вида, как бы стал выражать свои мысли вслух:
- И всё-таки это человек, но почему он здесь и откуда? Беглый? Но сколько он уже бегает, если успел так одичать, и зачем прятаться в лесу? Как будто спрятаться больше негде.
-Слушай, Серёга, а ты обратил внимание на его голову? Такое ощущение, что ему череп вскрыли. И растительность на голове как-то клочками.
- Да я тоже обратил на это внимание, и это меня ещё больше удивило. После такой травмы жить в землянке и питаться неизвестно чем.
- А вдруг это уже здесь?
После моего вопроса Сергей немного призадумался и после непродолжительной паузы, не изменяя интонации голоса, ответил:
- Ты знаешь, он бы не выжил. А это значит, что шрам у него был уже до того, как он попал сюда. Но кто и когда это сделал? Кстати, шов сам по себе очень аккуратный. Не похоже, что это была просто травма.
- А может быть, он не совсем потерял дар речи? - снова перебил я Сергея
- Не знаю, может быть и так, но пока он даже боится к нам подойти. Ладно, время покажет, хотя его осталось не так уж и много, но голову над этим мы ломать не будем. А вообще надо идти спать, утро вечера мудренее.
- Спать, так спать, - согласился я с Сергеем, но на сон грядущий предложил сначала перекурить.
Выйдя на крыльцо, чтобы не дымить на ночь в доме, и выкурив по сигарете, пошли спать. На следующий день мы пришли к оврагу в тоже время, и опять нашему удивлению не было предела. На этот раз наш знакомый ждал нас, сидя на краю оврага. Заметив, что мы приближаемся, он поднялся на ноги и медленно направился к нам навстречу. Мы по началу остановились, но он не обращал на это никакого внимания и продолжал двигаться нам навстречу. Перекинувшись друг с другом взглядом, мы возобновили своё движение к нему навстречу. Но чем ближе становилось расстояние между нами, тем больше непонятного и в тоже время пугающего неизвестностью появлялось в наших мыслях. Мы ведь не могли даже представить, что задумало это существо. Когда между нами расстояние оставалось не больше метра, оно остановилось, как вкопанное. Чтобы не спугнуть его, мы проделали то же самое, после чего взгляд существа внезапно и напрямую встретился с взглядом Сергея.
- Посмотри, - сказал Сергей и дёрнул меня за рукав куртки.
Когда я посмотрел в глаза стоящего передо мной существа, то они мне напомнили глаза маленького ребёнка, у которого отняли любимую игрушку, и он из-за этого очень долго плакал. После долгой паузы Сергей засунул руки в карман куртки и как в предыдущий раз достал оттуда кусок хлеба и протянул его стоящему напротив нас существу.
Посмотрев на хлеб, а потом на Сергея, оно протянуло свою верхнюю конечность, которая, как мне показалось в первый раз, отдаленно напоминало человеческую руку, но была изуродована до такой степени, что больше походила на лапу чудовища из фильмов ужасов. Оно взяло хлеб, но на этот раз никуда не побежало, но, как и в первый раз, обнюхало его и затем, откусив, стало пережёвывать. На смотрящих на нас глазах внезапно появились слёзы, Сергей присел на корточки, его лицо приобрело какое-то непонятное для меня выражение. Понимая моё недоумение, он прикрылся ладонью. Присев рядом с ним, я поинтересовался, что произошло.
- Да не могу я смотреть на страдание живых существ, кто бы это ни был, но всё равно не по себе. Ты посмотри на него, он же плачет оттого, что ест просто чёрный хлеб.
- А может, он просто давно его не ел, или чего-нибудь вспомнил, кто его знает.
- Может быть и так, - согласился со мной Сергей.
-Слушай, мы, по-моему, отвлеклись, - заметил я, поворачиваясь в сторону нашего нового знакомого.
Он сидел неподалёку от нас, точно в такой же позе, как мы, и доедал свой гостинец, периодически оглядываясь то вокруг себя, то посматривая на нас мокрыми от слёз глазами. Доев хлеб, он снова уставился на Сергея.
- Как тебя зовут? - негромко спросил тот.
Услышав этот вопрос, глаза нашего знакомого оживились и забегали по сторонам. После не большой паузы Сергей повторил свой вопрос. Наш знакомый продолжал молчать, лишь только тёмные глаза блестели в мокрых от слёз глазницах.
- А может, у тебя нет языка? - поинтересовался я не из праздного любопытства.
Он открыл рот. Среди немногочисленных и искорёженных зубов виднелся слегка распухший, но всё-таки нормальный человеческий язык. Для глухонемого он прекрасно понимал нашу речь. Да и язык был на месте. Сергей сначала посмотрел на нашего знакомого а затем, повернувшись ко мне, в полголоса произнёс:
- Он просто потерял дар речи.
После чего я, обратившись к нашему новому знакомому, сказал ему по слогам наши имена. В то время, пока я говорил, он внимательно слушал и наблюдал за движениями моих губ. Тогда я решил повторить ещё раз. Теперь он не только внимательно наблюдал за движениями моих губ, но и медленно шевелил своими, повторяя за мной все движения. Так повторялось несколько раз, затем он стал непроизвольно повторять те же движения, что проделал вместе со мной, не издавая при этом ни единого звука. После того, как я объяснил ему, что при этом нужно ещё и выдыхать, он снова начал повторять за мной. И через несколько попыток, полушепотом и очень невнятно произнёс имя Сергей.
Затем, оглянувшись по сторонам, как бы ища, откуда доносится звук, посмотрел на Сергея и повторил ещё раз. После этого таким же образом, он умудрился выговорить и моё имя. Как будто наслаждаясь своей не совсем внятной речью, он всё громче и уверенней повторял наши имена, переводя свой взгляд то на меня, то на Сергея, постоянно изменяя свою мимику. И когда он немного успокоился, на его лице появилось странное выражение, отдалено напоминающее улыбку.
- Теперь понял, как нас зовут? - спросил у него Сергей, после чего наш приятель интенсивно закачал головой, снова переводя свой взгляд то на меня, то на моего друга.
Когда он перестал качать головой, Сергей снова обратился к нему и вновь поинтересовался его именем. После этого лицо нашего приятеля снова изменилось. Хотя слёз на глазах больше не появлялось, но какие-то мучительные воспоминания, как дикая боль, перекорежили его лицо.
Решив хоть как-нибудь облегчить страдание и дать хотя бы малейшую возможность забыться, нашему новому знакомому Сергей предложил дать имя Иван. Посмотрев на Сергея, я поддержал его предложение, но затем обратился к нашему приятелю: не будет ли он против, если мы станем называть его Иваном.
Он внимательно посмотрел на меня и перевёл свой взгляд на Сергея. Тот, немного помолчав, снова повторил своё предложение. После непродолжительного молчания всех присутствующих, выражение лица нашего приятеля снова изменилось в положительную сторону. И он снова начал медленно шевелить губами, как бы вспоминая предложенное ему имя. Когда я повторил ещё раз, он кивнул головой и негромко произнёс «Ивань».
- Иван, - поправил его Сергей.
- Иван, Иван, - забормотал он, качая головой.
- А у тебя весьма неплохо получается, - сказал Сергей.
- Да, неплохо, неплохо, - убедительно добавил я и чуть было не упал, ошарашенный ответом Ивана:
- Да, неплохо.
После того, как я, удивившись, произнёс: «Ну ты даёшь, Иван», он повторил и это. И чем дальше затягивалось наше общение, тем больше Иван повторял различные слова. Нам даже не хотелось уходить, когда начало смеркаться, да и Иван, чувствуя, что приближается минута расставания, как-то суетливо стал посматривать то на меня, то на Сергея, то на заходивший за кроны деревьев оранжево-красный диск солнца.
- Да Иван, нам пора собираться, - заметив его волнение, сказал Сергей.
После этих слов в глазах Ивана появилась какая-то необъяснимая печаль.
И ещё раз взглянув на нас, он устремил свой взгляд в ту сторону леса, откуда мы обычно появлялись и затем уходили. Посмотрев сначала на меня, Сергей снова обратился к Ивану. Услышав своё имя, он резко повернул голову в сторону Сергея, и пристально уставился на него. Печаль в его глазах сменилась на какой-то, хоть и небольшой, но испуг, по крайней мере, мне так показалось.
- Послушай, Иван, сегодня нам пора уже уходить, - слегка приглушенным голосом сказал Сергей.
- Пора уходить? - тут же перебил его Иван, пристальным взглядом смотря ему прямо в глаза.
- Да, Иван, пора, но завтра мы возьмём с собой еду и придём к тебе на всю ночь, - пытаясь успокоить нашего нового друга, добавил Сергей.
В глазах Ивана засверкали искорки радости, переходящие в удивление, он ещё несколько раз повторил это словосочетание, бегающим взглядом смотря на нас. А потом устремил свой взгляд в ту сторону, куда мы должны были уходить, и вновь в его глазах появилась печаль. Потом он обернулся и посмотрел в ту сторону леса, где за кронами деревьев медленно опускался золотистый край солнечного диска. Затем, посмотрев на уже слегка потемневшее небо, снова перевёл свой взгляд на нас. И на его глазах опять блеснули слёзы.
- Ну что ты, Иван, мы же с тобой до завтра, а не навсегда распрощаемся.
- Да, пока не навсегда, пробормотал он.
Мне хотелось сказать ему что-то ещё, но какой-то болезненный ком сдавил моё горло. И скорей всего это произошло не оттого, что я услышал эти слова от Ивана, просто неожиданно для самого себя осознал, что мы ничем не сможем помочь этому истерзанному жизнью человеку, который быть может увидел в нас за все эти долгие годы какое-то спасение, или же пусть хоть в малой степени, но облегчение своих внутренних страданий.
Когда солнце уже скрылось за верхушками деревьев, нам, наконец, удалось успокоить Ивана и, распрощавшись с ним до следующего дня, мы направились к своему пристанищу. Удаляясь от места нашей встречи, я ещё несколько раз оглядывался назад... Иван долго смотрел нам в след, а потом, повернувшись и опустив голову, медленно побрёл в сторону своего жилища.
Всю обратную дорогу мы прошли молча, так как после этой встречи говорить о пустяках не хотелось, да и мысли были не те. А на серьёзную тему просто уже не было сил, да и на душе кошки скребли. И хоть с тех пор прошло много лет, когда я вспоминаю наши встречи с Иваном, мне становится как-то не по себе. Какое-то жутко неприятное ощущение сдавливает мою грудь. Готовили пищу и ужинали мы тоже молча, только перед тем, как лечь спать, перекинулись парой фраз, да и то на бытовую тему.
Не знаю, что снилось в ту ночь Сергею, я, честно говоря, даже не интересовался. Да и к чему, когда наш внешний вид обо всём говорил и так. А если ещё судить по самому, то мне всё ночь снился какой-то кошмар. Проснулся я рано, состояние и настроение, как это бывает после таких снов, было не важное. Выкурив сигарету и выпив кружку холодной воды, я занялся приготовлением завтрака, вскоре на кухне появился и Сергей. Глядя на него, можно было подумать, что он вместо того, чтобы спать, разгружал вагон с углём. Закурив сигарету и взяв пустое ведро, он вышел на дома. Его отсутствие было недолгим. Принеся ведро с водой и поставив его на прежнее место, Сергей молча сел за стол. За завтраком разговаривать он начал первым, не забыв упомянуть о том, что я довольно-таки неважно выгляжу, а когда услышал от меня то же самое в свой адрес, то, сославшись на дурное сновиденье, тут же переменил тему, поговорив немного о погоде и влиянии её на настроение и самочувствие человека. А по окончанию завтрака предложил истопить баньку и не много попариться, ссылаясь на то, что хороший пар и холодная вода отлично поднимают жизненный тонус. Прекрасно зная все прелести и свойства русской бани, я согласился, но, в свою очередь, предложил ему рациональное разделение труда, на счёт чего у него не возникло ни одного вопроса. И когда он ушёл растапливать баню и носить туда воду, я тем временем занялся приготовлением обеда и параллельно этому сбором вещей для предстоящего визита в лес. Часа через полтора пришел Сергей и сказал, что баня почти готова и в неё можно будет скоро идти. Стараясь не терять время, он уложил в рюкзак приготовленные мною вещи ещё до того, как я накрыл на стол. Освободившись от этого занятия, Сергей присел на лавку возле стола и закурил. Когда я почти накрыл на стол, Сергей посмотрел на часы и, выпустив дым изо рта, обратился ко мне:
- Время уже много, нам пора идти поднимать жизненный тонус.
- А когда обедать будем?
- Так я думаю, что в бане сегодня долго задерживаться не будем, а потом пообедаем и ещё отдохнуть успеем, - не задумываясь над моим вопросом, ответил Сергей и тут же направился к дверям.
И действительно, на этот раз мы попарились и помылись довольно-таки быстро, и не смотря на лёгкую усталость от парилки, наше самочувствие и настроение значительно улучшились. А когда перед обедом Сергей где-то из загашника достал бутылочку «Русской», и мы чисто символически выпили грамм по пятьдесят, то от нашего прежнего состояния не осталось и следа.
После обеда, как это полагается у заядлых курильщиков, мы выкурили по сигарете и полезли на полати. Но спать совсем не хотелось, какое-то непонятное и необъяснимое чувство тянуло нас туда, где ждал наш новый и необыкновенный друг, которому мы даже сами дали имя.
Повалявшись на полатях минут пятнадцать или двадцать, так как на большее не хватило нашего терпенья, мы слезли вниз и, быстро собравшись, отправились в путь. Хотя перед тем, как выходить из нашего приюта, мы и договаривались идти не спеша, так как времени в запасе у нас было довольно- таки прилично, но наши ноги, не смотря на это обстоятельство, сами ускоряли шаг. И даже очень частые остановки для перекура не затягивали наш путь. До места нашей встречи мы добрались намного раньше, чем это планировали, но как выяснилось на месте, спешили мы не зря.
Как только мы вышли из леса к тому месту, где обычно встречались с Иваном, то сразу обнаружили, что он уже ждет нас. Он сидел на поваленном ветром старом дереве спиной в нашу сторону, подняв голову к небу. Но едва мы вышли на поляну и сделали всего несколько шагов, которых практически было не слышно, не говоря уже о том, что от Ивана мы находились ещё довольно- таки далеко, но, не смотря на это, при очередном нашем движении, он так резко обернулся в нашу сторону, как будто его укололи чем-то острым или, по крайней мере, очень громко крикнули. Увидев нас, Иван быстро поднялся на ноги и пошел к нам на встречу. Только на этот раз в его походке была видна какая-то сильная усталость и невольно создавалось впечатление, что он бродил по лесу всю ночь. Когда мы подошли ближе друг к другу, я сразу обратил своё внимание на измученное каким-то непонятным для нас страданием лицо Ивана, и тут же озадачил его своими вопросами:
- Ты что, не спал всю ночь? Ну для чего ты себя так мучаешь?
- Я так, так уже, я уже, - замотав головой, забормотал он.
- Что ты «так уже»?
После этого вопроса он, окончательно запутавшись, перестал мотать годовой и, замолчав, пристально устремил свой взгляд на меня, выражая взглядом своих мутных от бессонницы глаз какое-то непонятное удивление.
- Он хотел сказать, что не спать ночами уже привык. Да, Иван, ты это хотел сказать? - перебил нашу паузу Сергей.
 Да, да, это, это, - закивал головой Иван.
- Так ты, наверное, хочешь спать? - не удержался я от очередного вопроса.
- Нет, нет, нет, - как маленький ребёнок, мотая головой, забормотал он.
- Ну, тогда нам надо где-то расположится или так и будем здесь стоять?
- Ну что, Иван, Сергей прав, ты же здесь хозяин, а значит, давай принимай гостей.
- Да, да, хозяин, гости, расположиться надо, - вновь засуетился Иван, беглым взглядом окидывая местность, затем посмотрел на нас и медленно побрёл в сторону своего оврага.
Пройдя несколько метров, он обернулся в нашу сторону и, увидев, что мы стоим на прежнем месте, замахал рукой в направлении оврага, при этом довольно-таки отчётливо произнося:
- Пойдём, там гости, хозяин, - при последнем слове он ударил себя рукой в грудь.
- Ну пойдём, гость к хозяину, - обращаясь ко мне, усмехнулся Сергей и пошёл вслед за Иваном.
Убедившись в том, что мы пошли за ним, Иван развернулся и вновь зашагал в сторону оврага. Дойдя до края, он снова повернулся в нашу сторону и, увидев, что мы подходим к нему, указывая рукой на дно оврага, снова не громко пробормотал:
- Там хозяин, гости там.
- Ты хочешь сказать, что ты, хозяин, приглашаешь нас в гости? - снова поправил его Сергей.
- Да, да, я приглашаю нас в гости.
- Иван, в таком случае ты должен сказать приглашаю не «нас в гости», а приглашаю «вас в гости». А слово нас мы используем, когда говорим про себя, например, ты пригласил нас к себе, вот мы и говорим, нас пригласили, понял? - вновь поправил его Сергей.
- Понял, понял, - закивал головой Иван. - Я приглашаю вас, - в этот момент он слегка замешкался, но после небольшой паузы добавил, - вас в гости.
Когда мы втроём спустились на дно оврага и подошли к жилищу Ивана, он снова засуетился и негромко бормоча себе под нос «гости, гости», начал открывать лаз.
- Послушай, Иван, втроём в твоём доме нам будет очень тесно и душно, а на улице сейчас тепло, давай лучше здесь, на свежем воздухе останемся, ну а если захочешь спать, поспишь у себя дома, а мы тебя здесь подождём.
- Иван не захочет спать, - резко перебил он меня.
-
 Но это он пока не хочет, а дальше видно будет, - перебил нас Сергей, а затем, поставив рюкзак на землю, добавил. - Короче так, мужики, спорить можно до самого утра, но толку в этом деле никакого. Давайте-ка сейчас лучше местечко оборудуем, да костёрчик разведём. А там уже и поспорить можно, если конечно очень захочется. Ну а пока пойдём чего-нибудь для сиденья поищем, - после этих слов Сергей, присев на корточки, расстегнул карман рюкзака и достал оттуда топор.
Но как только свежезаточенное лезвие топора сверкнуло на солнце, Иван издал негромкий, но довольно-таки жуткий по своему звучанию возглас, и в два прыжка очутившись наверху оврага, он тут же исчез из нашего поля зрения.
- Иван, ты куда? Что случилось? - недоумевая, я крикнул ему вслед и уже было хотел подняться наверх, чтобы посмотреть, куда он побежал, но Сергей остановил меня:
- Постой, не ходи, не надо, я думаю, что он просто испугался топора. Правда, не знаю почему, может, подумал, что мы его хотим топором.
- Ну это я понял, а что будет дальше?
- А что, может быть побегает немного и придёт, а мы пока пойдём лучше делом займемся, зачем время зря терять. Или хочешь объяснить ему на пальцах, зачем мы топор достали. Так это бесполезно, вот когда на деле посмотрит для чего, вот тогда до него доедет.
- А как он увидит, если его нет? - снова перебил я Сергея и тут же осёкся, поняв, что опять задал риторический вопрос.
- Вот именно, если не видишь ты, то это совсем не значит, что не видят тебя. Ну ладно, пойдём, хватит рассуждать, - после этих слов Сергей развернулся и направился в противоположный конец оврага, где ещё в первый наш приход мы заметили несколько поваленных деревьев.
Пройдя буквально несколько шагов, я почувствовал на себе чей-то тяжёлый взгляд, а когда резко обернулся назад, то успел заметить, как голова Ивана быстро скрылась за краем оврага.
- Эй, с топором, тормози, - негромко окликнул я идущего впереди меня Сергея. Остановившись, он обернулся в мою сторону. - Серёга, ты был прав, Иван действительно следит за нами, - так же негромко произнёс я, когда приблизился к нему почти вплотную.
- Хочу тебе заметить, старик, что он начал следить за нами ещё раньше, чем начали следить за ним мы, - после этих слов Сергей улыбнулся и направился дальше, я, оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что за нами больше не следят, последовал за ним.
Дойдя до поваленных деревьев, Сергей, не раздумывая, взял поудобнее топор и стал обрубать ветки. После того, как разделался с одним из стволов он, воткнув топор в дерево, обратился ко мне:
- Если метра по три сделать брёвна и положить их по периметру, как думаешь, нормально будет?
- Да конечно нормально, не на всю ведь жизнь делать будем.
После моего ответа Сергей, на глаз прикинув где перерубать ствол, взял и руки топор и сделал несколько ударов, а затем вновь обратился ко мне:
- Дерево, наверное, лет сто пролежало, рубится, как будто оно из папье-маше.
В это время я невольно оглянулся назад и, посмотрев на край оврага, снова заметил следящего за нами Ивана.
- Сергей, Иван опять следит за нами, - произнёс я полушепотом.
- Пусть следит, может быстрее успокоится, а ты не подавай вида, что его заметил, - с этими словами Сергей перехватил поудобней топор и снова принялся за дело.
Дорубив до конца, он попросил меня помочь перенести отрубленную часть ствола в сторону. Когда мы опустили бревно на землю, Сергей, обрубив оставшиеся ветки, воткнул топор в торец бревна и, облегчённо вздохнув, присел на него. Достав из кармана сигареты, я присел рядом, но не успели мы сделать по второй затяжке, как у меня снова появилось ощущение, что за мной кто-то следит. Подняв глаза, я снова увидел высунувшуюся из-за края оврага голову Ивана.
- Смотри, Сергей, Иван опять, - но не успел я закончить то, что хотел сказать, Сергей поднял голову и громко, но в тоже время, довольно-таки мягко произнес:
- Иван, хватит там прятаться, иди к нам.
На краю оврага показалась голова Ивана, он смотрел на нас своим пристальным и в тоже время удивлённым взглядом.
- Ну иди к нам, что ты там прячется, тебя же никто не обижает, - снова позвал его Сергей.
- Никто не обижает? - как маленький ребёнок переспросил Иван.
- Да конечно никто, - убедительно заверил его Сергей, сделав глубокую Затяжку и выдохнув дым, рассмеялся, как говорится, от всей души.
От заразительного смеха Сергея я не удержался и тоже начал смеяться. По началу на лице у Ивана от непонятной для него ситуации появилась сильно удивленная гримаса, но через несколько мгновений она сменилась на улыбку. Правда человек, который увидел бы это выражение в первый раз, вряд ли мог принять его за улыбку, но за наше, пусть и очень короткое время, общение, мы уже немного научились различать, когда на изуродованном лице Ивана появляется улыбка, а когда страдание.
Уже намного позже, у себя дома, в городе, в один из вечеров выходного дня за рюмочкой увеселительного напитка, мне вдруг почему-то стало стыдно II тот смех, пусть не злой, пусть без всякого умысла, но всё же смех над страданиями человека. И даже теперь, когда мы узнали, что этот человек страдал за свою жестокость, не смотря на это, на душе всё равно оставался какой-то неприятный осадок. А пока мы смеялись до тех пор, покуда Иван не опустился в овраг и не подошёл к нам. Подойдя ближе и случайно вдохнув клуб дыма, выпущенного Сергеем, Иван обеими руками схватился за горло, и вот тут нам стало не до смеха. Увидев такую картину, мы не на шутку испугались, соскочили с бревна, как ошпаренные, совсем не понимая, что нам делать с Иваном. Его, ещё несколько секунд назад смеявшееся лицо, приобрело ужасную гримасу, глаза налились кровью, он поочерёдно хватал себя то за горло, то за голову. А его кашель чем-то напоминал кашель собаки, которая подавилась костью и ей нельзя уже ничем помочь. Но самое странное было для нас, это когда он упал на колени и пригнул голову к земле. В эту минуту мы даже опешили и стояли так до тех пор, пока Иван не стал медленно подниматься.
-Там, в рюкзаке, фляжка с водой, сбегай принеси, - крикнул мне Сергей.
В первый момент я даже растерялся от неожиданности и чуть было не побежал в другую сторону. Когда я принёс воду, Иван уже сидел на бревне и, пытаясь отдышатся, издавал тяжёлые хрипы. Сергей взял у меня фляжку и открутил пробку, после чего присел рядом с Иваном и протянул её ему:
- На, попей, легче будет.
Взяв у Сергея фляжку, он стал разглядывать её, как обычно маленькие дети разглядывают яркие, громко брякающие игрушки. Тогда Сергей взял Ивана за руку и помог ему поднести фляжку к губам:
- Пей Иван, отсюда пьют.
Иван неохотно, как будто в чём-то сомневаясь, сделал глоток. Когда он понял, что это ничто иное, как самая обыкновенная вода, то припал к горлышку фляжки и пил её так жадно, как будто он не один час просидел на солнцепёке. Напившись, Иван опустил руку с фляжкой от лица и облегчено вздохнул.
- Ну как, полегче стало? - поинтересовался у него Сергей.
- Полегче, да, - совсем тихо, но вполне отчетливо, ответил Иван.
- Ну ладно, давай отдышись и будешь нам помогать, - сказал Сергей и похлопал Ивана по плечу.
- Ладно, буду немного помогать, - так же отчётливо, как и в первый раз, ответил тот.
После небольшой паузы Сергей снова обратился к нему с вопросом:
- Иван, ты будешь ещё пить воду?
Иван посмотрел поочерёдно на нас обоих, поднёс фляжку к губам и, сделав ещё несколько глотков, протянул её Сергею. Он взял из рук Ивана фляжку и, закрутив пробку, встал с бревна, вслед за ним встал и Иван и, совсем неожиданно для нас, спросил:
- Ну, что делать? - а, немного помолчав, добавил слово «хозяин».
После этих слов мы с Сергеем рассмеялись от всей души. Внимательно посмотрев на нас и, немного подумав, Иван тоже засмеялся.
- Ну ладно, хозяин, немного успокоившись от смеха, сказал Сергей и, осмотревшись по сторонам, добавил, - значит так, Иван, ты пока унеси фляжку, чтобы нам её не растоптать, а потом поможешь брёвна перенести, хорошо?
- Хорошо, - совсем бодро ответил Иван и, взяв у Сергея фляжку, в один миг оказался возле рюкзака и, положив её на место, с такой же скоростью вернулся обратно.
-Ну что, тогда несите брёвна, а я пойду рубить ещё одно, - с этими словами Сергей вытащил из бревна топор и направился к поваленным деревьям.
Приподняв один конец бревна, я тут же обратился к Ивану:
- Берись за тот край и понесём.
- Понесём, понесём, - пробормотал он и каким-то непонятным для меня движением закинул свой край бревна на плечо.
Хоть я на своё здоровье никогда не жаловался, но сделать подобный трюк даже не пытался. Подняв свой край на плечо самым обыкновенным образом, я снова обратился к своему помощнику:
- Иван, иди вперёд.
Повторив произнесённую мной фразу и кивнув головой, он направился в сторону своего жилища.
Но, едва он сделал несколько шагов, как мне пришлось снова окликнуть его:
- Иван, иди, пожалуйста, потише, а то ты прёшь, как трактор, - и действительно, в первое мгновение мне показалось, что впереди меня идёт не какое-то живое существо, а двуногая машина.
Не знаю, насколько в этот момент для Ивана было понятно слово трактор, но после моего замечания он пошёл намного медленнее. Дойдя до того места, где мы решили оборудовать стоянку, мы остановились:
- Иван, опускаем, - крикнул я и тут же грешным делом подумал, что он сейчас бросит свой край брёвна на землю, а мне тем, что лежит у меня на плече достанется прямо в ухо, но тут я опять ошибся. Иван таким же лёгким движением, как и при подъёме, быстро опустил свой край бревна на землю, подошёл ко мне и, аккуратно сняв бревно с моего плеча, опустил его.
Когда мы вернулись к поваленным деревьям, Сергей, расправившись со вторым бревном, уже поджидал нас:
- Ну что, пойдём, ещё одно утащим.
- Да ты чего, Серёга, дай хоть немного передохнуть, от работы даже кони дохнут.
- Но ты же не конь, а человек.
- Пойдём, понесём, - вмешался в наш диалог Иван
- Правильно, Иван, работать надо, а отдыхать потом, когда дело доделаем, -с ехидством на лице, произнёс Сергей и, не меняя выражения лица, обратился лично ко мне, - вон то дерево видишь?
- Разумеется, вижу.
- Ну вот, бери топор и вперёд, - Сергей, улыбаясь, протянул мне топор и добавил:
- Иди, хотя бы ветки обруби, а мы пока с Иваном это бревно унесём.
- Унесём, унесём, - как попугай, повторил за ним Иван.
Взяв поудобнее в руки топор и, не дожидаясь пока они уйдут, я принялся за дело. Несмотря на то, что топором я владел значительно хуже, чем Сергей, но всё-таки пока они ходили, мне удалось не только обрубить ветки, но и наполовину перерубить ствол. Когда они вернулись, Сергей, подойдя ко мне и взяв у меня из рук топор, в два счёта завершил начатую мной работу. Откатив отрубленную часть ствола в сторону и воткнув в неё топор, он обратился ко мне, уже вполне серьёзно:
- Давай передохнём и перекурим, - и после небольшой паузы добавил. - Ну как, ты не против?
- Идея сама по себе конечно неплохая, но вот на счёт перекурить, - закончив эту фразу, я перевёл свой взгляд на Ивана.
- Ну, если проблема только в этом, тогда это мелочи. Иван, мы пойдём наверх покурить, а ты пока посиди здесь, отдохни.
После этих слов Сергей достал из кармана сигареты и направился к склону оврага, я, сделав то же самое, пошёл за ним. Буквально через минуту мы стояли уже наверху, Сергей зажег спичку и стал прикуривать, а меня вдруг снова что-то заставило посмотреть в ту сторону, где оставался Иван.
- Смотри, Серёга! - крикнул я и толкнул его в плечо.
- Ну что опять случилось? - спокойно произнёс он и, повернувшись в туже сторону, посмотрев на то, чем занят Иван, он протянул мне горящую спичку и добавил, - да успокойся ты, паникёр.
Наблюдая за Иваном и в этот раз, и в последующие, нас не переставала удивлять такая деталь в его поведении: сначала испугавшись той или иной вещи, Иван за довольно-таки короткий промежуток времени, который измерялся буквально в минутах, правда, на это иногда уходили и часы, он не только переставал бояться данного предмета, но и овладевал им порой даже лучше нашего. Вот и сейчас, не успели мы отойти покурить, как он взял в руки топор, при виде которого он ещё минут сорок назад убежал, как ошпаренный, а сейчас, выбрав одно из поваленных деревьев, принялся за работу. И как я уже сказал выше, не успели мы выкурить по сигарете, а он не только успел обрубить ветки, но даже перерубил ствол.
Откатив отрубленную часть от остальных деревьев и воткнув в неё топор, так же, как это делал Сергей, он обратился к нам:
- Ну хватит там курить, идем, унесём туда! - и махнул рукой в сторону своего жилища.
Переглянувшись между собой и сделав ещё по одной затяжке, мы спустились в овраг. Перенеся остальные брёвна на место нашей стоянки, мы сложили их примерно так же, как кладут сруб колодцев, разница была лишь в том, что два параллельно лежащих бревна были положены сверху на два других.
 
Присев на одно из брёвен и убедившись в том, что конструкция получилась не совсем устойчивой, Сергей, поднявшись на ноги и откатив бревно, с которого встал, к центру, взял в руки топор и сделал на краю нижнего бревна заруб. Затем он сделал то же самое с противоположным и закатил в них верхнее.
- Вот так оно будет лучше, снова присев на тоже место, произнёс Сергей.
- Так будет хорошо? - переспросил его Иван и, услышав от Сергея утвердительное «да», взял в руки топор и проделал аналогичные действия со вторым бревном. Закончив работу, Иван, усевшись напротив Сергея, повторил, как мы решили, понравившуюся ему фразу, - ну что, так будет лучше?
- Конечно, лучше, - поддержал его Сергей и после небольшой паузы добавил, - вы пока отдохните, а я пойду пару рогатин вырублю, чтобы было на чём котелок над костром повесить.
Поднявшись на ноги и взяв в руку топор, он направился в ту сторону, откуда мы носили брёвна.
- Ну что, Иван, перекусить не желаешь? - поинтересовался я, развязывая шнурок рюкзака.
- Перекусить? - глядя на меня, переспросил он.
- Перекусить это значит чего-нибудь немного съесть, - пояснил я ему.
- Хочу немного есть, - после этих слов Ивана последовала небольшая пауза, а затем я снова обратился к нему:
- Может тогда пока сухариков погрызем?
Наблюдая, как я разбираю содержимое рюкзака, Иван немного помолчал, а затем скоропалительно произнёс:
- Давай погрызем сухариков.
Достав из рюкзака бумажный пакет, в котором были сухари из чёрного хлеба, я вытащил себе горсть содержимого и протянул пакет Ивану. Он, достав из пакета несколько штук, стал их обнюхивать, примерно так же, как это делает не совсем голодное животное, которому дали не совсем знакомую для него пищу.
- Иван, их не нюхать надо, а есть.
После этих слов я положил один сухарь себе в рот и с хрустом разгрыз его. Иван, взяв сухарь между большим и указательным пальцами, попробовал его раздавить, а затем он снова посмотрел на меня. Но я сделал вид, что не замечаю его и продолжал грызть сухарики. Видя, что я не обращаю на него внимания, он снова обнюхал сухарик, немного поморщился и начал его грызть, состроив гримасу, обозначающую, что он не разобрал вкуса потребляемого им продукта. Затем, проделав то же самое с теми, что оставались у него в руке, он снова обратился ко мне и попросил ещё, при этом почему-то называя их «цукариками». Не мешкая после его просьбы, я протянул ему пакет. Но на этот раз Иван уже не скромничал и, запустив туда руку, вытащил целую горсть.
Поставив пакет на землю около нижнего бревна и подтянув поближе рюкзак, я решил, что пока Сергей ищет и вырубает рогатину, а Иван занимается потреблением сухарей, достать из него котелок и все необходимые для приготовления обеда продукты. Но не успел я достать и половины того, что было необходимо в первую очередь, как что-то непроизвольно заставило посмотреть меня в ту сторону, где сидел Иван. Не ожидая увидеть сильно перекошенное лицо Ивана, я не на шутку испугался. Соскочив с бревна, на котором сидел, я в один миг оказался рядом с ним
- Что случилось? - закричал я испуганным голосом.
Иван посмотрел на меня, но промолчал, тогда я начал нервничать ещё сильнее и закричал ещё громче. Смотря на меня исподлобья, он упорно продолжал молчать. Совсем растерявшись от такого поворота событий и не зная, что мне делать дальше, я уже собрался бежать за Сергеем, но я когда повернулся в ту сторону куда он ушёл, то, к своему утешению, увидел, что он возвращается, держа в одной руке топор, а в другой рогатины для котелка. Он шёл медленной, развалистой походкой, наслаждаясь прелестями природы и великолепной погодой.
- Серёга, иди сюда быстрее!
От неожиданности моего крика он даже споткнулся, но, удержав равновесие, выправился и тут же ускорил шаг. Подойдя ближе к нашей стоянке и положив находящиеся у него в руках предметы, он обратился ко мне:
- Ну что опять случилось? Что ты снова паникуешь?
- При чём тут паникуешь, я понять не могу, что случилось, вроде всё нормально было и вдруг...
Я рассказал Сергею, как происходило дело после того, как он ушёл, и затем поинтересовался у него, что будем делать дальше с Иваном.
- Сейчас подумаем, - спокойно ответил он и присел на корточки поближе к Ивану.
Пристально посмотрев на Сергея, Иван перевёл такой же пристальный взгляд на меня, правда на этот раз в его глазах не было ни ужаса, ни слёз, лишь только сожаление о чём-то утерянном затаилось в глубине.
- Так всё-таки, что случилось? - совсем тихо спросил у него Сергей.
- Может зубы от сухарей прихватило? - перебил я Сергея.
Посмотрев на меня, Иван отрицательно помотал головой.
- Тогда что с тобой? - снова переспросил у него Сергей.
Повернувшись в его сторону, Иван долго молчал, а потом как-то весь съёжился и почти шёпотом произнёс:
- Хата.
- Хата? -с удивлением на лице переспросил его Сергей и, переглянувшись со мной, наклонил голову и о чем-то задумался.
Уже совсем ничего не понимая, я оставался стоять как вкопанный, смотря то на Ивана, то на своего старого друга. Не могу сказать точно, сколько продолжалась эта сцена, но так же неожиданно, как и замолчал, Сергей поднял голову и так же резко, но почти шёпотом, как будто его только что разбудили, произнёс:
- Иван, какая хата? Объясни, пожалуйста.
Иван снова посмотрел на нас обоих и опять погрузился в раздумье. Просидев так минут пять, он так же неожиданно и почти шёпотом, как до него это сделал Сергей, пробормотал:
- Хата это камера.
В первое мгновение после этой фразы мы с Сергеем оторопели:
- Какая камера? - глядя на Ивана непонимающим взглядом и даже слегка заикаясь, спросил Сергей.
Подойдя ближе, я присел на бревно и, не дожидаясь очередного вопроса со стороны Сергея, спросил его сам:
- Иван, ты говоришь камера, это что, которая в тюрьме? Или какая ещё может быть камера, - перебирая в голове всевозможные варианты, я обратился к Сергею. Он пожал плечами, давая мне понять, что не знает ответа на этот вопрос.
В этот момент, как это уже бывало, я ощутил на себе тяжёлый взгляд Ивана и вновь обратил на него свое внимание. На меня смотрели пронизывающим до костей тяжёлым взглядом, видевшие ужас, его глаза.
- Тюрьма, - очень медленно, но с какой-то внутренней злобой, произнёс он.
- Ты сидел в тюрьме? - не скрывая своего удивления, в полголоса, спросил Сергей.
Но на этот вопрос Иван уже не ответил, его пустой и безжизненно холодны й взгляд устремился куда-то вдаль, а мысли, как мне показалось, утонули в далёком прошлом. Обратившись к Сергею, я предложил ему оставить Ивана в покое, ссылаясь на то, что ему надо немного успокоится и прийти в себя, а самим в это время оборудовать кострище и заняться приготовлением пищи
Сергей молча привстал с корточек и отошёл от Ивана. Подняв с земли принесённые им рогатины и топор, он перенёс их в центр сооружённой нами конструкции. Мне хотелось ещё поговорить, но Сергей, извинившись, попросил меня немного помолчать, объясняя это тем, что ему надо подумать над теми вещами, о которых он только что узнал. Не Задавая лишних вопросов, я подошёл к рюкзаку, чтобы до конца разобрать нашу провизию. Сергей тем временем, прикинув на глаз, где мы примерно разведём костёр, вбил рогатины в землю и, примерив на них жердь, на которую обычно весят котелок, начал собирать щепки для разведения костра. В это время Иван, очнувшись, как от глубокого сна, встал на ноги и закрыл лицо обеими руками. Простояв в такой позе, как мне показалось, не более двух минут, он опустил руки и стал внимательно, как будто попал сюда из другого мира, оглядываться по сторонам. Затем как-то резко изменившись в лице, словно его кто-то подтолкнул в спину, стал внимательно разглядывать, чем мы занимаемся. Потом он присел на корточки и поднял с земли несколько щепок, наверное, тем самым он хотел помочь Сергею, но меня в этот миг больше интересовало, что же всё-таки произошло на самом деле.
- Иван, - окликнул его я, и он тут же посмотрел на меня вопрошающим взглядом, - как твоё самочувствие?
- Да всё нормально, мужики, - совсем отчётливо и вполне бодро произнёс он.
Сергей, который в это время находился на противоположной стороне нашего сооружения, наклонился для того, чтобы собрать щепки, оставшиеся от вырубов на брёвнах. Услышав произнесённые Иваном слова, он, выпрямившись, бросил находящееся у него в руке щепки в то место, где мы хотели разжечь костёр, и подошёл к нам.
- У тебя действительно всё в порядке? - поинтересовался он у Ивана.
- Да, у меня всё в порядке, - уже в полголоса ответил тот и утверждающе кивнул головой.
Прекрасно зная своего друга и стараясь избавить Ивана от лишних вопросов, учитывая в эти минуты его состояние, я, перебивая Сергея, обратился к нему:
- Иван, ты бы сходил за водой, а мы пока с Сергеем костёр разведём. Время уже много, да и мы проголодались. Иван с неподдельным выражением удивления на лице, взяв у меня из рук котелок, медленно пошагал в сторону ручья.
- Давай перекурим, пока нет Ивана, - предложил Сергей и, достав из кармана куртки пачку сигарет, протянул её мне. Достав по сигарете, мы с Сергеем закурили. - Интересно, за что он сидел? - сделав глубокую затяжку и выпустив дым изо рта, как бы самому себе задавая вопрос, произнёс Сергей.
- Ты это у меня спрашиваешь?
- Да нет, это я просто так, откуда нам с тобой знать, - ещё раз глубоко затянувшись и немного помолчав, выпуская дым, он почти шёпотом добавил. - Может быть, он нам чего-нибудь и расскажет?
- Может быть, может быть, - произнёс я, заметив, что Сергей уже просто начал размышлять вслух.
- Так ты думаешь?.. - вдруг ни с того, ни с чего обратился он ко мне.
- Это ты думаешь, - ответил я и рассмеялся, глядя на удивлённое лицо Сергея, который не совсем понял, что произошло.
- Ха-ха, - слегка нервничая, передразнил он меня и, поспешно докурив сигарету, бросил её в сторону предполагаемого костра.
Выпуская последний клуб дыма, он снова, но уже поспокойнее, обратился ко мне:
- Хватит дымить, надо дело делать.
- Кто тебе мешает? - продолжая подшучивать над Сергеем, добавил я и снова рассмеялся.
Такие вещи, когда мы подшучивали друг над другом, были у нас довольно- таки частыми и поэтому затаить долгую обиду на это не приходило никому в голову. Ничего больше не сказав, Сергей резко встал на ноги и, очень быстро собрав остальные щепки, стал разводить костер. Дождавшись, когда пламя немного разгорится, Сергей огляделся по сторонам и, подняв с земли несколько веток потолще, подбросил их в костёр.
Наверное, не зря древние поклонялись магической силе огня, его покоряющему и гипнотизирующему действию на человека. Отойдя от разгоревшегося костра, Сергей снова обратился ко мне, только на этот раз на его лице, так же как и в голосе, не осталось ничего, что происходило с нами ещё десять минут назад.
- Сейчас Иван воду принесёт, поставь её сразу на огонь, а я пока схожу веток для костра принесу, чтобы время зря не терять.
Услышав от меня положительный ответ, Сергей направился в сторону поваленных деревьев, а я, достав всё остальное из рюкзака, стал дожидаться Ивана.
Но так как просто сидеть и ничего не делать для меня всегда было довольно-таки утомительным занятием, то, подойдя к костру и присев на корточки, я достал из кармана сигарету и, вытащив горящую ветку из костра, прикурил от неё. Но не успел я сделать и двух затяжек, как позади меня раздался крик. Бросив горящую ветку обратно в костёр, я резко повернулся назад. Иван стоял на краю оврага, держа в руке котелок, на его лице застыла гримаса, выражающая дикий ужас. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что он смотрит не на костёр, а на пылающее здание, переполненное людьми. Бросив только что прикуренную сигарету в костёр, я поднялся с корточек и направился к Ивану, чтобы выяснить, в чём там дело. Но только я подошёл к пологой стороне оврага, на верху которой находился Иван, он как ошпаренный рванул вниз и, побежав мимо меня, в два прыжка оказался рядом с костром. Выплеснув из котелка воду на огонь, он, снова отскочив от кострища, стал внимательно наблюдать, как над погашенным костром поднимаются серые клубы дыма и пара. Подойдя к нему поближе, я негромко спросил:
- Что случилось, Иван?
Но увлечённый наблюдением за клубами пара и дыма, он даже не заметил, как я подошел, и от неожиданности даже вздрогнул. Не понимая, что происходит, Иван долго смотрел на меня удивлёнными глазами и упорно продолжал молчать.
- Что тут у вас случилось? - где-то неподалёку раздался голос Сергея, я повернул голову в ту сторону, куда он отправился за хворостом.
Он уже находился метрах в пяти от нас, держа в руках большую охапку веток. Посмотрев сначала на залитый костёр, а потом на нас, он подошёл поближе к кострищу и положил ветки на землю. Затем, окинув взглядом вокруг себя, он, немного поразмышляв про себя, при этом как-то своеобразно жестикулируя рукой, подошёл к нам. По его глазам я догадался, что ему стало понятно о произошедшем в его отсутствие. Видя напряжение вперемежку с испугом на лице Ивана, он усмехнулся, пытаясь разрядить обстановку и, не теряя улыбку на лице, спросил:
- Котелок что ли упал?
- Это я вылил на костёр, - еле слышно произнёс Иван.
- А зачем? - так же спокойно и с улыбкой на лице снова поинтересовался
Сергей.
- Машина тоже горела, - почти шёпотом, но с остатком какого-то пережитого ужаса, ответил Иван.
Сергей вопрошающе посмотрел на Ивана и, после небольшой паузы, но уже без улыбки на лице, если даже не наоборот, вновь обратился к Ивану:
- Постой, какая машина горела? - немного помолчав и не дождавшись ответа, он таким же спокойным, но удивлённым голосом добавил. - И вообще, Иван, причём здесь какая-то машина?
На лице у Ивана снова появилось напряжение и отпечаток воспоминания о пережитом ужасе.
- На которой я ехал, - каким-то глухим, утробным голосом произнёс Иван и протянул мне пустой котелок.
Дождавшись, когда я взял у него поданную мне вещь, он отошёл от нас метра на три. Сел на землю и, подняв лицо к небу, замер, напоминая со стороны статую.
- Давай пока перекурим, а он пусть там посидит, немного успокоится, - с этими словами Сергей достал из кармана куртки пачку сигарет и, отступив пару шагов в сторону, присел на бревно.
Посмотрев на сидящего без движений Ивана, я подошёл к Сергею. Посмотрев на меня, он протянул мне пачку сигарет. Достав из неё сигарету, я прикурил и присел рядом. Первым разговор начал Сергей, после того как сделал глубокую затяжку и медленно выпустил дым изо рта.
- Честно говоря, у меня уже голова идёт кругом. То тюрьма, то из котелка воду на костёр поливает, теперь ещё какая-то машина, - Сергей, задумавшись, снова глубоко затянулся.
- Да перестань голову ломать, ты же сам говорил, что он со временем нам всё расскажет, если захочет.
- А когда он захочет и вообще, захочет ли? - после этих слов Сергей о чём-то задумался.
- Так ты же сам постоянно говоришь, что на всё нужно время.
Сергей посмотрел на меня вопрошающим взглядом и после небольшой паузы произнёс:
- Дорогой ты мой, какое время, у нас через десять дней отпуск кончается.
- Так у нас впереди ещё целых десять дней, - попытался возразить я Сергею.
- Ну во-первых, не десять, а дней семь, в лучшем случае восемь. Да ещё такие паузы в общении, вот и считай, сколько у нас осталось времени.
- Ну, на счёт пауз я согласен, но почему от силы дней... - и не успел я закончить эту фразу, как до меня вдруг дошло, что имел ввиду Сергей.
Посмотрев на меня и по-видимому догадавшись, что я понял то, что опять попытался задать нелепый вопрос, улыбнулся и с каким-то ехидством в голосе вновь обратился ко мне:
- Надеюсь, что ты не собираешься прямо отсюда идти на работу, - и снова усмехнувшись, добавил, - а вообще, с небритой физиономией, в сапогах, и с рюкзаком за спиной это оригинально. После этих слов Сергей рассмеялся.
- Ну ладно, хватит издеваться, подумаешь немного запутался, тут с вашими тюрьмами и горящими машинами всё на свете перепутаешь.
- Ты уже совсем перестал шутки понимать, - уже без смеха и вполне серьёзно сказал мне Сергей и снова посмотрел на сидящего неподалёку Ивана.
- Какие тут могут быть шутки. Поехали в отпуск, специально подальше от людей, чтобы отдохнуть от забот и головной боли, а тут чёрт знает, что. После этих слов я сделал глубокую затяжку и, быстро выпустив   дым изо рта, затянулся ещё раз. Сергей, догадавшись по моему поведению о том, что я начинаю нервничать, сменил интонацию в голосе и снова обратился ко мне:
- Слушай, может тогда соберёмся и поедем домой, а там догуляем оставшиеся дни.
- Ну ещё чего, за десять лет первый раз выбрались молодость вспомнить, да я теперь и там не успокоюсь, ты меня знаешь, всё равно голову ломать буду.
- А если мы и за эти дни ничего от него не узнаем? - поинтересовался у меня Сергей и сделал очередную затяжку.
- А почему ты думаешь, что мы вообще ничего не узнаем? - после этого вопроса Сергею я сделал последнюю затяжку и бросил окурок в ещё дымящееся кострище
- Ну во-первых, я сказал слово если, задавая тебе этот вопрос, а во-вторых...
- Извини, я тебя перебил, но дай мне пожалуйста ещё одну сигарету.
-Да, ты явно начинаешь психовать,-заметил мне Сергей, доставая пачку из кармана,
Достав из пачки сигарету и прикурив её от догорающей сигареты Сергея, я снова обратился к нему:
- И что там во-вторых?
Сергей внимательно посмотрел на меня, сделал ещё одну затяжку и, выбросив окурок в кострище, спокойно и негромко произнёс:
- А во вторых, если у нас ушло почти в два раза больше времени только на то, чтобы более-менее войти   с ним в контакт... А ты хочешь, чтобы он за несколько дней рассказал тебе всю подноготную.
- Ну во-первых, не всю подноготную, а только то, что он делал в тюрьме, а если сказать точнее, за что он сидел в тюрьме... А во-вторых, не несколько дней, а целая неделя, - перебил я Сергея.
- Ну ты, наверное, точно всё на свете перепутал, - возмущённо произнёс Сергей, достал из кармана сигарету и, подкурив её от моей, добавил. - К твоему сведенью, многие люди вообще предпочитают умалчивать о том, что они когда- либо были в этих заведениях. А ты хочешь, чтобы за шесть или семь дней он тебя всё конкретно рассказал.
- Но я же не имел ввиду, что именно всё, хотя бы приблизительно...
-Ты чего меня перебиваешь?! - срываясь в голосе, оборвал меня Сергей.
- Ладно, ладно, молчу, виноват, больше не буду, - попытался я разрядить обстановку, понимая, что Сергей начинает нервничать, и дело может дойти до того, что мы разругаемся.
Сделав затяжку и немного помолчав, Сергей снова обратился ко мне, но на этот раз интонация его голоса приобрела более спокойный оттенок:
- Послушай, ты не учел ещё один нюанс. Одному только богу известно, когда с ним это произошло и сколько лет он живёт в этом лесу, - и, сделав очередную затяжку, Сергей продолжил. - Понимаешь, он же одичал, деградация личности, я вообще удивляюсь, что он разговаривает.
- А что тут удивительного? - спросил я у Сергея, когда он в очередной раз сделал глубокую затяжку. Выпустив дым изо рта, он посмотрел на меня и на удивление спокойно ответил:
- Ну если ты за две недели пребывания здесь начинаешь тупеть, так это ты ещё учитывай, что не один и живешь в избушке практически в нормальных бытовых условиях. А он неизвестно сколько бродит совершенно один, да и жилище у него, как ты понимаешь, больше подходит для зверя, чем для человека.
Ну ладно летом по лесу можно бродить, если комары с мошкарой не съедят, а всю зиму в этой норе сидеть. Ты попробуй хотя бы дня три в ней просидеть, я не знаю каким ты оттуда вылезешь,
- Лично я думаю, никаким, - продолжил я вслух мысль Сергея.
- Мысли читаешь? - улыбнулся он и снова затянулся.
- А зачем мне их читать, я и так прекрасно знаю, о чём ты можешь думать, слава богу, не первый день тебя знаю,
- Так я тебя вроде бы тоже, потому и удивляюсь тому, что с тобой происходит. За столько лет я в первый раз вижу, чтобы ты так тормозил.
- А ты сам на себя посмотри. После каждой его выходки сидишь и голову ломаешь.
- Ну и что, по крайней мере глупых вопросов тебе не задаю.
- Правильно, потому что знаешь, у меня в отличие от тебя ума не хватает.
- Это точно, особенно теперь, - после этих слов Сергей ещё раз взглянул на меня и рассмеялся.
- И что тут такого смешного?! - довольно-таки резким тоном спросил я у Сергея.
- Ну у тебя точно башня съехала, ещё сильнее рассмеялся он и сквозь смех добавил. - Ты уже и шутки перестал понимать. Ладно, успокойся, давай лучше делом займемся, а то, честно говоря, жрать уже сильно хочется, - сделав последнюю затяжку и выбросив окурок, он поднялся на ноги и повернулся в ту сторону, где находился Иван. - Вот, посмотри, Иван, наверное, уже тоже проголодался.
После произнесённых им слов я повернулся в ту же сторону. Иван стоял в двух шагах от меня, и опять я поразился тому, что на его лице не осталось и следа от той гримасы, которая была буквально двадцать минут назад.
- Чёрт! - воскликнул я неожиданно даже для самого себя, когда догорающая сигарета обожгла мне палец.
- Ну вот, ты уже и чертыхаться начал, а в лесу между прочим, чёрта вспоминать не стоит, - опять улыбаясь, заметил мне Сергей. Иван, поддерживая его, правда с небольшим испугом на лице, закивал головой.
- Да я, палец...
- Да ладно, хватит оправдываться, - не переставая смеяться, перебил меня Сергей.
-Да я…
- Успокойся, давай лучите делом займёмся, - снова прервал меня Сергей и тут же обратился к Ивану:
- Иван, ты кушать хочешь? - и после того, как тот кивнул головой, снова обратился ко мне. - Дай Ивану пока хотя бы кусок хлеба, пусть немного пожуёт, а мы с тобой готовить будем.
Вытащив из рюкзака, я подал Ивану кусок хлеба и снова обратился к Сергею, спросив у него, что мне делать дальше, на что он не задумываясь тут же ответил:
- Бери котелок и шагай за водой, а я пока костер разведу.
Взяв котелок, я быстрым шагом пошёл к ручью. Ходил я не долго, а когда вернулся, Иван с Сергеем уже сидели около костра и, как мне показалось, о чём-то увлеченно беседовали.
- О чём толкуем? - поинтересовался я, спускаясь в овраг.
- Подойдёшь поближе, и тебе расскажем, -обернувшись, ответил Сергей.
Когда я подошёл к костру, Сергей протянул мне шест и для начала предложил повесить котелок над огнём. Быстро разобравшись с этим делом, я снова обратился к Сергею:
- Ну давай, рассказывай, о чём вы тут так интересно беседуете?
- Как о чём? - переспросил меня Сергей и после непродолжительной паузы добавил. - Да вот, хотел Ивану объяснить, зачем мы костёр разжигаем, а он, оказывается, и без меня всё это хорошо знает, а то, что костер из котелка залил, говорит, что просто вспомнил машину, в которой последний раз ехал.
- А что за машина, он тебе не рассказывал? - поинтересовался я у Сергея.
- Пока ещё нет, но думаю, что он нам об этом расскажет, - с каким-то ехидством на лице ответил он и обратился к Ивану, который, пока мы разговаривали между собой, нашёл себе занятие, как мне показалось, по душе. Ломая на мелкие части ветки, которые принёс Сергей и подкидывая их в костёр, ом внимательно наблюдал за тем, как огонь пожирает вновь подкинутую ему жертву.
-Ты нам ещё расскажешь чего-нибудь? -  повернувшись к нам, он молча кивнул головой. - Ну мы сначала поедим, наберёмся сил, а потом поболтаем, да Иван? - снова обратился к нему Сергей.
- Поболтаем, поболтаем, - пробормотал Иван, утвердительно качая головой.
- Ну что, мужики, доставайте припасы, вода уже закипает, - заглянув в котелок, громко произнёс Сергей.
- Ну что, вермишель с тушёнкой заделаем, чтобы побыстрей, а потом что-нибудь посерьёзней сообразим, как? - поинтересовался я у него, подойдя к приготовленным уже продуктам.
- Так само собой, сейчас главное голод убить, а там ночь длинная, чего- ни будь ещё сварим, - ответил   мне Сергей.
Не знаю, заметил он или нет, сам я его об этом не спросил, но лично мне показалось, что в тот момент, когда Сергей отвечал на мой вопрос и произнёс слово «убить», Иван, спокойно сидящий у костра, и внимательно наблюдая за языками пламени, вдруг вздрогнул так, как будто его ударил мощный электрический заряд.
- Серёга, давай вермишель сварим, а тушёнку потом закинем, ладно?
- Да делай ты, как хочешь, лишь бы побыстрее, а то я уже так жрать хочу, что ещё минут пятнадцать, и я начну потреблять пищу в сыром виде.
После этих слов он достал сигарету и, прикурив её от горящей ветки, встал на ноги и сделал глубокую затяжку. Выпуская дым изо рта и оглядываясь вокруг себя, он произнёс:
- Пойду-ка я пройдусь, ноги разомну, пока вы тут кашеварите и, сделав ещё одну затяжку, не торопясь направился в ту сторону, куда ходил за хворостом.
- Пусть прогуляется, а мы пока с тобой еду приготовим. Да, Иван?
- Пусть прогуляется,-ответил он, продолжая подбрасывать ветки в огонь.
Стараясь не мешать занятию нашего друга, я только посоветовал ему не разжигать сильно пламя, чтобы наша вермишель не убежала в костёр. Внимательно выслушав меня, он промолчал, но всё же последовал моему совету. А так как, в отличие от меня, делать ему было больше нечего, то он, взяв ветку подлиннее, стал периодически ворошить горящие угли. Когда уже всё было готово, я достал сигарету и, совсем забыв, что произошло с Иваном от табачного дыма, закурил в его присутствии, но увлечённый своим занятием, он не обратил на это никого внимания. Лишь только тогда, когда я решил освежиться на ветерке то, отходя от костра, обратился к нему, сказав, чтобы он не подкидывал больше дров. Посмотрев на меня и ничего не ответив, он отошёл от костра и присел на бревно. Немного помолчав и сделав ещё одну затяжку, я снова обратился к нему:
- Иван, ты закусить-то не хочешь?
- Кушать хочу, - негромко ответил он и покачал головой.
- Так может не будем его ждать, а то я то же очень кушать хочу, - задал я ему провокационный вопрос.
- Будем, - неожиданно громко произнёс Иван.
- Чего будем, а чего не будем? - раздался весёлый голос Сергея.
Повернувшись в ту сторону, откуда доносился голос, мы увидели в нескольких шагах от нашей стоянки Сергея, державшего в руках большую охапку хвороста. Кинув её на оставшиеся ветки, он снова улыбаясь произнёс:
- Так что мы будем, а что не будем.
- Тебя ждать. Жрать хочу, жрать хочу, а сам убрёл и с концами. Скажи спасибо Ивану, что решили тебя подождать, а то сами бы всё слопали и тебе не оставили, и опять бы кричал «жрать хочу».
- Так я ведь за хворостом для костра ходил.
- Но тут ведь ещё есть.
- Ты чай в холодной воде заваривать будешь? Лично мне, после того как поем, за хворостом идти не захочется, я сюда отдыхать, а не вкалывать приехал, - ответил мне Сергей и, вытащив из кучи пару толстых сучков, подкинул их в костёр. - Пусть потихоньку горят, пока мы едим, а чай поставим, тогда тонких для   скорости подбросим, - отряхивая руки, произнес он.

- Из котелка поедим или в миски наложить? - поинтересовался я у присутствующих.

- Ты уже совсем одичал в этом лесу! - тут же заметил мне Сергей и сразу добавил. - Хорошенькая картинка, три здоровых детины сидят вокруг маленького котелка и лопают из него кашу.
- Да я просто подумал, что всё равно будем готовить капитальный ужин, гак чтобы посуды меньше мыть...
-Ты, наверное, решил, что мы в пустыню Сахара приехали. Вон, до ручья двадцать метров, а он думает, где посуду мыть. Ну ты, конечно, молодец, ничего не скажешь, - рассмеялся надо мной Сергей и сквозь смех добавил. - Давай миски доставай, а то у меня уже кишка кишке бьёт по башке.
Накладывая в миски содержимое котелка, я снова напомнил Сергею, что варил только вермишель, а тушёнку положил потом. Посмотрев сначала на Ивана, а затем на меня, он, ухмыльнувшись, произнёс:
- Так что, теперь её есть нельзя, что ли? Давай, накладывай поскорее, а то мы с Иваном с голоду помираем, а он нам сказки рассказывает. Точно, Иван?!
Иван, как всегда утвердительно, кивнул головой, и опять я заметил маленькую деталь в его поведении. В тот момент, когда Сергей произнёс слово «помираем», его лицо приняло какое-то странное выражение. Только на этот раз это был не ужас, не скорбь, а какая-то странная улыбка, перекликающаяся с печалью, которая мгновенно появившись, тут же исчезла.
- Ну что, мужики, давайте кушать, - обратился я к присутствующим, разложив еду по мискам.
- Ложки ты, конечно, оставил в мешке? - спросил у меня Сергей и направился к рюкзаку.
Достав из рюкзака пару ложек, так как мне досталась та, которой размешивали в котелке, он вернулся на прежнее место и взял в руки одну из мисок.
- А что, пахнет обалденно, попробуем, как оно на вкус, - и взяв чуть- чуть на кончике ложки, предварительно слегка подув, так как еда была ещё горячая, попробовал её на вкус.
- Ну что, по-моему прекрасно, - одобрил мои старания Сергей и, повернувшись в ту сторону, где находился наш друг, окликнул его. - Иван, иди сюда, поедим горяченького.
Когда Иван подошёл к Сергею, тот, подавая ему миску с ложкой, негромко добавил. - Садись и кушай, только аккуратней, а то оно ещё горячее.
Иван, внимательно выслушав совет, сел на бревно и положил миску на колени. Дождавшись, когда мы расположились рядом и начали потихоньку есть, он, зачерпнув ложку вермишели, поднёс её к губам, но тут же резко опустил обратно.
- Аккуратней, я же тебя предупреждал, что оно ещё горячее. Подожди немного, ты просто уже отвык от горячей пиши, так что не торопись.
После этих слов Иван попытался отставить миску в сторону, но Сергей остановил его:
- Иван, ты лучше ложкой поперемешивай, и оно быстрее остынет.
Затем он показал Ивану, как это лучше сделать, и тот принялся остужать свою еду. Проглотив ещё одну ложку вермишели, Сергей обратился ко мне:
- Пища, конечно, обалденная, тем более с голодухи, но есть маленький нюанс.
Быстро проглотив прожёванное, я уже хотел поинтересоваться, что опять случилось, но он тут же перебил меня:
- Хлебушек-то сударь забыли, вот так.
Протянув Сергею свою миску, я встал с бревна и, подойдя к вещмешку, спросил Сергея
- Тебе один кусок или больше?
- Мне один и не забудь достать Ивану.
- Ну разумеется, у меня ещё не совсем крыша поехала, - возмутился я и, достав хлеб, сначала подал кусок Ивану, а затем, присев обратно на бревно и взяв у Сергея свою миску, подал ему.
Пока мы разделывались с вермишелью, Иван, отложив свою миску в сторону, с большим аппетитом и с неким блаженством на лице, жевал хлеб. Лично я уже почти доел то, что у меня было, когда Сергей, в очередной раз проглотив пережёванную пищу, обратился к нашему другу:
- Иван, у тебя, наверное, уже остыло, кушай вермишель, не ешь один хлеб в сухую, а то желудок болеть будет.
Иван положил миску на колени и, зацепив ложкой немного вермишели, аккуратно поднёс её к губам, по-видимому боясь снова обжечься. И убедившись в том, что пища действительно остыла, положил её в рот и стал медленно пережёвывать. Когда мы с Сергеем закончили со своей трапезой, я снова начал наблюдать за Иваном. И опять я заметил странную вещь: после каждой съеденной ложки на его лице появлялось такое выражение, будто бы с каждой съеденной ложкой вермишели к нему возвращались воспоминания из прошлого. Мгновенная улыбка на его лице тут же сменялась каким-то унынием, если даже не сказать скорбью. Подтолкнув Сергея в плечо, я показал ему глазами на Ивана и, чтобы не привлекать его внимание своим любопытством, мы просидели молча и почти неподвижно до тех пор, пока он не опустошил свою миску и не отставил её в сторону. Затем он упёрся локтями в колени и положил голову на раскрытые, как лепестки цветка, ладони, закрыв ими почти всё лицо. Со стороны он был похож на старое, обломанное ветром, засохшее дерево, на обломанном конце которого, как куст прошлогодней пожухлой травы, торчали растрёпанные волосы.
- Ну что, поели неплохо, теперь ещё чайку попить и вообще прекрасно будет, - с этими словами Сергей встал с бревна и, подойдя к рюкзаку, достал из него чайник.
- Может котелок на ручье просто сполоснуть, в нём бы и заварили, а то потом ещё и чайник от копоти отмывать.
- После жирной пищи холодной водой котелок полоскать, а потом ещё в нем чай заваривать, это, конечно, ты оригинально придумал, - и сделав жест рукой, который обозначал, что у меня не всё в порядке с головой, Сергей продолжил своё высказывание. - Тебе теперь может и всё равно, если в чае будет жир и специи от тушёнки плавать, а мне лично пока такого не хочется. Тем более, если чайник полный вскипятить, то в нём и на чай воды хватит, и на то, чтобы посуду кипяточком ополоснуть. Ладно, теряющий разум человек, не будем больше время терять, подкинь лучше пока дровишек в костёр, а я за водичкой сбегаю.
После этих слов Сергей быстро поднялся по пологому краю оврага и направился в сторону ручья, а я не торопясь встал с бревна и подошёл к костру, чтобы подкинуть хвороста в угасающее пламя. Но не успел толком разгореться костёр, как позади меня раздался громкий и весёлый голос Сергея:
- Ну что, всё ещё костёр мучаешь.
Оглянувшись назад, я увидел стоящего на краю оврага Сергея и не успел я сообразить, что ему на это ответить, как он уже стоял возле меня.
- Ну раз уж я пришел, то давай лучше сам всё сделаю.
Быстро подняв шест с земли, он пропустил его через ручку чайника и подвесил его над костром, а затем, присев на корточки, так же быстро и ловко стал подкидывать хворост в огонь. Когда разгоревшееся пламя охватило чайник со всех сторон, Сергей встал на ноги и достал из кармана сигареты. После того, как мы закурили, он положил её обратно в карман и стал снимать с себя куртку, при этом бормоча себе под нос, что ему стало слишком жарко. Затем Сергей подошёл к рюкзаку и, аккуратно положив её рядом, стал возвращаться обратно и при этом чисто случайно задел локтем сидящего рядом Ивана. От чего тот вздрогнул так, как будто его сильно ударило токам и, подняв резко голову, стал оглядываться вокруг себя ничего непонимающим взглядом. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что его только что разбудили, и он ещё не может понять, что происходит вокруг него.
- Что случилось? - поинтересовался у него Сергей, присаживаясь рядом на корточки.
Широко раскрыв глаза и внимательно посмотрев на Сергея, он провел левой рукой от горла до желудка, при этом сделав такое выражение лица, как будто он съел не вермишель с тушёнкой, а наглотался гвоздей.
- Тебя что, тошнит? - снова поинтересовался у него Сергей.
Ещё раз пристально посмотрев на Сергея, он не издав не единого звука молча кивнул головой.
- Это ты просто уже отвык от такой пищи, вот у тебя и началась изжога, такое иногда даже у меня бывает, когда много жирного или острого съем, это не смотря на то, что постоянно такую пищу употребляю. Но ты немного потерпи, сейчас чаю покрепче заварим, сладкого попьёшь и тебе легче будет.
- Может ему пока чего-нибудь сладкого дать? - посоветовал я Сергею.

- Да у нас из сладкого только сахар есть, а так больше ничего, - после этого ответа Сергей, немного подумав, вновь обратился к Ивану. - Слушай, давай я тебе пару кусочков сахара дам, может действительно полегче будет, кто его знает.
Дождавшись очередного кивка от Ивана, Сергей достал из рюкзака полиэтиленовый пакет с сахаром и, вытащив оттуда несколько кусочков, протянул их нашему другу. Выхватив резким движением сахар из руки Сергея, он тут же попытался положить все три кусочка себе в рот.
- Не торопись, у тебя его никто не отнимает, - улыбнувшись, сказал ему Сергей и, убирая пакет обратно в рюкзак, добавил. - Ты ешь по одному кусочку и не пытайся его разгрызть, а то зубы заболеть могут. Ну а если не хватит, то ещё достать не долго и идти далеко не надо.
Закончив объяснение с Иваном, он сразу обратился ко мне, интересуясь, не закипает ли вода в чайнике и, услышав от меня, что вода уже давно кипит, достал из рюкзака банку с заваркой и быстро подошёл к костру.
- Сними, пожалуйста, чайник, - обратился он ко мне, положив банку с заваркой около бревна, и взял в руку котелок.
Сняв чайник с костра, я поинтересовался у Сергея, что мне делать дальше.
- Наливай в котелок, - ответил он, поднося его ближе.
Когда котелок был уже наполовину наполнен кипятком, Сергей остановил меня движением руки и, отставив его в сторону, взял в руку банку с заваркой:
- Ну что, хватит нам воды, чтобы чаю напиться? - поинтересовался он у меня.
- Да тут ещё больше половины, - ответил я, заглядывая вовнутрь.
- Тогда может прямо в чайнике заварим? - снова спросил у меня Сергей и после того, как я согласился с ним, открыв банку, насыпал её содержимое себе на ладонь. - Столько хватит?
- Да, я думаю, что для нормального чая хватит, ты ведь не собираешься чифирить?
-Нет конечно,-после этого ответа он высыпал заварку с ладони в чайник и, закрыв банку, добавил. - Поставь его ближе к костру, пусть пока запревает.
После этих слов Сергей отнёс банку обратно в рюкзак и, тут же вернувшись обратно, обратился к нам обоим:
- Вы пока к чаю всё готовьте, а я пойду посуду быстренько сполосну, пока вода не остыла, - с этими словами он взял котелок с мисками и отошёл к небольшой канавке, которая находилась неподалёку от нашего костра.
Не дожидаясь помощи от Ивана, я быстро достал и разложил всё что у нас было прихвачено с собой из нашего приюта. Я хотел уже было крикнуть Сергею, что у меня всё готово, как вдруг за спиной услышал его голос:
 Значит так! Ёмкости к следующему приготовлению и приёму пищи готовы, а пока попьём чаю.
С этими словами он подошёл к тому месту, где у нас лежали вещи и положил вымытую посуду рядом с рюкзаком. А затем, вернувшись к костру и посмотрев на приготовленное мной к чаепитию, не много подумав, сказал:
- Найти бы небольшую ровную доску, чтобы кружки поставить, а то в руках держать не очень-то удобно, а на землю ставить не то, ни сё. Иван, у тебя нет ничего подходящего? - окликнул он сидящего на противоположном бревне, с опушенной головой, как в глубоком раздумье, нашего друга.
Тот, словно чего-то испугавшись, резко поднял голову и, пристально посмотрев на Сергея, молча кивнул в ответ. Затем так же резко, как поднял голову, он встал на ноги и быстро направился к своему жилищу. Не пробыв в своей норе и двух минут, он вытащил оттуда довольно-таки широкую, но не длинную доску, а если быть ещё точнее, то сантиметров сорок длиной и, подойдя к нам, подал её Сергею. Взяв у Ивана доску, он покрутил её в руках и, посмотрев на нас обоих, громко произнёс:
- Вот это то, что надо! Иван, подай мне, пожалуйста, топор, - и, взяв у Ивана из руки принесённый в один миг инструмент, быстро стесал верхнюю часть бревна.
Примерив на это место доску и убедившись, что она ложится довольно- таки плотно на приготовленное для неё место, обратился ко мне:
- Там, по-моему, в кармане рюкзака есть несколько гвоздей, принеси, пожалуйста.
Подойдя к рюкзаку и открыв боковой карманчик, я действительно обнаружил там несколько небольших гвоздей. Вытащив их оттуда, я быстро вернулся обратно и подал гвозди Сергею, но не прошло и минуты, как он обухом топора вогнал их в доску, тем самым капитально закрепив её на бревне.
- Иван, унеси, пожалуйста, топор на место, - протягивая топорищем вперёд, произнёс Сергей и после того, как Иван взял протянутый ему предмет, постучав ладонью освободившейся руки по закреплённой доске, добавил. - Ну вот, почти как в кабаке.
После последнего слова Иван как-то снова изменился в лице и медленно понёс инструмент на место.
Сергей, быстро расставив кружки и разложив приготовленное к чаю на только что сделанном столике, подошёл к костру и попытался взять чайник, чтобы разлить по кружкам, но схватив его за ручку, он тут же отдернул руку:
- Ё-моё, она горячая, - воскликнул он, потирая обожжённую руку о штанину.
- Не сильно обжёгся? - поинтересовался я у Сергея.
- Да нет, не успел, она уже не до такой степени горячая, чтобы от одного прикосновения кожа слезала.
- Так вон же тряпка есть, у тебя перед глазами на рогатине висит.
- А, это ты что ли повесил? - обматывая ручку чайника, поинтересовался у меня Сергей.

- Ну ты, Серый, даёшь, я же вместе с тобой воду в котелок наливал и чайник с костра снимал.
- Да я просто внимания не обратил, знаешь, в голове всё мысли какие-то, ну ты сам, наверное, понял, - ответил он, разливая по кружкам чай. Затем, поставив чайник обратно к костру, громко произнёс. - Мужики, давайте чаю попьём, пока он не остыл.
- Чаёк это хорошо, - отозвался я, подойдя к накрытому столику, и, присев на бревно, ради шутки спросил у Сергея, какую мне лучше взять кружку.
- Ты издеваешься или у тебя на самом деле с башкой не всё в порядке?! - возмутился он, восприняв мои слова на полном серьёзе.
Глядя на Сергея, я рассмеялся и, пытаясь сдержать смех, ответил ему:
-Ты на себя посмотри, шутки уже не воспринимаешь, за горячее голыми руками хватаешься, а что ещё дальше будет.
- Ха-ха, шуточки у него, хрен поймешь, не то шутит, не то у него башня едет.
- Да ладно, Серёга, успокойся ты, давай лучше чай пить.
- А кто тебе сказал, что я не спокоен? Иван, иди сюда, будем чай пить! - в завершение нашего диалога крикнул он и присел на корточки рядом со столиком.
Когда подошёл Иван, он предложил ему присесть с другой стороны столика на бревно, а затем спросил:
- Иван, тебе сколько кусков сахара в чай положить?
Пристально посмотрев на Сергея, он молча пожал плечами.
- Ну тогда я положу, как и себе, три кусочка, ладно?
Снова пристально посмотрев на Сергея, Иван, так же, как и в предыдущий раз, молча кивнул головой. Опустив сахар Ивану в кружку, а затем и себе, Сергей подал ему чайную ложку. Продемонстрировав на своём примере, как ей пользуются, и убедившись в том, что Иван всё понял, Сергей взял свою кружку и поднёс её к губам.
- А мне кто сахар положит? - снова ради смеха поинтересовался я у Сергея.
- Сам себе положишь! - сурово ответил он и сделал ещё один глоток.
Не совсем понимая, что происходит с моим другом, я с удивлением посмотрел на него. После небольшой паузы он поставил кружку на столик, видимо для того, чтобы не пролить чай, и рассмеялся, как говорится, от всей души. А когда немного успокоился, снова посмотрел на меня и, сдерживая остатки смеха, произнёс:
- Ну и рожа у тебя, как будто тут перед тобой не мы с Иваном сидим, а чудо-юдо лохматое. Как ты над другими издеваешься, так это ничего, а как над ним пошутили, так у него сразу глаза по девять копеек.
- Да ладно, ладно, я и сам положу, не без рук, - паясничая, ответил я и, достав из пакета сахар, бросил его себе в кружку.

- Вот это другое дело, он сам может ручками шевелить, - усмехнулся Сергей и, отхлебнув из кружки, полушёпотом произнёс. - Хорошо, - и, как бы выпуская лишний жар изо рта, сложил губы трубочкой.
Внимательно наблюдая за происходящим, Иван уже было хотел проделать то же самое и уже поднёс кружку к губам, но заметив такое дело, Сергей тут же предостерёг его:
- Иван, не торопись, пусть остынет, я-то люблю горячий, а вот ты с непривычки обжечься можешь.
- Да, подожди Иван, я вот тоже горячий не пью, это у нас Серёга любитель кипяток хлебать, кишки греть.
- Особенно когда холодно, - беря из пакета сухарик и улыбаясь, добавил Сергей.
Иван с удивлением посмотрел на нас и переспросил почти шёпотом:
- Кишки греть, когда холодно?
После этих слов Ивана мы рассмеялись от всей души, чем вызвали у него еще большее удивление. Не понимая, над чем мы так громко смеемся, он переводил свой взгляд с меня на Сергея и наоборот, молча пожимая плечами. Когда я немного успокоился от смеха, кстати, в отличие от Сергея, я это делал намного быстрее, то сразу обратился к нашему другу:
- Понимаешь, Иван, это мы просто пошутили, а шутят для того, чтобы над чем-нибудь посмеяться и поднять настроение. Ты подумай сам, как можно чаем кишки греть, когда холодно. Посмотрев на меня пристальным взглядом, он прямо на глазах изменился в лице и заулыбался. Мотнул ещё раз головой и не громко повторил фразу «кишки греть, когда холодно».
- Ну вот, совсем другое дело, давай бери всё, что есть на столе и кушай на здоровье.
- Давай, давай, - поддержал меня Сергей, снова засовывая руку в пакет.
Пока Иван, снова о чем-то задумавшись, не спеша грыз печенюшку, я открыл пластмассовую коробочку с клубничным повидлом и намазал им кусок хлеба. Когда Иван покончил с печенюшкой, то снова вопрошающе посмотрел на меня.
- Хлеб с повидлом будешь кушать? - поинтересовался я у него.
- Да, буду, - ответил он и как всегда вдобавок кивнул головой.
Подав ему намазанный кусок, я стал себе готовить другой. Откусив немного от взятого у меня куска хлеба, он медленно стал его пережёвывать.
- Иван, пей чай, он уже остыл, - сделав очередной глоток, сказал ему Сергей.
Иван внимательно посмотрел на Сергея и снова перевёл свой взгляд на меня. Откусив намазанный повидлом хлеб и сделав глоток из своей кружки, я снова обратился к нашему другу:
- Иван, чай уже действительно остыл, и ты можешь его пить.

Переспросив у меня ещё раз и дождавшись от меня подтверждения, он аккуратно поднёс свою кружку к губам, сделал глоток и тут же изменился в лице. Судя по его выражению, можно было подумать, что он ест не чёрный хлеб, намазанный обыкновенным повидлом, а некое экзотическое чудо из джунглей Африки, испытывая при этом такое великое блаженство, что описать его у меня просто не хватит словарного запаса. Посмотрев на Сергея, я поинтересовался у него, почему он ничего больше не ест, а пьёт один только чай.
- Вермишели с тушёнкой наелся, вот и пью один чай, - сделав ещё пару глотков, ответил он.
- Так вроде тушёнка не острая была? - перебил я его.
- А я и не говорю, что она острая была, просто поработал, дров принёс, да ещё у костра нажарился, вот жажда и мучает, - и, поднявшись с корточек, взял в руку чайник и добавил. - Пожалуй, я ещё одну кружечку уговорю, - с этими словами он заполнил свою кружку, при этом не забыв предложить и нам.
Поблагодарив Сергея за заботу, я сказал ему, что лично мне пока достаточно и этого, после чего обратил его внимание на нашего друга. Иван в это время, будучи в блаженном состоянии, пережёвывал хлеб с повидлом, запивая его сладким чаем и не обращал никакого внимания на то, что происходило вокруг него.
Вмешиваться в его мысли и воспоминанья мы не захотели, да это, наверно, было бы просто нехорошо с нашей стороны, и поэтому Сергей поставил обратно чайник, снова присел на корточки и, опустив сахар в кружку, стал не торопливо помешивать ложкой.
- Ну что, проглотить что ли пару печенюшек, - размешав сахар и положив ложку на столик, произнёс он.
- Проглоти, проглоти, печенюхо-глотатель, а я лучше ещё кусочек сахара съем.
- Съешь, съешь, только смотри, к бревну не прилипни. Грызть кусок сахара и запивать его сладким чаем, нормально, - с таким же издевательским произношением, с каким я обратился к нему, ответил мне Сергей.
Но хочу заметить, что эти, на первый взгляд кажущимися злобными шутки, повелись среди нас ещё с тех пор, когда мы были совсем юными, и поэтому среди нас и наших близких, это считалось вполне нормальным явлением.
Мы уже напились чаю, я даже успел помыть за собой кружку, но Иван, к нашему удивлению, продолжал оставаться в том же состоянии. Решив, что его лучше не беспокоить, мы сели поближе к костру и закурили. Хворост в нём уже догорал и поэтому сидеть около него было не жарко. Правда, периодически клубы дыма шли в нашу сторону, но они не только не мешали нам, но даже наоборот, отгоняли, пусть таких же редких, но всё-таки назойливых гостей комаров, к которым Сергей, в отличие от меня, относился весьма неравнодушно, а при большом их скоплении даже доходил до исступления. После длительного молчания первым разговор начал Сергей, когда уже оставалось по полсигареты.
- Интересно, о чём он сейчас думает?
- Прошлую жизнь, наверное, вспоминает, - попытался я поддержать разговор.
- А интересно, что именно? - начал разгораться любопытством Сергей.
- Ну, если сочтёт нужным, то сам расскажет, ты же сам об этом говорил, не помнишь, что ли?
- Помню, помню, говорил. Ладно, расскажет так расскажет, а нет так нет. Чего голову зря ломать.
Когда я ответил Сергею, что полностью с ним согласен, он, сделав ещё одну затяжку и выбросив окурок в костёр, добавил:
- Кончай курить, давай делом займёмся. Ты пока за водой сходи, а я пойду ещё хвороста принесу.
- Так тут же ещё полно, - возразил я и тоже выбросил окурок.
- Конечно полно. Пока костёр разжигаем, вон он уже почти потух, потом суп хотели варить. Хотели?
- Подтверждая наше предыдущее решение я уже как Иван, молча кивнул головой.
- Значит хотели, не отрицаешь. На второе что-нибудь готовить будем?
Как и в первый раз, я снова молча кивнул головой.
- Значит будем. Ну а потом еще чайку захочется попить. Что, не так?
- Так, - уже с помощью речи ответил я Сергею.
- Ну вот, значит так, хватай котелок и чеши за водой для супа, а я пока за хворостом схожу.
После этих слов Сергей взял из кучи хвороста несколько веток и, поломав их как можно мельче, бросил на догорающие угли. Дождавшись, когда они разгорятся, он взял из кучи более толстые сучки и подбросил их в разгоревшееся пламя. Когда языки пламени охватили и их, Сергей подошёл к вещам и, взяв в руку топор, снова обратился ко мне;
- Ты там очень долго не загорай, давай побыстрее.
Уже собравшись идти, я слегка замешкался и невольно мой взгляд упал на Ивана, который оставался всё ещё в прежнем состоянии.
- Ты на него не обращай внимания, пусть сидит, сколько хочет, у нас с тобой сейчас другая задача, - крикнул мне Сергей, уже прилично отойдя от нашей стоянки, а затем быстро пошагал дальше.
Поднявшись наверх из оврага, я оглянулся назад, и ещё раз убедившись, что Иван до сих пор остаётся пребывать всё в том же состоянии, быстро пошагал в сторону ручья.
Обратно мы вернулись почти одновременно, а вернее, я уже повесил котелок над огнем, когда Сергей принёс охапку хвороста, но Ивана на месте не оказалось.

- А где Иван? - поинтересовался Сергей, положив принесённый хворост в кучу и осматриваясь по сторонам.
- Не знаю, я сам только что пришёл, когда уходил, он тут оставался, похоже он только перед моим приходом ушёл. Вон, смотри, веток в костёр подкинул, они даже толком разгореться не успели. Ты же до меня не приходил? - поинтересовался я у Сергея.
- Конечно нет, вот только что иду. И вообще, я сейчас подумал, что это ты накидал, чтобы вода побыстрее закипела, ещё хотел спросить, зачем так много.
- И сам куда-то убежал? Может быть по нужде? - поделился я своей догадкой с Сергеем.
- Вполне возможно, - ответил он и, направляясь в обратную сторону, добавил. - Ну ладно, потом разберёмся, а я пока пойду остальное принесу.
Когда Сергей снова ушёл за хворостом, чтобы не терять времени даром, я занялся приготовлением продуктов для супа, но не успел я доделать это до конца, как вновь неподалёку раздался голос Сергея:
- Что, Иван ещё не появлялся? - поинтересовался он, положив хворост в кучу, и, направляясь к вещам, держал в руке топор.
- Пока еще не был, - ответил я, продолжая начатое дело.
Положив на место топор, Сергей достал из рюкзака нож и, подойдя ко мне, сел рядом.
-Давай помогу, быстрее получится,-сказал он, ища взглядом на столике ещё не нарезанные продукты.
- Да я бы уже и сам справился, а ты бы пока перекурил.
- Сколько можно курить, никотин скоро из носа капать начнёт, - с некой иронией ответил он и, не давая сказать мне ничего в ответ, тут же, но более серьёзней добавил. - Вот сейчас суп поставим вариться и тогда вместе покурим.
Надо заметить, что даже в таком деле, как приготовление пищи, мой лучший друг имел передо мной большое преимущество. Не успел я, как говорится, и охнуть, а Сергей, уже сняв тряпочку с рогатины, вытирал нож.
- Ну вот и все дела, теперь только всё по очереди в котелок закинуть.
- А тушёнку когда ложить? - спросил я у Сергея.
- Тушёнку кладут в последнюю очередь, на то она и тушёнка. А ты словно с луны свалился, можно подумать, что в первый раз в жизни в лес приехал и первый раз в жизни кашеваришь.
- Да я просто задумался, куда Иван мог деться.
 Нашёл над чем голову ломать, что он маленький ребёнок, заблудится в лесу. Он до нас неизвестно сколько лет в этом лесу жил и после нас, бог знает, сколько жить будет. Да просто погулять пошёл, он, в отличие от нас, находится дома, поэтому куда хочет, туда и ходит. И вообще, хватит чушь молоть, там вода, наверное, уже кипит, идём продукты закидывать, - с этими словами Сергей быстро встал на ноги и, взяв со столика необходимые в первую очередь продукты, подошёл к костру. Проделав то же самое, я проследовал за ним, но к тому моменту, когда я подошёл к костру, всё, что было у моего друга в руках, уже находилось в котелке.
- Серёга, а мы не много воды налили? - поинтересовался я, заметив, что кипящая в котелке вода слегка переливается через край.
- Но ты же не дома на плите готовишь, мыть ничего не придется.
- Да нет, я имел в виду не жидко ли будет.
После этой моей версии Сергей тяжело вздохнул и, внимательно посмотрев на меня, полушёпотом произнёс:
- Горе ты кашевар, вода выкипит, продукты разварятся, да ещё тушёнку положим. Как бы ещё доливать не пришлось, чтобы вместо супа каша не получилась. Ну ладно, это к финалу видно будет, а сейчас, действительно, давай перекурим.
Достав из кармана рубашки себе и мне по сигарете и прикурив от горящей ветки, которую вытащил из костра, он присел на бревно и, покрутив в руке тлеющую ветку, бросил её обратно в костёр. Присев рядом и подкурив от его сигареты, я первым начал разговор:
- Ты пойми, я же голову ломаю не куда и почему он ушёл, а зачем он хворосту в костёр столько накидал, и вообще, мне не понятно, почему так быстро меняются его мысли.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Сергей, выпуская дым изо рта.
- Да мне не понятно то, что буквально несколько часов назад он заливал костёр водой, а теперь разжигает его на весь овраг.
- Ну хоть не на весь овраг, ты уж то же не преувеличивай, - поправил меня Сергей и сделал затяжку.
- А может он сам испугался, что сильно разгорелось, как ты думаешь, может такое быть, - обратился я к Сергею.
Немного помолчав и сделав ещё одну затяжку, он негромко сказал:
- На вряд ли он испугался огня, последний раз постоянно со мной около костра крутился, дрова подкидывал и в углях веткой рылся, так что навряд ли это. Тут что-то другое, может опять воспоминание? Мне почему-то кажется, что чем больше он общается с нами, тем больше его мучают воспоминания о прошлой жизни. Ты помнишь, что было, когда мы ему первый раз дали сухарей?
- Помню, конечно, он тюрьму вспомнил.
- Вот именно, съев несколько сухарей, он вспомнил тюрьму, а тут после такого, бог знает, какие мысли посетили его сознание. Понимаешь, может пока ягодами, грибами, да корешками питался, вроде бы и память более-менее спала, да ещё и один. Наверняка больше думал, как он спасся, да где покушать найти, а тут ещё и мы, он об этом никогда и не думал. Ладно, сейчас докурим, пойду посмотрю, может он в своё логовище залез.
- А куда спешить, суп всё равно ещё не готов, тем более горячего он есть не будет.

- Вообще-то да! - согласился со мной Сергей и, встав на ноги, заглянул в котелок. Выбросив после этого окурок в костёр, он сказал. - Да, воды всё-таки придется доливать, а то у нас действительно кашка получится. Значит так, ты пока луковицу почисти, для аромата её потом кинем, а я пойду водички принесу.
Разобравшись с содержимым котелка, он взял в руку чайник и заглянул вовнутрь:
- У, да тут ещё чай остался, я его тогда в кружки солью, вдруг холодненького попить захочется.
- Дело хозяйское, - ответил я, встав на ноги, и, выбросив окурок в костёр, направился к рюкзаку, чтобы взять луковицу.
- О, тут ещё осталось. Тебе налить в кружку? - спросил у меня Сергей.
- Ну налей, если осталось, - ответил я, тем временем роясь в рюкзаке.
- Ладно, я ушёл, - раздался позади меня голос Сергея, а когда я достал луковицу и оглянулся назад, то его в овраге уже не было.
Почистив и мелко нарезав лук, при этом истекая горючими слезами, я тут же положил его в суп. Сергей, как обычно, не заставил себя долго ждать, не успел я толком размешать содержимое котелка, как позади меня снова раздался его голос:
- Ну, как там наш супчик? Лучок уже закинул? - поинтересовался он, заглядывая в котелок.
- Конечно, вон видишь, слёзы до сих пор бегут, - ответил я, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
- Слёзы, они и от дыма идти могут, - с насмешкой произнёс Сергей и поставил чайник поближе к огню. - Кстати, ты тушёнку уже приготовил? А то ещё минут пять, и её можно закидывать.
- Ну, так он там у рюкзака лежит.
Принеся её к костру через пару минут уже в раскрытом виде, он взял у меня из руки ложку, которой я перемешивал суп, и переложил содержимое банки в котелок.
- Ты пока по-хорошему перемешай, а я пойду банку в яму выкину, чтобы под ногами не валялась, - отдав мне обратно ложку, сказал он и направился в ту сторону, где по его словам находилась яма.
Вернувшись обратно, он ещё раз заглянул в котелок и, беря в руку чайник, произнёс:
- Ну, что дольём водички.
Когда котелок был заполнен до самого края, он, поставив на прежнее место чайник, обратился ко мне:
- Подкинь мелких веточек, чтобы быстрее закипело и можно будет снимать. Кстати, ты солил?
- Сразу нет, а сейчас ты сам около котелка крутился, - ответил я, кладя ветки в костёр.

- Ну ладно, сейчас закипит, попробуем. Пойду пока соль достану, подсолить всё равно придется, тут же не одна тушёнка.
Дойдя до рюкзака, он почти тут же вернулся обратно, держа в руке баночку с солью.
- Он уже закипает, давай ложку, - сказал он, снова заглянув в котелок. Ну, как подсаливают суп и снимают пробу, я думаю, описывать ни к чему, и поэтому сразу перейду к дальнейшему повествованию.
После того, как суп был готов и котелок поставлен на столик, Сергей снова напомнил мне, что пора звать Ивана.
-Ты пока разливай по мискам, а я за ним схожу, - сказал он и направился к жилищу нашего друга.
Вернулся он оттуда с весьма удивлённым видом и, глядя на меня, не скрывая своего состояния, произнёс:
- А его там нет... Странно, куда он делся?
- Кстати, я суп уже разлил.
- Тем более надо его найти, - с этими словами Сергей быстро стал подниматься по склону оврага.
- Ты куда? Остынет ведь всё.
- Я быстро, - крикнул он в ответ и исчез из виду.
Ходил, кстати, он не долго и, по-видимому, не так далеко, потому что я несколько раз хорошо слышал, как он кричал Ивана.
- Даже не откликнулся, - громко произнёс Сергей, спускаясь в овраг. - И всё-таки, куда он убрел? -уже значительно тише произнёс он, подойдя поближе.
- Ну ладно, пойдём, поедим, пока не остыло.
- Пока совсем не остыло, - поправил я Сергея и тут же добавил. - Значит так, котелок я сполоснул и воду для второго поставил, чтобы с ужином не затягивать.
- Ну правильно, что весь вечер ужинать, как будто больше заняться не чем, - ответил Сергей и присел на бревно рядом с расставленными мисками и, посмотрев на столик, добавил. - Попробуем, что ты там накашеварил, пахнет вроде бы хорошо.
Но так как ему всю жизнь было легче прожить без пищи, чем без своих насмешек, то и в данной ситуации он не мог изменить самому себе:
- Правда, одеколон пахнет тоже хорошо, но употреблять его вовнутрь... - после этих слов он сделал такую гримасу, что можно было подумать, будто он и в самом деле хватанул пузырёк упомянутой жидкости.
Перекинув ногу через бревно и усевшись на нём, как на коне, он пододвинул миску и, взяв ложку, попробовал содержимое. Немного помолчав, он, разумеется не без очередной своей язвительной шутки произнёс:
- Да, вообще-то... По сравнению с одеколоном, вкус соответствует запаху.
- Сиди, лопай, наводи шею с хвостом, - ответил я Сергею и уже хотел присесть рядом, но он, опуская ложку обратно в миску, посмотрел на меня, полушёпотом произнёс:
- А в супе кое-чего не хватает.
Зная коварные вопросы своего друга, я развернулся и направился к вещам.
- Ты куда пошёл?
- Не куда, а зачем.
- Ну зачем?
- Затем, чего в супе не хватает, - подойдя к рюкзаку, я достал два куска хлеба и, вернувшись обратно, протянул один Сергею. - Хватит?
- Конечно хватит, что я лошадь или бегемот? А ты вообще, догадливый малый, значит крыша ещё не совсем поехала.
-Ладно, хватит издеваться, ешь, а то совсем остынет, да и вода для второго закипает.
- Ну всё, всё, успокойся, больше не буду, сейчас я быстренько поем и займусь вторым.
Как всегда, сдержав своё обещание, Сергей поднялся на ноги и подошёл к костру. Заглянув в котелок, он взял из кучи тонких веток и подбросил их в огонь.
- Опять вермишель? Или там ещё картошки немного есть, её сварим.
- Да ну, картошку долго чистить, мы её лучше потом в золе запечём и с солью, как в молодости.
- Может тогда морковки да луку добавим, там немного осталось.
- Давай добавим, кто нам мешает, - согласился я с Сергеем.
- Тогда сначала морковь нужно закинуть, а то из вермишели каша получится, - и, ополоснув из чайника освободившуюся миску, Сергей быстро сходил за упомянутыми овощами, затем так же быстро нарезал их прямо у костра и закинул в котелок.
На приготовление второго у нас ушло намного меньше времени, чем на приготовление первого, но когда оно было готово, и котелок стоял на столике, лично у меня возник вопрос:
- Слушай, Серёга, а Ивану тогда во что положим, его миска ещё не освободилась.
- Ни во что не положим, надо оставить в котелке и поставить ближе к костру, чтобы сильно не остывало. Кстати, миску с супом надо будет на котелок поставить, когда он придёт, оно и не остынет до конца, и горячим не будет. Как раз для него.
- А когда он ещё придет?
- Ну вот этого я уж знать не могу, я не господь бог, - ответил Сергей, накладывая второе себе в миску.
Затем, положив и в мою, он поставил миску с супом на котелок и, расположив всё это у костра, вновь обратился ко мне:
- Хлеба нам надо или так поедим?
- Да я думаю, что по кусочку не помешает.
- Ну, ежели так думаешь, то... - принеся из рюкзака пару кусков хлеба и не спеша садясь за столик, он снова обратился ко мне:
- Слушай, чайник сразу поставим или попозже?
- Наверное, лучше попозже, а если очень захотим пить, ты вон сам холодного оставил. Садись лучше поешь, пока горячее.
- Ну, как прикажите, - ответил он с усмешкой и, усевшись на бревно, как на коня, падал мне кусок хлеба.
- Да-с, неплохо получилось, - произнёс он, съев пару ложек вермишели, при этом не забыв смачно причмокнуть губами.
- Каждая лягуха свое болото хвалит.
- Ты к чему это? - посмотрев на меня, поинтересовался Сергей.
- Ну как, ты же сам готовил это блюдо.
- А да, да, я вспомнил, - с такой же интонацией, только значительно громче ответил Сергей и продолжил свой ужин.
Съев ещё ложки две вермишели, он снова посмотрел на меня и добавил к сказанному:
- Давай ешь, довольно мечтать.
- Причём тут мечтать, я не мечтаю, а думаю.
- Слушай, давай сначала спокойно поедим, пока не остыло, а потом уже подумаешь.
Закончив свой ужин, Сергей вновь посмотрел на меня и, похлопывая себя ладонью по животу, с весьма умиротворённым видом, произнёс:
- Набили ненасытную утробу, теперь чайку попить, закурить по сигарете, вот тогда можно и подумать, и поговорить.
Выпив холодный чай, который у нас оставался с прошлого раза, в прикуску с сахаром и поставив кружку на столик, Сергей, потирая руку об руку, снова обратился ко мне:
- Вы там долго будете кружку мусолить, а то ведь после сытного обеда не мешало бы и покурить. А одному этим делом заниматься как-то скучно, - после этих слов он встал на ноги и подошёл к костру. - Ну вот, и за костром не кому следить. Пока я обедал, а точнее, ужинал... А что точней, обедал или ужинал? - обратился он ко мне и, получив ответ, что он всё-таки ужинал, снова стал бормотать про себя. - Ну вот значит, пока я ужинал, костёр чуть не погас, а нам ещё чайник вскипятить нужно, - с этими словами он подкинул хворосту на догорающие угли и, дождавшись, когда он разгорится, достал из кармана сигарету. Прикурив её от горящей ветки, он отошёл от костра и снова присел на бревно.
Пока я допивал свой чай, Сергей задумчиво смотрел на разгоревшийся костёр, при этом делая очень редкие, но очень глубокие затяжки. Когда я, допив свой чай, подсел к нему поближе, он посмотрел на меня и тут же сменил выражение лица. Посмеявшись ещё раз над моей нерасторопностью, он достал из кармана сигарету и протянул её мне. Подкурив свою сигарету от сигареты друга, я стал ждать, что он скажет ещё.
Немного помолчав и выпустив дым, после очередной затяжки, он негромко произнёс:
- Стёб стёбом, а Ивана до сих пор нету. Ведь не два же часа по нужде ходить.
- Да уже почти три, - поправил я Сергея, посмотрев на часы.
- Тем более, что с ним такое? Искать его здесь бесполезно, он тут каждый уголок знает, да и зачем, - после этих слов Сергей пожал плечами и, немного помолчав, добавил. - Слушай, давай чайник поставим, пока вскипит, пока заварим, время-то уже порядочно.
- Давай, я не против.
- Ещё бы ты был против, - как обычно усмехнулся Сергей и, поднявшись с бревна, подошёл к костру. Взяв в руку чайник и усомнившись, что в нём есть вода, заглянул вовнутрь. - О да, он почти пустой, подкинь пока дров в костёр, а я за водой сбегаю.
Не успел я толком ничего ответить, как Сергей уже выбрался из оврага и почти тут же исчез из виду. Встав на ноги, я подошёл к костру и, бросив в него окурок, начал делать то же самое с неподалёку лежащим хворостом. И не успел он как следует разгореться, как Сергей уже стоял на краю оврага.
- Ивана поблизости не видно? - поинтересовался я у него.
- Да нет, его не видно, - подходя к костру, ответил Сергей.
- Ты воды полный чайник набрал? Может, сразу миски с кружками помоем?
- Обязательно помоем, только сначала воду согреем, а то как-то холодной после жирного, - ответил Сергей, подвешивая чайник над костром и, закончив это дело, вновь обратился ко мне. - Ну что, может перекурим?
- Да что-то не хочется, ведь недавно курили...
- Как хочешь, а я закурю.
Хотя Сергей и не подавал виду, но мне, как старому другу, было хорошо заметно, что он волнуется. Не желая его доводить до состояния, когда он начнёт психовать, (а это с ним бывает, когда начинаешь интересоваться, что произошло и почему), я решил промолчать.
Докурив сигарету, Сергей подошёл к костру и, выкинув в него окурок, снял с жерди чайник.
- Бери посуду, пойдём ополоснём.
Пока я брал со столика миски, он отошёл от костра и был уже в том месте, куда относил негорящий мусор. Вода в чайнике была уже горячая, и поэтому помыть две миски и столько же кружек не составило большого труда. Вернувшись обратно к костру, Сергей вновь стал закреплять чайник над огнем, а я направился к вещам, чтобы положить чистую посуду на место.
- Прихвати там банку с заваркой, - крикнул мне Сергей, подбрасывая ветки в огонь.
Он взял у меня из руки принесённую мной банку, засыпал её содержимое в закипающую воду и со словами «неси её обратно, а я пока чайник сниму», протянул мне банку.
Положив её в рюкзак, я уже направлялся обратно, но Сергей, сняв чайник с огня и поставив его на столик, снова обратился ко мне:
- Там, в рюкзаке, вроде бы ещё баночка паштетика есть, может сделаем по бутербродику к чаю?
-Да, честно говоря, не откажусь,- ответил я, остановившись на полпути.
- В таком случил, тебе там ближе.
- Удивительно, даже хлеба сообразил взять, - услышал я очередную шуточку в свой адрес, когда, достав из рюкзака упомянутые продукты, вернулся к столику. - Присаживайтесь, сахара в чай я вам уже положил три кусочка. Правильно? - добавил Сергей, забрав у меня банку с паштетом, и тут же принялся открывать её ножом.
Мы напились чаю с бутербродами и покурили у костра, ещё раз от нечего делать сходили за хворостом. Потом так же от нечего делать снова попили чаю, но Ивана всё ещё не было.
Возвращаться в наше пристанище уже не было ни каких сил, да и бродить в сумерках по лесу для нас не было большим удовольствием. Разговаривать об одном и том же уже поднадоело, а молча дожидаться Ивана было весьма утомительно. И тогда Сергей вспомнил, что мы хотели испечь картошку, пусть какое ни какое, но всё-таки дело.
- Тащи картошку, я пока золу разгребу, - и, взяв ветку потолще, он стал разгребать костёр.
- Всю нести? - крикнул я, доставая картошку из вещмешка.
- Можно подумать, что её там целое ведро, конечно, неси всю.
Закопав картошку в золу и собрав догорающие угли в центр кострища,
Сергей убрал жердь, на которую весили котелок и чайник, чтобы она не прогорела и, накидав побольше хвороста в костёр и присев на бревно рядом со мной, протянул мне сигарету.
- Посмотри, как небо потемнело на фоне разгоревшегося костра, - заметил я Сергею.
- Да, сейчас все ветки разгорятся, и оно будет казаться ещё темнее, - ответил они сделал затяжку.
Вдруг позади нас послышалось тяжёлое дыхание и мы, как по команде, резко обернулись назад. Не знаю, как Сергея, но лично меня в первое мгновение посетило очень неприятное ощущение, тем более после того, как мы смотрели на пламя костра, сразу разглядеть, кто стоит в сумерках, сами понимаете, довольно-таки трудно.
Когда глаза немного свыклись с полумраком, мы увидели стоящего перед нами Ивана. Глядя на его внешний вид, можно было решить, что он пробежал не один десяток километров.
- Присаживайся, отдохни, - предложил ему Сергей.
Внимательно посмотрев на нас, Иван о чём-то немного призадумался, после чего подошёл и присел рядом с Сергеем.
- Ты где был? Мы тебя искали, - поинтересовался тот у Ивана.
- Там, - тяжело дыша, глухим голосом, ответил Иван и показал рукой в сторону леса.
- Так что у тебя случилось? - снова обратился к нему Сергей, но на этот вопрос Иван ничего не ответил и пристально устремил свой взгляд в землю.
Докурив сигарету, Сергей снова побеспокоил нашего друга:
- Иван, ты кушать будешь?
Долго и пристально смотря на Сергея, Иван, в конце концов, произнёс «буду».
- Ну, тогда садись к столику, - с этими словами Сергей встал на ноги и подошёл к костру. Взяв котелок с миской и поставив их на столик, снова обратился к Ивану, который всё ещё продолжал смотреть в землю. - Иван, подвигайся сюда, мы давно уже поели, а это тебе оставили.
Медленно поднявшись на ноги, он подошёл к Сергею.
- Присаживайся за столик, - сказал тот, снимая с котелка миску и ставя её рядом. - Тебе хлеба надо? - поинтересовался у него Сергей, протягивая ему ложку.
Взяв в руку поданный ему предмет, Иван отрицательно помотал головой.
- Ну, как хочешь, ешь тогда без хлеба, - произнёс Сергей и, отойдя от Ивана, снова присел со мной рядом.
- Ну вот, а ты переживал, куда пропал Иван, - посмотрев на меня, сказал он.
- Нормально, я переживал, он сам ходил, голову ломал, а я, значит, один переживал. Это ещё неизвестно, у кого из нас крыша съехала.
- То есть, как у кого. У обоих, как у меня, так и у тебя. После этих слов Сергей рассмеялся так, что Иван, позабыв про еду, уставился на нас.
- Ты, съехавший, хватит ржать, от твоей ржачки Иван даже кушать перестал.
Посмотрев на меня и немного успокоившись, Сергей перевёл свой взгляд на Ивана.
- Ты что, испугался? Не бойся, мы просто шутим, кушай, не обращай на нас внимания.
Посмотрев на Сергея, Иван кивнул головой и продолжил своё занятие.
- Давай лучше помолчим немного, пусть он спокойно поест, - предложил я Сергею.
- Может, тогда ещё до одной задымим? - доставая из кармана пачку, спросил он.
- Ну ладно, давай ещё до одной.
Подкурив от спички, так как вставать на ноги и подходить к костру нам не хотелось, мы стали молча наблюдать за Иваном. Всё это время, пока он ел, мы практически молчали, только изредка обменивались одной, двумя фразами, да и то шёпотом. Наблюдая за тем, как он ест, у нас создалось впечатление, что он, по понятной нам причине, просто уже боится принимать нормальную пищу. Несмотря на сумерки, костёр хорошо освещал его лицо, выражение которого выдавало, что желание его поесть намного сильнее страха за непредсказуемые казусы, происходящие с ним после еды. И всё равно страх делал своё дело, он сильно сдерживал руку, в которой Иван держал ложку. Доев суп, он как-то странно начал оглядываться по сторонам, при этом даже не замечая, что происходит вокруг него. Встав на ноги и бросив окурок в костёр, Сергей подошёл к Ивану и, присев на корточки, негромко спросил:
- Ты второе есть будешь?
- Буду, - немного помолчав и посмотрев на пустую миску, ответил Иван.
-Тогда, если хочешь, можешь прямо из котелка, - убрав пустую миску и пододвигая котелок ближе к Ивану, так же негромко добавил Сергей.
Пододвинув котелок ещё ближе, Иван запустил в него ложку.
- Серёга, налей ему сразу чай, он же всё равно горячего не пьёт.
- Вот тут ты, конечно, прав, - улыбаясь, ответил он и направился за стоящим у костра чайником. - Ты сладкий пить будешь? - поинтересовался Сергей, посмотрев сначала на него, а затем на кружку с чаем. Иван молча кивнул головой, так как его рот был набит вермишелью. - Потом сам размешаешь, - положив в чай сахару, сказал Сергей и, поставив чайник обратно к костру, подошёл ко мне.
- Ты почему за костром не следишь?
- А чего за ним следить? Горит, да и пусть себе горит.
- Нет бы встал, хворосту подкинул, чтобы картошечка лучше пропеклась.
- Да она, по-моему, и так неплохо пропекается.
- Не спорю, конечно, если её всю ночь там держать.
- А может, уже совсем костер потушим? Земля и так под ним горячая.
- И всё-таки лентяй вы, батенька, лентяй.
С этими словами Сергей поднялся на ноги и, подойдя к куче хвороста, взял из неё небольшую охапку тонких веток. Положив их в костёр, он снова подошёл ко мне и присел на прежнее место.
- Вот так вот, дорогой ты наш лентяй, сейчас всё это прогорит и можно будет картошечку выкапывать. А глядя на тебя, её можно было бы до утра ждать.
- Ладно, наехал, тоже мне бульдозер, всё равно спешить не куда, можно было и до утра подождать.  Какая разница, что мы голодные.
Вновь брошенные в костёр ветки ярко вспыхнули и ещё лучше осветили лицо Ивана.
- По-моему, у него на глазах слёзы, - шепотом обратился я к Сергею.
- По-моему, тоже, - так же шепотом ответил он, пристально вглядываясь в лицо Ивана.
- Может, опять его тошнит? - не повышая голоса, я поделился своим мнением с Сергеем.
- Навряд ли, скорей всего опять какие-нибудь галлюцинации.
Интересоваться у Ивана, что с ним происходит на этот раз, мы не стали, решив, что он всё равно не ответит на наш вопрос. А бередить душу этого, и так измученного жизнью человека, было просто не тактично.
Доев второе, он поставил котелок на то место, откуда взял его Сергей, затем, пододвинув к себе кружку с чаем, он размешал в нем сахар и выпил чай практически залпом. После чего, подойдя к склону оврага, стал быстро подниматься наверх. В этот момент я попытался окликнуть его, но Сергей остановил меня, сказав, что это всё равно бесполезно. Выбравшись из оврага, он стал быстро удаляться в сторону ручья, и через считанные секунды исчез из виду.
Но на этот раз его отсутствие было недолгим. Костёр уже практически прогорел, и Сергей собирался разгребать золу, чтобы достать испечённую картошку. Но, непроизвольно повернувшись в ту сторону, в которую ушёл Иван, негромко произнёс:
- А вот и наш друг вернулся.
После его слов, я тоже обратил своё внимание в ту же сторону и увидел медленно приближавшегося к нам Ивана. Когда он в плотную подошёл к нам, Сергей, обращаясь к нему, негромко произнёс:
- Присаживайся, чего стоять, как говорится, в ногах правды нет. Мы вот тут картошечку в костре испекли. Будешь с нами кушать?
Кивнув в ответ головой, Иван, не произнеся не слова, присел на бревно. Сергей, разрыв толстой веткой угли, выкопал из золы одну за одной слегка обуглившиеся картофелины.
- Готова, - сказал он, слегка надавив на одну из них всё той же веткой.
Затем, собрав угли на прежнее место и подкинув на них тонких веточек,
Сергей, присев на корточки, стал их раздувать. Когда разгоревшиеся ветки ярким пламенем по-хорошему осветили лицо Ивана, Сергей, посмотрев на него, с неподдельным удивлением на лице, спросил:
- Иван, ты что, купался, что ли?
После сказанных слов, я невольно посмотрел на Ивана. Стекавшая с волос вода текла у него по лицу, и поэтому трудно было понять, текут ли до сих пор по его щекам слёзы или нет. И только покрасневшие глаза бессловесно говорили о том, что буквально недавно текли из них горькие слёзы.
- Иван, ты что, и в самом деле купался? - на этот раз уже я поинтересовался у него,
Посмотрев в начале на Сергея, а затем на меня, Иван как-то странно улыбнулся и негромко произнёс:
- Голову.
- А зачем? - вырвалось у меня чисто автоматически.
- Так, - смотря на меня и пожимая плечами, ответил он.
- Ну что ты к нему пристал, достань лучше соль. Иван, а ты вместе с нами будешь картошку есть? - ещё раз переспросил он Ивана, перекидывая из руки в руку горячую картошину.
- Буду, - ответил Иван, внимательно посмотрев на перелетающую из руки в руку картошину.
- Сейчас остынет, и я тебе очищу. Хорошо?
- Хорошо, - ответил Иван, вытирая тыльной стороной ладони капли на лице.
- А ты чего сидишь, бери и чисти, неужели ты думаешь, что я ещё и тебе буду чистить? - сказал мне Сергей, кивая на лежащую рядом с нами картошку.
- А я тебя и не прошу, сейчас приостынет, и почищу, зачем с горячей маяться.
- Уж ты, какой умный, ну-ну, - засмеялся надо мной Сергей и поэтому не заметил, что после произнесённого мною слова «маяться», Иван практически незаметно, но всё же как-то изменился в лице.
- Иван, я тебе в миску положу, пусть пока остынет и смотри, не обожгись, - сказал Сергей, беря со столика миску, из которой ел Иван, кладя в неё очищенную картошину. Поставив миску на столик, он взял с земли ещё одну картошину и, подкинув её в мою сторону, громко произнёс:
- Держи, лентяй.
- Лентяй, - улыбаясь, повторил Иван, когда я поймал предназначенную мне картошину.
- Не остыла ведь ещё.
- Ничего, остынет, - продолжая надо мной смеяться, ответил Сергей и поднял с земли ещё одну.
Наблюдая за нами, а точнее за тем, как подшучивает надо мной Сергей, Иван улыбался, но это его состояние было весьма недолгим. Сергей, очистив ещё одну картошину для Ивана, а затем для себя, попросил меня подать ему соль, после чего блаженным голосом произнёс:
- Как давно я такого не ел.
После этих слов улыбка с лица Ивана быстро исчезла и он пристально посмотрел на Сергея.
- Передай, пожалуйста, Ивану и посоли ему немного, - сказал Сергей, протягивая мне миску Ивана, взятую им со столика.
Взяв в одну руку миску с картошкой, а в другую щепотку соли, я аккуратно посолил обе картошины и протянул её Ивану.
- Не бойся, кушай, она уже, наверное, остыла, - сказал я ему и откусил кусочек от своей.
Посмотрев на меня, Иван, взяв в руку одну картошину, аккуратно поднёс её к губам и, убедившись в том, что она действительно остыла, откусил от неё маленький кусочек и стал медленно разжёвывать его.
Сергей, пережёвывая свою картошку, не в силах сдержать свои эмоции и, вспоминая о наших молодых годах, выражал всё это вслух. На что я заметил ему, разумеется в шутливой форме, что он надоел хуже радио, которое висит у меня дома на кухне. А когда он поинтересовался, чем он всё-таки хуже, я ответил, что в отличие от него, у моего радио то место, из которого идёт звук, не забито печёной картошкой. Не смотря на то, что мы не переставали шутить и подсмеиваться друг над другом, настроение Ивана всё равно изменялось не в лучшую сторону.
- Тебе ещё очистить? - поинтересовался у него Сергей, когда он доел вторую картошину.
- Больше не надо, - негромко, и, как мне показалось, с интонацией плача в голосе, ответил он.
- Тогда, наверное, чайку надо налить, а то после картошки с солью пить захочется, как ты думаешь? - обратился он уже ко мне. .
- Думаю, что тебя иногда умные мысли посещают.
- А ты как думал, что я совсем глупый? - ответил Сергей и, положив остатки картошины себе в рот, встал на ноги. Взяв у костра чайник и подойдя к столику, стал разливать чай по кружкам. - Иван, ты будешь чай пить? - проглотив остатки картошки, поинтересовался Сергей.
- Буду, - сделав то же самое, почти шёпотом ответил тот.
- Сахар тебе ложить или так будешь пить? - поставив на место чайник, и беря в руку пакет с сахаром, снова поинтересовался у него Сергей.
Посмотрев на пакет, Иван молча кивнул головой, так как его рот снова был занят пережёвыванием картошки.
Когда мы пили чай, Иван уже практический ни от чего не отказывался, то есть он употреблял в пищу буквально всё, что ему предлагалось. Но самое интересное было то, что с каждым съеденным куском и выпитым глотком, Иван всё больше погружался в глубь своего рассудка. В общем, к концу нашего чаепития его внешний вид со стороны напоминал человека, который для того, чтобы уснуть, накануне употребил большую дозу снотворного, а проснувшись, всё ещё не может отойти от его действия. Встав на ноги и посмотрев на нас обоих, Иван медленно побрел к своему жилищу. Подойдя к самому лазу, он опустил голову, а руки его повисли как плеть. Простояв так минут пять, он залез к себе в логовище и закрыл за собой лаз.
- Это уже, наверное, надолго? - провожая его взглядом, сделал свой вывод Сергей
- Скорей всего, - согласился я и, сделав небольшую паузу, поинтересовался у Сергея, чем мы займемся дальше.
- Ну, для начала, мы, наверное, всё-таки перекурим, а потом что-нибудь придумаем, - доставая из кармана сигареты, ответил Сергей и после того, как мы прикурили, продолжил. - Пожалуй, стоит потихоньку собираться, время близится к утру, пока рюкзак соберем, потом чайку надо будет попить, чтобы придя в нашу хижину, с этим делом не возится, а сразу спать лечь. Кстати, к вечеру можно будет баньку истопить.
- Неплохая идея. Ну, тогда пойдем вещи собирать.
-Да куда ты гонишь? Давай докурим, посидим передохнём, куда спешить, ведь в отпуске как ни как, - выпуская дым изо рта, ответил Сергей.
- Ну хорошо, я не гоню, давай докурим.
- Да ладно ты, не оправдывайся, я же не всерьёз.
Выбросив окурки в кострище, мы немного посидели молча, каждый думая о чём-то своём, а может, конечно, об одном и том же. Стали потихоньку собирать разложенные вещи в рюкзак.
- А что, посуду мыть не будем? - поинтересовался я у Сергея, когда он принёс котелок и миски к рюкзаку.
- Там, где-то пустой пакет есть, в него положим, чтобы ничего не замазать, а днём, пока банька топиться, всё равно делать будет нечего. Вот и помоем, а то сейчас уже просто неохота.
- Ну ты и лентяй.
- Сам ты такой, - ответил, улыбнувшись, Сергей, складывая посуду в найденный мною пакет.
- Кстати, завязывай рюкзак, там, с чем чаю попить, на столике осталось, а пакет с посудой и чайник я, пожалуй, лучше в руках унесу, - после непродолжительной паузы добавил Сергей.
- А сладкое там тоже осталось? - поинтересовался я, застёгивая ремешки рюкзака.
- Чтобы по кружке чая выпить, там вполне хватит.
- Да ладно ты, я просто так спросил, можно сказать, чисто автоматически.
- А просто так ничего не бывает, - негромко, но с каким-то сарказмом в голосе, ответил Сергей и, поставив пакет рядом с рюкзаком, направился к костру. - Ну, разве ещё просто так чаю попить можно, - взяв у костра чайник и разливая его содержимое по кружкам, добавил он.
- А Ивана звать не будем? - закончив возиться с рюкзаком, и, присаживаясь к столику, спросил я у Сергеям.
- Ивану, по-моему, сейчас не до чаю, давай не будем его беспокоить.
- Так может и уйдём что ли?
- Ну почему так, ты что, уже уходить собрался?
- Да нет, я вообще-то, чай собрался пить — ответил я, накладывая и размешивая в кружке сахар.
- А потом ты ещё и покурить захочешь, потом ещё чего-нибудь, правильно?
- Правильно, правильно, - ответил я и сделал пару глотков.
- Тем более, зачем его сейчас беспокоить, сколько ещё времени пройдёт, может он и сам ещё не один раз оттуда вылезет.
- Ага, или в лес опять убежит, - продолжая пить чай, возразил я другу.
- Всё может быть, может и в лес убежит, а может и вообще из своей норы не вылезет. Знаешь, такая поговорка есть: «чужая душа - потёмки».
- Серёга, я и сам это всё знаю, давай лучше чаю спокойно попьём.
- Спокойно чаю попьём, это я не против, давай попьём.
Замечу, что в этот раз чаёвничали мы довольно-таки долго, видно это после печёной картошки с солью жажда мучила нас. Молчание первым опять прервал Сергей:
- Наверное, только в наших краях так прекрасно восходит солнце?
Упустив романтический смысл этих слов, я чуть было не испортил ему всё настроение, сказав, что это ему просто кажется, так как он просто привык к нашей северней природе, но после довольно-таки странного взгляда Сергея, я, чтобы отвлечь его внимание от сказанных мною слов, предложил ему перекурить.
- Решил мне мозги запудрить, ну-ну, давай, - после моего предложения произнёс он улыбаясь и вынимая из кармана пачку сигарет. - Всё-таки думаешь, мне это кажется? - спросил у меня Сергей после того, как мы закурили.
- Да ничего я не думаю, сказал просто так, от нечего делать, к твоему сведению, я и сам от нашей природы балдею.
- Вот, вот, сам балдеет, я другим не даёт, эгоист несчастный.
- Ну вот, сразу в эгоисты записал, я тут с ним последний литр чаю напополам пью, а он эгоистом меня называет.
- Тебе просто литр одному не выпить, вот если бы у тебя одна кружка была, тогда бы я посмотрел на тебя, - после этих слов Сергей, выдержав небольшую паузу и о чём-то подумав, громко рассмеялся.
- Ну вот, теперь не остановишь.
- А что я, паровоз, чтобы меня стоп-краном останавливать, - сквозь смех процедил он и рассмеялся ещё сильней.
- Не пора ли нам собираться? - поинтересовался я, дождавшись, когда он перестанет смеяться.
- Пожалуй да, солнце уже всходит, да и костёр практически погас, - встав со своего места и подойдя к кострищу, сказал Сергей.
- Заливать будем? - поинтересовался я, подойдя к тому же месту.
- Да тут уже заливать нечего, если только этот окурок, - бросив догорающую сигарету в кострище, ответил он.
- Ивана побеспокоим? - снова поинтересовался я у Сергея
- Давай попробуем, - ответил он и тут же направился к его жилищу.
Подойдя к самому лазу и дождавшись, когда подойду я, Сергей несколько раз крикнул Ивана, но, не дождавшись ответа, подошёл ещё ближе и попытался открыть лаз.
- Странно, каким это образом он умудряется так закрываться? - посмотрев на меня, сказал Сергей после того, как попытался отдёрнуть кусок дерна, которым Иван закрывал ход своего жилища.
- Что будем делать?
- Ничего не будем делать, отдыхать пойдём, выспимся, а завтра придём снова. За сутки всяко что-то изменится? - после этих слов Сергей развернулся и направился к тому месту, где лежали наши вещи.
Постояв ещё немного около жилища нашего друга, я не торопясь отправился за ним.
- Рюкзак ты понесёшь? - поинтересовался у меня Сергей, когда я подошёл ближе.
- Конечно, - ответил я, поднимая рюкзак с земли и закидывая его на плечо.
-Ну что, пошли? - сказал Сергей, взяв в руки пакет с посудой и чайник.
- Пошли, - ответил я и направился к пологому склону оврага.
До нашего приюта мы дошли, как нам показалось, довольно-таки быстро. Положив не разбирая вещи на кухне и выкурив ещё по сигарете, мы забрались на полати и уснули мертвецким сном. Не знаю, как в ту ночь спалось Сергею, но лично мне приснился какой-то эпизод из детства, и поэтому мой сон был глубоким и спокойным. Первым проснулся Сергей и разбудил меня.
- Ну что, для начала чайку может согреем? - спросил он, когда я присел рядом с ним на краю полатей, растирая ладонями лицо после сна.
После того, как я ответил, что не против выпить крепкого сладкого чая, мы почти одновременно спрыгнули с полатей и отправились на кухню.
- Да, кому-то придется идти за водой, - произнёс Сергей, заглянув в ведро, с которым мы обычно ходили за водой, и после того, как отошёл от ведра, и посмотрел в окно, с удивлением в голосе добавил. - Вот это да!
- Да уж! - не удержался я, сделав то же самое.
К нашему удивлению, день, который был ясным и солнечным до того, как мы легли спать, стал серым и промозглым от мелко моросящего дождя.
- Ты давай просыпайся и растапливай печь, а я пока за водой схожу, - сказал Сергей и, взяв в руку ведро, вышел из дома. Но не успела за ним закрыться дверь, как я услышал его голос. - Иди сюда быстрее.
Зная о том, что кроме меня он звать больше никого не может, я выбежал на крыльцо и опешил от неожиданности. Передо мной на крыльце стоял Сергей, всё так же держа в руке пустое ведро, и что-то объяснял сидящему рядом с ним на ступеньке крыльца Ивану. Отойдя немного от неожиданности, я окликнул Ивана и позвал его в дом.
- Вот, вот, я ему о том же говорю, а то он сидит, под дождём мокнет. Побеседуй с ним, а я пока за водой схожу, - сказал мне Сергей и быстро вышел за калитку.
Хотя молчаливый взгляд Ивана немного и напоминал взгляд провинившегося ребёнка, но объяснить человеку, который значительно старше тебя по возрасту, что сидеть и мокнуть под дождём не нужно, что лучше зайти в дом и попить горячего чаю, для меня было довольно-таки сложно.
- Мне надо идти печку затопить, Сергей сейчас воды принесёт, мы решили чай попить, если захочешь, то присоединяйся, заходи в дом, будем рады видеть тебя за нашим столом, - сказал я и вошёл в дом.
Но не успел я подойти к печке, как услышал за спиной дыхание Ивана. Обернувшись назад, я хотел показать ему, где можно поудобней расположится, но только я отрыл рот, чтобы ему это сказать, как он тут же перебил меня:
- Я тебе помогу, - негромко произнёс он, глядя мне прямо в глаза.
- Как хочешь, помогай, конечно, - ответил я Ивану, слегка заикаясь от его неожиданного предложения.
После чего он тут же подошёл к печке и, присев на корточки возле неё, открыл дверцу топки. Быстро заполнив её дровами, он повернулся ко мне и негромко, но весьма отчётливо произнёс:
- Дай, пожалуйста, спичек.
- А? Ну да, возьми, конечно, - после небольшой паузы ответил я, вытаскивая из кармана и протягивая ему коробок.
Не буду описывать всё до мельчайших подробностей, но скажу одно, печку он растопил намного быстрее, чем это делали мы, при этом не забыв поинтересоваться у меня, открыта или нет труба. После всех этих неожиданностей я присел на лавку около стола и закурил.
Сергей появился в доме как раз в тот момент, когда Иван, закрыв дверцу, собирался отойти от печки.
- Ну ты и лентяй, печку и то сам растопить не мог, Ивана заставил, - сказал он, поставив чайник на плиту и наливая в него воду.
- Это я сам, - посмотрев на Сергея, негромко произнёс Иван и, отойдя от печки, присел рядом со мной на лавку.
- Ну, ну, сам, что я этого злодея не знаю, - продолжал подшучивать Сергей.
- Он не злодей, - Так же негромко, как и в первый раз, произнёс Иван, и после непродолжительной паузы, почти шёпотом добавил. - Это я злодей, - но по сравнению с предыдущими нашими встречами, после сказанных Иваном слов, его выражение лица, вообще-то, как и настроение, оставались прежними.
- Да перестань ты, Иван, все мы немножко в чём-то злодеи, хватит об этом, сейчас лучше чаю попьём, да пойдём баньку топить, договорились?
Отойдя от печки и поставив ведро на место, Сергей достал из кармана сигарету и, прикурив её от моей, присел рядом с Иваном. Посмотрев на рядом сидящего Сергея, после непродолжительной паузы, он так же, как и предыдущие разы, негромко произнёс:
- Хорошо, договорились.
- Ну вот и хорошо, - ответил Сергей, похлопав Ивана по плечу и сделав затяжку, добавил, - Сейчас мы докурим и пока накрываем на стол, вода вскипит, чаю попьём, а потом сразу баней займёмся.
- Где посуда? Я помогу накрыть, - встав с лавки, сказал Иван.
- Да посиди, отдохни, мы сейчас докурим и сами всё сделаем, - делая очередную затяжку, ответил ему Сергей.
- Не хочу я отдыхать, - ответил Иван, отходя от лавки и поглядев по сторонам, поинтересовался у Сергея, где лежит посуда.
После того, как тот показал ему на пакет, стоявший на полу рядом с рюкзаком, он достал из него кружки и, налив в них воды из ведра, снова обратился к Сергею, на этот раз поинтересовавшись у него, где у нас моют посуду и куда выливают грязную воду.
- Мы, вообще-то, на улице моем, - ответил тот, предварительно выпустив дым изо рта, при этом пожав плечами.
- Что-то я вообще ничего не понимаю, - почти шёпотом произнес Сергей, когда Иван вышел на улицу.
- Аналогичное состояние, - ответил я, встав с лавки и подойдя к печке, чтобы выбросить окурок, в топку. И заглянув после этого в чайник, вновь обратился к Сергею. - А вода уже закипает.
- Припасы у нас в том мешке? - спросил он у меня, и после того, как я кивнул в ответ головой, встал с лавки и, выбросив окурок в печку, направился в другую комнату.
- Уже помыл? - поинтересовался он у Ивана, столкнувшись с ним в дверном проёме.
На что тот, кивнув головой, аккуратно обошёл Сергея и подошёл к столу. Едва Иван успел расставить кружки на столе и поинтересоваться у меня, что ему делать дальше, как на кухне снова появился Сергей, держа в руках много различных упаковок.
- Сейчас ещё принесу, - сказал он и, положив принесённое им на стол, тут же удалился в противоположную часть дома.
- Посмотри, он там заварку для чая принёс или нет? - попросил я Ивана, подкладывая в это время дрова в печь.
Не дождавшись ответа, я закрыл топку и, поднявшись на ноги, повернулся в сторону стола.
- Иван, - окликнул я его, увидев, что он, забыв о моей просьбе, увлеченно разглядывает пачку чая, медленно переворачивая её в руках.
- Да-да, вот он принёс, - как бы оправдываясь за многолетний долг, забормотал он, суетливо протягивая мне чай.
- Да не волнуйся ты, всё нормально, - сказал я ему, беря у него из руки пачку чая.
- Что тут у вас случилось? - поинтересовался Сергей, заходя на кухню.
- Да ничего не случилось - ответил я, подойдя к закипающему чайнику и открывая пачку с чаем.
- У нас всё в порядке, - добавил Иван, разглядывая лежащие на столе пакеты.
- Тогда мне просто показалось, - сказал Сергей и, подойдя к столу, положил на него принесённые во второй раз предметы. - Давай, я тебе помогу, -обратился он к Ивану, который, не переставая удивляться, разглядывал лежащие на столе упаковки.
- Да не помешало бы, а то я тут многие вещи вообще не знаю, - посмотрев на Сергея, без всяких эмоций ответил он.
- Сейчас разберёмся, это дело поправимое, я тоже не всё на свете знаю, но при случае стараюсь узнать, - ответил Сергей и стал объяснять Ивану, что и зачем находится в незнакомых ему упаковках.
- Чай прямо в чайнике заварю. Ничего? - поинтересовался я у них.
- Давай, давай, - ответили они одновременно, увлечённые своим занятием.
- Ну что, вам помочь? - поинтересовался я у них, заварив чай и подойдя после этого к столу.
- А мы уже сами разобрались. Давай лучше чай наливай, - перекладывая не нужные в первую очередь упаковки на противоположный край стола, ответил Сергей.
- Пусть заварится, мы не против, - посмотрев на меня, негромко произнёс
Иван.
Мы уже, вообще-то, перестали удивляться тому, что делал и говорил Иван и воспринимали это как само собой разумеется, правда, за исключением того момента, когда он рассказал нам, что с ним произошло на самом деле. Но об этом вы узнаете в дальнейшем повествовании этого рассказа. А пока, дождавшись, когда заварится чай и разлив его по кружкам, мы всё трое сели за стол. И хотя у бывалых любителей путешествовать принято брать с собой только самые необходимые продуты питания, но мы, очень давно не бывавшие в объятиях дикой природы и окончательно избалованные всеми маленькими прелестями городской жизни, не в силах были удержатся от того чтобы, не захватить, а если сказать точнее, не понабрать с собой кучу разных сладостей в красивых импортных упаковках. Дегустируя всё подряд, Иван не переставал высказывать своё восхищение и удивлялся разнообразию вкусов.
Как нам показалось, его удивление перед всеми этими вещами было намного больше, чем у нас при первой встрече с ним.
- Вы, наверное, часто за границей бываете? - неожиданно произнёс он, когда чаепитие уже подходило к концу.
- Почему ты так решил? - поинтересовался у него Сергей.
- Такие вещи обычно привозят оттуда.
- Да нет, Иван, это ты просто давно не был в городе, теперь это всё можно купить практически в любом магазине.
Посмотрев на меня, а затем снова на Сергея, немного помолчав, он, тяжело вздохнув, добавил:
- Видно я очень давно там не был.
- Да наверное, может оно и к лучшему? - ставя кружку на стол, как-то задумчиво произнёс Сергей.
- Интересно, чтобы с тобой было, если бы ты сейчас попал туда?
- Думаю, что из этого ничего хорошего не вышло, - доставая из кармана сигарету, перебил меня Сергей.
- Зачем сразу такой пессимизм? - поинтересовался я у него.
- Скорее это реализм, чем пессимизм, - ответил он, протягивая мне сигарету. А когда мы прикурили, он, сделав затяжку, после непродолжительной паузы продолжил. - Понимаешь, в наше интенсивное время, когда всё меняется вокруг чуть ли не с каждым днем, всё это сразу обрушится на его сознание, на сознание человека, привыкшего к тишине и одиночеству. Ведь даже для нас, пробывших здесь меньше месяца, и то потребуется какой-то промежуток времени для того, чтобы войти вообще-то в привычный для нас ритм жизни. Так это ещё надо учитывать то, что мы общаемся друг с другом, уже не говоря о таких мелочах, как эти печенюшки и конфеты, а он даже от самой обыкновенной и повседневной пищи и то уже отвык, а ты говоришь ему туда попасть. Там, к сожалению, для него уже просто-напросто чужой мир, который не приемлем для него, точно так же, как и он не приемлем в этом, вообще-то отвернувшемся от него мире.
- Это я раньше очень хотел туда, а теперь не хочу, у меня там всё потеряно, - внимательно слушая нашу беседу, включился в разговор Иван.
- А когда это раньше? - поинтересовался я у Ивана.
- Ладно, хватит бездельничать, пора идти баню затапливать, - сказал Сергей и, встав с лавки, подошёл к печке и, выкинув окурок в топку, обратился к нашему другу. - Иван, ты пойдёшь со мной баню топить или здесь останешься помогать убираться и мыть посуду?
Услышав от Ивана, что он остаётся со мной, Сергей вышел в другую комнату. Разделся там по пояс и прежде чем выйти из дома, ещё раз заглянул к нам на кухню:
- Значит так, я пошёл для начала воды принесу, а потом уж затапливать буду, так что если у вас появиться желание мне помочь, то милости прошу в баню.
Когда он вышел из дома, я, выкинув окурок в печку, поинтересовался у Ивана, не пойдёт ли он со мной помочь Сергею.
- Лучше я дом прибирать буду, - ответил Иван и, подойдя к вещам, взял в руку пакет с посудой.
- Дело, конечно, хозяйское, просто я думал, что втроём будет быстрее, а тут бы успели помыть, пока баня выстаивается, на улице сегодня всё равно делать нечего. Ну а если всё-таки будешь мыть посуду, то для начала воду в котелке на печку поставь, горячей легче отмывать.
Дав ценные указания нашему другу, я тут же направился к выходу.
- Иди, там ещё одно ведро есть, - сказал мне Сергей, выходя из калитки и держа в обеих руках по ведру, когда я вышел на крыльцо.
- Может, ещё одно из дома взять, чтобы побыстрее было?
- Делай, как хочешь, - ответил мне Сергей и быстро пошагал в сторону колодца.
- Иван, вынеси, пожалуйста, ведро, только воду куда-нибудь перелей, а я пока за вторым в баню схожу, - крикнул я прямо с крыльца, будучи суеверным человеком, а когда возвращался обратно из бани, то ведро уже стояло на улице.
- Ну, тогда я растапливать буду, - возвращаясь уже обратно, и встретившись мне всё у той же калитки, сказал Сергей.
Набрав оба ведра и подходя уже обратно к дому, я вновь встретил Сергея:
- Решил всё-таки сначала воды натаскать? - поинтересовался я у него.
- Долго за водой ходишь, - улыбнувшись, ответил он и кивнул головой в сторону бани.
- Ну не все же как ты галопом скакать могут, - ответил я Сергею, и мы разошлись каждый в свою сторону.
Натаскав воды и подкинув в печку дров, мы направились в дом посмотреть, чем занимается Иван. Подойдя к дому, мы обнаружили его около крыльца, моющего миски.
- Ты что, холодной моешь? - спросил я у него.
- Да нет, я в котелке немного согрел, - спокойно ответил он, продолжая начатое дело. - Вы проходите в дом, я сейчас закончу, - добавил он, заметив, что мы наблюдаем за его действиями.
- Пойдём, не будем человеку мешать, - сказал Сергей и направился в дом.
Немного спустя он объяснил мне, что больше всего боялся психологического срыва и чисто поэтому старался потакать Ивану в каждой мелочи.
Зайдя в дом, нам сразу бросилось в глаза то, что оставшиеся в рюкзаке продукты были аккуратно сложены на краю стола, при этом начисто вымытые кружки стояли в его центре. Но и это было не всё, помимо убранного на своё место рюкзака и аккуратно сложенных около печки дров, пол на кухне был тщательно подметён.
- Ну что, у меня всё готово, - раздался позади нас голос Ивана.
 В таком случае можно еще чайку попить, пока банька не готова, - сказал Сергей, отходя от дверного проёма в сторону и пропуская Ивана, держащего в руках вымытую посуду. И дождавшись, когда он поставит её на край плиты, добавил. - Тем более что чай в чайнике наверняка остался.
- Да, тут ещё половина, - приподняв крышку и заглянув внутрь, негромко произнёс Иван.
- Вот его сейчас и допьём, чтобы лучше пропотеть, а после бани свеженького покрепче заварим или ещё чего найдём, - присаживаясь за стол и потирая ладонь о ладонь, произнёс Сергей, но заметив мой вопрошающий взгляд, тут же добавил. - Ну, кофе, например.
- Кофе так кофе, а сейчас чайку конечно не помешает! Вроде не ахти чего и сделали, но пить всё равно очень хочется.
- Сладкого много лопаешь, вот тебе и хочется пить, - пододвигая одну из стоявших на столе кружек, сказал Сергей и улыбнулся.
- Присаживайся тоже, я сам чаю налью, - обратился ко мне Иван, когда я направился к плите, чтобы взять чайник.
И хотя Сергей говорил, что торопиться нам не куда, на сам, проглотив две или три печенюшки и запив их несладким чаем, быстро вышел из-за стола и, направившись к выходу, скоропалительно произнёс:
- Вы тут не спешите, я пойду баньку проведаю, и тут ещё одно дельце есть.
- Какое опять дельце? Мы же решили, сегодня только в бане попаримся и будем отдыхать.
- Так оно и есть, сейчас банька выстоится, попаримся, помоемся и будем отдыхать.
- А какое ты ещё дело задумал?
- Во-первых, не дело, - при этих словах Сергей развёл широко руки, - а маленькое дельце, - при этом Сергей опустил левую руку, а большей и указательный пальцы правой свёл почти вплотную. - Ну а во вторых, увидите, когда сделаю, - после этих слов он быстро вышел из дома.
- Неугомонный человек.
- Почему неугомонный? - прожевав и проглотив печенюшку, поинтересовался у меня Иван.
- Потому что постоянно что-нибудь придумывает, без дела просто жить не может. Понимаешь, о чём я говорю?
- Конечно, понимаю, что за вопрос.
- Слушай, Иван, давай ещё по кружечке рванем?
- Давай рванём, - ответил он, поднимаясь с лавки.
- Да я бы сам налил.
- А мне ближе идти, - сказал он, направляясь к плите.
- Ага, на целых два шага.
 Но всё равно, я с краю сижу, значит мне удобней, - взяв с плиты чайник и не восприняв моей шутки, ответил он.
Иван разлил чай по кружкам и пошёл поставить чайник на место, когда я попытался объяснить ему, что в какой-то мере он наш гость, а за гостями принято ухаживать. При этом со стороны казалось, что он даже не слушает, о чём я ему говорю, но скажу откровенно, ответ, который последовал от Ивана, не то чтобы удивил, он поразил меня. Не тем, что я услышал в первый раз это выражение, мне приходилось слышать его и раньше, но услышать это в тот миг от Ивана было для меня большей неожиданностью.
- Все мы в какой-то мере гости на этом свете, - сказал он, присаживаясь за стол.
Не знаю, на сколько бы затянулось наше молчание после этого высказывания Ивана, если бы через несколько минут не раздался слегка насмешливый голос Сергея:
- Ну что, всё ещё чаёвничаете? - и, появившись в дверном проёме, улыбаясь, добавил. - Пейте, пейте, а я пока ещё одно дельце проверну.
После этих слов он быстро удалился в другую комнату.
- Интересно, что он всё-таки задумал?
- Ну как что, он же сказал, что когда сделает, то мы увидим, - размешивая положенный в чай сахар, спокойно произнёс Иван.
- Да, да, я с тобой согласен.
- Ждать пришлось недолго, не успели мы выпить и по полкружки, как Сергей снова появился на кухне.
- Ну вот, теперь можно и перекурить, если конечно не помешаю, - сказал он, присаживаясь на лавку и доставая из кармана сигарету.
- Кури, кури, не помешаешь, - с проявлением заботы и уважения ответил Иван, сделав очередной глоток из кружки.
- Авторитетом пользуешься, - не упустил я возможность подшутить над другом.
- Конечно, - прикурив сигарету и обвалившись спиной на стену, ответил Сергей.
- Так что всё-таки за дельце ты делал? - беря со стола печенье, я снова обратился к своему другу.
- Так ты сам подумай хорошенько, что я мог делать, если мы в баню готовимся идти.
- Ну, в баню обычно веники, бельё готовят. Что там ещё? Вроде больше нечего, если только за пивом сбегать, так тут бежать не куда.
- Ну, с пивом это ты друг уже переборщил, а вот насчёт белья правильно мыслишь. Не будем же мы Ивана после бани этими же лохмотьями обматывать.
После последней сказанной Сергеем фразы Иван внимательно посмотрел на него и, смутившись, опустил голову.
- Так Серёга, всё гораздо проще, мы отдадим ему нашу запасную одежду, всё равно скоро домой, а пока и в этой походим.

- Ну вот, наконец-то дошло. Как ты думаешь, что я сейчас в той комнате делал?
- А мои вещи тоже достал?
-Зачем? Сам потом достанешь, он же всё равно всё сразу на себя одевать не станет. Сегодня мое наденет, а твоё до следующего раза оставит, помоется, переоденется, а это постирает, на следующую баню снова чистое будет. Понял?
- Конечно, понял, но есть маленькое «но».
- Какое опять «но»?
- Вопрос такой, а чем он будет мыться и стираться потом?
- Когда потом? - не успев затянуться и относя сигарету от лица, спросил Сергей.
- Когда мы уедем.
- Во-первых, мы ещё не поехали, а во-вторых, мы что-нибудь придумаем, - спокойно ответил Сергей, выпуская дым изо рта.
- Придумаем, так придумаем, -ответил я и положил себе в рот печенюшку.
- Может быть ничего этого не надо, а, мужики? - подняв глаза и посмотрев на нас обоих, с какой-то грустью в голосе произнёс Иван.
- Да ты что, Иван, - закашляв от дыма, хрипя произнёс Сергей, и после того, как полностью откашлялся, посмотрев на Ивана, негромко добавил. - Не волнуйся, всё будет в порядке, я тебе обещаю.
Долго и внимательно после этих слов смотрел на него Иван, но ничего не ответив, снова опустил голову.
- Ты бы хоть печенье поел, чего пустой чай пить, - обратился я к Ивану.
- Благодарю, но я не хочу, - негромко ответил он, даже не подняв головы.
- Ты курить будешь? - спросил у меня Сергей.
-Буду.
- Ну, тогда давай перекури, пока Иван чай допивает, потом кружки сполоснём, да в лес ещё надо сходить, веничков наломать, - доставая из кармана сигарету и протягивая её мне, сказал Сергей.
- Я сам за вениками схожу, а вы пока отдохните, - подняв голову и посмотрев на нас, негромко произнёс Иван.
- Да ты что, Иван, сейчас все вместе пойдём, куда нам ещё отдыхать, мы и так с ним на отдыхе.
- Иван, я же тебе уже говорил, что этот человек не может сидеть без дела.
- Неугомонный, - посмотрев сначала на Сергея, а затем, повернувшись ко мне, негромко, но как мне показалось, с каким-то ехидством добавил Иван.

- Совершенно верно, Иван, он неугомонный, - после этих слов я сделал ещё несколько затяжек и, поднявшись на ноги, подошёл к печке выбросить окурок.
Увидев, что мы с Сергеем начинаем собираться, Иван, допив свой чай, начал суетливо собирать кружки со стола.
- Да перестань ты, Иван, я же просто так сказал, это мелочи жизни, их можно в любой момент ополоснуть, - но эти слова Сергея уже не имели никакого значения, быстро налив из ведра воды в кружки, Иван тут же вышел с ними на улицу.
- Серёга, он явно начинает тебе подражать.
- А может, ему просто слово «неугомонный» понравилось? - улыбнувшись, ответил Сергей.
- А может и ты сам, - подойдя к Сергею, я похлопал его по плечу.
- Да на «гомика» он вроде не похож? К тому же, столько лет в лесу один.
- Столько лет один, а тут Серёга появился.
- По-твоему, я похож на?.. Спасибо! - делая вид, что всё воспринимает всерьёз, ответил Сергей.
- Ты что, шуток не понимаешь?
- Да всё я понимаю, только успокойся, а то нас может не понять Иван, когда придет обратно.
- А почему я не пойму? - входя на кухню, с порога поинтересовался Иван.
Честно говоря, от неожиданности я слегка растерялся и замешкался.
- Да понимаешь, Иван, мы тут о своём говорили, а так как ты там давно не был, я имею в виду откуда мы приехали, вот мы и решили, что если ты услышишь наш разговор, то ничего не поймешь или поймешь не так и обидишься. Понимаешь? - посмотрев на меня упрекающим взглядом, объяснил Ивану Сергей.
- Я понял, только не надо больше говорить слово «обиделся».
- Хорошо. Но почему? - полюбопытствовал я у Ивана.
- Потом объясню, - негромко произнёс он и, поставив кружки на стол, добавил. - Я готов. Идём за вениками.
- Ну что ж, пошли, - отходя от стола и направляясь к выходу, сказал Сергей, а когда мы вышли из дома, продолжил. - Пойдём мимо бани, посмотрю, как там дела, а то вдруг дверь ненароком открылась, или труба обвалилась, снова топить придется.
Пока Сергей рассуждал и хохмил, что может произойти с баней в его отсутствие, мы не только дошли до неё, но и чуть было не прошли мимо. Да, наверное, так бы оно и было, если бы нас не остановил Иван. Попросив нас подождать пару минут, Сергей открыл низенькую дверцу бани и мгновенно скрылся за ней. Пробыл он там не больше, чем обещал и, появившись снова, с блаженным выражением лица, слегка охрипшим голосом произнёс:
- Хорошая будет банька, осталось только веников подходящих наломать, - а подойдя ближе к нам, добавил. - Ну что, пойдём постараемся для своего же блага, - и немного помолчав, с задумчивым видом на лице, обратился к нашему другу. - Слушай, Иван, ты тут, разумеется, всё лучше нас знаешь, есть здесь небольшие берёзки, ну, примерно с мой рост и желательно на сухом месте.
- Тут недалеко, - не задумываясь ответил тот и быстро зашагал впереди нас.
Вскоре мы оказались в небольшом березничке, где всё деревца были, как на подбор, но что больше всего удивило нас, что это находилось буквально в двух шагах от того места, где мы до этого ломали веники. Берёзки стояли одна к одной, да и почва под ногами, не смотря на моросящий дождик, была довольно-таки сухая, а поэтому для трёх здоровых мужиков не составило большого труда и не заняло много времени наломать две пары берёзовых веников.
Вернувшись обратно, мы с Иваном направились в дом, чтобы забрать приготовленную одежду, а Сергей остался около бани связывать принесённые нами ветки, при этом сказав нам с Иваном, чтобы мы очень не торопились.
- Может тебе рубашку или куртку принести? А то, как Тарзан, с обнажённым торсом по лесу бегаешь, - спросил я Сергея, когда мы с Иваном отходили от бани.
- А зачем она нужна? Комаров нет, солнце не печёт, снег тоже не идёт, благодать.
- Ага, как муха под дождём мокнешь, а говоришь благодать.
- Конечно, после дождя в хорошо натопленную баньку, да со свежими веничками, это же обалденно!
- Ну, ну, давай обалдевай, а мы пошли, а то я, стоя под дождём, даже не большим, почему-то не обалдеваю.
- Когда будет всё готово, я за вами зайду, - крикнул Сергей, когда мы были уже около дома.
Зайдя вовнутрь, я сразу позвал Ивана в комнату, где лежали вещи. Сняв с гвоздя полотенце и вытерев им лицо, я протянул его нашему другу.
- Ну что, давай в моих шмотках пороемся, поищем что-нибудь для тебя, - сказал я, когда Иван, проделав то же самое с полотенцем, повесил его обратно на гвоздь.
- А может быть не надо? - подойдя ко мне ближе и, положив мне руку на плечо, негромко произнёс он, когда я присел на корточки, чтобы достать из-под полатей свой рюкзак.
- Иван, тебе же Сергей уже объяснял, и ты сказал, что всё понял, - возразил я, вытащив рюкзак из-под полатей и размещая его на лавке.
- Хорошо, делай как надо, - ответил Иван и присел рядом с рюкзаком.
Не успел я толком разобраться со своими вещами, как появился Сергей.
- Банька готова, господа, а вы! - громко, прямо с порога, произнёс он.
- Ты же сам сказал не торопиться, - ответил я Сергею на заданный им вопрос.
- Но это не говорит о том, что полдня нужно рыться в мешке, перебирая свой вещи. Да и что ты вообще там ищешь? - подойдя ближе и заглянув мне через плечо, поинтересовался он.
- Ивану вещи свои доставал.
- Ну, у тебя точно с башкой не всё в порядке, я же тебе уже объяснял, что для бани ему всё приготовлено, а это можно было и потом сделать.
- Так всё равно делать было нечего, вот я и нашёл занятие, - ответил я Сергею, убирая рюкзак обратно под полати.
- Ладно, я пошёл, а ты тоже давай долго не чешись, бери свое бельё, и приходите в баню, - после этих слов Сергей взял с полатей аккуратно сложенную в стопку одежду для Ивана и быстро удалился из дома.
- Ну что, пойдём, Иван, а то Сергей уже начинает психовать, - обратился я к нашему другу после того, как взял своё бельё и направился к выходу.

 

Ничего мне не ответив, Иван быстро поднялся на ноги и последовал за мной на улицу. Когда мы зашли в предбанник, Сергей уже разделся и находился в самой бане:
- Раздевайтесь и залезайте сюда! - раздался из-за двери его голос.
Быстро сняв с себя одежду и сказав Ивану, чтобы он побыстрее разматывал свои тряпки, а затем присоединялся к нам, я открыл дверь и зашёл в баню.
- Закрывай быстрее дверь! - крикнул мне с полка Сергей.
Но охвативший меня жаркий воздух, наполненный ароматом свежих берёзовых листьев, пьянил и затормаживал мои движения, как хорошее вино.
- Залезай сюда, погрейся, я ещё не поддавал, - спокойно произнёс Сергей, когда я закрыл за собой дверь.
- Действительно благодать после дождичка, - произнёс я в полголоса, забравшись на полок и расположившись рядом с Сергеем.
- А я что тебе говорил, так это ещё без веника, а с веником вообще обалдеешь. Кстати, где ты оставил Ивана?
- В предбаннике, я сюда пошёл, а он вроде начел раздеваться.
- Так вроде, или начал?
- Да, честно говоря, Серёга, я ни к чему.
- А ты всегда ни к чему, ладно, погреемся, пойдём посмотрим.
Просидев ещё около пяти минут, Сергей начал спускаться с полка:
- Ну что, пойдём передохнём? - сказал он и, подойдя к ведру с холодной водой, зачерпнул в ковшик. - Не желаешь холодненькой? - сделав несколько глотков, спросил он, протягивая мне ковш с водой, и дождавшись, когда я напьюсь, открыл дверь.
Когда мы вышли в предбанник, Иван сидел на лавке по пояс обнажённый, держа в руках скомканные тряпки, которые снял с себя.
- Не знаешь, куда эти тряпки деть? - спросил у него Сергей.
- Нет, - негромко ответил Иван, медленно оглядываясь по сторонам.
- Вон, выкидывай их на улицу, мы сейчас их сожжём, да и дело с концом, а ты потом чистое всё наденешь, как и положено после бани.
После этих слов Сергея, Иван быстро встал с лавки и, выйдя на улицу, бросил тряпки на землю. Сергей, взяв в предбаннике с полочки спички, вышел вслед за ним и попытался поджечь брошенные тряпки, но пропитанные потом и измазанные грязью, они не хотели разгораться. Тогда Сергей оторвал от берёзовых поленьев, лежащих около бани, несколько кусков бересты, подсунул их под тряпки и зажёг. Пока Сергей возился, разжигая огонь, Иван, сняв с себя всё остальное и скомкав в руках, снова вышел на улицу.
- Туда? - спросил он у Сергея, глядя на разгоравшееся пламя.
- Кидай, кидай, пока разгорелось, а то снова придется разжигать, - посмотрев на Ивана, ответил тот.
Брошенные в огонь тряпки сначала долго дымили, издавая неприятный запах, а затем мгновенно вспыхнули, охваченные со всех сторон огнем.
-Ну что, полезай пока согрейся, а потом с веничком попаримся, - сказал Сергей, открывая дверь в баню и пропуская туда Ивана.
Аккуратно войдя в баню, Иван сразу как-то съёжился, как будто он вошёл не в протопленную баню, а вышел раздетый на лютый мороз.
- Ты присядь на лавку, посиди попривыкни, а потом повыше поднимешься, - сказал ему с порога Сергей.
- Это я отвык, - медленно присаживаясь на лавку и глядя на Сергея, ответил он.
- Ну ладно, давай привыкай, а я пока дверь прикрою, чтобы жар не выпускать.
- Может, его сначала помоем? - спросил я, когда Сергей закрыл дверь.
- Да я тоже думаю, что не помешает, а то это, конечно, будет не парилка, - при этом Сергей слегка поморщится и тут же добавил. - Но пусть сначала попарится, легче отмывать будет.
- А, по-моему, мы и так уже испортили всю баню, - сказал я почти шепотом, чтобы случайно не обидеть Ивана.
- Всё будет в порядке, это дело поправимое, - ответил Сергей и открыл дверь в баню.
Струя тёплого, вперемешку с неприятными запахами воздуха, ударила мне в лицо:
- По-моему, ты не прав, это уже всё, - обратится я к Сергею, когда он заострил свой взгляд на том, как я морщу нос.
- Да всё в порядке будет, - глядя на меня, ответит они, заглянув в открытую дверь, обратился к Ивану. - Ну что, погрелся?
- Да, немного привык, - улыбнувшись, ответил тот.
- Значит так, я сейчас наберу в таз тёплой воды, и мы тебя быстренько помоем, а точнее сказать, я помогу тебе помыть спину. Ну а пока мы отдыхаем, баня проветрится, и потом попаримся уже с веникам. Хорошо?
- Ладно, я согласен, - с облегчением в голосе ответил Иван.
- А где у нас хозяйственное мыло? - выйдя в предбанник и сняв с гвоздя мочалку, спросил у меня Сергей и, взяв его с полки, после того как я ответил на его вопрос, снова зашёл в баню.
- Подожди немного, сейчас я тебе спину помою, а остальное помоешь сам, - донёсся из-за закрытой двери голос Сергея.
Сидя в предбаннике и слыша всё, о чём говорит Сергей, мне было не то чтобы смешно, а как-то странно, с человеком, который старше его, он разговаривал, как со своим маленьким сыном:
- Вот хорошо, что ты попотел, грязь сама слезает. Подожди, подожди, сейчас мы смоем, и дальше мойся сам. Ну вот, держи мочалку, а я сейчас чистой воды в таз наберу и ухожу.
Не прошло и десяти минут, как Сергей снова вышел в предбанник:
- Фу. Пошли, под дождём помокнем, - произнёс он, выходя из бани на улицу, а затем, присев на корточки, добавил. - Интересно, сколько лет он не мылся, грязь, как кожа после ожога слезает.
- Слушай, Серега, там, наверное, запах вообще кошмарный, я в предбаннике сидел и то ой-ой-ой.
- Ты знаешь, что запахи, особенно органические, больше ощущаются, когда есть доступ свежего воздуха, а в баню из-за жара он практически не поступает, так что ничего страшного, терпимо.
- Слушай, Серега, давай перекурим, пока он моется?
- Вообще-то, когда в бане парятся, курить-то не желательно, но похоже до парилки нам ещё далеко. Ладно, уговорил, доставай сигареты!
- А где они? - спросил я у Сергея, заходя обратно в предбанник.
- Видел, где я спички брал? - Рядом лежат. Нашёл?
- Нашёл, нашёл, - выходя на улицу, ответил я и протянул Сергею пачку.
- Наверное, ещё придется пару вёдер воды принести, - прикурив, сказал Сергей.
- Зачем? - Нам что, помыться той воды не хватит?
- Нам помыться хватит, а вот баню сполоснуть нет. Когда Иван помоется, я хочу пол холодной водой ополоснуть и по-хорошему поддать, чтобы баня просохла, а вот потом уже париться будем. Понял?
- Понял, Серега, вопросов больше нет.
Иван не заставил себя долго ждать, не успели мы докурить, как позади нас послышался его голос:
- А я уже помылся.
Наверное, не зря говорят, что в бане помыться, как заново родиться. Оглянувшись назад, мы увидели не то чтобы другого человека, но какое-то непонятное для нас изменение было на его лице и в глазах.
- Ну, как дела, Иван? - после небольшой паузы, возникшей от не совсем ожиданного появления позади нас Ивана, спросил Сергей.
- Нормально! - бодро ответил он, посмотрев сначала на меня, а затем на Сергея.
- Ну, тогда подышите свежим воздухом, а я пойду баню приготовлю, - сделав ещё несколько затяжек, Сергей, выкинув окурок, зашёл в баню. Пробыв там минут пять, он снова вышел на улицу, держа в руке пустое ведро. - Отдыхайте, отдыхайте, а я пока за водой схожу.
- Так нагишом и пойдёшь? - окликнул я его.
- А какая разница, здесь всё равно никого нет.
- Да пусть идёт, - улыбнувшись, произнёс Иван.
Когда мы остались вдвоём, мой взгляд как-то невольно устремился на грудь и плечи Ивана. Пока мы были в бане при тусклом освещении, исходящем из маленького оконца и полуоткрытых дверей, я не заметил, что практически всё его тело было в шрамах различных размеров и конфигураций, а ещё при дневном свете было отчётливо видно, что немалая часть этих шрамов не имела швов. Мне даже слегка сделалось дурно, когда я мысленно представил, что рваные, необработанные раны на его теле затягивались сами по себе, при этом выделяя неприятные запахи и гной.
- Ты побывал в катастрофе? - спросил я, придя немного в себя от представленной мной же самим картины. Конечно, я прекрасно понимал, что задавать такие вопросы Ивану было бестактно с моей стороны, но чисто человеческое любопытство и данная ситуация брали верх.
- И в катастрофе тоже, я вам с Сергеем потом расскажу, - спокойно ответил он и о чём-то задумался.
- Как у вас дела? - раздался голос Сергея.
Посмотрев в сторону дома, мы с Иваном громко захохотали. Не думаю, что кто-нибудь удержался бы от смеха, глядя на то, как абсолютно голый мужик бежит с ведром воды по деревне, да ещё кричит «Как у вас дела».
- Вы чего смеетесь? - спросил он, приближаясь к нам.
- Ну у тебя и видок, - ответил я, с трудом сдерживая смех.
- Вы лучше на себя посмотрите, не далеко ушли, - после этих слов он быстро исчез в дверном проёме. Но буквально через минуту, выглянув оттуда, окликнул нас. - Ну что, всё ещё мокнете?
- Мокнем, а что нам ещё делать, в баню ты нас не пускаешь. Ну ладно, я уже привык к твоим выходкам, а Иван тут причём?
- Минут через пять можно будет заходить, я только что подкинул. Конечно, в предбанник можно прямо сейчас зайти, если хотите, я не против, - с ехидным выражением на лице произнёс Сергей.
- Вот так бы сразу, а то мокнете, не мокнете! - пойдём, Иван, в предбаннике посидим, подождем, пока баня сохнет.
- Замёрзли, бедняги? - засмеялся Сергей, когда мы зашли в предбанник. - Ещё немного и париться пойдём, - приоткрыв дверь в баню и заглянув туда, добавил он, когда мы с Иваном присели на лавочку.
- Ну, ну, давай подождем, если тебе от этого легче будет. То помокнете, то подождите, злыдень ты, Серёга.
- Вот и делай людям хорошее, а они тебя злыднем называют, - сделав обиженное лицо, ответил он.
Приняв за чистую монету очередную Серегину шутку, Иван уставился на него, и оправдывающимся голосом произнёс:
- А я не говорил, что ты злыдень.
- Ну что ты, Иван, я же просто пошутил, не обращай внимания, пойдём- ка лучше попаримся, - улыбаясь сказал Сергей и, открыв дверь, добавил. - Ну что, пойдём.
Пропустив нас вперёд, Сергей зашёл следом и, закрыв за собой дверь, обратился к нам обоим:
- Мужики, сначала погреемся, а потом поддадим или как?
- Залезай сюда, сначала погреемся. Иван, подвинься немного, чтобы Серёга поместился.
- А действительно, пахнет только свежими вениками и горячим деревом, - сказал я, когда Сергей забрался на полок и расположился рядом со мной.
- Можно подумать, что ты в первый раз в бане паришься и никогда не знал, как парилку сушат.
- Вот тебе только бы к словам придраться, сказал не подумав, а ты сразу, можно подумать, можно подумать.
- Да ладно ты, успокойся, а то Иван опять что-нибудь плохое подумает, посиди лучше погрейся спокойно, а потом я тебя веником отлуплю, - Сергей взял в руку веник и стал размахивать им, разгоняя горячий воздух.
- Ох-еу-ей, - произнёс Иван, прикрывая голову руками.
- Что Иван, обжигает уши? - видя такое дело, спросил Сергей.
- Есть малость, - повернувшись в нашу сторону, держась обеими руками за голову, ответил он.
- Надо было тебе голову чем-нибудь обмотать, а то париться начнём, тут вообще жара будет, - спрыгнув с полка, сказал Сергей, набирая в ковш горячей воды. Открыв дверцу каменки и попросив меня немного отодвинутся, чтобы не обжечься струей пара, он выплеснул воду на камни.
- Ох-еу-ей, - снова произнёс Иван и стал медленно сползать с полка, а затем, присев на лавку и снова закрыв голову обеими руками, добавил. - Вы парьтесь, а я пока здесь посижу.
Дождавшись, когда мы напаримся и, облившись вместе с нами холодной водой, он не торопясь вышел в предбанник.
- Не закрывай пока дверь, пусть немного проветрится, - сказал Сергей, присаживаясь на лавку, при этом растирая лицо и грудь ладонями. - Ну как, Иван, парилочка? - поинтересовался он, когда тот присел рядом.
- Хорошо! - ответил Иван, сделав глубокий вздох и растирая себе правой рукой грудь.
- Надо тебе чего-нибудь найти на голову намотать, да веникам тебя попарить. Как ты думаешь, надо? - снова поинтересовался у него Сергей.
- Конечно, надо, - вытирая ладонью пот с лица, ответил Иван.
- Ну, это ладно, это мы найдём, но вот за водичкой на колодец кому-то придется идти, - почёсывая затылок и улыбаясь, снова сказал Сергей.
- Намёк понял, но дай немного передохнуть.
- Пять минут веником помахал и весь устал, бедняжка! Ну ладно уж, отдохни немного, мы тебе разрешаем. Да, Иван?
Понимая, что шутки Сергея могут затянуться очень надолго, а в худшем случае перейти в нашу ссору, я встал с лавки и, взяв в бане ведро, вышел на улицу.
- Да куда ты побежал, шуток что ли не понимаешь?
- Утомил ты меня, Серёга, утомил, - улыбнувшись, чтобы не обидеть друга, ответил я и стал быстро удаляться от бани, а когда вернулся обратно, принеся воду, то на голове у Ивана из полотенца было уже намотано что-то в виде чалмы.
- Ну что, мы готовы идти парится! - сказал Сергей, открывая передо мной дверь в баню.
А когда мы вошли туда, то Иван, вперёд нас забравшись на полок, громко крикнул оттуда:
- Серёга, давай поддавай! - но когда Сергей открыл дверцу каменки и набрал в ковш горячей воды, Иван уже намного тише добавил. - Только чуть- чуть.
Подкинув на камни, как просил Иван и, поинтересовавшись у него, достаточно или нет, Сергей обратился ко мне:
- Слушай, может сначала Ивана веником похвощем, ну а потом уже сами, как говорится, до упора?
- Ну что, Иван, ложись на живот, я тебя немного веником похвощу, получив от меня положительный ответ, сказал Сергей, беря в руку веник.
Дождавшись, когда Иван уляжется на полке, Сергей стряхнул лишнюю воду с веника и подошёл ближе к полку, а я, чтобы не мешать ему, присел на лавку. И что интересно, на этот раз Иван не ёжился от жары и не пытался слезть с полка, а даже наоборот, требовал у Сергея сильнее его хлестать и пару раз обратился ко мне, чтобы я поддал на камни.
- Теперь давай сам, а то я уже выдохся, - отдав Ивану веник, сказал Сергей и, облившись из ковша холодной водой, присел рядом со мной на лавку. - Упарит он меня, - глубоко вздохнув, произнёс Сергей.
- Передохни, передохни, а то меня не кому будет парить.
- Разбежался! Сам будешь париться, да ещё и меня попаришь, - зачерпнув в ковш холодной воды и, сделав несколько глотков, ответил Сергей. - Кстати, холодной водички не желаешь?
Пока я пил воду, Иван слез с полка и, подойдя ко мне, похлопал меня веником по плечу:
- Забирайся на полок, я тебя попарю.
- Отдохни, Иван, мы же шутим, ты попарился, сейчас и мы попаримся, - вытирая ладонью пот с лица, сказал Сергей, а затем, подняв голову и посмотрев на Ивана, спросил у него. - Воды попить не хочешь?
Иван молча протянул руку, взял у меня ковшик с оставшейся водой и, допив её, снова обратился ко мне:
- Забирайся, забирайся, пусть Серёга отдохнёт, а я тебя попарю.
Пока я забирался и располагался на полке, Иван подошёл к бочке с холодной водой и, вылив на себя пару ковшиков, вернулся обратно. Помахав немного веником над моей спиной, он начал аккуратно меня хлестать, как будто боясь причинить мне боль. Но, стоит заметить, что делал он это ничуть не хуже, чем Сергей.
- Ну что, может поддать немного? - спросил он у меня через пару минут.
- Честно говоря, не помешает, и даже можно побольше.
- Сейчас я сдам! - сказал Сергей, встав с лавки и беря в руку ковшик. - Понемногу бросать или как? - спросил он у меня, открывая дверцу каменки.
- Давай понемногу, но часто, - ответил я, млея на полке.
Напарив меня, Иван порывался попарить ещё и Сергея, но мы уговорили его немного отдохнуть. Но выходить в предбанник он не стал, дождавшись, когда мы напаримся, и, облившись вместе с нами холодной водой, он взял в руку пустое ведро и вышел с ним на улицу.
- Ты куда, Иван? - спросил его Сергей.
- За водой моя очередь идти.
- Да перестань ты, Иван, отдохни лучше, - выходя за ним следом и садясь на порог, сказал Сергей.
- Отдохнём потом! - как-то странно посмотрев на Сергея, произнёс Иван.
Видя его взгляд и слыша какую-то странную грусть в интонации, мне невольно показалось, что он имел в виду смерть. Когда Иван ушел, я поделился своими мыслями с Сергеем, после чего выяснилось, что наши мнения по этому поводу совпадают. Но мы решили, что развивать эту тему при Иване дальше не надо, пусть он хотя бы на несколько дней забудет то, что преследует его многие годы. Увидев, что он возвращается, мы пытались из-за всех сил удержатся от смеха, чтобы не обидеть его понапрасну. Ведь с чалмой на голове он выглядел ещё глупее, чем мы в такой же ситуации. Но он засмеялся первый, прекрасно осознавая свой внешний вид и, подойдя ближе, спросил у нас:
- Ну, как у меня видок?
После чего он засмеялся ещё громче, и мы, поняв, что наши усилия были напрасны, с большим удовольствием составили ему компанию. Постояв ещё минут пять под дождём и охрипнув слегка от смеха, Сергей прислужливым тоном произнёс:
- Не пора ли продолжить экзекуцию, господа? - после чего, пропустив нас с Иваном вперёд, зашёл следом и закрыл за собой дверь.
На этот раз, войдя в баню, Иван, недолго думая, заявил:
- Мужики, давайте я вас сначала напарю.
- А потом мы тебя вдвоём, - продолжил его мысль Сергей.
- Ага, - закивал он, беря в руку веник.
- Ну что, я не против, полезай первым, - сказал Сергей, беря в руку ковшик и дождавшись, когда я залезу на полок, плеснул воды на камни. - Как, ещё добавить или больше не надо? - поинтересовался он, набирая в ковш ещё воды.
- Давай, давай, - ответил я, располагаясь поудобней на полке.
На этот раз мне самому пришлось остановить Сергея, когда от жары на полке было уже невозможно дышать. А Иван, увлечённый тем, что хлестал мою спину веником, не обращал на это никакого внимания. И если бы мне сказали, что буквально час назад этот человек, заходя в баню, выглядел так, как будто его вытащили голым на тридцатиградусный мороз, и он от холода не может пошевелиться, то я бы ни за что не поверил.
Но самое интересное произошло, когда я, напарившись, стал спускаться с полки. Иван ещё не успел отойти, когда я, опустив ноги, сел на полке. В этот момент что-то тонкое и острое несколько раз царапнуло меня по ноге. Оглядевшись вокруг, я убедился в том, что веник, которым он меня хлестал, лежит неподалёку от меня. От моих ног до печки и лавочки было далеко, если бы из них торчали гвозди или проволока, да и если бы они были, мы это заметили гораздо раньше. Не вольно я посмотрел вниз и заметил, что у ноги Ивана, немного выше колена, болтается что-то в виде шнурка или тонкой проволоки, но разглядеть в полумраке, что это такое, я не смог. Не говоря ни слова о том, что я заметил, спрыгнул на пол и, облившись холодной водой, стал ждать, когда напарится Сергей, чтобы потом, как и договорились, вместе похлестать Ивана. Сергей, напарившись, слез с полка, а на его место стал забираться Иван, и тут я снова, но уже в потоке света, идущего от окошка, заметил, что нечто тонкое, в виде шнурка, болтается у его ног. Сергей в это время стоял к полку спиной, обливаясь холодной водой, и поэтому опять ничего не видел, а я, ещё сам не разобравшись, что это такое, снова решил промолчать. Сергей закончил обливаться водой, когда Иван уже лежал на полке.
- Ну что, приступим? - сказал он, подавая мне веник, а затем, поинтересовавшись у Ивана, готов он или нет, взял ещё один, лежащий на лавке. - Ну что, Иван, может подкинуть? - размахивая веником над его спиной, снова поинтересовался Сергей.
- Не помешает, - посмотрев на Сергея и глубоко вздохнув, ответил он.
- Сдавай понемногу! - сказал Сергей, когда я комлем веника открыл дверцу каменки.
У меня уже, как говорится, уши свернулись в трубочку, когда Иван, наконец, остановил меня. Закрыв каменку и положив обратно ковш, я тут же присоединился к Сергею. Но мы сильно ошиблись, когда решили, что вдвоём запарить Ивана для нас не составит большего труда. Лично меня уже шатало, когда он попросил ещё поддать на камни.
- Ну, на счёт подкинуть, это нет проблем, а вот хлестать тебя дальше я лично пас, - ответил ему Сергей, после чего я сделал то же самое, положив веник на лавку.
- Да я сам.
- Как хочешь, сам так сам, - ответил ему Сергей и, бросив веник на полок, пошёл выполнять просьбу Ивана.
- Пойдём на улицу, там попрохладней, - сказал Сергей, когда мы вышли, а если сказать точнее, вывалились в предбанник, не чуя под собой ног.
- Ты прав, Серёга, на улице нам буде легче, - поддержал его я и следом за ним вышел из бани.
- Присаживайся, только заноз не нахватай, - сказал он, поставив берёзовую чурку поближе к стене. - Ну, ё-моё, дела! - расположившись на пороге бани и вытирая ладонью лицо, довольно-таки громко произнёс Сергей.
- Что опять случилось, Серёга?
- Да ничего не случилось. Просто, то его в баню не затащишь, а то его с полка ничем не сгонишь, - разводя в стороны и опуская руки в низ, ответил он.
- А что ты хочешь? Сам говорил, что чужая душа - потёмки.
- Согласен! Вот ещё один раз в своей жизни убедился.
- А вот и я, - раздался позади нас голос Ивана.
Встав с порога, Сергей обернулся в ту сторону:
- Будешь выходить? - спросил он у Ивана.
Молча кивнув головой, он, покачиваясь, как с похмелья, переступил через порог. При дневном свете его кожа была такой красной, что создавалось впечатление, как будто этот человек испёкся под солнцем.
- Присаживайся сюда, - показывая на порог и пытаясь его поддержать, чтобы он не упал, сказал Сергей. И после того, как Иван, усевшись на пороге, прислонился к дверному косяку, слегка взволнованным голосом спросил его. - Иван, тебе плохо?
- Мне хорошо, - с блаженным выражением на лице, ответил тот, и после небольшой паузы, закрыв глаза, негромко произнёс. - Мне очень хорошо.
- Ну, тогда отдыхай, - сказал Сергей и, облегчённо вздохнув, подошёл ко мне. - Подумал, что ему плохо, и даже как-то не по себе стало, - присаживаясь рядом со мной на корточки, и прислонившись спиной к стене, поделился своими мыслями он.
- Да я уже понял, что тебе стало не по себе, когда ты начинаешь волноваться, это сразу заметно, тем более для меня.
- И для жены тоже.
- Ну, на счёт твоей жены, это тебе виднее, а я-то тебя, слава богу, сколько лет знаю, у тебя ещё жены и в помине не было.
- Да ладно, я уж тебя за эти годы тоже хорошо выучил, опять что-то придумал?
- С чего ты взял?
- С того, что ты опять на какие-то отвлечённые темы разговор начал. Жена, годы, зубы мне заговариваешь, что я тебя не знаю?
- Да ладно ты, конечно знаешь. Но я тебе всё попозже объясню, а пока давай помолчим, мне немного подумать надо.
-  Ну думай, думай,-с усталым видом на лице произнёс Сергей и, закинув голову назад, закрыл глаза.
Наступила тишина, в которой было слышно только наше дыхание, и лёгкий шорох дождевых капель, падающих на траву. Да ещё легкие хлопки тех, которые разбивались, падая на крышу бани и на листву деревьев. Но у меня не выходил из головы тот шнурок, который я видел у Ивана. Сгорая от любопытства, я мучительно перебирал в голове все варианты вопроса, который можно было задать ему по этому поводу. И при этом соблюсти тактичность, чтобы по незнанию о происхождении этой вещи, не причинить ему душевной боли или еще каких-нибудь неудобств. Но чем больше я думал об этом вопросе, тем глупее и бестактнее казался он мне.
- Ну что, подумал? - прервал мою головоломку голос Сергея.
- В том-то и дело, что не подумал.
- Так скажи, о чём думал, может вместе подумаем?
- Подожди немного и сам всё увидишь.
- Ты опять про Ивана что-то думаешь?
- А про что мне ещё здесь думать?
- Ну и толку, что ты голову ломаешь, о чём захочет, сам расскажет, а так ты хоть волосы у себя на голове вырви, всё равно бесполезно будет.
- Да я и без тебя это прекрасно понимаю, но!
- Ну и что опять за «но»?
- Сколько можно говорить одно и тоже. Подожди немного, и сам всё увидишь.
- Хорошо, давай подождем, - ответил Сергей и, оттолкнувшись рукой от стены, встал на ноги.
- Что-то я засиделся, - переступая с ноги на ногу и делая разминочные движения, сказал он.
- Да, стареешь братец, а старость она не в радость.
- Ты на себя посмотри, тоже мне пацан, - ответил Сергей и, подойдя к двери, обратился к Ивану. - Ну, как у тебя дела, всё балдеешь?
- Балдею, - ответил тот, посмотрев на Сергея осоловевшими, как от спиртного, глазами.
- Не желаешь походить, ноги поразмять?
- Да вообще-то можно, - ответил Иван и сделал попытку встать на ноги.
- Держись, я тебе помогу, - протягивая ему руку, сказал Сергей, и когда Иван взялся за неё, то с силой потянул его на себя.
Не подрассчитав усилие, приложенное Сергеем, они чуть было не стукнулись лбами, когда Иван поднялся на ноги. Поддержав Ивана, чтобы тот, двигаясь по инерции, не упал, он тут же посмотрел вниз, а затем медленно перевёл свой удивлённый взгляд на меня. И негромко произнёс, обращаясь ко мне:
- А вот теперь я понял.
- Извини, Иван, но ты бы не мог немного погулять. Нам бы немного поговорить один на один нужно, - переводя свой взгляд снова на Ивана, спросил он.
- Хорошо, я пока за водой схожу.
- Да не надо, погуляй лучше так, - сказал Сергей, но Иван даже не стал его слушать, и тут же скрылся в дверном проёме, но, пробыв там буквально несколько секунд, вышел обратно, держа в руке пустое ведро.
- Ну, я пошёл! - бодро произнёс он и направился в сторону калитки.
- Как хочешь, - сказал ему вослед Сергей и снова подошёл ко мне.
- Ну и что ты понял? - поинтересовался я у друга.
- А то и поднял, над чем ты голову ломал.
- Но лично меня мучает ещё один вопрос.
- Какой это тебя ещё один вопрос мучает?
- Мне всё-таки интересно, почему мы этого не заметили раньше, я, конечно, не приглядывался, что там у него между ног болтается. Но коль уж она царапнула теперь, то почему не раньше?
- А когда она тебя задела?
- Когда я с полка слезал, меня что-то в ногу кольнуло, посмотрел, ничего не увидел, ну там же, сам знаешь, полумрак, подумал, что мне показалось. А вот когда он вместо тебя стал на полок забираться, там от окна свет падает, смотрю точно, какой-то шнурок у его ног болтается.
- А где я в это время был, что ничего не видел?
-- А ты как раз в это время водой обливался.
- Ну и что, сказать не мог?
- А если бы ты сразу не врубился, что тогда? Выглядели бы как дураки, или он опять куда-нибудь сорвался, и что хорошего, вот я башку и ломал, как потактичней спросить у него, что это такое.
- Да… тут ты, конечно, прав, я после такой парилки, сразу точно бы не въехал, и получилось бы, как ты говоришь, «туфта».
- I (у. так-то я, допустим, не говорил.
- Да какая разница, как ты выразился, главное смысл такой. Кстати, это как мне показалось, не шнурок, а тонкая проволока, вот почему и колется.
- А может, она у него чем-нибудь к ноге была привязана?
- Навряд ли, да и мы всё равно это заметили бы, и к тому же столько лет не развязывалась, а тут взяла и развязалась?
- А может, он сам её развязал?
- Когда? Он всё время был с нами. Тут только один вариант, скорей всего, прижатая его обмотками, она вместе с потом и грязью прилипла к его ноге, а когда попарился и помылся, она и стала болтаться.
- Вообще-то да, может оно и так, - согласился я и, подняв голову, чисто машинально посмотрел в сторону дома. Давай на эту тему пока тормознём, а то вон уже Иван идёт.
- Так ты, по-моему, уже с этим вопросом разобрался? - ответил Сергей, посмотрев в ту же сторону.
Подойдя ближе, Иван, посмотрев на нас, снова засмеялся, правда, не так сильно, как в предыдущий раз, но опять по тому же поводу. Мы тоже немного посмеялись, а когда смех поутих, Сергей, посмотрев на Ивана, спросил:
- Ну что, париться пойдём или ещё немного воздухом подышим?
- Давай немного подождём, - ответил тот и зашёл в баню.
- Оставив там ведро с водой, он тут же вернулся обратно, после чего, с блаженством на лице, произнёс слово «хорошо» и, глубоко вздохнув, уселся на порог бани.
- Слушай, Иван, я хочу у тебя спросить.
- Слушаю тебя. Повернувшись ко мне, ответил он.
Чувствуя себя до этого момента легко и спокойно, я как-то неожиданно для себя почувствовал какое-то внутреннее волнение, а если сказать по-другому, какое-то трепетанье в груди, спирающее дыхание. Состояние моё было таким, как будто я в первый раз признавался женщине в любви. Пытаясь набрать в лёгкие побольше воздуха, чтобы на одном дыхании задать свой вопрос и пытаясь всеми силами сдержать трепет в груди, я, наконец, произнёс:
- Извини, Иван, а это что за проводок у тебя у ног.
После этих слов я сразу почувствовал прилив крови, и у меня застучало в висках. Интересно было то, что в отличии от меня, Иван отнёсся к этому вопросу вполне спокойно, даже можно сказать равнодушно, и вообще-то, тем самым снял моё нервное напряжение.
- Этот, что ли? - спросил он, взяв в руку болтающийся у ног конец провода и приподняв его над согнутой в колене ногой.
- Да, этот, - ответил я уже более твёрдым голосом.
- Опыты проводили, - довольно-таки спокойно ответил Иван, опуская обратно провод.
- Какие опыты? - вмешался в разговор Сергей, с удивлением глядя на
Ивана.
- Не помню, как они назывались, - и, немного призадумавшись, он добавил. - Что-то там с половыми органами.
После этих слов он разогнул ногу в колене, продолжая рукой поддерживать конец провода. Но так, что нам стало хорошо видно, как второй конец провода уходит ему под кожу в верхнюю часть паха. Спрашивать о чём-то ещё нам больше не хотелось и, выдержав небольшую паузу, Сергей бодрым голосом произнёс:
- Пойдемте лучше попаримся, хватит тут жуть всякую вспоминать.
- Вспоминай, не вспоминай, всё равно уже ничего не изменишь,-сказал Иван, поднимаясь на ноги.
- Ну что теперь поделаешь, - ответил Сергей, заходя вслед за ним в баню.
Когда туда вошёл я, они уже оба сидели на полке.
- Ну что, подкинуть или сначала погреемся?
- Давай, давай, поддай! - крикнул Иван, крутя в руке веник.
Наверное, получив за многие годы физическое удовлетворение, он просто пытался достичь апофеоза этого состояния, постоянно прося добавить жару и посильнее похлестать его веником. Надо сказать, что задержались мы в бане чуть ли не до полуночи, конечно, не исключено, что мы, по милости Ивана, задержались бы там и до утра, если бы у нас просто не закончились веники. Правда, было предложение, как вы понимаете, опять же от Ивана, сходить в лес и наломать там ещё, но нам всё же удалось уговорить его отступиться от этой затеи, объяснив, что ж лучше, чем в данный момент, он чувствовать себя не будет, а только сильно устанет, и от непривычки может разболеться голова, а лучше будет, если он отдохнёт денёк, и потом, перед нашим отъездом, ещё раз истопим баню. Поддавшись нашим уговорам, мы все вместе вышли в предбанник и стали одеваться.
- Слушай, Иван, а почему ты не обрежешь этот провод, ведь мешает, наверное? - спросил Сергей, когда Иван вытирался полотенцем.
- Мне обрезать было не чем, когда я оказался в лесу, то сначала хотел его вырвать, но когда потянул, внутри такая боль появилась, что даже слёзы из глаз потекли, вот я и не смог. А потом она к ноге прилипла, и потом, уже когда тряпки менял, она не мешала.
- Может, тогда сейчас обрежем? - снова поинтересовался Сергей, доставая с полки нож.
- Конечно, конечно, - закивал Иван, беря его из руки Сергея.
- Только, ради бога, аккуратней, не порежься, нож очень острый, - заметил ему Сергей.
- А я присяду, так удобней будет, - придерживая одной рукой привод, а второй держа нож и поглядев на лавку, сказал Иван.
-Слушай, Иван, а как ты вообще оказался в этом лесу? - поинтересовался у него опять Сергей, пока он примерялся, как ему обрезать провод.
- Из машины вылетел, а потом долго бежал, а потом глаза открыл в лесу, - не поднимая головы и занимаясь со своим делом, ответил он.
- А с какой такой машины ты вылетел, с самолёта, что ли? - загорелось уже во мне любопытство.
- Да нет, обыкновенная машина, просто взорвалась и меня выкинула, кстати грохнула не слабо! - поднимая голову и протягивая Сергею нож, ответил он.
Взяв у Ивана нож и положив его обратно на полку, Сергей снова обратился к нашему другу:
- Но слушай, тут, по-моему, по близости и дороги-то нету?
- Нету - согласился Иван и, смотав в клубок обрезанный провод, кинул его в угол.
- А на какой машине ты тогда мог ехать?
- Это было далеко, я же тебе говорил, что очень долго бежал, но сколько, я не помню.
- У тебя, наверное, был шок?
- Может и шок, - немного подумав и снова внимательно посмотрев на Сергея, ответил Иван.
- А может быть, мы всё же будем одеваться? А с дорогами и машинами разберемся за кружкой чая в доме, - вмешался я в разговор.
- А да, я совсем забылся, Ивана заслушался, - засуетился Сергей, со стороны напоминая задремавшего под солнцем человека, которого неожиданно облили холодной водой. - Ладно, Иван, вот тебе бельё, надевай сначала трусы, а потом всё остальное, - беря с полки вещи и протягивая их Ивану, сказал Сергей и буквально тут же обратился к нему с новым вопросом. - Ну что, провод больше не мешает?
- Да нет, всё, - ответил тот, проводя рукой в области паха, а затем натянул трусы.
-Ты рубашку или футболку наденешь? - поинтересовался у него Сергей.
- Лучше рубашку, а то я уже отвык с голыми руками ходить.
- Ты футболку можешь надеть под рубашку после бани, хуже не будет, а в доме тепло, рубашку снимешь, в футболке останешься.
- Да нет, не надо, я лучше в рубашке.
- Ну, как хочешь, дело хозяйское, как говориться, была бы честь предложена.
После этого высказывания Сергея он как-то смутился, но, стараясь не подавать вида, опустив голову, начал быстро застёгивать пуговицы на рубашке.
- Брюки у меня, конечно, не шикарные, но зато крепкие, тебе их надолго хватит, - дождавшись, когда он застегнёт всё пуговицы и поднимет голову, улыбнувшись, сказал Сергей и протянул их Ивану.
- Вы пока тут одевайтесь, а я пойду, печь растоплю да чайник поставлю, - полностью одевшись, сказал я и вышел из бани.
Но ждать мне их долго не пришлось, не успел я толком растопить печку, как они оба, громко разговаривая о том, как и когда стирать бельё, вошли в дом.
- Ну что, чай готов? - улыбаясь, спросил Сергей.
- Уже поставил, но если хотите, можете пить холодную воду. Кстати, в чайнике она уже немного тёплая.
- Вот ты сам и пей, а мы с Иваном чаю подождем. Присаживайся Иван, покурим, - сказал Сергей, присев на лавку и прикурив сигарету.
- Так я ведь не курю, - с удивлением посмотрев на Сергея, ответил Иван.
- Да я, Иван, просто так сказал.
- Не говори больше эти слова.
- Какие слова, Иван?
- Просто так, - как-то уныло произнёс наш друг.
- А почему, что в них такого?
- Потому что на тюрьме просто так делают обиженных.
- Что-то я вообще ничего не понял, как это обиженных делают?
После продолжительной паузы, Иван, сделав вопрошающую гримасу и смотря Сергею в лицо, спросил:
- Ты знаешь, что такое баба в тюрьме?
- Теперь я, кажется, тебя понял, - сделав глубокую затяжку и выпуская дым изо рта, с задумчивым видом, ответил Сергей.
- Вода уже закипела, пора чай заваривать, - вмешался я в их диалог, заглянув под крышку чайника.
- Ну что, чайку попьём свеженького после баньки, да и надо будет что-то покушать приготовить, - поднимаясь с лавки, сказал Сергей и, взяв со стола пачку чая, подошёл к печке. Выбросив в топку окурок и засыпав заварку в чайник, он вернулся обратно за стол и вновь обратился к Ивану. - Присаживайся к столу, свеженького после баньки хлебнём, - и когда тот присел поближе, добавил. - Я больше этих слов при тебе говорить не буду, хорошо? - посмотрев на Сергея, Иван молча кивнул головой.
- Давайте всё-таки чаю попьём, - сказал я и, взяв с печки чайник, подошёл к столу.
Пока я разливал чай по кружкам, Сергей с Иваном быстро распаковали лежащие на столе продукты. Поставив на место чайник, я тоже сел за стол, и даже тут, как всегда, Сергей не обошёлся без своих шуток:
-  Что, тоже чаю захотел? - ухмыльнувшись, произнёс он, размешивая в кружке сахар... .
- Да нет, я просто боюсь, что вы без меня всё не выпьете, - с такой же насмешкой ответил я Сергею.
Но самое интересное для меня в тот момент было то, что когда я произнёс слово «просто», Сергей уже чисто автоматически попытался меня остановить, не смотря на то, что Иван не обращал никакого внимания на мои изречения или, по крайней мере, делал вид, что не слышит, как я ответил своему другу.
- Кстати, что там у нас ещё из продуктов осталось, я имею в виду, чего на ужин готовить будем? - поинтересовался Сергей, сделав несколько глотков.
- Ну, насколько я помню, там ещё есть вермишель, консервированные овощи и ещё какой-то пакет из твоего рюкзака.
- А я даже не знаю, что в нём, когда собирался, мне моя дорогая его сунула, вот и положил не глядя, ну ничего, чаю попьем и разберемся. Так Иван или нет?
- Конечно, Серёга, об чём речь, - сделав очередной глоток и посмотрев на Сергея, ответил тот.
Дождавшись, когда я допью свой чай, Сергей встал с лавки и обратился ко мне:
- Давай, ставь пока воду, а я пойду, продукты принесу. А то после бани, сначала жажда мучает, а потом жрать захочется.
После этого изречения Сергей взял со стола свою кружку, сделал из неё пару глотков, затем, поставив её на место, быстро удалился в другую комнату.
- Значит так, Иван, ты не торопись, допивай спокойно свой чай, а я пока воду на плиту поставлю.
- А то этот неугомонный придёт, - улыбнувшись, перебил меня Иван.
- Вот именно, этот неугомонный прибежит и будет шороху наводить.
- Это как, «шороху наводить»? - удивлённым взглядом посмотрев на меня, спросил Иван.
- Ну так, как вот я, всё принёс, а у тебя ничего не готово, и так далее. Понял?
- Понял, - снова улыбнувшись, ответил Иван.
- Всё ещё чай пьёте? - послышался через мгновение голос Сергея.
- Ну вот, я же тебе говорил, так оно и есть, начинается самый настоящий шорох.
После этих моих слов, мы с Иваном громко засмеялись.
- Время идёт, а они ещё и смеются, - заходя на кухню, пробормотал Сергей.
- Вода, между прочим, скоро закипит, - негромко произнёс я, делая из кружки очередной глоток чая.
-Да? - посмотрев на меня, произнёс Сергей, а затем, переводя свой взгляд на печку и увидев там котелок, более тихим голосом добавил. - Ну, тогда извините, я был не прав, господа.
- А ты когда-нибудь ещё бываешь прав?! - не удержатся я от того, что бы не подшутить над другом, над чем мы после того все вместе долго смеялись.
Пока Сергей приготавливал так называемый ужин, мы с Иваном, прежде чем убрать лишнее со стола и приготовить посуду, ещё умудрились выпить кружки по две чаю. И хотя Сергей неустанно твердил, что мы лопнем от большого количества выпитого чая, но сам, тем не менее, в промежутках во время приготовления, то и дело доливал свою кружку.
- Ну что, перекурим? - присев на лавку с противоположной стороны стола, спросил Сергей, перед этим опустошив ещё одну кружку.
- О нас беспокоится, что мы лопнем, а лучше бы о себе подумал. Столько воды выпил, да ещё и дымом себя накачать хочет, точно ведь лопнешь.
- Не бойся, не лопну, в меня много входит, я большой.
- Большой, а глупый!
- Ну и что, мне так легче жить.
Или Иван не понял, что мы шутим, а может, просто нашёл повод высказаться, услышав подходящую тему, но, посмотрев сначала на Сергея, а затем на меня, и немного помолчав, он негромко произнёс:
- А мне почему-то не стало легче оттого, что я дурак. Причём официально.
- Не понял, как это дурак официально? По-моему, человек может быть или нормальным или в полном смысле этого слова дурак. А так, как сказал ты, извини меня, Иван, но я не понял тебя.
- Понимаешь, Сергей, можно быть дураком на воле, это одно, а я говорю совсем о другом.
- Ты что, был в психиатрии?
- Почти.
- Как это почти? Ты же говорил, что был в тюрьме.
- Это сначала в тюрьме, а потом...
Тут Иван замолчал и о чём-то задумался. Видно побоявшись, что с Иваном может снова произойти психологический срыв, Сергей встал с лавки и громко произнёс:
- Ну что, господа, давайте лучше покушаем! - и, выбросив окурок в печку, обратился ко мне лично: - Ты тогда давай накладывай еду, а я сейчас приду.
И не успел я взять с печки котелок, как Сергей в одно мгновение исчез. Когда я уже выкладывал из котелка остатки в свою миску, за моей спиной вновь раздался голос Сергея:
- Ну что, поужинаем?
Повернувшись назад, я увидел стоящего перед собой друга, который держал в руке солдатскую фляжку и ехидно улыбался.
- Зачем ты её притащил?
- То есть как зачем, к ужину, разумеется.
- А что с ней делать во время ужина?
- Ну как что делать, пить разумеется, - кладя фляжку на стол й глядя на меня всё тем же ехидным взглядом, ответил Сергей.
- Что совсем спятил? Какую-то ещё растирку пить.
- Какую ещё растирку? Сам, что ли спятил? Присаживаясь к столу и продолжая улыбаться, ответил он.
- Но ты же сам говорил, что у тебя в ней какая-то растирка на всякий случай.
Достав из кармана сигарету и прикурив её, Сергей всё тем же ехидным голосом произнёс, пристально смотря мне в лицо:
- Ну, во-первых, случай, как ты понимаешь или поймёшь попозже, у нас уже есть. А во-вторых, я лично считаю, что чистым медицинским можно натираться не только снаружи, но и изнутри, в зависимости от случая, конечно.
- Ну и раздолбай же ты.
- А это я уже знаю, - ответил Сергей, сделав очередную затяжку. - Перекури, да будем ужинать, - выпуская дым и протягивая мне сигарету, сказал он.
- Но только я всё равно не понял, на какой это случай ты её взял, у нас же водка была?
- Ну, водку мы взяли, чтобы немного расслабится, - начал Сергей, протягивая мне подкурить. - А спирт всегда в лесу пригодится, мало ли какая травма не дай бог, рану промыть или ещё чего-нибудь. Ну короче, на всякий непредвиденный случай. А на данный момент в нашем, так сказать, путешествии, этим непредвиденным случаем стал Иван, так? А водочки у нас больше нет, вот я и решил использовать то, что было взято на всякий случай. Ты что-нибудь имеешь против?
- Ну, на счёт медицинского, абсолютно ничего, но что с нами будет после этой фляжки, вот в чём вопрос.
- У тебя прямо, как у Гамлета, да ничего не будет, если, конечно, вовремя тормознём.
- Вовремя, это хорошо, - посмотрев на Сергея, как-то задумчиво произнёс
Иван.
- Ну, подымили и будя, пора ужинать, а то закуска остынет, и спирт скиснет, - встав с лавки и подойдя к печке, сказал Сергей и, выбросив окурок в топку, вернулся за стол. - А вот кружки придется помыть, а то спирт из горлышка как-то не то.
- Присаживайся, я ополосну, - собирая со стола кружки и поднимаясь на ноги, сказал Иван.
- Да я бы сам ополоснул, - усаживаясь на место, сказал Сергей.
Докурив сигарету и выбросив окурок в печку, я тоже присел к столу и, взяв на ложку немного вермишели, как говорится, снял пробу.
- Ну вот, этому только бы жрать. Хоть бы подождал, когда нальём, - сдвигая вместе помытые кружки, сказал Сергей.
- Да я только пробу снять, а ты сразу.
- Ну ладно, ладно. Тебе наливать? - открывая взятую со стола фляжку, спросил Сергей.
- Конечно, а ты как думал!
- А я никак не думал, могу налить, а могу и не наливать. А тебе, Иван, налить, будешь? - пододвигая одну из кружек ближе к Ивану, поинтересовался Сергей.
- А давай, наливай, - махнув рукой, громко произнёс Иван, как бы отрекаясь от данного им обета.
Налив всем и закрыв фляжку, Сергей, окинув взглядом стол, снова поинтересовался у Ивана:
-Слушай, тебе, наверное, нужно чем-то запить? А то эта штука крепкая. Ну, как хочешь, дело хозяйское, ты не ребёнок. Кстати, за что будем пить?
- А может лучше ни за что? - негромко, почти шепотом спросил Иван.
- Вообще-то, конечно, можно и ни за что, но я думаю, что в первую очередь мы выпьем за нашу встречу, - со слегка задумчивым видом произнёс Сергей. Но, немного подумав, снова обратился к Ивану: - Знаешь, а ты, наверное, прав, я понял, что ты имеешь в виду, - и, взяв со стола кружку, громко произнёс: - Давайте, действительно, выпьем за ничто!
Мне кажется, что совсем необязательно описывать, как пьют спиртные напитки после произнесённого тоста, но всё-таки хотелось бы немного остановиться на том, как это сделал Иван. С удивлением на лице посмотрев на наши, как эго бывает после первой пропущенной, перекошенные физиономии, он запрокинул голову назад и без глотательных движений вылил содержимое своей кружки себе в рот. После чего закрыл лицо ладонью и опустил голову вниз.
- Закуси, Иван, - подвигая миску с вермишелью и банку, в которой, как оказалось, была кабачковая икра, сказал Сергей.
- Ни к чему, - опустив руку от лица и сделав глубокий вздох, ответил
Иван,
- Ну, дело хозяйское, я подумал, что так будет лучше.
-Да нет, Серёга, лучше уже не будет, - как-то задумчиво и почти шёпотом ответил он.
- Не понял, что ты имеешь в виду? Что лучше не будет?
- Да всё, - так же негромко и с задумчивым видом на лице произнёс Иван и после небольшой паузы добавил: - Серёга, наливай ещё.
- Как скажешь, только будь аккуратней, это всё-таки спирт.
- Благодарю за заботу, но я знаю.
- Тебе тоже плеснуть?
- Давай немного.
- Ну, тогда придется и себе немного, как говорится, за компанию.
- Ты хочешь сказать, чтобы всё правильно было, - как-то, как мне показалось, лукаво посмотрев на Сергея, произнёс Иван.
- Конечно, а ты как думал, - отшучиваясь, ответил Сергей и, закрыв фляжку, кладя её обратно на стол, добавил. - Теперь, может быть, за встречу? Иван, ты что на это скажешь?
- Давай за встречу, я не против, - поднимая со стола кружку, ответил тот. Опустошив свои кружки, мы, дожидаясь, когда Иван разберется со своими мыслями и начнёт с нами вновь общаться, закурили по сигарете. Но не успели выкурить и половины, как Иван поднял голову, и молча посмотрел на нас, но, в отличие от того осоловевшего взгляда, который был у него в бане, на его глазах появились скупые мужские слёзы. И может быть, будь Сергей абсолютно трезвым, видя такое состояние Ивана, просто промолчал или, по крайней мере, попытался бы сменить тему, но принятая им доза уже начала действовать на его рассудок.
- Слушай, Иван, а может и не нужно ничего менять? Жизнь прекрасна, - очень спокойно и, вообще-то, ненавязчиво, произнёс он.
- Жизнь может быть и прекрасна, ну а смерть?
- А причём тут смерть, ты что, умирать собрался? Так ты вроде ещё не такой старый.
Не знаю и потому не могу сказать точно, что послужило поводом исповеди Ивана перед нами, но на мой взгляд поводом этому послужило, пусть очень короткое, но общение с людьми после долгих лет молчания и одиночества.
 Фактически меня давно уже нет, - глядя Сергею в глаза, негромко произнёс Иван.
- То есть как это нет? - не совсем понимая, о чём говорит Иван, спросил Сергей. - Почему нет?
- Давай ещё понемногу, - вместо ответа на вопрос Сергея, почти шепотом произнёс Иван.
- Как скажешь, - недолго думая, ответил Сергей, беря со стола и открывая фляжку.
- А ты будешь? - поинтересовался он у меня, когда налил Ивану.
- Давай, только самую малость.
Когда в кружки было налито, и Иван, взяв одну из них в руку, вполне спокойно, что поразило меня ещё больше, чем сам смысл слова, произнёс:
- Понимаешь, Серёга, я убил человека, и меня за это расстреляли.
Сергей видно хотел что-то спросить и уже открыл рот, но Иван, добавив слово «якобы», запрокинув голову, опустошил кружку.
- Ну, тогда давай тоже, - посмотрев на Ивана, обратился ко мне Сергеи и, бросив окурок к печке, повторил его действие, правда, в отличие от Ивана, сразу закусил.
Просидев минут пять, закрыв ладонью лицо, Иван поднял голову и ещё раз, глубоко вдохнув носом и резко выдохнув ртом, взял со стола ложку. Закусив для начала кабачковой икрой, а затем и вермишелью, он, немного помолчав, обратился к Сергею:
- Ну что, Серёга, рассказать вам, кто я такой?
- Знаешь, Иван, я мужик прямой и поэтому скажу тебе так. Если ты можешь, то будь любезен, не трави, как говорится, душу, а то мы уже давно свои головы ломаем над этим вопросом.
- Кубатурите, значит, - иронизируя, как мне показалось, негромко произнёс Иван.
- Ну, значит, так, - слегка призадумавшись, ответил ему Сергей.
- Понимаешь, Серёга, я не знаю, как мне начать.
- Ты начинай, как хочешь, это же, в конце концов, не допрос, а твоё личное желание, и пытать тебя за это дело никто не собирается, - подогретый спиртным, начал высказываться Сергей, и наверное, тем самым добавил последнюю каплю I переполненную бочку.
- Мое дело, Серёга, лежало у прокурора, а тут может быть только моё мление. Понял?! - неожиданно для нас взорвался Иван.
-Ты только не волнуйся, я тебя прекрасно понимаю, - пытаясь хотя бы немного снять психологическое напряжение Ивана, негромко произнёс Сергей.
- Да что ты можешь понять, - после этой фразы Иван замолчал, и на его глазах вновь появились слёзы.
- Может ещё налить? - предложил Сергей, не зная, что делать дальше. Да нет, Серёга, пока достаточно, - негромко и немного спокойней ответил Иван. А после непродолжительной паузы вытер ладонью слёзы и так же негромко произнёс: - Они стояли в комнате, когда я пришёл домой, не знаю почему, но в голове у меня всё закрутилось, я помню только то, что на коридоре, в шкафу взял нож, примерно такой же, как у тебя... Пришёл в себя я уже в камере, как мне сказали потом, что я трое суток сидел с остекленевшим взглядом и не на что не реагировал, а через несколько дней пришли ко мне два мужика, один сказал, что он врач, а другой был следователь. Сначала беседовал со мной врач, если конечно пару глупых вопросов можно назвать беседой. Потом он сказал второму, что со мной уже можно разговаривать и вот он мне первый сказал, что одного из этих двоих я убил... Сначала я не поверил, да мне и сейчас с большим трудом верится, что этого человека на белом свете нет, а тогда тем более... Меня потом в морг возили, тело показывали, я, говорят, после этого опять много дней был без сознания, - слегка ухмыльнувшись и немного помолчав, Иван продолжил свой рассказ: - Мне даже сначала показалось, что это опять эти двое приехали, когда увидел вас в первый раз здесь.
- А что, они сюда приезжали? - спросил у нашего друга Сергей.
- Да нет, кроме вас я здесь больше никого не видел. Просто что-то в башке, сам не знаю!
- Кстати, а когда ты нас заметил в первый раз? - опять поинтересовался Сергей.
Наверное, ожидая этого вопроса, Иван, не задумываясь ни на мгновенье, сказал:
- В тот же день, как вы приехали, я вас увидел, когда вы ещё по берегу шли, а я за вами до самой деревни лесом. И ещё там сидел, пока вы себе дом выбирали.
- А мы тебя...
- Это я тоже знаю, - перебил он Сергея.
- Слушай, а почему ты тогда от нас убегал? Или ты так всё это время и считал, что мы это те двое? - не удержался я, сгорая от любопытства.
 Нет, эта мысль покинула меня ещё по дороге в деревню, я ведь постоянно наблюдал за вами. Через несколько дней мне даже показалось, что у меня начались галлюцинации, это со мной уже бывало. Особенно первые годы они практически постоянно преследовали меня. Летом ещё можно по лесу побегать, а вот зимой... Во сне одни кошмары, глаза откроешь, они все вокруг тебя ходят, и бежать не куда... Потом, через несколько лет, до меня дошло, что я бегаю от самого себя, и мне стало немного полегче, а потом и совсем их не стало... Уже много лет меня ничего подобное не преследовало, а тут как раз вы... Больше всего я конечно испугался, что вы опять всё зиму по моему жилищу бродить будете, вот тут меня и заклинило. Всё пытался вас подальше отвести, чтобы моего жилища не нашли. Потом-то, конечно, до меня дошло, что вы настоящие, успокоился, а подойти боялся. Это когда вы жилище нашли, а потом ушли оттуда, вот я и стал успокаиваться.
- А почему ты там живёшь, когда здесь столько пустующих домов? Раньше-то они ещё лучше, наверное, были? Мы и то, видишь, какой домишко себе выбрали, правда нам в нём не зимовать, но всё-таки...
- Ну зачем ты перебиваешь? - повернувшись ко мне, сказал Сергей и вновь устремил свой взгляд на Ивана.
- Сначала я просто боялся, что придут люди и заберут меня туда, где я был, - после этих слов Иван немного помолчал, провёл ладонью по лицу сверху вниз и продолжил: - А туда попасть, не дай бог никому... Ну а потом привык, да и зимой там теплее, место мало, окон нет, ни где не поддувает, да ещё там у меня такая яма есть. Может, видели, когда ко мне лазили?
- Ну да, - кивнул головой Сергей.
- Вот туда листвы и травы накидаешь, а когда на улице очень холодно, то и по малому туда. Оно там преет, и оттуда, какое ни какое, но тепло идёт.
Конечно, это было и раньше, но теперь, когда я стал намного старше и иногда на досуге вспоминаю те несколько дней, когда Иван рассказывал нам свою историю, мурашки пробегают по всему моему телу, и какой-то неприятный ком подкатывает к горлу, но скорее даже не оттого, что он нам рассказывал, а как он это всё рассказывал. Для меня всегда было самым ужасным не то, что пережил человек а то, что он смог воспринять и рассказывать об этом, как о самых обыденных вещах. Иван, я вот смотрю на тебя и понять не могу. Мы сейчас сидим здесь, и ты разговариваешь с нами нормальным человеческим языком так, как будто все эти годы провёл среди людей.
- Понимаешь, Серёга, с первого же дня, как я попал в лес, то больше всего боялся забыть человеческую речь, даже не знаю почему, и поэтому я, как шизофреник, постоянно разговаривал с самим собой. Даже думал сначала, что благодаря этому чокнусь окончательно, но ничего, привык, ну а потом и галлюцинации перестал замечать. А самое интересное, - после этой фразы Иван задумчиво улыбнулся, а затем продолжил: - Вы, когда со мной начали разговаривать, а я ничего понять не могу, вроде отвечаю вам на все вопросы, а вы мне их снова задаёте. Потом до меня уже дошло, что я не вам, а сам себе отвечаю. А когда стал произносить слова вслух и услышал себя, тут мне опять не по себе стало, видно отвык самого себя слышать.
- Так ты поэтому и спрятался от нас?
- Да я, Серёга, скорей всего не от вас, а от самого себя опять прятался, а на душе всё равно кошки скребли. Если бы вы знали, мужики, как оно там наболело. Давай, Серёга, наливай ещё, - пододвинув кружку, он закрыл глаза рукой и, просидев в таком положении не больше минуты, провёл ладонью вниз по лицу. - Ну что, готово? - сделав глубокий вдох, спросил он у Сергея.
- Конечно, Иван, - ответил тот, пододвигая ему кружку. А затем налил мне и себе, закрыл фляжку и положил её обратно. - Ну что, вздрогнем? - сказал он, поднимая кружку со стола.
- Давай, Серёга, - поддержал его Иван и тут же опустошил свою кружку.
Когда мы сделали то же самое, и Сергей, закусив, достал сигареты, то Иван, слегка поморщившись, протянул руку.
- Ты разве куришь?! - подавая ему сигарету, полюбопытствовал Сергей. Ничего не ответив, Иван взял её губами и, прикурив вместе с нами, сделал глубокую затяжку. А затем, посмотрев поочерёдно на нас обоих и попытавшись выпустить дым изо рта, сильно закашлялся.
- Ну, Иван, ты совсем старик, - шутя произнёс Сергей, на что тот молча, но с утверждающей гримасой на лице, покачал головой.
Прокашлявшись, он сделал ещё одну попытку, но, получив аналогичный результат, он потушил сигарету, сбив пальцем уголёк. Положив её на стол и немного отдышавшись, он сиплым от кашля голосом произнёс:
- Не идёт уже, а на тюрьме курил.
После этих слов он снова закашлял, а прокашлявшись, глубоко вздохнув, продолжил:
- Когда одного в камеру смертников посадили, это после суда, сейчас даже не помню, или их кто-то из охранников принёс, или там уже были, но помню точно, что сигареты были «Прима» и ещё какие-то в голубой упаковке. Причём их было довольно-таки много и что самое интересное, вот, как сейчас помню, большая коробка спичек. Раньше, может знаете, такие были?
- Да они, Иван, и сейчас есть, хозяйственные называются, - поправил я нашего друга.
- Да, Сергей? - удивлённо, как маленький ребёнок, переспросил он.
- Ну что ты ему не веришь, что ли?
- Да нет, почему, просто я думал, что за эти годы многое изменилось, - Иван глазами показал на фирменные этикетки от продуктов.
- Конечно, Иван, многое изменилось за такой промежуток времени, но... - тут Сергей осёкся и, немного подумав, спросил: - Слушай, Иван! А вообще, сколько лет тебя уже там нету?
Задумавшись над этим вопросом, Иван снова закрыл глаза ладонью и, просидев так минут пять, поднял голову и в полголоса произнёс:
- Не знаю.
- Как это, совсем? - удивлённо переспросил его Сергей.
- Да нет, - задумавшись, начал Иван: - Я помню, что на тюрьме был около трёх лет, потому что считал дни. Было интересно, разумеется, по-своему, когда приговор приведут в исполнение, и сколько ещё осталось. А потом ко мне в камеру пришли трое мужчин в гражданской одежде, в таких тёмных костюмах. Одного-то я сразу узнал, это был тот врач, который приходил в первый раз, а двое других пришли в первый раз. Вот тут я и подумал, что это уже всё, потому что примерно знал, как это должно происходить. Зашли, спросили фамилию, имя, отчество и всё остальное, один даже зажигалку протянул, я как раз подкурить собирался, сигарету взял, а прикурить не успел, растерялся, когда они вошли. А когда прикурил, он зажигалку в карман ложит и говорит очень тактично, не как менты, меня это даже удивило: «Вы покурите, и потихоньку собирайтесь». И увидев, что я засуетился и начал собирать свои вещи, также спокойно добавил: «Да вы не торопитесь, спешить нам всё равно некуда». Вот тут меня сразу, как будто обухом по голове, ноги подкосились, как ватные, чуть не упал, один из них меня поддержал и помог присесть, а в голове одно - ну вот и всё. Вещи они вроде бы сами собрали, но я помню, что сам идти не мог, двое взяли меня под руки, а этот, который врач, взял мои вещи. В коридор вышли, он вперёд пошёл, а эти двое меня потихоньку ведут и чего-то объясняют, а у меня одно в голове, что сейчас куда-нибудь затолкнут и всё. И такое странное ощущение, что мы никуда не идём, а стоим на месте. Потом дверь открылась, и помню, яркий-яркий свет ослепил мне глаза, когда немного присмотрелся, понял, что на улицу вышли.
- Ну что, отошёл на свежем воздухе? Тогда пойдёмте дальше, - услышал я голос, а в голове опять закрутилось, тут что-то не то.
Пошли дальше, и подводят меня к машине скорой помощи:
- Ну что, поедем, - запомнил я последнюю фразу и, как будто провалился в бездну.
Глаза открыл и понять ничего не могу, лежу на кровати, на чистом белье, потолок белый, стены тоже, всё светлой краской покрашено. Вот только запах такой неприятный, - произнося эти слова, Иван даже поморщился. - По запаху я и сообразил, что в больницу попал, огляделся по сторонам, кроме меня никого нет, комната маленькая, на окне не решетки, а как их называют?
- Жалюзи, - поправил его Сергей.
- Да, да, жалюзи. Полежал, подумал, вроде живой, пошевелил руками, вроде всё нормально. Одеяло откинул, смотрю на мне чистое бельё одето, эти, как их, кальсоны и рубашка.
- Подштанники, - улыбнувшись, добавил Сергей.
Иван, посмотрев на него, тоже улыбнулся, и тут же продолжил:
 Да, да, подштанники и такая же рубашка. Встал я, подошёл к окну, а там через эти, как ты их назвал, жалюзи, кроме леса ничего не видно. К двери подошёл, даже как-то непривычно, обычная, просто покрашенная, железом не обитая и без глаза. Ну, в общем, никак в тюрьме, за ручку дёрнул - закрыто, а постучать почему-то побоялся. Хожу по комнате, кубатурю, ну, то есть думаю, сколько прошло времени, тут за дверью что-то щелкнуло, и она открылась. Входит мужчина в белом халате, приятной наружности, примерно ваших лет, и запах от него, как мне показалось, такой обалденный, а может, просто в отличие от этой вони, что в комнате была. Закрыв за собой двери, он вежливо поздоровался и поинтересовался моим самочувствием. Кстати, разговаривали эти люди намного вежливее, чем менты, и выслушивали очень внимательно. И если бы мне кто-нибудь сразу сказал, чем они занимаются, я бы не поверил. Потом он предложил мне присесть, когда я сел на кровать, он присел рядом и сказал, что хочет со мной побеседовать, конечно, если я ничего не имею против. Беседовали мы недолго, он только поинтересовался в общих чертах, что со мной произошло и если у меня какие-нибудь жалобы на здоровье или просьбы. Внимательно выслушав меня, он ответил на мой единственный вопрос, что я нахожусь в очень хорошей клинике и у меня будет всё прекрасно. Конечно, этот ответ слегка смутил меня, и, наверное, заметив это, он тут же поинтересовался, не хочу ли я покушать. После того, как я ответил ему, что поел бы с большим удовольствием, он ответил, чтобы я немного подождал, вышел за дверь, и там опять что-то щелкнуло. Прошло немного времени, когда снова раздался щелчок, дверь открылась, и он снова вошёл в комнату, держа в руке стул. Прикрыв за собой дверь, он подошёл к окну и поставил его неподалёку от кровати.
- Сейчас принесут, - сказал он, присаживаясь напротив меня.
Не прошло и минуты после его слов, как дверь открылась, и в комнату вошёл ещё один мужчина, примерно такого же возраста, только он был повыше ростом и довольно-таки худощавый. Перед собой он катил небольшой столик на колесиках, но не такой, как обычно бывают в больницах.
- Давай, сюда поставь, - сказал он вошедшему, вставая со стула, и затем, обращаясь ко мне, сказал: - Присаживайся на стул, тебе удобней будет. А я пока на кровати посижу, - добавил он.
Я сел на стул, и ко мне пододвинули столик. Или тогда просто после тюрьмы, но мне показалось, что в отличие от кабака, там не хватало только спиртного, да и посуда была несколько попроще. Пожелав мне приятного аппетита, он, как бы спохватившись, добавил:
- Да, я забыл тебе представиться, меня зовут Александр Иванович, а можешь называть меня просто Саша или Иванович. В-общем, как тебе будет удобней, так и называй.
Да, я, наверное, теперь до конца жизни буду помнить эту рожу. Фашист в белом халате!
- А ты пока можешь идти, когда нужно будет, я тебя позову, - обратился он ко второму, который принёс еду.
Когда тот вышел и прикрыл за собой дверь, он поинтересовался у меня качеством пищи и, получив от меня ответ, сказал, что так кормить будут постоянно. Подождав, пока я поем, он поднялся на ноги и, спросив у меня, курю я или нет, подошёл ко мне.
- Ну, тогда давай перекурим, - сказал он, достав из кармана халата пачку каких-то импортных сигарет, и протянул её мне.
- Знаете, мужики, даже как то странно, вот сколько лет уже прошло, а я, особенно в первое время своей жизни там, помню так отчётливо, как будто это было вчера. Ну, разве только за исключением маленьких деталей. Вот, например, как назывались сигареты? Помню, что были импортные, а как назывались, вот хоть убей, не помню. Ну вот, что было потом, пожалуй, уже наоборот, только маленькие фрагменты, да и то, как через мокрое стекло.
- А что было потом?
- Не гони коней, Серёга, плесни лучше ещё медицинского.
- Как скажешь, тебе тоже наливать? - спросил Сергей, открывая фляжку.
- Так на чём я там остановился? - поинтересовался Иван, когда отдышался от принятой дозы.
- По-моему, на сигаретах, - заметил я ему.
- Ты прав, - качнув головой, уже слегка потеряв координацию движений, произнёс он и, хлопнув себя ладонью по лбу, продолжил: - Похоже, я уже тёплый, значит о сигаретах, а ну да, взял я у него из пачки сигарету, он достал себе, положил пачку в карман. «Один момент», - сказал он и, присев на корточки, достал из-под столика пепельницу и спички. «Ну что, будем культурными людьми?» - поставив пепельницу на край столика, и, поднимаясь на ноги, сказал он, а затем зажёг спичку и поднёс её к моему лицу. В тот первый раз я не придал этому никакого значения, приняв это за чистую случайность. Но случайность не может повторяться каждый день, методично и не по одному разу на день, и это насторожило меня. С одной стороны это пустяк, когда, давая тебе прикурить, для начала поводят горящей спичкой напротив твоего лица, а потом уже дадут подкурить. Пару дней ещё терпимо, но потом появляется такое дикое желание дать ему по морде. И, наверное, продлись это ещё день-другой, то даже страх перед неизвестностью не удержал бы меня от этого. Но, к счастью, правда, не знаю, к моему или же к Сашиному, но этот номер у него затянулся ненадолго. И, что интересно, все эти перекуры сопровождались двумя-тремя вопросами, да и то, очень банальными. Например, давно ли я курю или кем я работал, правда, раза два он интересовался, как я отношусь к своей жизни и к тому, что со мной произошло. Скорей всего, он проверял моё психологическое состояние, потому что прошло не так уж много времени, как в комнату принесли небольшой столик и стали на нём оставлять мне пепельницу, сигареты, спички. Немного спустя мне даже стали оставлять чашку чая или кофе. По моему желанию, Саша практически перестал приходить в комнату, я ему сказал, что мне легче, когда я один. Периодически он, конечно, заглядывал ко мне, но буквально на пару минут, чтобы поинтересоваться моим самочувствием и настроением. А в основном, в комнате появлялся только Дима, оказалось, что так зовут того второго, который приносил мне обед. Но, по-моему, он был такой же сволочью, как и все остальные в этой долбанной клинике, хотя и прикидывался безвинной шестёрой. Он приносил мне завтрак, обед и ужин, причём не по расписанию, как на тюрьме, а сначала заходил и спрашивал у меня, буду я кушать или нет. Он так же приносил сигареты, по надобности чай или кофе, если было надо, то приносил булочку или пирожное, ну, и когда было нужно, приносил чистое бельё, чтобы переодеться.
- А тебя хоть в баню-то водили? - поинтересовался я у нашего друга.
- А я что, не рассказывал? - удивлённо спросил он, поочерёдно посмотрев на нас, и, когда Сергей сказал, что нет, он почесал голову, согнув пальцы руки, и произнёс: - Странно... А мне показалось, что я уже говорил. Значит так, стены серые, вот я и не к чему, а там дверь такая была... Знаешь, наверное, в стену задвигается? Вот там и туалет, и душ был, сначала тоже только по нужде открывали, ну а потом тоже пользовался, когда хотел, хоть днём, хоть ночью. Предлагали, если мне надо, любую литературу и письменные принадлежности, но писать мне уже было не кому, да и ушло бы писаное за стены клиники? А читать, так мне совсем было не до этого, в голове было только одна мысль, что будет дальше, и для чего меня держат? Вы меня, наверное, понимаете? Когда несколько лет ждешь, что тебя ждёт самое худшее, что за совершённое тобой не возможно ждать ни каких благ... И когда ты постоянно думаешь, что тебя сейчас затолкнут в маленькую тёмную комнату с цементными стенами, земляным полом, и влепят тебе пулю в затылок, а вместо этого тебя привозят чуть не на курорт, то какие мысли могут быть в твоей голове? И так длилось примерно месяц, а может быть и больше, точно и сказать не могу. После того, как я позавтракал и прилёг на кровать, в комнате, после обычного щелчка за дверью, появился Саша. Как всегда, для начала поинтересовавшись моим самочувствием и настроением, он, присев на край кровати, сказал мне, что у него есть для меня сюрприз. После этих слов во мне стало происходить что-то необъяснимое, страх не страх, волнение не волнение, скорей нечто среднее между двумя этими состояниями.
- Подожди немного, через пару минут всё узнаешь, - сказал он, наверное, заметив, что со мной что-то происходит.
И действительно, через несколько минут в комнату вошёл Дима, держа в руках верхнюю одежду.
- Ну что, вставай, одевайся, пойдём погуляем,-сказал Саша, поднявшись на ноги и направляясь к выходу. - Дима тебе поможет, а я сейчас приду, - обернувшись около самой двери, добавил он и тут же исчез за ней.
Но, что для меня было странно, одежда была не такая, как бывает в больницах, и тем более не тюремной, какой-то прямо спецкостюм для этой клиники. Не успел я полностью одеться, как в комнату снова вошёл Саша, только теперь, вместо белого халата, на нём был длинный тёмный плащ и широкополая шляпа, такого же цвета. В этой одежде он чем-то был похож на шпиона из фильма, правда, не помню сейчас, как он назывался.
- Ну что, готов? Тогда пошли, - сказал он, когда я уже застёгивал так называемый пиджак. - Ну, пойдём, - выходя из комнаты и оглянувшись в мою сторону, повторил он.
Поначалу я даже немножко замешкался, это, наверное, от неожиданности, но всё же последовал за ним. Когда мы вышли из дверей, то сразу оказались в небольшом, хорошо освещенном коридоре, который мне сразу напомнил тюрьму, разница была лишь в хорошем освещении и аккуратно покрашенных стенах. Но зато кажущиеся изнутри простые деревянные двери, снаружи были хорошо укреплены массивной железной решеткой. И более хитрыми, хотя выглядевшими намного аккуратней, чем в тюрьме, замками, звук от которых мне и приходилось слышать перед каждым визитом Саши или Димы.
По коридору мы шли недолго, подойдя к большой, обитой тёмной кожей двери, Саша открыл её и пропустил меня вперёд. Войдя туда, мы оказались в довольно-таки просторном тамбуре. Оставив за собой несколько невысоких ступенек, и, открыв следующую дверь, мы оказались на улице. Поначалу я даже остолбенел, опьянённый свежим воздухом, и не знаю, сколько бы продолжалось это моё состояние, но Саша, положив мне руку на плечо, не громко произнёс: «Пойдём, по лесу прогуляемся, хоть ноги немного разомнешь». Мы спустились с крыльца и, не торопясь, пошли по дорожке, засыпанной речной галькой. И тут до меня дошло, что здесь я нахожусь уже довольно-таки долго. Когда меня увозили из тюрьмы, было ещё полно снега, а тут, хоть и было ещё весьма прохладно, но земля уже полностью освободилось от него. Идя по дорожке, которая уходила в лес, я вдруг обратил внимание на то, что кроме нас, на улице так же, как и в коридоре, никого не было. И в голове у меня снова появились нездоровые мысли, конечно, о том, что мне влепят пулю в лоб, я уже не думал, решив, что это они могли сделать намного раньше и проще, но зачем меня сюда привезли, зачем на меня такие затраты, уход, эта прогулка и вообще, куда мы идём и зачем мы идём? Прошли мы уже порядочное расстояние, когда Саша начал разговор на отвлечённые для меня темы. Например, нравится ли мне гулять по весеннему лесу, или что я вспоминаю, гуляя по этому лесу. Так мы прошли примерно ещё столько же, и мне уже стало казаться, что этому лесу нет конца, а если и есть, то это ничто иное, как свобода. Как будто читая мои мысли и, желая намекнуть, что об этом думать просто бесполезно, Саша свернул с дорожки и направился в глубь леса. Решив, что он пошёл по нужде, я остался стоять на месте, рассматривая набухающие почки деревьев.
- Ты чего остановился? Иди сюда, - крикнул он, скрывшись за густой лапой ели.
Пройдя в том же направлении примерно метров десять от дорожки, я увидел его, рассматривающего небольшой кустик. Когда я подошёл ближе, то он, обломив тоненькую веточку с куста, направился дальше. Пройдя за ним ещё несколько метров, смотря себе под ноги и удивляясь тому, что под ногами было слишком сухо для данного времени года, чуть не наткнувшись на остановившегося передо мной Сашу, я поднял голову. Пробежав взглядом снизу вверх по тёмному плащу, я посмотрел через его плечо вперёд и, сквозь поредевшую заросль леса, увидел кусок стены из белого кирпича. Появившееся желание выяснить её высоту подтолкнуло меня вперёд, но Саша тут же остановил меня:
- Дальше нельзя! - резко произнёс он, преграждая мне путь рукой и переводя свой взгляд на землю.
Посмотрев сначала на него, я перевёл свой взгляд в ту же сторону, отыскивая то место, куда смотрел Саша. И тут я вдруг увидел странную металлическую конструкцию, проложенную вдоль стены. Металлические бруски, напоминающие железнодорожные рельсы, уложенные примерно через одну друг от друга, и отступающие от стены метров на шесть. На первый взгляд ничего особенного они собой не представляли, но когда Саша бросил туда отломанную от куста ветку, у меня внутри снова появилось ощущение страха. Находясь ещё в воздухе, ветка начала дымится, а когда упала на эту конструкцию, то тут же превратилась в пепел. Но, видно посчитав эту демонстрацию малоубедительной, Саша достал из кармана плаща монетку и, подкинув её пару раз на ладони, запустил вслед за веткой. Ещё в воздухе монета начала искрить, а, упав на одну из этих балок, расплавилась, как маленький кусочек льда на хорошо протопленной печке, и буквально тут же испарилась, как вода.
- Так что, будь аккуратней, когда будешь гулять один, - посмотрев на меня, сказал Саша и направился обратно к дорожке.
- То есть, как это один? - переспросил я его, когда мы снова оказались на дорожке.
- Да очень просто, чувствуешь ты себя не так уж и плохо, в этих ситуациях, как правило, бывает совсем наоборот. Дурных мыслей у тебя нет, а бежать отсюда, как ты теперь понимаешь, просто невозможно. А для прогулок тут места предостаточно, это не тюрьма, мы с тобой сегодня только десятую часть прошли, а ты уже весь устал.
Чем больше я общался с этим человекам, тем больше мне казалось, что от него невозможно ничего скрыть, что видя меня насквозь, он задавал свои вопросы чисто для того, чтобы проверить мою реакцию.
- Ну что, пойдём потихоньку обратно? - спросил он и достал из кармана плаща пачку сигарет.
Предложив сначала мне, а затем взял сам и, убрав сигареты, достал из другого кармана спички. Но на этот раз, давая мне подкурить, он больше не проделывал таких шуток, как в комнате. На обратном пути я всё-таки поинтересовался у него, зачем меня привезли, и как долго я буду находиться в этой клинике.
- Ну, как тебе сказать, - слегка замешкался он и после короткой паузы продолжил: - Конечно же, я знал, что ты меня об этом спросишь, только не думал, что прямо сейчас. Ну, сколько ты здесь пробудешь, честно говоря, я не знаю, но думаю, что здесь тебе не хуже, чем в тюрьме.
- Не согласиться с тобой я, конечно, не могу. Но меня интересует ещё один вопрос, можно?
- Да пожалуйста, если, конечно, это в моей компетенции, - ответил Саша и сделал затяжку.
Упоминать о таких вещах, вы сами мужики, понимаете, но, как говорится, проглотив комок, сдавивший горло, я всё-таки спросил, когда приведут в исполнение приговор. Немного помолчав и внимательно посмотрев на меня, со спокойным выражением на лице, Саша произнёс по стогам: «Ни-ког-да», что ошарашило меня ещё больше, чем если бы мне назвали конкретную дату. Придя немного в себя после услышанного, я попытался выяснить у него, почему он так говорит. Но кроме как отвечать на этот вопрос я не имею права, я больше ничего не услышал. А когда после долгого молчания, я сделал ещё одну попытку, то мне сказали, что в моём положении терять всё равно уже нечего. Наверное, в нашей жизни мы слишком сильно привыкаем к подобным предупреждениям, и инстинкт самосохранения в нас срабатывает уже чисто автоматически. И поэтому выяснить что-либо дальше у меня уже не было никакого желания. Когда уже подходили к так называемой клинике, то я обратил внимание, на своё новое жилищеМ1ередо мной на фоне ещё тёмного весеннего леса, стоял большой особняк белого цвета, своим видом напоминая постройку девятнадцатого века. Помимо того подъезда, из которого мы вышли, на фасаде этого особняка было ещё два. Один из них, по-видимому, был парадный, с большим крыльцом, украшенным массивными мраморными перилами и такими же колоннами. А второй был точно такой же, как и тот, из которого мы вышли, только он был расположен на противоположной стороне фасада.
- Когда-то здесь граф жил, а теперь вот мы обитаем. Может быть, когда- нибудь ограду увидишь, она с той стороны кирпичной стены, шикарные были времена, там одна ограда чего стоит, - прервал наше молчание на обратном пути Саша.
- Да ничего, я о таком даже не мечтал.
- Ты много о чём не мечтал, о том, что увидишь, - как-то загадочно произнёс он.
- Ты сказал, что теперь тут обитаем мы, это в таком доме только трое человек живёт?
- Ну почему трое, тут много народу живёт.
- А почему я никого не вижу?
- У тебя ещё всё впереди, не торопи события.
Мы уже поднимались на крыльцо, и поэтому, после этих слов, он открыл дверь и пропустил меня вперёд. До комнаты дошли мы молча, только зайдя в неё, Саша снова прервал молчание, поинтересовавшись, оставить мне костюм в комнате или нет.
- А как я буду выходить на прогулку, ведь двери наверняка будут закрыты?
- Тебе стоит только постучать или заранее предупредить Диму. Кстати, костюм всё-таки лучше тебе здесь оставить, чтобы не создавать лишних движений. То есть захотел погулять, надел костюм, постучал, и Дима тебя сразу выпустит на улицу. Раздевайся, а то в комнате тепло, и тебе в одежде будет жарко, а я сейчас подойду, - сказал он мне и тут же вышел за дверь.
Но отсутствовал недолго, не успел я снять пиджак, как дверь открылась, и он вошёл в комнату вместе с Димой. В одной руке у него была вешалка, такая круглая, что на пол ставят, вы меня, наверное, поняли. Да, а во второй эти, как их называю, тьфу ты чёрт, ну, одежду на них ещё вешают?
- Плечики, наверное? - подсказал ему Сергей, прикуривая сигарету.
-  Да, да, плечики.
Поставил вешалку к стене, между дверями на улицу и дверями в туалет.
- Тебе обед сейчас принести или попозже? - спросил он, повесив на неё плечики.
- Можно и сейчас, мне всё равно.
- Тогда я сейчас принесу, - сказал он и вышел из комнаты.
Саша, оставаясь стоять на прежнем месте, достал из кармана сигарету, но только он начал её прикуривать, как в комнату снова вошёл Дима, катя перед собой тележку с обедом. У меня даже появилось ощущение, что она, уже давно готовая, стояла в соседней комнате.
- Ну ладно, пойду я тоже пообедаю, а тебе приятного аппетита, - выпуская дым изо рта, сказал Саша и направился к выходу. - А да, если ещё погулять захочешь, Диме скажи, он тебя выпустит, - закончив последнюю фразу, он быстро исчез за дверью.
Дима, расставив на столике обед, удалился почти вслед за ним, как всегда, заперев за собой двери. Наверное, прогулка сделала своё обычное дело, голова кружилась, как будто водки выпил, а аппетит был таким, что я глазами съел бы целого барана или кабана. Но на самом деле мне вполне хватило того, что было на столе, а когда я одолел последнее блюдо, у меня осталось только одно желание, это лечь спать. Не могу сказать точно, сколько тогда я пробыл в состоянии сна, но, когда проснулся, на столике, вместо оставленной мною грязной посуды, стояла чашка кофе и рядом на тарелочке лежало несколько пирожен. По- видимому, Дима принёс это незадолго до того, как я проснулся, так как кофе ещё был довольно-таки горячим. Первую ночь после этих событий я так и не смог уснуть, вспоминая привидевшийся мне в тот вечер сон. Потом такие сны стали мне снится всё чаще и чаще. И хотя Саша постоянно интересовался впечатлением от прогулок и о том состоянии, которое у меня наступало после этих прогулок, я долгое время так и не решался рассказать ему о снах. Ведь ещё на тюрьме, а потом уже и в клинике, меня беспокоили одни кошмарные сны, но после того, как меня начали выводить на прогулки... Наверное, что-то перевернулось в моём мозгу, с каждым днём я всё больше и больше во снах погружался в ту, свою прошлую жизнь. Не знаю, замечали ли они какие-нибудь изменения в моём внешнем виде, но для меня в первое время всё снова перевернулось с ног на голову. Для меня было очень мучительно разбираться, что же реальней в моей жизни, сны, погружающие меня в далёкое прошлое, или все это, что окружало меня наяву. Но потом Саша стал замечать, или просто дал 4 мне понять, что скрывать от него ничего не нужно, ибо, затая проблему в себе, я усугубляю своё состояние. Не знаю, что сдерживало меня от этого, но сразу раскрыться перед этим человеком я не мог, но, в конце концов, это произошло даже неожиданно для самого себя. По-видимому, эмоции и новые впечатления переполнили мой рассудок, и сдерживать всё это в себе дальше я уже не мог. Внимательно выслушав меня и немного помолчав, Саша произнёс, как бы размышляя вслух:
- Ну что, так оно и должно было быть, я этого ждал.
Когда я поинтересовался, что именно он имеет в виду, он тут же попытался уйти от конкретного ответа, сказав только, что мне этого не понять. Ещё немного помолчав после нашего разговора, он встал и, попросив меня подождать минуту, вышел за дверь. Отсутствовал он действительно не долго и, когда вернулся, то снова, присев к столику, сказал:
- Сейчас нам Дима кофе принесёт, и я тебе кое-что объясню.
Дима, как всегда не заставил себя долго ждать, и буквально через пару минут две чашечки кофе уже стояли на столике. Когда Дима, выполнив свою работу, удалился из комнаты, Саша, беря со столика чашку с кофе, очень отчётливо, но в тоже время негромко произнёс:
- Буду с тобой, насколько это можно, откровенен, - и, сделав несколько глотков, продолжил: - Понимаешь, ты уже не первый и не последний, как я думаю, пациент нашей клиники. И поэтому я уже примерно знаю, что и как может происходить с тобой, ну, конечно, не считая маленьких плюсов и минусов. Про себя я тебе много рассказывать не буду, скажу только, что я врач-психиатр, и пишу кандидатскую, ты ведь человек не глупый, и я думаю, что меня понял. Ты пей, пей кофе, а то совсем остынет, - сказал он и, сделав очередной глоток, продолжил: - Кое-что я планировал на осень, но, если твои сны будут продолжать беспокоить тебя, то это придется начать намного раньше. Ты только больше не старайся удерживать всё в себе, чем больше ты мне будешь рассказывать о своём состоянии, тем легче будешь себя чувствовать. Ты ведь знаешь, мы, врачи несём людям только добро, правда, иногда наши действия бывают весьма жестоки.
Шло время, но после нашего разговора всё оставалось по-прежнему, я также пил, ел, ходил гулять, и также не встречал ни одной живой души. Всё также вечерами я часами простаивал под душем и практически уже стал забывать о нашей беседе с Сашей. Конечно, он периодически заходил ко мне, но только лишь для того, чтобы поинтересоваться моим самочувствием и настроеньем.
Но в один прекрасный вечер, что удивило меня больше всего, так как Саша обычно заходил ко мне только днём, на нём не было привычного белого халата, что тоже очень сильно бросилось мне в глаза. Строгий темно-серый костюм, белая рубашка с накрахмаленным воротничком и почему-то тоже очень хорошо запомнил, что у него на шее был не обычный галстук, а бабочка.
- Ты сегодня уже поужинал? - спросил он, присев на стул и закурив сигарету.
- Да нет, сначала не хотелось, а сейчас вот не успел, ты пришёл, - так и не понимая, что происходит, ответил я, при этом, продолжая одеваться.
- Ну вот и прекрасно, сегодня ты будешь ужинать ни один, - как-то загадочно произнёс он, медленно выпуская дым изо рта. Дождавшись, когда я застегну последнюю пуговицу на так называемом пиджаке, он громко и отчётливо спросил: - Ну что, готов? - и, затушив окурок в пепельнице, встал со стула. Когда мы вышли из комнаты, Саша, пропустив меня немного вперёд, прикрыл дверь: - Нам сюда, - сказал он и не торопясь пошёл по коридору в противоположном направлении от дверей, выходящих на улицу. Дойдя до небольшой двери, которая находилась в самом конце коридора, он открыл её, и снова пропустил меня вперёд. - Проходи смелее,-услышал я голос Саши, когда очутился в помещении, по обстановке напоминающее собой гостиную обычной городской квартиры.
В комнате было ещё двое мужчин, зайдя за мной, Саша представил меня этим двоим. Что интересно, я так больше и не мог вспомнить их имена, хотя пытался это сделать неоднократно. Но дело даже не в этом, после того, как нас представили друг другу, меня пригласили за небольшой, хорошо накрытый стол. Привыкший за это время обитания в клинике к шикарной пище, меня удивило только то, что на столе присутствовали спиртные напитки. Когда я расположился вместе с ними за столом, то один из присутствующих, протянув руку к стоящим на столе бутылкам, поинтересовался у меня, какое спиртное я больше предпочитаю. От в такого вопроса я даже растерялся, не зная, что на это ответить.
- Ничего страшного, ты же не в тюрьме находишься. Тут можно немного и выпить, - заметив моё смущение, произнёс Саша, накладывая себе в тарелку закуску.
Выбор спиртного на столе был, конечно, большой, но я, как вы понимаете, отдал предпочтение любимому русскому напитку. Ну, сначала, как это полагается, выпили за знакомство. Сегодня мне даже не по себе стало, когда предложили выпить за встречу. Даже как-то невольно в голове прокрутился тот самый день. Вот я вам и предложил выпить не за что. Может тогда оттого, что я долго не потреблял спиртного, хотя и сейчас перерыв получился немаленький. А может, и от постоянного напряжения? Но развезло меня намного быстрее, чем сегодня. Помню ещё только то, что в конце этого ужина кто-то из присутствующих предложил посмотреть кино. И хотя я был уже изрядно пьян, но это мне хорошо запомнилось. Вроде бы на вид они были приличные люди, но когда включили аппарат, меня поразило их поведение при виде, как любят выражаться люди их круга, людей в непристойном виде, а попросту сказать, при виде порнухи. Конечно, я не исключаю возможности, что они просто пытались воздействовать на меня психологически, чтобы получить необходимые им результаты, но лично мне тогда было не до этого. Не знаю, что я сделал бы ещё, но последнее, что я помню, это один из присутствующих протянул мне рюмку и попросил меня успокоится. Не помню, допил я её или нет, но очнулся я уже у себя в комнате, лёжа под одеялом в нижнем белье. Состояние жуткое, не знаешь, куда себя деть и чем заняться. Конечно, это всё повторялось ещё не один раз, но этот день я запомнил отчётливее всех, скинув с себя одеяло и сев на кровати, я начал оглядывать комнату. В голове крутится опять только одна мысль, как я сюда попал и что я тут делаю. Такое ощущение, что я эту комнату вижу в первый раз. А когда мой взгляд дошёл до столика, я обнаружил на нём высокий стакан, наполненный каким-то соком. Жажда мучила меня так, что я даже не разобрался, что там было налито, как водку залпом выпил. Вскоре состояние стало улучшаться, я уже немного стал приходить в себя, как вдруг раздался знакомый щелчок, и в дверях появился Саша, уже в привычном для меня белом халате.
- Да, батенька, перекушали мы вчера, ну ничего, бывает. Как самочувствие? - поинтересовался он, подходя ближе к кровати. Когда я рассказал ему о своём состоянии, он достал из кармана халата небольшую коробочку и выну оттуда шприц. - Сейчас будет ещё легче, - сказал он, протирая мне плечо ватным тампоном, который достал оттуда же.
Затем, сделав мне укол, надо отдать ему должное, это он делал мастерски, присел на стул и стал внимательно смотреть на меня, убрав шприц в обратном порядке и выкинув ватку в пепельницу.
- Да, не слабо ты сегодня поспал, - посмотрев на часы, улыбнувшись, сказал он, а затем достал из кармана пачку сигарет. И когда достал из неё одну, я машинально протянул за ней руку. - А тебе пока не стоит, пусть укол немного усвоится и начнёт действовать. Но вот душ тебе принять, и желательно прохладный, это не помешает.
Желая избежать лишних мучений, я поднялся с кровати и тут же прибегнул к его совету.
 А как на счёт покушать? - спросил он, когда я уже подходил к дверям душевой. Когда я ответил ему, что поем попозже, он добавил: - Ну, тогда иди мойся, а я скажу Диме, что бы принес тебе свежее белье, а на счёт ужина скажешь ему сам. Ну а мы с тобой сегодня больше не увидимся, так что, до завтра, - посмотрев на часы, сказал он, а после того, как затушил окурок в пепельнице, встал со стула и быстро вышел из комнаты. Уже закрывая дверь, он, наверное, вспомнил, что забыл сказать и, приоткрыв её, снова обратился ко мне: - Да, если захочешь погулять, скажешь Диме, он тебя выпустит. Конечно, на счёт душа, он, как и во многих других вопросах, оказался абсолютно прав. Не зная до этого, куда себя деть, я, как будто бы после долгого пути по зимней ночной дороге, очутился в мягкой и тёплой постели, из которой больше никуда не хотелось выползать. Но самое интересное было тогда, конечно, не то состояние, в которое я погрузился, а то, что когда я закрыл глаза, то очень отчётливо, как наяву, увидел своё детство и своих родителей, что сидим мы за столом, обедаем, и отец мне читает какую-то нотацию. Но при этом его лицо очень доброе, и он почему-то улыбается. Не знаю, сколько я пробыл в таком состоянии, но очнулся я после того, как в комнату, в которой мы находились, вошла моя покойная бабушка и положила мне руку на голову. Сказала, «ой, беды ты натворил, сынок», и тут же исчезла, не сходя с места. Первое время, когда я открыл глаза, меня снова посетило то чувство, которое было у меня в тот момент, когда я только проснулся, но на этот раз оно прошло довольно-таки быстро. Закрыв воду и вытеревшись полотенцем, я вышел из душа, на столе уже стоя ужин, а на кровати лежало свежее бельё. Выкурив сигарету и надев чистое бельё, я сел за стол для того, чтобы поужинать. Но, как только я приступил к еде, в дверях раздался щелчок, и в комнате появился Дима. Увидев, что я только что приступил к ужину, Дима прикрыл дверь и стал ждать, когда я покончу с ужином. Будучи, как говорят в тюрьме, «шестёркой», он всегда в таких случаях молча дожидался следующей просьбы. Вот и на этот раз, дождавшись, когда я проглочу последний кусок, он поинтересовался у меня, что я буду пить и не нужно ли ещё чего-нибудь принести. Услышав от меня, что я не прочь выпить чашечку кофе и съесть небольшую пироженку, Дима мгновенно собрал со стола посуду, и тут же исчез за дверью, прикрыв её за собой. Но на этот раз мне показалось странным то, что после того, как дверь за Димой закрылась, я не услышал привычного для меня щелчка. И если сразу я просто не обратил на это никакого внимания, то уже потом, когда лег спать, я долго думал, было ли это чистой случайностью, или всё-таки так было задумано. Не знаю, что мне взбрело в голову, но когда снова появился Дима, я сказал ему, что кофе выпил бы попозже, а сейчас, если есть такая возможность, мне бы хотелось прогуляться по улице. Восприняв это, как должное, он сказал мне, что я могу одеваться, а чтобы не остыл кофе, он принесёт его после того, как я вернусь с прогулки. С этими словами он удалился из комнаты и появился в ней только после того, как я был полностью готов к прогулке. Провожая меня на улицу, он только сказал одно, что на улице уже поздний вечер, и мне не стоит далеко удаляться от клиники. Но, правда, ещё добавил, когда я был уже на улице, что не в здание, не в мою комнату, двери будут не закрыты. Следуя Диминому совету, я решил не ходить в лес, так как на улице было уже действительно темно, а пройти по аллее, окружавшей его. И хотя светильники вдоль неё довольно-таки тускло светили, но это всё-таки было намного приятней, чем блуждать по вечернему лесу впотьмах. Достав из кармана пачку сигарет, взятую со столика при выходе, я прикурил, выйдя на крыльцо, и медленным шагом пошёл по аллее.
В особняке было много окон, но свет горел только в двух или трёх, точно не помню. Не знаю почему, но я снова вспомнил о том, что мне привиделось, когда я стоял под душем. И было такое ощущение, что я действительно только сейчас пришел оттуда, минуя всё, что было в этом промежутке времени. Находясь в таком состоянии, я даже не заметил, как оказался с задней части особняка, с той стороны аллеи, на которой не было освещения. Но в полумраке я всё-таки разглядел, что задняя стенка чем-то отличается от всех остальных. Я подошёл ближе и действительно, от остальных стен дома эта отличалась тем, что была выложена из современного кирпича, И если само старое здание напоминало собой букву «П», то эта глухая стена делала из всего здания некий квадрат. Пройдя вдоль стены до самого конца и, убедившись в том, что она полностью глухая, я снова вышел на аллею и направился по другую сторону особняка к своему жилищу. Беспрепятственно зайдя к себе в комнату, так как двери на этот раз не были заперты, я начал раздеваться. Но, успев снять только пиджак, как в комнате снова появился Дима, интересуясь у меня, когда подать кофе, прямо сейчас или немного позже. Переодевшись и выпив принесённый Димой кофе, я выкурил сигарету, и тут же лег спать. Не смотря на то, что днём я спал очень долго, уснул в буквальном смысле этого слова тут же. И опять я вернулся в своё детство, только на это раз я долго брёл по какому-то лесу, сам не понимая зачем и куда я иду. И опять мой сон прервался на том, что вышел я на какую-то поляну, вроде бы как заблудился, и снова появилась, как бы не откуда, моя покойная бабушка, и говорит мне «Ой, мученья ждут тебя, внучек, за то, что ты беды натворил». И хочу я подойти к ней ближе, чтобы спросить, какие мучения меня ждут, вроде иду, иду к ней, а расстояние между нами всё таким же остаётся. А потом вроде бы и ближе подошёл, а она, как стояла, так и исчезла. На этом проснулся, и снова такое состояние, как будто мне чем-то тяжёлым по голове ударили, снова разобраться не могу, где сон, где явь, сел на кровати, закурил. Но не успел я сделать пару затяжек, как щелкнул замок, дверь открылась, и в комнату вошёл Саша. Пожелав мне доброго утра, он подошёл ближе и, присев на стул, закурил со мной, как он тогда выразился, за компанию. Наверное, мой внешний вид соответствовал моему внутреннему состоянию, потому что, как он только закурил, то тут же стал расспрашивать меня, как я спал, что видел во сне, о чём я думаю в данный момент, и так далее.
Внимательно выслушав всё, что я ему сказал, он задумался и, просидев так минут пять, снова обратился ко мне. Поинтересовался, не раздражает ли это всё меня, и когда я ответил, что нет, и мне даже интересно наедине с самим собой разбираться, что есть сон, а что есть явь, он громко произнёс, как бы размышляя вслух:
- Ну, тогда мы ещё немного подождем.
А затем, уже более громко и отчётливо, обратился ко мне:
- Ну ладно, тогда давай, пока разбирайся с самим собой, но если тебя будут беспокоить твои сны, и ты начнёшь нервничать, то сразу говори мне или Диме.
А затем, задав мне традиционный вопрос по поводу потребляемой пищи и получив на него соответствующий ответ, попрощавшись, ушёл. Не знаю, что произошло со мной дальше, но в моей голове появились новые мысли, например, по поводу дверей, которые перестали закрывать, или той стены на задней части особняка.
Но подобные видения у меня вскоре прекратились, конечно, ещё может раза два или три они меня посещали, но, думая абсолютно о другом, я не придал этому большого значения. Раза два я, конечно, пробовал интересоваться вопросами, которые не выходили у меня из головы, на что Дима просто молча вышел из комнаты, а Саша посоветовал мне не забивать голову лишними проблемами. И, в виде шутки, напомнил мне начало той нравоучительной поговорки, в которой говорится, что кто много знает, то мало... Я даже пытался сделать самовольную вылазку из комнаты, имея желание хотя бы чуть-чуть, но побольше узнать о своём новом месте обитания или, по крайней мере, выяснить, что за соседи окружают меня, но не успел я сделать и двух шагов, выйдя из своей комнаты, как в коридоре появился Дима. Выйдя из тех дверей, куда я ходил на так называемый ужин, он быстро приблизился ко мне. И хотя он был довольно-таки сильно возбуждён, но ожидаемой грубости в мой адрес с его стороны не последовало. Конечно, по его лицу я заметил, что он с трудом сдерживает себя от рукоприкладства, но и в дальнейшем нашем общении этого инцидента не произошло. Войдя в комнату, я даже не успел дойти до окна, как в дверях появился Саша. Подойдя ко мне ближе, он попросил Диму выйти из комнаты и закрыть за собой дверь. В отличие от первых двух вопросов, которые мучили меня своими загадками, третий был исчерпан, как говориться, в одночасье. Не успел я задуматься, почему тут же появился Дима, после моего, так сказать, не санкционированного появления в коридоре, как Саша, не задавая мне никаких вопросов, объяснил, что мои действия и передвижения, как в самой клинике, так и на улице, фиксируются специальной аппаратурой, действие которой заканчивается там, где начинается уже знакомая мне система, идущая вдоль кирпичной стены. И если я не хочу более жёстких мер с их стороны, то не должен делать то, что взбредет мне в голову, и тем более пытаться выяснить, что происходит в этих стенах, а то, что мне нужно будет узнать, мне и так скажут. После прочитанных мне нотаций, он вдруг заметил, что на его взгляд я не очень хорошо выгляжу, и предложил мне сделать укол, а когда я поинтересовался о необходимости данной процедуры, он мне ответил, что укол я могу заменить прохладным душем, после чего он удалился. Когда я вышел из душа, то на столике стояла чашечка кофе, не знаю почему, может быть, помимо кофе, там было ещё чего-нибудь, но, только выпив его, я почему-то сильно захотел спать, а потом ещё несколько дней ко всем происходящим вокруг меня событиям я относился, как к какой-то игре, не смотря на то, что осознавал я их вполне серьёзно. Потом подобные вещи повторялись со мной довольно-таки часто, особенно тогда, когда Саше что-либо не нравилось в моих ответах на его вопросы. И чем чаще это стало повторяться, тем больше в моей голове стало появляться других мыслей. В каждом их слове и действии я стал видеть только коварство, и, если говорить на языке того учреждения, в котором я был перед тем, как попасть в эту клинику, то я капитально сел на колпак. Не знаю почему, наверное, меня выдавал мой внешний вид, но Саша всё чаще и подробнее пытался расспросить меня, о чём я думаю. И, как бы тщательно я не пытался скрыть своё внутреннее состояние, но, к моему большому удивлению, умудрялся высказывать мне мои мысли и появившиеся у меня ощущения, что ещё больше усиливало, как он выразился намного позже, мою депрессию.
Боясь поделиться с ним лишним словом и пытаясь разобраться с происходящим без его помощи, я всё больше погружался в себя. Точку над всем этим поставил последний ужин, который происходил всё в той же комнате, что и в первый раз. Последнее время такие вечера стали практически систематическими, иногда на них появлялись совершено новые люди, но в основе своей это были все те же старые знакомые. На самое интересное во всём этом деле было то, что количество присутствующих никогда не превышало трёх человек. И если в предыдущих случаях они только повторяли этот трюк с фильмами, то в этот злополучный вечер, произошло нечто такое... Наверное, убедившись в том, что я практически перестал реагировать на то, что происходит на экране, не зависимо от принятой дозы, они изменили свою тактику. В тот вечер они даже не пытались напоить меня, как говорится, до потери памяти, что обычно делалось в предыдущие вечера. А может, я уже просто привык к употреблению спиртного большими дозами, и они просто перестали на меня действовать так, как это было в самом начале. Потом мне стало казаться, что наш вечер подходит к концу, так как Саша стал довольно-таки часто поглядывать на часы. Вдруг в двери, через которые мы входили в комнату, постучали, не знаю почему, но во мне что-то затрепетало, какое-то неприятное волнение, как обычно бывает в предчувствии чего-то плохого. Саша повернулся лицом к двери и, ещё раз посмотрев на часы, громко произнёс: «Заходите». Сначала я не совсем понял, что происходит, наверное, просто растерялся от неожиданности. Когда дверь открылась, в комнату вошла молодая симпатичная женщина, в длинном красивом халате. И что поначалу больше всего смутило меня, распахнутый халат, под которым практически ничего не было.
- Проходи, Танюша, располагайся, - подойдя к ней ближе и, делая сопроводительный жест рукой, сказал Саша.
Женщина, пройдя по комнате изящной походкой, подошла к креслу, которое стояло напротив меня и, улыбнувшись присутствующим, медленно опустилась в него. Думаю, вам не нужно объяснять, что произошло у меня внутри, когда я, столько лет находившись в одиночной камере, увидел перед собой практически обнажённую женщину. Она что-то шепнула на ухо Саше, он подошёл к столу и, взяв чистый бокал, налил туда содержимое одной из бутылок. Отнеся Танюше налитый бокал, он вернулся к столику, выпил рюмку водки и, закусив её, подошёл ко мне. И опять мои ожидания превзошли сами себя, подойдя ко мне и присев рядом, Саша, не смотря на присутствие дамы, конечно нельзя сказать, что она была самой невинностью, но все-таки какая ни наесть, но женщина. Так вот, присев со мной рядом, он стал задавать мне такие бестактные вопросы, от которых мне всё больше и больше становилось не по себе. Нет, ни то, чтобы мне было стыдно, слава богу, не пацан, просто есть вещи, о которых в нормальном обществе не принято говорить вслух. Каждый его вопрос действовал на меня, как выпитая рюмка водки, я уже просто-напросто начал потихоньку дуреть, прекрасно понимая, что он психологически загоняет меня в угол. Ещё бы один, от силы два вопроса, и меня бы точно сорвало, но тут Саша, опять неожиданно для меня, предложил выпить рюмку водки. В первый момент, когда я выпил налитую мне рюмку, у меня наступило просветление в голове, в какой-то миг я даже почувствовал себя абсолютно трезвым. Наверно, заметив во мне изменение, Саша поднялся на ноги и снова подошел к женщине. Шепнув ей что-то на ухо и, отойдя от неё, он подошёл к одному из присутствующих и в пол голоса стал ему чего-то объяснять. До меня долетали только обрывки слов, и поэтому я не стал вникать в их разговор, ходя, по всей видимости, речь шла обо мне. На какое-то мгновение я перевёл свой взгляд на третьего мужчину, который сидел на диване и рассматривал свои пальцы. Вдруг я почувствовал, что рядом со мной кто-то стоит и, повернув голову, увидел перед собой Татьяну. Она стояла так близко, что я, не поднимая головы, не мог видеть её лица, а только часть туловища, начиная от шеи и заканчивая бедрами. Не успел я ещё сообразить, что происходит, как она, наклонившись ко мне, держа в руке сигарету, попросила меня помочь ей прикурить. Сделав первую затяжку, она выпустила дым мне прямо в лицо, а затем, распрямившись, вызывающей походкой подошла к Саше, который ещё продолжал беседовать с тем вторым. Она шепнула ему что-то на ухо, и они, отойдя немного в сторону, стали о чём-то спорить. Даже в моём, весьма нетрезвом состоянии, по Сашиной жестикуляции нетрудно было догадаться, что он пытается её в чем-то убедить.
- Ладно, ладно, - вскоре громко произнесла она и, отойдя от Саши, снова села в кресло.
Как мне тогда показалось, после их беседы она стала вести себя ещё более вызывающе, тем самым всё больше и больше привлекая моё внимание. Во мне уже невольно стали просыпаться чисто животные инстинкты, я уже перестал замечать, что делается вокруг меня, и ещё бы немного, и я бы полностью потерял контроль над собой. Но тут у меня перед глазами снова появился Саша, держа в руках два фужера. Протянув один из них мне, он предложил выпить за Таню. В фужере была не водка, а какой-то омерзительный напиток, но не выпить за даму, в том моём состоянии, я не мог. А когда пустой фужер стоял уже на столе, Саша как-то странно посмотрел на меня, затем сказал мне какой-то пустяк, на который я даже не обратил внимания, и быстро вышел из комнаты. Через пару минут, поначалу я даже подумал, что мне показалось, в комнате негромко зазвучала медленная музыка. А когда Саша вновь появился в комнате, Танечка, посмотрев на него, медленно встала из кресла, оставив там халат, и, подойдя ко мне практически голой, пригласила на танец. Помню только то, что встал и крепко обнял её за талию, и тут мои ноги стали ватными, перед глазами всё поплыло, и полный отрубон. Очнулся я, глядя в белый потолок, уже прекрасно зная программу, которая обычно была неизменна после подобных вечеров. Я, сев на кровати и опорожнив традиционный стакан с напитком, стал дожидаться
Сашиного визита. До обеда всё шло вроде бы как обычно, тот же укол, душ, и всё остальное, но после обеда, когда я прилёг немного отдохнуть, в комнате вновь появился Саша и сказал, что мне нужно сделать ещё один укол. На мой вопрос зачем, он напомнил мне наш недавний разговор, после чего я понял, что выяснять что-либо уже без полезно и, молча приподняв рукав выше локтя, положил руку на столик. Внимательно посмотрев на меня, Саша сказал, что на этот раз мне лучше лечь на спину. Шприц не успел ещё полностью опустеть, как в моей голове зазвучала какая-то странная музыка, а что было дальше, я не знаю. Очнувшись, я обнаружил, что нахожусь в другом помещении, в голове ещё стоял какой-то слабый звон, когда я почувствовал боль, которая была чуть ниже живота. Когда я непроизвольно попытался поднять правую руку, то тут же понял, что она привязана, то же самое было и с левой рукой. Тогда я повернул голову и увидел, что нахожусь в помещении, заставленным всевозможными электронными приборами. Но это была не операционная, так как традиционной осветительной тарелки надо мной не висело, и хотя я лежал практически на таком же столе, но, как в операционной, свободно подойти к нему было невозможно. Когда я повернул голову в другую сторону, то увидел практически всё то же самое. Звон в голове постепенно утихал, но зато боль чуть ниже живота становилась всё ощутимей.
- Проснулся? - услышал я знакомый голос и через несколько мгновений увидел лицо склонившегося надо мной Саши.
Первым делом я услышал от него «как ты себя чувствуешь, и что тебя беспокоит». А когда я практически уже автоматом ответил на эти вопросы, он сказал, что боль будет беспокоить меня не более двух суток, но побыть мне в этом помещении придется немножко подольше. Затем он поднял голову и позвал Диму и попросил его помочь отвязать мне руки.
- Попробуй встать, - сказал он, когда руки уже были свободны.
Голова немного кружилась, и боль в нижней части живота делала своё дело тоже, но преодолевая все эти трудности, я всё-таки сел. Осмотрев помещение, я заметил, что за аппаратурой, около самой стены, стоит кровать. Самая обыкновенная кровать, примерно такая же, как стояла в той комнате, где я жил до этого дня. Потом, конечно, выяснилось, что там практически было всё то же самое, но только сама комната была немного больше и заставлена аппаратурой.
- Сам дойдёшь? - спросил у меня Саша, указывая рукой на кровать.
Опустив ноги на пол, я встал со стола, но тут же усилившаяся боль подкосила меня.
- А вот резких движений пока делать не стоит! - сказал он, придержав меня за локоть, а затем, обратившись к Диме, попросил его помочь довести меня до кровати.
После того, как он помог поудобней мне там расположится, то снова обратился к Диме и попросил его подержать мою руку, чтобы ввести мне внутривенный, при этом беря со стеклянного столика, стоящего рядом, уже наполненный каким-то препаратом шприц. Не прошло и пяти минут после укола, как в моей голове наступило лёгкое забытье, а боль практически прошла, лишь только какое-то непонятное ощущение напоминало о том, что она ещё недавно мучила меня. Мне казалось, что в том месте, где у меня болело, просто оставили какой-то предмет. Ещё раз поинтересовавшись моим самочувствием и получив на это соответствующий ответ, Саша мне предложил выпить кофе. Пить мне почему-то хотелось очень сильно, и я сказал ему, что не откажусь даже от двух. Дима вернулся минут через пять, после того, как Саша попросил его принести упомянутый напиток. Вкатив в комнату уже такой привычный столик на колесиках, он поставил его у самой кровати. Но вместо двух чашечек, о которых шла речь, там стоял целый кофейный прибор. Сев поближе к столику, Саша налил себе и мне по чашечке кофе и, поинтересовавшись, с чем я буду пить, стал накладывать сахарный песок в мою чашку. Уже поставив сахарницу на место и размешав сахар в чашке, он стал объяснять мне, что у меня в паховой области вшит какой-то прибор, и если что-то будет беспокоить меня, то самому мне предпринимать ничего нельзя, а сразу нужно позвать или его самого или Диму. И прекрасно зная, что я ему не буду задевать ни каких вопросов, он сказал, что этот прибор вшит для того, чтобы провести на мне буквально несколько физических опытов. Допив свой кофе и закурив сигарету, он начал мне рассказывать, что якобы такие опыты не несут никакого вреда для здоровья. Что их проводят даже во многих других институтах, которые далеки от той системы, в которой я нахожусь. Конечно, уже тогда я прекрасно понимал, что верить этому человеку нельзя, и поэтому все его рассказы воспринимал, как сказку, которая хоть чуть-чуть облегчала мою участь. Конечно, по поводу того, что боль будет беспокоить меня не более двух суток, он сказал правду. Уже на второй день я ощущал только присутствие этого прибора в моём теле, ну, правда, ещё в некоторых случаях, мне мешал проводок, болтаясь между ног. Конечно, Дима давал мне специальные ремешки, с помощью которых его можно было закрепить, как на ноге, так и на поясе. Но в некоторых ситуациях это было тоже весьма неудобно. Но по прошествии небольшого промежутка времени, я всё- таки привык к нему и не обращал на это никакого внимания. Первые опыты, как и говорил Саша, не представляли собой ничего страшного. Они заключались в том, что подключали провод к одному из приборов прямо в комнате, и мы, расположившись поудобней за чашечкой кофе или чая, начинали беседовать. Как правило, он задавал мне вопросы, а я на них отвечал, в основном они касались моей интимной жизни до того момента, как я попал в данную ситуацию. Конечно, некоторые воспоминания о той жизни сильно давили мне на психику и, замечая это, Саша порой сразу пытался уйти от данной темы. Но зато те темы, которые приводили меня к положительным эмоциям, он прорабатывал со мной часами. И один раз даже умудрился этим вызвать у меня противоположный эффект. Потом на какое-то время, может недели на две или три, проводить эксперименты и делать уколы прекратили. Мне снова принесли верхнюю одежду, и мои прогулки по лесу возобновились. Выходя на прогулку, я сразу не предал этому никакого значения, но потом обнаружил, что живу теперь рядом с той комнатой, где жил раньше. И тут мне почему-то в голову пришла мысль, что количество дверей в коридоре обозначают не количество подопечных этого жуткого заведения, а помещения для проведения различных психологических и физиологических опытов поэтапно. Со временем моя догадка стала подтверждаться, но, наверное, к моему счастью, а может быть и нет, я так и не успел побывать во всех помещениях, но те, в которых я всё-таки побывал, запомнились мне надолго, потому что, когда перерыв закончился, опыты возобновились, то о их безвредном воздействии, как говорил Саша, не могло быть и речи. Продолжение этого эксперимента происходило уже в другом помещении. В отличие от предыдущего, там стоял только один прибор, к которому меня подключали. Но в нём был установлен, как называл его Саша, предел, а это значило, что при большом получении импульсов от меня, включалось обратное действие. Порой доходило до того, что я от сильного болевого ощущения просто терял сознание.
Тут Иван замолчал и о чём-то задумался. Просидев в таком состоянии не больше двух минут, он поднял голову и обратился к моему другу:
- Слушай, Серёга, налей ещё, - после этих слов он снова опустил голову, и слегка пододвинул рукой стоявшую на краю стола кружку.
- Нет проблем! - громко ответил Сергей, беря со стола фляжку.
- Слушай, Иван, а как тебя звали на самом деле? - уже разливая содержимое фляжки по кружкам, поинтересовался Сергей.
Молча посмотрев на него, Иван взял со стола наполненную кружку, поднёс её к губам и уже хотел было выпить, но, снова о чём-то подумав, опустил руку с кружкой и, посмотрев на Сергея, почти шёпотом произнёс:
- А какое это уже имеет значение...
Затем, сделав глубокий вдох и слегка выдохнув, он опустошил кружку одним глотком. Глядя на его выражение лица, после того, как кружка уже стояла на столе, мы с Сергеем почему-то решил, что безмолвие Ивана продлится довольно-таки долго, но едва мы закурили по сигарете, как это обычно бывает после очередной принятой, Иван, посмотрев поочерёдно на нас, негромко произнёс:
- Ну что, я вас уже утомил?
- Да нет, Иван, ты не утомил, просто это всё очень жутко, - ответил я, опережая Сергея.
- Рассказывай, рассказывай, Иван, это сделать тебе просто необходимо. Нельзя же столько лет в себе такое держать, - посмотрев сначала на меня, а затем, переведя свой взгляд на Ивана, добавил Сергей.
После этих слов Сергея, Иван ещё немного помолчал, а затем, потерев ладонью лицо, продолжил:
- Понимаете, мужики, многого я уже просто не помню, но то, что стали делать со мной дальше, показалось мне адом. Этот эксперимент, про который я вам рассказывал, по сравнению с другими был мелочью. Боль она приходит и уходит, но вот когда начинают тревожить твою память, то это уже остаётся надолго. Перед тем, как перевести меня в другое помещение, мне на голове с помощью специального ободка закрепили какой-то проводок и подключили его к прибору. Ничего особенного при этом не происходило, не считая того, что в помещении, где я находился, включали и выключали свет, да ещё периодически мерцали вспышки. После этого меня какой-то промежуток времени никто не беспокоил, и вот в один прекрасный день укол, звон в голове, и всё как в тумане. Сколько я был в таком состоянии, сказать не могу, только когда очнулся, то почувствовал сильную боль в голове. Лежал я тогда очень долго, а может, просто из-за не утихающей боли в голове мне так показалось, но, на сколько помню, обслуживали меня всё те же лица. Когда боль немного приутихла, Саша сказал, что мне пора вставать на ноги. Первые несколько дней вставал на ноги и ходил по нужде я только с их помощью, так как голова не только болела, но ещё и сильно кружилась. Через несколько дней после того, как я полностью оклемался, или, как они выражались, вошёл в норму, у меня с головы сняли повязку, которая выглядела типа своеобразного шлема, и сделали, как они выражались, лёгкую, ну, это когда просто вокруг головы. А когда убрали и её, то я, подойдя к зеркалу, увидел, что у меня место волос из-под кожи выходят несколько цветных проводников. Вот отсюда, - Иван указал рукой на небольшой шрам, который находился значительно выше виска, но немного ниже темени.
В отличие от остальных шрамов, которые находились на его голове, этот был самым аккуратным. После этого жеста рука Ивана медленно сползла по щеке, и он всё тем же глухим голосом продолжил свой рассказ:
- Какое-то время меня опять перестали беспокоить, и мне даже показалось, что всё возвратилось на круги своя. Так ведь, по-моему, это звучит в священном писании? Опять прогулки, кофе, душ, но это затишье оказалось недолгим. В отличие от предыдущих, оно было, пожалуй, самым коротким, и если в предыдущих опытах подключали к аппарату тот проводок, который был вшит у меня в паху, то теперь в основном стали подключать эти, которые вшили в голову.
Иван снова показал рукой на шрам и, немного помолчав, продолжил:
- В отличие от первого эксперимента, где при наступлении предела в системе у меня появлялось сильное болевое ощущение, тут появлялась не боль. Не знаю почему, но в моём мозгу, а если сказать точнее, то в моей памяти, всплывала та злополучная картина. Я как будто бы снова оказывался в том месте, где совершил своё злодеяние. И это всё, как мне тогда казалось, длилось в моём мозгу часами. Иногда после окончание эксперимента, когда я приходил в себя, то обнаруживал, что был привязан к креслу, на котором сидел во время этой процедуры, широкими кожаными ремнями.
Тут Иван снова замолчал и погрузился в глубокое и тяжелое раздумье, о чём хорошо свидетельствовало выражение его лица. Сергей уже чисто машинально взял со стола фляжку и разлил её содержимое по кружкам. Не могу сказать точно почему, но, наверное, рассказ Ивана, держащий нас в сильном психологическом напряжении, мешал весьма приличной дозе алкоголя воздействовать на наши мозги, так как в голове не было и малейшего признака опьянения.
- Слушай! А кого ты всё-таки отправил на тот свет? - спросил Сергей, когда Иван, очнувшись от своего состояния, взял со стола ложку и начал медленно кушать вермишель.
Ответ последовал только после того, когда миска полностью опустела. Прожевав и проглотив последнее, он немного помолчал, а затем, внимательно посмотрев на Сергея, произнёс:
- А разве это имеет какое-то большое значение, самое страшное, что я убил человека, а кто он, это уже не важно. А самое жуткое во всей этой истории то, что когда всё выяснилось, то это всё оказалось самой дикой ошибкой в моей жизни.
После этих слов Иван в один миг выпил содержимое кружки и, взяв со стола сигарету, которую уже пытался курить, и, преодолевая сильный кашель от дыма, докурил её до конца. Затем, поднявшись на ноги и сказав нам, что он скоро вернётся, продолжая кашлять, вышел на улицу. Ожидая, когда вернётся Иван, я попытался поделиться своими мыслями с Сергеем.
- Ты можешь немного помолчать? - процедил он сквозь зубы.
Такие вещи с ним бывали очень редко и, как правило, в неадекватных ситуациях. Понимая состояние своего друга, я молча встал из-за стола и подошел к печке. Присев на корточки, я открыл дверцу топки и подкинул в догорающие угли мелких дровишек. Пламя быстро охватило подкинутую мной жертву и заиграло, стремясь вверх своими острыми язычками. Живой огонь всегда утешал меня и особенно в те моменты, когда приходилось видеть что-то связанное с человеческими страданиями. Но на этот раз сидеть у огня мне пришлось намного меньше, чем хотелось бы. Иван, как и обещал, не заставил себя долго ждать. Войдя в дом и присев обратно на своё место, он для начала выругался крепкой нецензурной бранью, а затем, хриплым от кашля голосом, добавил:
- Нет, мужики, зубилом по мозгам всё-таки легче.
- Как это зубилом по мозгам? - удивлённо переспросил его Сергей.
- Да очень просто, медицина-то у нас гуманная.
Бросив окурок в топку и закрыв дверцу, я встал на ноги и, ошарашенный словами Ивана, медленно побрёл к столу. В отличие от Сергея, который даже не сразу понял смысл слов, произнесенных Иваном, я так отчётливо представил эту картину, как будто бы сам побывал на месте нашего нового друга. Не могу сказать точно почему, скорей всего оттого, что я всю свою жизнь был пацифистом. Но моё состояние после представленного было таким, точно мне самому ударили молотком по голове. Присев на лавку за стол и придя немного в себя, я посмотрел на Ивана, который, взяв со стола фляжку, разливал её содержимое по кружкам.
-Ты что ли плакал? - поинтересовался я, увидев его сильно покрасневшие глаза.
- Нет, это у меня от кашля слёзы... потекли, - как мне тогда показалось, скрывая от нас моменты своей слабости, прохрипел он и, закрыв фляжку, положил её обратно. - Ну что, промочим глотку? - чуть громче прежнего сказал он и, взяв со стола кружку, одним глотком опустошил её. Выдохнув, как это обычно бывает, остатки воздуха и ещё продолжая морщиться, он посмотрел на Сергея, уже слегка взбодрившимся голосом спросил: - Ну что, значит, говоришь, как это зубилом по мозгам.
И пока Сергей прожевывал положенную в рот закуску, он быстрым движением зацепил ложкой из консервной банки её одержимое и сделал тоже самое. Заметив, что Сергей даже поперхнулся, стараясь побыстрее ответить на заданный ему вопрос, Иван, проглотив закуску, вновь обратился к моему другу:
- Ну что ты волнуешься? Я же не собираюсь тебя по мозгам зубилом колотить, - после произнесённого, Иван неожиданно для нас рассмеялся.
- Я понимаю, что не собираешься, но до меня просто не доходит, как это вообще можно делать, - прокашлявшись, ответил Сергей.
- Ну, если это до тебя не доходит, они то это делают в лёгкую, - снова начал Иван и, сделав небольшую паузу, продолжил: - Когда они своими экспериментами довели меня до такого состояния, что даже на живых голых баб я смотрел, как на пустое место, это уже не говоря о тех фильмах, что они мне показывали, благодаря своей богатой фантазии они удумали такое... Если в своих предыдущих опытах они подключали меня к аппарату и задавали свои нелепые вопросы или на крайний случай показывали фильмы, о которых я уже говорил, то потом, уже в натуре, они стали копаться в моей башке. От рождения она у меня такая не была, - Иван указал рукой на остальные шрамы, которые украшали его голову, и на его лице появилась какая-то странная улыбка. И, если можно так выразиться, то это была зловещая улыбка человека, осознающего всю безысходность происшедшего. - Понимаешь, Серёга, когда они вшивали эти проводки, то, по крайней мере, меня усыпляли, а когда в первый раз посадили в это кресло и стали привязывать ремнями, то я почему то подумал, что из него больше не встану. Когда я полностью был привязан так, что практически не мог пошевелить не рукой, не ногой, Саша сказал Диме, что бы тот сделал мне анестезию. Из многих выражений, которые я слышал от них перед опытами, это я запомнил лучше всех. Суть его заключалась в том, что мне в голову делали укол, и из неё можно было даже выдирать волосы, при этом, не причиняя мне никакой боли. Но боль не чувствовалась только снаружи, а когда вскрывали ткани и запускали туда какой-нибудь инструмент.
J
Тут Иван снова замолчал, подав Сергею знак рукой, чтобы тот налил ещё спирту. Наверное, боясь сказать, чего-нибудь лишнего, Сергей молча взял со стола фляжку и стал разливать её содержимое по кружкам. Но на этот раз Иван даже не дождался, пока он её закроет. Выпив содержимое кружки так, как будто там был не спирт, а просто холодная вода, Иван, вытерев ладонью губы, продолжил:
- Дошло, мужики, до того, что я, только услышав слово анестезия, тут же терял сознание, а когда приходил в себя, то обнаруживал, что нахожусь уже в кровати. Сейчас, когда я уже встретил вас и стал с вами общаться, я понял, что тогда они просто делали из меня подопытную животину. Не знаю, добились ли они того, чего хотели, но довели они меня тогда до того, что я практически перестал ощущать физическую боль, а потом я уже не только боль, но и время суток перестал осознавать. Все дни для меня стали одним целым, мне даже казалось, что я потерял сознание и больше не приду в него никогда. Только фрагменты, как в страшном сне... Какие-то уколы, надрезы на теле, я всё это вижу, как будто со стороны, потому что не чувствую никакой боли. Такое ощущение, как будто за кем-то наблюдаешь. Иногда это было даже интересно, правда, немного противно, когда на теле после разреза появлялась кровь. Единственное, что я тогда мог ощущать более реально, так это удары током, да и то, как мне показалось, это продолжалось недолго. Потом это всё внезапно прекратилось, мне даже показалось, что я просто уснул. Знаете, иногда бывают такие сны, без снов, только белый туман и всё, и так очень долго. Не знаю, сколько я был в таком состоянии, но когда туман рассеялся, я понял, что ещё живой и лежу в кровати. Приподняв немного голову, чтобы осмотреться вокруг, заметил свисающие над собой тоненькие трубочки, а когда посмотрел в сторону, то увидел и саму капельницу, Которую, как сказал потом Саша, поставили мне для того, чтобы привести в первоначальное состояние. Но что самое интересное было со мной в тот момент, так это то, что умудрившись поднять голову, я не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. В отличие от моих головы и шеи, они ничего не чувствовали, как и прежде, впрочем, с туловищем происходило то же самое. Единственное, что я мог это наблюдать, как капает раствор из капельницы и бежит по трубочке. Так я лежал один до тех пор, пока в ёмкости не кончилась жидкость. Вскоре после того в комнату кто-то вошёл, почти неслышно закрыв за собой двери. А когда вошедший подошёл и склонился надо мной, то я тут же узнал в нём Диму.
- Ну что, живой? - спросил он у меня, и, распрямившись, поспешил выйти из комнаты.
- Вскоре они появились вместе с Сашей. Подойдя ближе, Саша присел на стул, который находился рядом с кроватью, и первым делом спросил у меня, могу ли я разговаривать. Сомневаясь в том, что мой язык способен шевелится, я всё-таки попытался ему ответить. А когда у меня получилось то, что я хотел сказать, правда мне тогда показалось, что это происходит очень медленно, он, обратившись к Диме, сказал, что всё нормально и можно менять. Пока Дима возился с капельницей, меняя ёмкость с раствором, Саша в это время задал мне несколько банальных вопросов и, получив на них ответы, сказал, что Дима поставит мне раствор, который необходим для того, что бы я встал на ноги. Но когда он начнёт действовать, то есть попадать в организм, то у меня поначалу будут очень неприятные ощущения. И мне нужно будет немного потерпеть, но не в коем случае не выдёргивать иглу из вены, а иначе мне будет ещё хуже. И после не продолжительной паузы добавил, что помереть я всё равно не помру, а только лишь добавлю себе мучений, чего ему очень бы не хотелось. Тоже мне гуманист! - после этих слов Иван опять крепко выругался и попросил у Сергея сигарету. Сделав несколько затяжек, он положил её на край стола, как это обычно делают, что бы горящая сторона находилась на весу, и продолжил свой рассказ: - Мужики, я обалдел уже с той минуты, как эта жидкость начала поступать мне в вену. Былой такое ощущение, как будто там находится серная кислота. Боль распространялась по моим венам, а потом и по всему телу, с такой же скоростью, как попадала эта жидкость в кровь. Конечно, когда содержимое ёмкости закончилось, и мне в вену попала последняя капля, то буквально через несколько минут боль стала стихать. Вскоре снова появился Саша и, присев на стул рядом со мной, сказал, что сейчас принесут кофе. И действительно, сразу после его слов, Дима вкатил в комнату свою тележку, на которой, помимо кофейных приборов, ещё было несколько блюд со сладостями. Налив себе и мне кофе, Саша начал разговор с того, что нам скоро придется расстаться. Потом он объяснил, что меня переведут в другую клинику, примерно такого же.типа, но там проводят только психологические эксперименты. Конечно, доверия к этому человеку у меня больше не было, но тот факт, что меня перестали беспокоить, приводит к соответствующим размышлениям. Так продолжалось недели две, а может быть немного больше... И за это время меня только один раз выводили в другое помещение, да и то только для того, чтобы убрать с головы повязку. Уже потом, когда я собирался в дорогу, и мне представилась возможность посмотреть на себя в зеркало, я обнаружил, что с отсутствием моих волос на голове, отсутствовали и те проводки, которые были вшиты в мою голову. И только ещё свежий покрасневший шрам напоминал мне об их недавнем присутствии. В общем, к моему отъезду они привели меня или, по крайней мере, пытались привести к моему первоначальному виду. Вот только этот проводок не убрали, может, просто забыли, а может, в другой клинике он для чего-нибудь пригодился. Накануне моего отъезда ко мне в комнату вечером зашел Саша и предупредил меня, что я уезжаю рано утром. Затем, поинтересовавшись, сколько мне понадобится времени на сборы и, получив на это ответ, он пожелал мне спокойной ночи и, не задерживаясь больше ни минуты, покинул комнату. Утром меня разбудили так, как я и просил. Собирать мне было практически нечего, да ещё после лёгкого завтрака Дима помог мне одеться, так что времени на сборы у меня ушло ещё меньше, чем я рассчитывал. И после того, как я был полностью готов, в комнату вместе с Сашей вошла немолодая, полная женщина в белом халате.
- Забирай клиента, Михайловна, - сказал Саша, показывая на меня рукой.
Посмотрев сначала на Сашу, а затем, окинув меня взглядам с головы до ног, женщина улыбнулась. Кстати, если она была такая же, как Саша, то для этой ведьмы у неё была довольно-таки милая улыбка.
- Ну что, пойдём, клиент, - сказала она таким же приятным, как и улыбка, голосом и, повернувшись к дверям, вышла из комнаты.
За ней так же неторопливо вышел Саша, за которым последовал я в сопровождении Димы. Пока мы шли по коридору, а надо сказать, шли мы медленно, Саша что-то негромко объяснял женщине, и она ещё несколько раз оборачивалась в мою сторону. Выйдя из особняка на улицу, я увидел, что почти у самого крыльца стоит машина, примерно такая же, как та, на которой меня увозили из тюрьмы, даже цвет, по-моему, был такой же, вот только медицинских знаков и надписей на ней не было, это я хорошо запомнил. Когда подошли к машине и открыли дверцу, я увидел, что помимо водителя в машине сидело ещё двое здоровых парней, примерно, как Серёга. При этих словах Иван окинул взглядом моего друга, который, как уже говорилось ранее, был человеком довольно-таки крупного телосложения.
Попрощавшись со своими, в кавычках, лучшими друзьями, я сел в машину, и когда Михайловна, заходя за мной, уже хотела закрыть дверцу, Саша неожиданно окликнул её:
- Михайловна, я когда-то при случае обещал показать ему ограду, которая находится за забором, будь любезна, окажи услугу.
Ответив ему, что он может на счёт этого не беспокоиться, женщина захлопнула дверцу, и мы тронулись в путь. По территории клиники мы ехали примерно минут десять или пятнадцать, и хотя стекла машины были покрашены в белый цвет и через них было ничего не видно, но когда машина остановилась, и я услышал металлический скрежет, то сразу подумал, что это открываются ворота. После этого мы проехали ещё несколько минут, и Михайловна нажала небольшую красную кнопку, которая находилась у самой дверцы. Машина тут же остановилась, и она открыла дверцу. В метрах пяти от машины возвышалась массивная чугунная ограда и, не смотря на свою тяжесть, она выглядела, как кружевной воротничок на красивой женской блузке, различие было только в размерах. Но что самое интересное, за этими кружевами не было видно белого кирпичного забора, и было такое ощущение, что прямо за ним находится густой непролазный лес, по зелени которого я понял, что уже давно наступили лето.
Ну что, налюбовался? - спросила она минуты через две, я в ответ молча кивнул головой, после чего Михайловна захлопнула дверцу и подала рукой знак водителю. Ехали мы довольно-таки долго, и так как машина не притормаживала, то я решил, что путь наш проходит не по городу. Долго и внимательно разглядывая меня, Михайловна, наконец, стала задавать мне какие-то вопросы. А так как они были очень просты, то отвечал я на них без всякой задержки, но вот после последнего вопроса я почему-то задумался. И вдруг сильный толчок, взрыв, я куда-то лечу, перед глазами то небо, то деревья, падаю лицом в траву. Лежу и пытаюсь осознать, что со мной произошло, затем встаю на колени и оглядываюсь назад. Никого нет, только вместо машины огромный костёр, сижу и не могу понять, сзади костёр, впереди лес, и больше никого. И вдруг в голове мысль, как бы сама по себе, всё равно добьют, встаю на ноги, и в голове опять какой-то туман. Только помню, что бегу, а куда бегу и зачем, ничего не соображаю.
Тут Иван замолчал и, просидев в состоянии глубокого раздумья некоторое время, поднял голову и негромко произнёс:
- Серёга, наливай ещё.
А когда Сергей выполнил его просьбу, то он снова, не дожидаясь нас, одним глотком опустошил свою кружку. После чего, вытерев губы ладонью и немного отдышавшись, он довольно-таки быстро, но также негромко произнёс:
- А всё остальное, мужики, вы уже знайте, - и, дождавшись, когда мы закусим, попросил у Сергея сигарету.
Закурив, он привалился плечом на стенку и о чём-то задумался. Глядя на него, я почему-то подумал, что только желание излить нам свою душу удерживало его от опьянения, так как, высказав всё то, что у него наболело, он на глазах стал разъезжаться, как большая надувная игрушка, в которой образовалась небольшая дырочка. Докурив, мы с Сергеем аккуратно перенесли Ивана в другую комнату и уложили на полати. Наверное, под впечатлением от услышанного, но не похмелья, усталости мы не ощущали. И поэтому, когда вернулись обратно, Сергей сразу предложил согреть чайник и попить крепкого сладкого чаю. Растопив быстренько печку и, пока грелся чайник, убрав всё лишнее со стола, мы, заварив почти чифир, сели пить чай.
- У тебя много с собой денег? - спросил Сергей, медленно потягивая из кружки горячий чай.
Назвав приблизительную сумму, которая у меня должна была остаться, я, в свою очередь, поинтересовался у него, что он хочет сделать. Предложив для начала мне сигарету, а затем, прикурив свою, Сергей сказал, что хочет сходить в ближайшую деревню и купить самое необходимое для Ивана. То есть соль, спички, мыло и всё остальное, на что хватит денег. Для того чтобы он остаток своей жизни провёл в более-менее нормальном жилище. Зная о том, что до ближайшей деревни не менее тридцати километров, а времени в запасе у нас осталось считанные дни, я спросил у него, как он хочет это сделать. Сделав ещё несколько затяжек, Сергей сказал, что для начала он немного отдохнёт, а к вечеру соберётся и тронется в путь. За ночь он дойдёт до деревни, в которую мы приплыли на теплоходе, закупится, и к следующему вечеру вернётся обратно. Уточнив ещё несколько подробностей, он докурил сигарету и, допив остатки чая в кружке, направился в другую комнату. Разложив на полу кусок брезента, который был прихвачен на всякий случай, и, подложив под голову свитер, Сергей почти тут же уснул. Так как спать мне совсем не хотелось, а слоняться без дела всю ночь было довольно-таки тоскливо, да ещё эти мысли о том, что нам рассказал Иван, передававшие мне какое-то внутреннее волнение, невольно подталкивали меня на какие-нибудь действия. И поэтому, чтобы всю ночь не метаться по углам, не зная, куда себя деть, я решил для начала навести порядок после нашего застолья, ну а потом, уж если хватит сил, приготовить что-нибудь из пищи. И хотя на первый взгляд работы мне было не так уж и много, но жизнь в деревне это не в городе. Пока наносил и нагрел воды, пока перемыл посуду и вынес грязную воду, а потом ещё и пищу приготовил. Короче, провозился я до самого утра, и когда всё было готово, а я, измученный жаждой, решил попить чая, на кухне появился Сергей.
- Ну что, чаи гоняешь? - растирая ладошками ещё сонное лицо, пробормотал он и, присев на лавку, стоящую около стола, добавил. - Ну, тогда наливай и мне.
А пока я наливал ему в кружку чай, он взял со стола сигарету и, закурив её, глухим, ещё сонным голосом, произнёс:
- Так легче проснуться.
- Давай лучше крепкого чаю выпьем, чтобы быстрее проснуться, - заметил я Сергею, присаживаясь рядом.
Но, будучи упрямым человеком, он всё-таки сначала докурил сигарету, ну а затем уже стал пить чай. Слегка взбодрившись крепким и горячим чаем, Сергей высказал мне всё, что он думает по поводу моей уборки. И хотя такие вещи он говорил, как правило, не всерьёз, но иногда они всё-таки задевали, как говорится, за живое. Но в любом случае, заметив то, что я начинаю психовать от его шуточек, он вовремя умеет разрядить обстановку. Вот и в тот раз, я, конечно, уже не помню, какую абракадабру он умудрился высказать, так что я, будучи уже на грани срыва от его издёвок, чуть было не захлебнулся чаем от смеха. Короче, хоть ночь у нас была психологически напряжённой, но, все-таки, своё чаепитие мы закончили тем, что рассмеялись, как говорится, от всей души. Напившись крепкого и горячего чая и окончательно взбодрившись, мы, в первую очередь, решили перекурить.
- Ну что, надо подсчитать, сколько у нас денег, да я буду потихоньку собираться, - сказал Сергей, подкурив сигарету, а затем посмотрел на часы.
Проделав тоже самое, я поинтересовался у него, куда такая спешка, ведь идти за провизией для Ивана он собирался вечером.
- Это тебе так кажется, что до вечера далеко, а пока ждем Ивана, ещё не известно, когда он очнётся и что удумает с бодуна. Может, ещё на полдня проблем нам устроит, а может, конечно, и нет, но всё равно, пока едим, пока чаю попьём, потом ещё чего-нибудь придумаем, а там глядишь и пора. Так что, пока он спит, я соберу всё необходимое в дорогу, а там уж, как получится.
Опровергать доводы моего друга мне не хотелось, да и к тому же в этом просто не было нужды, и поэтому, когда он, затушив окурок, ушёл в другую комнату собираться в путь, я, от нечего делать, стал не торопясь накрывать на стол. На сборы у него никогда не уходило много времени, и поэтому, буквально через пять минут, а может и немного больше, я услышал за своей спиной его голос:
- Иван там уже зашевелился, наверное, скоро очнётся.
И действительно, успели мы только перекинуться парой каких-то фраз, на кухне появился Иван. Он появился практически неслышно, и поэтому я, первым увидев его в дверном проёме, даже слегка вздрогнул. Выглядел он в тот момент, конечно, очень жутко, пожалуй, ещё хуже, чем был тогда, когда мы встретили его в первый раз. На мой вопрос, будет ли он кушать, Иван практически нечленораздельно пробормотал, что хочет пить.
- Ну вот, о чём я говорил, уже началось, - воспользовавшись небольшой паузой, прокомментировал наш краткий диалог Сергей, а когда я предложил Ивану попить чаю, то добавил: - Лучше холодненькой водички, когда трубы горят.
Не могу сказать точно, понял ли эту шутку Иван, но, взяв со стола кружку, он подошёл к ведру с холодной водой и, зачерпнув её до краев, выпил примерно так же, как пил накануне спирт. Повторив этот трюк ещё пару раз, он поставил кружку обратно на стол и, присев на лавку рядом, наклонил голову вниз.
- Тебя что, тошнит? - подойдя и присев рядом с ним на корточки, поинтересовался Сергей.
Подняв голову и пристально посмотрев на Сергея, а затем на меня, Иван отрицательно помотал головой. И после того, как Сергей, удовлетворённый его ответом, поднялся с корточек, он со словами «я сейчас приду» вышел из дома. Но отсутствовал он намного дольше, если бы хотел сходить по нужде. Не зная, что нам делать дальше, накрывать на стол или ожидать от Ивана очередного трюка, мы уже стали понемногу волноваться. Перебрав все возможные случайности, которые могли с ним произойти после похмелья, собирались уже идти на поиски, но он появился сам как раз в тот момент, когда я уже выходил на крыльцо, а Сергей приостановился на пороге, выходя из кухни, для того чтобы подкурить. Видно действие спирта сыграло свою коварную роль, когда я столкнулся с ним на пороге дома, как говориться, нос к носу, то заметил, что он находился в довольно-таки хмельном состоянии.
- Вот теперь можно и покушать! - улыбаясь, но довольно-таки отчётливо произнёс он, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
Отойдя от прохода и пропустив его в дом, я сказал, что мы его уже потеряли, и собирались идти искать, на что он сильно рассмеялся и, когда немного успокоился от смеха, сказал, что в этом лесу быстрее потеряемся мы сами. Видно, излив нам свою душу, свалив с плеч тяжёлый груз и не избавившись ещё от действия алкоголя, Иван продолжал смеяться над тем, что я ему сказал, до тех пор, пока мы Сергеем не накрыли на стол, и все вместе не сели кушать. Наша трапеза, а затем и чаепитие, как и предсказывал Сергей, продолжалась довольно- таки долго. Под финал нашего чаепития, как это у нас обычно бывает, мы с Сергеем закурили по сигарете, предварительно предложив и Ивану, но на этот раз вежливо отказавшись, он сказал, что лучше пойдёт подышит свежим воздухом и, быстро поднявшись после этих слов из-за стола, вышел на улицу. Погасив докуренные сигареты и прибрав немного со стола, мы с Сергеем направились к выходу.
- Подожди, я сразу рюкзак прихвачу, - посмотрев на часы, сказал Сергей и, выйдя из кухни, прошел в комнату, где у нас лежали вещи.
Дождавшись в прихожей, пока он взял приготовленный заранее рюкзак, мы вместе вышли на улицу. Иван сидел на крыльце, спиной к дверям но, услышав наши шаги, он тут же обернулся:
- Присаживайтесь, побазарим, - негромко произнёс он и снова устремил свой взгляд куда-то в даль.
-Да нет, Иван, мне-то пора уже идти, путь неблизкий, а время поджимает, так что придется побазарить, как ты выразился, вам вдвоём, неторопливо спускаясь с крыльца, сказал Сергей и, дойдя уже до калитки, обернувшись, добавил: - Не забудьте к завтрашнему вечеру баньку покрепче натопить и веников наломать.
Не знаю, о чём в тот момент думал Иван, но на всё то, о чём говорил Сергей, он только кивал головой, продолжая смотреть всё также вдаль. Проводив взглядом друга, который, выйдя на деревенскую дорогу, быстро зашагал в ту сторону, откуда мы пришли в деревню, я присел рядом с Иваном на крыльцо.
- Ты знаешь, Серёга спрашивал за столом, - начал он, продолжая смотреть вдаль. - Не хотелось мне как-то об этом говорить, а вот проснулся, воды попил, знаешь, на душе всё равно какой-то осадок, видно не зря люди каются.
После этих слов он повернулся и внимательно посмотрел на меня. В его глазах была такая тоска, какую я не видел за всё время нашего знакомства. Отвернувшись от моего взгляда, он опустил глаза вниз и, ещё немного помолчав, негромко произнёс:
 Андрей Петрович меня звали, - после того, как он назвал своё имя, после непродолжительной паузы, как-то странно улыбнулся, и затем продолжил вновь. - Жизнь катилась, как по маслу, понимаешь, один, папа с мамой состоятельная семья. Папа ведущий специалист, мама учительница, всё для единственного сына. Школа, институт, отдыхаю где хочу, занимаюсь чем хочу. Ну, ты, наверное, знаешь, как это бывает. После института работать стал в школе, и вроде бы всё нормально было, а тут как раз на практику пришли. Учитель литературы, молодая, красивая, общительная, да и мне ещё тридцати не было. Как-то в учительскую зашёл, я обычно там не бывал, у меня свой кабинет в спортзале был. И между уроками я обычно там обитал. А тут зашёл, сам не помню зачем, а она сидит, наверное, урок был, потому что кроме неё больше никого не было. Ну, о чём-то поговорили, над чем-то посмеялись, да так, в общем- то, и разошлись. Ну, может ещё раза два мельком в коридоре, да на улице виделись, привет, привет, да и всё. А потом она по распределению к нам в школу пришла работать. Ну, и тут как раз какая-то вечеринка была, не помню, конечно, по какому поводу, я в основном эти вещи не любил. Да ты, наверное, и сам понимаешь, коллектив практически женский, изредка какая с мужем придёт, да и тот в отцы годится. А тут, наверное, как говорится рок, судьба, что ли, черт его знает. Ну, весь вечер проболтали, потом до дому проводил, а потом, как это бывает, думаю, объяснять не стоит. В кино, ресторан, ну и чем дальше, тем больше. А когда летом на каникулы разъехались, вроде бы, как и затосковал. Ты не представляешь, как пацан конца лета и начало учебного года ждал. Дождался её с отпуска, вот тут всё и покатило, чем дальше, тем серьёзней. Тут уже я и с родителями познакомился, и наши родители между собой, ну, в общем, всё как полагается. Короче, всё как в сказке, - после этих слов Иван опять как-то странно улыбнулся: - Подумали, поговорили и решили, что свадьбу сыграем, когда учебный год кончится, что бы сразу в свадебное путешествие поехать. Она, как и я, одна у родителей была, и те тоже всю жизнь только для неё старались. Но люди были не старых правил, по началу на ночь оставался, когда долго засиживался, а позже уже и ключ в кармане от квартиры появился. Отношения у нас были вполне серьёзные, а о плохом никто и не думал, да кому тогда в голову могло прийти, что так получится. Весна была, когда заявления подали, как сейчас помню, за два месяца оно подавалось. Как раз учебный год должен был закончиться, а там свадьба, и отдыхать. Ну, а в это время, как правило, всё на взрыве ходят, вроде бы и отпуск на носу, но тут экзамены, ремонты, да ещё и деточки за зиму так нервы измотают, что ходишь, как бочка с порохом, только спичку чиркни, и всё. А я тут как раз в учительскую зашёл, по-моему, за журналом, не помню, врать не буду. Сидят, чай пьют, одна, тоже не помню, по- моему, учитель литературы, а вторая по английскому. Она не то разведённая, не то старая дева была, ну такая сука. Знаешь, такие люди есть, которым самим в жизни не везёт, вот они и стараются всеми правдами и неправдами её другим испортить,-тут Иван довольно-таки крепко выругался, а затем, прокашлявшись, продолжил: - Сидели они в стороне, вроде бы о своём говорили, а когда меня увидела. Ну, и как в таких случаях бывает, вроде бы про себя, но что бы я слышал. Вроде бы молодая, хитрая, где-то, с кем-то, когда-то видела, ну и всё остальное... Думаю, что ты меня понимаешь? Вида, конечно, я не показал, что это всё слышу, повернулся, ушел, а внутри так всё закипело, ну думаю, сука рога ставит. Мне бы дураку тогда сразу во всём разобраться, с ней самой поговорить, но сначала на уме не то гордость какая-то, не то злость, обманутым себя почувствовал. Обидно сразу стало, такая молодая, а вокруг пальца, как пацана. Ну, что бы совсем не сорваться, решил дома у родителей пожить, а потом работа, дела, вроде бы всё забываться стало. С отцом её мы в прекрасных отношениях были, тут он как раз попросил на даче помочь. Ну, в общем, за делами и заботами как- то всё и забылось, да и в её поведение ничего такого, напоминающего об измене, не было. Короче всё нормально, всё встало на свои места, и всё как прежде. А тут конец рабочей недели, да я ещё умудрился с директором школы поругаться на счёт отпуска. Иду, знаю точно, она дома одна, родители на выходные на дачу уехали. Дверь открываю своим ключом, чтоб не беспокоить, в прихожей на полу рюкзак, думаю, тесть второпях забыл. Заглядываю в комнату, а она в объятьях молодого мужчины стоит. Но тут, как понимаешь, сразу всё, о чём забыл, по новой в башке закрутилось, только ещё раз в десять сильнее. В глазах всё, как у пьяного поплыло, тумбочка тут ещё в прихожей стояла. Не знаю даже откуда, вроде бы никогда туда не дожили, если только на дачу собираясь, так забыли. Точно такой же, как у Серёги, охотничий, помню только охнула, и всё перед глазами поплыло, как в тумане. Какой-то шум, гам, возня, какие-то люди куда-то везут, лязг железа, кто-то толкает, куда-то падаю, и вообще, тону в бездне. Когда очнулся и сжал потихоньку приходить в себя, понял, что нахожусь в камере. Ну, мужики там сразу засуетились, чифирчику стали предлагать, мол, выпей, взбодрись, всё легче будет. Выпить-то я выпил, в первый раз, чуть даже не вырвало, но всё-таки более-менее пришел в себя, и всё равно хоть убей, не могу врубиться, что со мной произошло. А тут ещё один идиот, как заведённый, что, да когда, почему, тут знаешь от своих непоняток башка ломится, да ещё этому что-то нужно. Но тут, правда, мужичок подошел, знаешь, такой в годах, солидный, этого тут же угомонил, а мне так по-свойски: «Мол, иди, браток, подкрепись да поспи, а там видно будет». Поесть то я тогда поел, а вот заснуть так и не смог... Потом вызвали, следователь пришел, что, да как, да зачем, а я всё равно ещё не понимаю, что произошло. Потом он, наверное, понял, что я не притворяюсь, и сам мне всё рассказал. Сначала я, конечно, не поверил, что её убил, а потом опять сознание потерял. Очнулся - врач в руку укол делает, ну, вроде в чувство привели, и опять в камеру. Ну, тут опять с этим мужичком, который мне поесть предложил... Потолковали, значит, он видно уже опыт имел, успокоил, объяснил, что к чему, как себя дальше со следователем вести. Ну, когда снова вызвали, я уже более-менее держался, конечно, до тех пор, пока он мне не сказал, что обнималась и целовалась она со своим двоюродным братом, о котором мало кто вспоминал, так как он всю свою сознательную жизнь провёл в экспедициях. Ну, тут у меня окончательно всё в башке перевернулось, и только одна мысль, скорее бы расстреляли. Бумаги все подписал сразу, кое-как дождался суда, и там тоже сам просил, что бы высшую меру дали. Сказал, что если не расстреляют, то выйду, и по пути ту суку по английскому языку на тот свет отправлю. Молодой был, всё виноватых искал. А потом, после суда, когда в одиночную камеру посадили, тут вообще всё на свете перевернулось. Первое время совсем ни во что не врубался, совсем на всё наплевать было. А потом, когда уже пообжился, так муторно стало, с одной стороны вроде бы молодой, вроде бы жить охота, а с другой - зачем, для чего, и самое главное, как после всего этого людям в глаза смотреть. Да ещё постоянное ожидание, что сейчас придут, дверь откроют, и всё. Да тут ещё адвокат пришел, сказал, что её родители это наказание считают слишком жестоким, тем более, что дочь уже не вернёшь. Передали, что если я напишу помиловку, ну, то есть прошение о мере наказания, то они со своей стороны тоже напишут. Но этого я делать не захотел, потому что понял, что даже под старость не смогу посмотреть им в глаза. Ну вот, а потом эта клиника, я ведь вам уже рассказывал, как меня туда отвозили.
Тут Иван замолчал и, после непродолжительной паузы, спросил, если у меня с собой сигареты. Похлопав себя по карманам, и ничего там не обнаружив, я ответил ему, что оставил их в доме. На что Иван очень вежливо попросил меня за ними сходить, а когда я принёс сигареты, и мы с ним закурили, он, ещё немного помолчав, продолжил свой рассказ:
- Да, лучше бы, наверное, было, если б меня тогда расстреляли. Ведь я вам ещё не всё рассказал, о той клинике, в которой был. Вот и сегодня приснилось, иду я по коридору, знаешь, такие стены волнистые, как из металла, цвет такой же, как у железа, и пол резиновый. Коридор такой узкий, как туннель, и повороты такие плавные, углов нигде нет. Долго-долго шёл, даже такое ощущение, как будто по кругу ходил, потом всё-таки дверь передо мной оказалась. Тоже железная, с округленными краями, знаешь, типа такие на пароходах делают. Вот, открываю я её, а там это кресло, тут и проснулся, и такое ощущение, как будто это и не сон видел, а фильм ужасов смотрел. Но всё равно, как-то не по себе стало. Ведь там, в клинике, эта комната на самом деле жуткая была. Конечно, к тому времени я уже ни во что не врубался, это перед тем, как меня в первоначальное состояние стали приводить. Помнишь, я об этом вам рассказывал? Так вот, хоть не во что, и не врубался, но эту комнату, а вернее фрагменты, что в ней происходило, я запомнил. Не знаю,-для чего им это было нужно, но закрепляли меня в этом кресле, как в тисках, и ощущал я себя в нём, как кусок электропроводки. Сначала сильный разряд по рукам и ногам, а потом в тебе всё ходуном ходит. Правда, такие вещи со мной делали немного, но всё равно удовольствия я от этого не испытывал. Вот, например, прекрасно помню, как меня туда заводили, а вот чтобы выводить обратно, как будто такого и не было, - Иван сделал затяжку и, после продолжительной паузы, усмехнувшись, добавил: - Наверное, меня оттуда всё время вперёд ногами выносили, - и ещё немного помолчав, негромко произнёс: - Вот такая у меня жизнь была.
Наверное, это получилось чисто автоматически, но, воспользовавшись паузой, возникшей в его рассказе, я спросил, почему он говорит «была», будучи ещё живым. После моего вопроса на лице у Ивана сначала появилась какая-то странная улыбка, а затем, повернувшись ко мне, он произнёс совсем тихо, но весьма внятно:
- Биологически я не умер, а фактически меня давным-давно нет.
Иван снова замолчал и о чём-то задумался, время шло, а его пауза затягивалась, уже вечерело, и меня, честно говоря, стало потягивать ко сну. А когда в таком состоянии сидишь ничего не делая, да ещё в полной тишине, не считая треска сверчков и лёгкого шороха листьев, то тяга ко сну с каждой минутой становится всё сильнее и сильнее.
- Может, пойдём по пятьдесят грамм на сон грядущий примем? - прервал я наше затянувшиеся безмолвие.
Погруженный в раздумье Иван с первого раза не понял моего вопроса, а когда по его просьбе я повторил ещё раз, он, не раздумывая, ответил:
- Нет, пей, конечно, если хочешь, а я больше не хочу. А вот немного покушать я бы не отказался.
- Ну, тогда пойдём поедим и ляжем спать, - сказал я, поднимаясь на ноги.
Войдя вслед за мной на кухню, Иван, присев на лавку, не громко произнёс:
- Я уже выспался, а тебе нужно отдохнуть, только давай сначала поедим.
Наложив то, что у нас оставалось от так называемого обеда и присев к столу, я вновь обратился к Ивану:
- Может, всё-таки для аппетита, по чуть-чуть?
- Ты пей, если хочешь, а мне не полезет, я и раньше не мог опохмеляться, - ответил он и начал расправляться с содержимым миски.
Пить одному, без всякого повода, мне не хотелось и тогда, поставив чайник на печь, я последовал примеру Ивана. Когда мы доели, если можно так сказать, ужин, и напились свежезаваренного чая, Иван сказал:
- Ты хотел спать, иди отдыхай, а я тут посижу, только скажи, может, что сделать надо.
- Да вроде бы ничего не надо, единственное только, если к утру не уснёшь, то разбуди меня пораньше, а то Сергей просил к его приходу баньку натопить, да и покушать что-нибудь нужно приготовить, он ведь после такой дороги проголодавшийся придет.
- Ты иди спи и не волнуйся, всё нормально будет, - ответил Иван, доставая из лежащей на столе пачки сигарету.
- Может тебе что-нибудь из еды оставить или к чаю чего? - уже выходя из кухни, поинтересовался я у Ивана.
- Да нет, благодарю, тут чай ещё есть, курево тоже, а мне больше ничего и не надо, - ответил Иван, выпуская изо рта дым.
Уставший, но уверенный в том, что утром меня разбудят вовремя, я забрался на полати и тут же уснул. Почти всю ночь мне почему-то снился рассказ Ивана о том, как он жил до тюрьмы, но самое интересное в этом сне было то, что я не видел лица его невесты. Оно расплывалось, как на плохом фотоснимке, только одни контуры, да и те не резко. Зато он сам в моем сне был в очень красивом, дорогом костюме, и совсем молодой. А под конец мне почему-то приснилась моя собственная квартира, жена и дети. Потом, как будто пришёл Сергей с большим вещевым мешком за плечами и, войдя в квартиру, дружески толкнул меня в плечо. Тут я открыл глаза и увидел стоящего рядом Ивана, который, толкая меня в плечо, не громко произнёс:
- Просыпайся, время уже много.
Взглянув на часы и, не смотря на то, что очень хотелось спать, я соскочил с полатей, как ошпаренный:
- Ты уснул, что ли? Я же просил тебя разбудить пораньше. Куча дел, а у нас с тобой, как говорится, не у шубы рукав, половины не успеем сделать до
Серёгиного прихода! - растирая ладонями ещё сонное лицо, я пошел на кухню в сопровождении Ивана, но спросонья не совсем понимая, что происходит, остановился, как только перешагнул порог.
На печи стояла кастрюля, в которой что-то варилось, насыщая помещение аппетитным запахом. На столе стояло две кружки, наполненные горячим чаем, а рядом лежали приготовленные к завтраку продукты.
- Умываться будешь? - спросил Иван, беря рукой ведро с водой.
- Да не помешает, - ответил я, так ещё до конца и не поняв, что произошло.
Сняв рубашку и оставив её на лавке, я вышел на крыльцо. Взбодрившись прохладной водой с помощью Ивана и, окончательно проснувшись, я вытерся полотенцем и сел завтракать:
- Слушай, Иван, чем это у тебя так обалденно пахнет?
- Картошка с тушёнкой варится.
- Какая картошка? - снова переспросил я, прекрасно зная, что её запасы у нас давно кончились.
- Как какая? Самая обыкновенная, свежая.
- Слушай, Иван, ты что мне голову морочишь, у нас с Серёгой было с собой немного картошки, но мы её давно съели, да ты и сам об этом прекрасно знаешь. Но откуда у нас взялась свежая, извини, или ты меня разыгрываешь, или я совсем ничего не понимаю?
- Как откуда, - с каким-то ехидством посмотрел на меня Иван и, немного помолчав, продолжил: - Картошка, на сколько мне известно, в земле растёт, я и накопал.
- Где ты её накапал?
- Как где, в огороде, конечно.
- В каком ещё огороде?
- Да тут, через два дома, я когда сюда в первый раз попал и узнал, что в деревне никто не живёт, вот и начал лазить везде, правда, первое время только по ночам, а то мало ли кто в деревню забредет, - после этих слов Иван посмотрел на меня и улыбнулся. - У меня в голове что тогда крутилось, меня ищут, за мной охотятся. А мне ведь ещё какие-то тряпки нужно было найти, моя одежда, в которой был, обгорела, хорошо лето было, так тепло. Да ещё и голодный, поесть искал. Ну, тут конечно, ягода да грибы, особенно сыроежек здесь много. Поначалу-то меня от них, конечно, рвало, а потом ничего, привык, правда, надоедают быстро, но всё равно хоть не голодный, с ног не падаешь. А тут к одному дому подхожу со стороны леса, смотрю - какое-то знакомое растение среди травы. Штук пять или шесть, а может и немного больше, сейчас точно не помню. Одно растение я вырвал, наверное, чисто интуитивно, смотрю, а там картошка, правда, очень маленькая, полоть-то, сам понимаешь, не кому было. Но всё равно, с одного куста я сразу съел, от земли очистил и съел. После одних сырых грибов да ягод, даже вкусно показалось. А кустика два, даже не знаю почему, наверное, тоже чисто интуитивно, траву повыдергал, и всё картошины с них закопал. Вот так у меня на следующий год картошка начала расти. Правда, варить мне её было не на чем, но зато сырую ел. Зимой одни сухие грибы да ягоды тоже ведь надоедают, а тут хоть какой-то другой вкус. Семена мне, конечно, хранить было негде, так я их прямо в землю закапывал и сухой травой, как одеялом, закрывал. А потом ещё и лопаты нашел, тут-то вообще хорошо стало. И картошку перекапывать, не то, что руками или палкой, да и зимой побольше снегу ha то место накидать, что бы меньше промерзало. Вот так я и жил, а ты говоришь, откуда картошка. Летом я, правда, умудрялся и рыбку в ручье ловить, но сырую и без соли её много не съешь, да и на зиму не оставишь, стухнет. Здесь так то ещё и зайцы бегают, но с меня в этой жизни одного убийства хватит, - тут Иван снова замолчал, опустив голову.
- Ну что, одно дело ты уже сделал, но нам надо ещё и баню затопить, что бы к приходу Сергея она выстоялась, а то лишние пару часов теперь терять не охота, перед обратной дорогой, да после баньки отдохнуть не помешает. Да и с твоим новым местом обитания много, что решить надо, - допив свой чай, прервал я наше безмолвие.
- Пойдём, - посмотрев на меня, и поднимаясь с лавки, негромко произнёс Иван и быстро вышел из дома.
Выйдя за ним на крыльцо, я повернул голову в сторону бани, и увидел, что из её трубы идёт дым:
- Ты что, уже и баню натопил?
- Пойдём, посмотрим, - ответил Иван, спускаясь с крыльца.
Когда мы вошли в баню, там уже было довольно-таки жарко.
- И давно ты топишь? - спросил я у Ивана, заглядывая в каменку.
- Да, давненько, я сначала баню затопил, а потом уже готовить начал.
Ну, значит, пора закрывать, а то перетопим, как бы пожара не наделать, - сказал я, прикрывая дверцу каменки.
- А я думал, что ещё нужно будет дров подкинуть, - закрывая трубу, сказал
Иван.
- Ну, что теперь будем делать? Баня натоплена, пища тоже готова, - выходя из бани, спроси я у Ивана.
- Отдыхай, ты же в отпуске, - ответил он, входя за мной следом.
- Да нет, Иван, совсем ничего не делать у меня большого желания нет.
- Тогда, если хочешь, пойдём, я тебе своё поле покажу.
- А что, пойдём, делать всё равно нечего, пока Серёга не пришел.
И хотя идти до поля Ивана было не так уж и далеко, но так как торопиться нам было некуда, то я успел по дороге рассказать ему свой сон. Внимательно выслушав меня и слегка усмехнувшись, он сказал:
-Ты знаешь, я тут уже думал, покаты спал, не плохо было бы сейчас хоть бы на пять минут туда попасть, посмотреть, как вы там живёте.
- А что, поехали в гости, - предложил я Ивану без всякой задней мысли.
- В гости это, конечно, хорошо, но знаешь, не стоит так больше шутить.
- Извини, Иван, но я не думал над тобой шутить, извини.
- Да я, конечно, понимаю и благодарю тебя за приглашение, но ты же взрослый человек и должен понимать, что это для меня просто не реально. Кто я там такой, вернувшийся с того света, для тех, кто хоть ещё немного помнит, что был такой, да и помнят ли. А для твоей семьи или семьи Сергея, я вообще посторонний человек, ведь одно дело здесь, а совсем другое там. Я же это прекрасно понимаю, наверное, ещё не успел до конца в животину превратиться.
Понимая, что снова завёл нелепый разговор, я стал быстро искать в голове, какую-нибудь банальную тему, что бы до конца не досаждать Ивану болью воспоминаний. И тут мы как раз подошли к полю.
-А что, Иван, шикарное у тебя поле, - найдя нужную в этот момент тему, я прервал нашу паузу.
Не смотря на то, что он начал показывать мне своё хозяйство и рассказывать о том, как он им занимался, но всё же по его лицу было хорошо заметно, что он так и не может избавиться от мысли, которая пришла к нему, пока я спал. Теперь мне кажется, что он так и не смог избавиться от неё даже после нашего отъезда. Хотя он и делал вид, что внимательно слушает меня, но всё равно периодически переспрашивал то, о чём я ему говорил.
Ты двери закрывал, когда мы уходили? - спросил Иван, когда мы уже подходили к нашему двору. После того, как я сказал ему, что, выходя за ним следом, закрыл дверь, он, чуть взбодрившись, произнёс: Значит, Сергей пришел, пойдём побыстрее.
Когда мы вошли в дом, Сергей сидел на кухне за столом, и курил:
- Ну что, разгуливаете, бездельники, - обернувшись в нашу сторону, усмехнувшись, произнёс он.
- Не разгуливаем, Сережа, а ходили по делу, кстати, старик, если тут и есть бездельник, то это я один.
А я в этом никогда и не сомневался, - также с юмором ответил Сергей и, не меняя интонации, добавил: - Может, тогда для начала поедим, а потом уж со всем остальным разберемся?
Пока я накрывал на стол, Иван, взяв ведро с водой, вышел вместе с Сергеем на улицу, что бы помочь ему помыться.
- Не понял, а откуда у нас картошка? - раскрыв широко от удивления глаза, спросил Сергей, когда мы все вместе сели за стол.
- Ну, как тебе сказать? Из земли, - опередил я ответ Ивана.
- Ну, я, конечно, понимаю, что из земли, но вот только из какой?
-То есть, как с какой, с чернозема, разумеется, - вновь опередил я Ивана.
- Ты что, с утра фляжку до конца осушил? - не теряя чувства юмора, поинтересовался Сергей.
- Фляжку я не осушил, просто Иван сходил на свою плантацию.
Сергей немного посмеялся, подумав, что я пошутил, а когда Иван подтвердил мои слова, то вполне серьёзно переспросил уже у него:
- А ты что, Иван, тут ещё и сельским хозяйством занимаешься?
- Слушай, Серёга, давай сначала поедим, а потом мы тебе всё расскажем, - сказал я другу и принялся за дело.
Когда мы съели приготовленную Иваном картошку и напились чаю, Сергей, привалившись спиной на стену и закурив сигарету, обратился к нам обоим:
- Ну, теперь рассказывайте, что тут у вас за плантация.
- Не у вас, Сережа, а у Ивана, - поправил я его.
Тогда Сергей с той же просьбой, но только уже более корректно, обратился к Ивану. Когда тот вкратце объяснил ему то, что рассказывал перед этим мне, Сергей, немного помолчав, сказал:
- А у меня сегодня утром ситуация была намного веселее. Когда я дождался открытия магазина и зашёл туда с мешком, на меня сначала посмотрели просто, как на незнакомого человека. Ну, а когда я пробил и стал покупать такое количество спичек, соли и всего остального, по магазину пошёл шёпот, быстро переходящий в панику. Когда я всё-таки объяснил одной женщине, что я путешественник и только для этого покупаю большое количество, шум в магазине немного поутих. Но пока я шёл по деревне от магазина до берега, то, что только не услышал, мужики, вы не поверите, кто во что горазд. Кто кричит, что нужно скупать спички и соль, так как они подорожают. Некоторые показывают на меня пальцем и говорят, этот мужик сказал, что в городе этого ничего нет, он сюда приехал, что бы закупиться, а туристом оделся для того, что бы меньше внимания обращали. И такой галдеж по всей деревне, хорошо, что там идти не далеко, а то бы я от этой болтовни с ума сошёл. Вот так-то у нас живут в русских глубинках, -  затем Сергей, встав с лавки и, выбросив окурок в печку, сказал: - Ну что, сходим в лес, веников наломаем.
Иван, посмотрев на него, а потом на меня, как бы спохватившись, произнёс:
- Ё-моё, а про веники-то я и забыл.
- Чего ты забыл? - переспросил его Сергей.
- Да баню-то я натопил, а за вениками в лес сходить забыл.
Сергей сначала посмотрел на меня, затем перевёл свой взгляд на Ивана.
- Значит, ты и баню топил, и пищу варил, а этот ленивый спал. Ну ладно, в бане будем его хлестать веникам без листьев.
Иван почему-то не понял, что Сергей пошутил и, удивлённо посмотрев на него, негромко произнёс:
- Но это же больно.
- Да ты что, Иван, я ведь пошутил, сейчас все вместе пойдём, втроём у нас всё равно быстрее получится.
Сергей как всегда оказался прав, для того, чтобы наломать несколько веников, у нас ушло не более двадцати минут, а когда мы вышли из леса и уже подходили к бане, он сказал, что бы мы сходили за бельём, а он в это время свяжет и обработает веники. Обратно мы с Иваном вернулись довольно-таки быстро, так как всё, что нужно было для бани, уже давно было приготовлено, но Сергей, будучи не любителем тянуть резину, уже разделывался с последним веником. Баню Иван умудрился натопить до такой степени, что пару заходов мы даже боялись поддать на камни, а когда в очередной раз мы осмелились это сделать, то махать вениками было просто невозможно. Да какие там ещё веники, если мы на полог забирались гораздо дольше, чем там находились, но зато с каждым заходом мы всё больше и больше входили во вкус, и поэтому париться на этот раз закончили только ночью. А когда мы после бани напились крепкого чая, Сергей, закурив сигарету, сказал:
- Ну что, господа, перекурим, и будем разбираться с вещами.
- А ты что, спать не будешь? - спросил я у друга.
Дома выспимся. Утром нам надо на теплоход успеть, а если мы сейчас спать ляжем, то вполне вероятно, что завтра до дому и не доберемся. После этих слов Сергея настроение Ивана резко изменилось. Буквально перед этим бодро обсуждая прошедший день и смеясь над тем, как мы крючились в перетопленной бане, боясь сделать лишнее движение, а тут, сразу замолчав, как будто вместе со смехом проглотил и свой язык. Он на глазах стал приобретать такой же вид, какой у него был после того, как он рассказал нам свою историю. Но если тогда это происходило под действием алкоголя, то на этот раз осознание возврата к одиночеству подвергло его в это состояние. И чем меньше оставалось до момента нашего расставания, тем больше он в него погружался.
- Что случилось, Иван? - спросил его Сергей, доставая из мешка и раскладывая на полатях всё, то что принёс ему из деревни, когда тот зашел в комнату.
- Ничего не случилось, я просто устал, - ответил он и присел на скамью.
Вытащив всё из мешка, и разложив на полатях, Сергей снова обратился к нашему другу:
- Иван, подойди, пожалуйста, сюда.
Не заставляя себя долго ждать, Иван тут же встал со скамьи и подошел к Сергею, при этом продолжая сохранять молчание. И когда Сергей стал ему объяснять, что и сколько он купил, Иван только в такт передвижения руки Сергея по упаковкам, кивал головой.
- Слушай Иван, у меня создалось впечатление, что ты ведёшь себя, как на похоронах. Мы же тебе уже говорили, что сюда приедем ещё не один раз. Конечно, мы будем появляться здесь не так часто, как этого хотелось бы нам или тебе, но в любом случае мы теперь будем приезжать. Ты ведь столько лет прожил в одиночестве и выжил, так не ужели теперь более короткий срок не выдержишь. Не знаю, конечно, но лично я в это не верю.
Иван, посмотрев на Сергея, почти шёпотом спросил:
- А когда вы снова приедете.
- Иван, я не могу дать тебе сто процентов, ты сам понимаешь, в жизни может быть всё, а обманывать тебя мне очень не хочется. Поэтому скажу так, если у нас будет всё нормально, то мы приедем к тебе на будущий год.
Нельзя сказать, что после этих слов Сергея Иван расплылся в улыбке, и его лицо стало лицом самого счастливого человека, но всё-таки его внешний вид сразу же изменился в положительную сторону.
- Ну вот, так-то оно будет лучше, - посмотрев на Ивана, заметил Сергей и стал объяснять ему дальше: - Значит так, Иван, денег у нас было немного, поэтому я купил тебе только самое необходимое. Для того, что бы обогревать дом, то есть спички, мыло купил для того, что бы тебе мыться и стирать одежду, правда, тут ещё хлеба купил побольше, но его, наверно, лучше высушить на сухари. Ты ведь сразу весь не съешь, а долго лежать заплесневеет, ну а сухари тебе в любом случае пригодятся. Да вот на остальные деньги я купил пять банок тушёнки. На большее, извини, просто денег не хватило. Но в следующий раз мы, Иван, исправимся, - улыбнувшись, закончил Сергей, и после не большой паузы, присев на скамью, на которой перед этим сидел Иван, добавил: - Ты знаешь, я всё-таки думаю, что те продукты, которые ты раньше ел сырыми, а теперь сможешь сварить, это уже неплохо.
Неплохо, это не то слово, Серёга, - указал Иван, в голосе которого появилась маленькая искорка на что-то хорошее.
- Жалко, конечно, я не знал, что у тебя картошка растет, а то бы тебе вместо банки тушёнки растительного масла купил. Для него, как для сливочного, холодильник иметь не обязательно, а оно тебе не помешало бы.
- Да ты что, Серёга, мне и этого много, ты же понимаешь, я практически отвык от такой пищи. Ничего не говорю, это, конечно, вкусно, но в моём существовании это большой роли уже не играет.
- Ну знаешь, Иван, какую бы роль оно не играло, но ты в конце концов человек, и от этого никуда ни деться.
Иван хотел было ещё что-то возразить Сергею, но я вмешался в их диалог:
- Мужики, давайте сначала с вещами разберёмся, а потом будем диспуты разводить.
- Давай разберемся, я не против, - сказал Сергей, вставая со скамьи и, подойдя к полатям, взял с краю заранее приготовленные вещи: - У меня вообще- то всё готово, - сказал он, показывая мне аккуратно сложенную стопку одежды.
- Ну, у меня тоже не заржавеет, - ответил я, поднимая с полу свой рюкзак и ставя его на скамью.
А пока Сергей объяснял Ивану, что и зачем он положил, я достал из рюкзака свои вещи, взятые с собой на всякий случай:
- Слушай, Серёга, я тут ещё свитер нашел.
- Узнаю старого друга, опять всё на жену свалит.
- Да нет, вроде бы сам всё собирал, может, только пока покурить выходил или ещё куда?
- Хорошо, что она тебе чего другого не засунула, - получив удобный случай подшутить надо мной, сказал Сергей.
Занятый своими мыслями и не включившись в то, что Сергей опять хохмит, я на полном серьёзе спросил:
- А что она могла ещё засунуть мне в рюкзак?
На что Сергей, сделав вполне серьёзный и задумчивый вид, ответил:
- Ну, например, пару кирпичей, чтобы ты не забывал о ней даже здесь.
И хотя для меня эта шутка была совсем не уместна в этот момент, но у Ивана она ещё больше подняла настроения.
- Клоун ты, Серёга, клоун, - зайдя в тупик с ответом другу, сказал я, продолжая рассматривать содержимое своего рюкзака. - Кстати, Серёга, наверное, ему ещё штормовку надо оставить, на случай дождя.
- Да ты что, куда она мне, я же под дождём разгуливать не собираюсь, а тебе в чём-то обратно надо ехать, - перебил меня Иван, глядя на вытащенную мной из рюкзака штормовку.
- Ну, во-первых, я еду домой, она мне там практически не нужна, а тебе здесь пригодится. Мало ли, чаю горячего захочешь, воды в доме не оказалось, а на улице ливень, вот и пойдёшь в ней на колодец.
- В свитере, в штормовке и босиком под ливень, - тут же перебил меня Сергей.
Не желая ему показывать, что совсем забыл про обувь, я ответил не без доли юмора:
- Ты же прекрасно знаешь, что обувь надевают в последнюю очередь, когда выходят из дома.
Ну и тут Сергей не смог обойтись без своей шутки, тем самым пытаясь поднять настроение нашего друга:
- Слышишь, Иван, старый склеротик отговорку нашел.
Не отговорку, Сережа, а так оно и есть. А что касается остального, то лучше на себя посмотри. Мы уже, по-моему, говорили, что я оставляю ему свои кроссовки, а ты сапоги.
- Ну да, наверное, - не уверено ответил Сергей, как бы сомневаясь в том, что был такой разговор.
- Да вы что, мужики, куда мне столько, вы и так сделали для меня больше, чем я этого заслуживаю, - воспользовавшись нашей паузой, сказал Иван.
Зная хорошо своего друга, я понял, что слова Ивана задели его за живое, но всё же сдерживая себя от грубости, он в полголоса произнёс:
- Слушай, Иван, я никогда не думал, что чисто человеческое отношение нужно как-то или чем-то заслужить, и, честно говоря, для меня сейчас было очень дико услышать эти слова.
- Извини, Серёга, честное слово, я не хотел тебя огорчить, у меня это вырвалось непроизвольно. Вы хорошие мужики, и мне просто неудобно, - Иван немного подумал и хотел было ещё что-то добавить, но своей предыдущей фразой он, как говорится, подлил масло в огонь.
Как бы Сергей не пытался себя сдержать, после этих слов Ивана, но уже, как в первый раз, в полголоса у него не получилось:
- Не удобно знаешь, что, Иван?
- Знаю, - поникшим голосом ответил тот, понимая, что Сергей с его помощью начинает выходить из себя.
Решив предотвратить непредсказуемую ситуацию, я посмотрел на часы и обратился к своим друзьям:
- Ну что, мужики, время уже много, пора потихоньку собираться в дорогу.
- Да, ты как никогда прав, время осталось мало, - проделав то же самое, поддержал мою мысль Сергеи и, оглядевшись по сторонам, уже более спокойным голосом добавил: - А чего нам собираться, чаю на дорожку попить, перекурить, и в путь.
- Ну, тогда пойдём чай пить, - ответил я и стал выходить из комнаты, при этом непроизвольно обратив своё внимание на Ивана.
Конечно, глядя на его лицо, нельзя было сказать, что он снова погрузился в уныние, но, как мне тогда показалось, он был готов приложить все свои усилия, чтобы задержать нас хотя бы ещё на один день. Но, прекрасно понимая неизбежность расставания, он молча последовал за нами на кухню.
- Как на счёт пятидесяти грамм напоследок? - поинтересовался у нас Сергей, когда мы, приготовив всё к чаепитию, расположились за столом.
-Лично я не против, - немного подумав, ответил Иван, не смотря на то, что в отсутствии Сергея он убеждал меня в обратном.
- Ну, в таком случае, Серёга, я тоже не откажусь!
Разлив понемногу в кружки, Сергей положил фляжку на стол и, беря с него свою кружку, произнёс:
- Мужики, я думаю, что сейчас лучше всего выпить за нашу новую встречу.
Наверное, не зря Иван сразу отказался от моего предложения выпить спирт, так как проделать это так, как он делал в предыдущее застолье, у него уже не получилось. К нашему большому удивлению, он давился им точно так же, как давятся густой кашей маленькие дети. А когда всё же отдышался, то на мой вопрос, зачем он так себя мучил, пытаясь выпить, ответил, что за предложенный Сергеем тост не выпить он просто не мог. Вторую и последнюю он выпил немного легче, Сергей предложил её за то, чтобы все мечты сбывались. А когда наши кружки опустели, то, снова взглянув на часы, сказал:
- Ну что, пора чайку попить, да собираться, - и тут он хлопнул себя ладонью по лбу: - Твою мать, - и, посмотрев на меня, добавил: - Ты был прав, я действительно склеротик. Чаю-то Ивану я забыл купить. А у нас там хоть немного осталось? - опуская ладонь от лица, обратился он ко мне.
- Да не переживай ты так, - перебил меня Иван: - Тут в лесу помимо чая много, что ещё можно заварить.
Сергей посмотрел на Ивана и уже более спокойно спросил:
- Это точно?
- Конечно, точно, - утвердительно ответил тот.
- Тут, Сергей, некоторыми растениями можно пользоваться, как сахаром, а ты говоришь «чаю не купил».
- Ну, тогда ладно, - совсем спокойно произнёс Сергей и, поднимаясь из- за стола, направился к печке. Разлив по кружкам чай, он отнёс чайник обратно и, сев на своё место, сказал: - Ну что, последнее чаепитие, - и, посмотрев на Ивана, тут же добавил: - Я имел в виду в этом году.
- Конечно, - с грустью в голосе произнёс Иван и кивнул головой.
- Слушай, Серёга, давай спокойно чаю попьём, а поговорим позже, у нас ещё есть немного времени для этого дела.
После моего замечания Сергей, размешав положенный в кружку сахар, быстро выпил чай и встал из-за стола:
- Вы допивайте, а я пока пойду на крыльце покурю.
- Подожди пару минут, сейчас вместе пойдём покурим, - попытался остановить я друга.
- Ага, то давай быстрее, то подожди, да пошел ты в баню, - тут же ответил он и быстро вышел из дома.
Понимая, что Сергей нервничает совсем не из-за того, что боится опоздать на теплоход и задержаться ещё на один день, я, расправившись ещё с одной печенюшкой, быстро допил свой чай и вышел вслед за ним. Он сидел молча на крыльце, примерно в такой же позе, как сидел Иван, когда мы оставались вдвоём, только с дымящей сигаретой в руке. Услышав моё появление, Сергей обернулся, достал из кармана свободной рукой пачку сигарет и протянул её мне:
- Только не надо ничего говорить, помолчи немного, - обратился он ко мне, убирая обратно пачку, когда я взял из неё сигарету и достал спички.
Вскоре после того, как я прикурил и присел рядом с Сергеем, из дома вышел Иван.
-   Присаживайся, посидим, как говорится, на дорожку, - обернувшись в его сторону, сказал Сергей. '
- На дорожку, это само сабо, - ответил тот, когда спустился с крыльца и присел перед нами на корточки.
- А ты, оказывается, тоже суеверный?
- А ты как думал, Серёга, при моей-то жизни не только суеверным станешь, ещё и поверишь в то, чего вообще не существует, - после этих слов Иван немного помолчал и снова обратился к Сергею: - Дай, пожалуйста, сигаретку.
- Да конечно, пожалуйста. Просто ты говорил, что не куришь, а то бы я тебе хоть немного купил.
- Да я и не буду курить, это просто сейчас, за кампанию, - беря у Сергея из пачки сигарету, ответил Иван.
- Ну, у нас там есть ещё несколько пачек, мы тебе оставим на всякий случай, мало ли закурить захочешь, зажигая спичку и давая Ивану подкурить, сказал Сергей. - Кстати, надо сразу достать, пока не забыл, - сказал Сергей и, выбросив окурок на землю, быстро поднялся и зашел в дом. Обратно он вернулся также вскоре, держа в руке оставшиеся пачки с сигаретами: - Слушай, Иван, только пять пачек осталось, но ничего, здоровее будешь.
- Ну а вы сами чего курить будите? - спросил Иван, поднимаясь с корточек.
- А у меня ещё полпачки есть, нам до города доехать хватит, так что за это не беспокойся, - Сергей снова посмотрел на часы: - Ну что, пора потихоньку выходить. Иван проводит нас немного?
- Конечно, провожу, а как иначе, - выбросив окурок, ответил тот.
- Тогда подождите здесь, я только сигареты на стол положу и рюкзаки прихвачу.
- Да, когда вы ехали сюда, рюкзаки у вас были не такие, - заметил Иван, когда Сергей снова вышел на крыльцо, держа в руках наши вещи.
- Какие не такие? Те же самые, - не сразу поняв, о чём идёт речь, поинтересовался Сергей.
-   я имел в виду, что сюда вы их едва тащили, - тут же пояснил ему Иван.
- А, ну да, по сравнению с тем, это день и ночь, - ответил Сергей, закидывая на одно плечо обе лямки почти пустого рюкзака.
Проделав вслед за Сергеем то же самое, я обратился к ним обоим:
- Ну что, тронемся в путь?
- Как скажешь, - откликнулся на мой вопрос Иван и направился к калитке.
В тот момент я невольно представил, что творится в душе у Ивана.
Покидая это загадочное место, где мы пробыли чуть меньше месяца, и этого странного человека, которого мы так до конца и не смогли понять... Уже после того, как мы сели на теплоход, и он отчалил от берега, Сергей заметил, что в данный момент я выгляжу гораздо хуже, чем выглядел Иван при нашем расставании. А пока мы шли по беспризорной деревне, которая приютила нас без малого на месяц, и вели какой-то пустой разговор, порой даже не вникая, о чем говорит собеседник.
- Ты пойдёшь с нами дальше, или здесь попрощаемся? - спросил у Ивана Сергей, когда мы подошли к берегу.
- До самой пристани я с вами, конечно, не пойду, там людей много, а до деревни, разумеется, провожу, - ответил Иван, и мы пошли дальше.
- А ты что, людей боишься? Так мы тоже люди. Или к нам ты уже привык, - поинтересовался у него Сергей. Да конечно, пожалуйста. Просто ты говорил, что не куришь, а то бы я тебе хоть немного купил.
- Да я и не буду курить, это просто сейчас, за кампанию, - беря у Сергея из пачки сигарету, ответил Иван.
- Ну, у нас там есть ещё несколько пачек, мы тебе оставим на всякий случай, мало ли закурить захочешь, зажигая спичку и давая Ивану подкурить, сказал Сергей. - Кстати, надо сразу достать, пока не забыл, - сказал Сергей и, выбросив окурок на землю, быстро поднялся и зашел в дом. Обратно он вернулся также вскоре, держа в руке оставшиеся пачки с сигаретами: - Слушай, Иван, только пять пачек осталось, но ничего, здоровее будешь.
- Ну а вы сами чего курить будите? - спросил Иван, поднимаясь с корточек.
- А у меня ещё полпачки есть, нам до города доехать хватит, так что за это не беспокойся, - Сергей снова посмотрел на часы: - Ну что, пора потихоньку выходить. Иван проводит нас немного?
- Конечно, провожу, а как иначе, - выбросив окурок, ответил тот.
- Тогда подождите здесь, я только сигареты на стол положу и рюкзаки прихвачу.
- Да, когда вы ехали сюда, рюкзаки у вас были не такие, - заметил Иван, когда Сергей снова вышел на крыльцо, держа в руках наши вещи.
- Какие не такие? Те же самые, - не сразу поняв, о чём идёт речь, поинтересовался Сергей.
-   я имел в виду, что сюда вы их едва тащили, - тут же пояснил ему Иван.
- А, ну да, по сравнению с тем, это день и ночь, - ответил Сергей, закидывая на одно плечо обе лямки почти пустого рюкзака.
Проделав вслед за Сергеем то же самое, я обратился к ним обоим:
- Ну что, тронемся в путь?
- Как скажешь, - откликнулся на мой вопрос Иван и направился к калитке.
В тот момент я невольно представил, что творится в душе у Ивана.
Покидая это загадочное место, где мы пробыли чуть меньше месяца, и этого странного человека, которого мы так до конца и не смогли понять... Уже после того, как мы сели на теплоход, и он отчалил от берега, Сергей заметил, что в данный момент я выгляжу гораздо хуже, чем выглядел Иван при нашем расставании. А пока мы шли по беспризорной деревне, которая приютила нас без малого на месяц, и вели какой-то пустой разговор, порой даже не вникая, о чем говорит собеседник.
- Ты пойдёшь с нами дальше, или здесь попрощаемся? - спросил у Ивана Сергей, когда мы подошли к берегу.
- До самой пристани я с вами, конечно, не пойду, там людей много, а до деревни, разумеется, провожу, - ответил Иван, и мы пошли дальше.
- А ты что, людей боишься? Так мы тоже люди. Или к нам ты уже привык, - поинтересовался у него Сергей.
- Да не то, что боюсь, просто вы уедете, а я останусь. Любопытных глаз, сами понимаете, намного больше, чем умных людей. В деревне, сам рассказывал, из-за пустяка панику навели, а если узнают, что я здесь живу. Будут ходить, как в кино, а зачем мне это надо.
- Да, ты, наверное, прав, лишние проблемы тебе ни к чему. Но ты тоже очень не унывай, мы к тебе всё равно приезжать будем, как на дачу. Потихоньку ещё такое хозяйство разведём, круче любого американского фермера будешь. Пытаясь расстаться на оптимистической ноте, сказал ему Сергей.
- Ну, зачем же круче фермера? - переспросил его Иван.
- А ты что думаешь, мы к тебе вдвоём ездить будем? Ничего подобного, хозяйство разведём, и семьями к тебе ездить будем, с жёнами и детьми, а потом, глядишь, и с внуками, - продолжал свою речь Сергей.
Наблюдая за их беседой со стороны, мне было хорошо заметно, как у Ивана в глазах появилась какая-то искорка от осознания благополучного финала. И хотя он тщательно пытался скрыть своё внутреннее состояние, но я думаю, что в тот момент в нём просто всё ликовало.
- Так что, Иван, держись, топор я тебе уже оставил, а потихоньку и весь инструмент привезём. Конечно, всё сразу не сделать, но со временем мы тебе такую усадьбу заварганим, будешь у нас старым одиноким помещиком, - засмеялся Сергей и, понимая, что последние слова были шуткой, Иван ответил на них в том же духе:
- Ну, что старый и одинокий, это точно, а вот что я помещик, сомневаюсь, и немного помолчав, улыбнувшись, добавил: - Для помещика, Серёга, у меня двуколки не хватает.
А ты у нас современным помещиком будешь, мы тебе вертолёт пригоним, переходя с серьёзного разговора на шутки, ответил Серией.
Только желательно побольше, чтобы урожай на базар возить. - включившись в ту же тему, поддержал его мысль Иван.
Подшутив ещё несколько раз друг над другом, и, в конце концов, обозвав меня вражеским шпионом, который только всё слушает и молчит, скрывая свой иностранный акцент, они умолкли и снова задумались каждый о своём. Глядя на Ивана, сказать, что он снова погрузился в глубокое раздумье, было нельзя, скорей всего его мысли были о чём-то светлом. Так в молчании мы прошли большую половину пути. Наше молчание прервал Иван, когда лес начал редеть, а из-за деревьев стали показываться деревенское дома:
- Вот мы и пришли. Деревню уже видно, я дальше не пойду, снова с оттенком грусти в голосе сказал он.
- Так до деревни ещё далеко, чего ты боишься? - поинтересовался у негр Сергей.
- Да нет, я всё равно дальше не пойду, давай лучше здесь ещё раз перекурим, и вы пойдёте, - совсем тихо ответил ему Иван.
- Ну ладно, как хочешь, - сказал Сергей и, отыскав взглядом поваленное дерево, обратился к нам обоим: - Пойдёмте, туда присядем, а то, как говорится, в ногах правды нет.
Говорить о том, что уже было сказано, нам не хотелось, а говорить какую- нибудь чепуху перед расставанием было просто глупо. Поэтому, расположившись на поваленном дереве и закурив по сигарете, мы решили просто помолчать. Так молча, пуская дым от сигарет, каждый думал о своём... Иван скорей всего о том, что было бы совсем не плохо, если бы сказанное Сергеем осуществилось хотя бы на половину или даже на треть. Сергей думал, чем и как он мог бы помочь обречённому на одиночество и страдания, уже сильно измученного жизнью человеку. А лично меня терзало то, что те вещи, которые для нас были самые обыденные и реальные, для него казались неосуществимой мечтой. Ещё примерно полчаса мы сидели молча, после того, как выкурили, по сигарете... Тишину прервал Сергей, снова посмотрев на часы:
- Ну что, мужики, пора, - сказан он и встал на ноги, мы с Иванам поднялись вслед за ним.
Выбросив свой окурок в сторону, Иван, не говоря ни слова, переводил свой взгляд то с меня на Сергея, то наоборот. Наблюдая за таким поведением Ивана, у меня невольно создалось впечатление, что он хочет сказать что-то очень важное, но, растерявшись от волнения, не может найти подходящих слов.
- Мы не прощаемся с тобой, а говорим «до свидания», - протягивая руку, громко сказал Сергей и, обменявшись с Иваном крепким рукопожатием, добавил. - Самое главное, не горюй, всё будет нормально, - и, отойдя после этого в сторону, закинул рюкзак на плечо.
Подойдя к Ивану, я попрощался с ним почти так же, как и Сергей, только ещё добавил, что он теперь не один, и ему есть, кого ждать.
- Ну что, пошли? - сказал Сергей, когда я взял в руку рюкзак.
Ещё раз пожелав Ивану всего наилучшего, и сделав приветственные знаки руками, мы быстро зашагали в сторону пристани. Пройдя метров двадцать, я невольно оглянулся назад, но Ивана там уже не было:
- Уже ушел, - сказал я Сергею.
- Странно, на него это не похоже, - произнёс Сергей, обернувшись после моих слов назад.
До пристани мы дошли довольно-таки быстро, что оказалось очень удачно. Потому что теплоход подошёл на целый час раньше расписания. Некоторые пассажиры, садившиеся вместе с нами на тепл1&сод, удивлено смотрели на Сергея, показывали пальцами на его полупустой рюкзак и о чём-то перешёптывались.
- Давай сядем вон там, у окна, - предложил я Сергею, когда мы вошли в полупустой салон теплохода.
- Может, тогда лучше с той стороны сядем? А то теплоход сейчас развернётся, и мы будем смотреть на противоположный берег. А вообще-то, как хочешь, - спокойно ответил он и медленно пошёл по салону.
- Нет, нет, Серёга, давай лучше туда, я просто забылся, что корабль пойдёт в обратном направлении, - расположившись поудобней на сидениях, я вновь обратился к Сергею: - А что, давай на будущий год махнём сюда с жёнами и ребят с собой прихватим?
- Ага, Иван почти полжизни там прожил, но не деградировал как ты за несколько недель. Ты меня удивляешь, рассуждаешь, как маленький ребёнок. За год сколько перемен может произойти, а ты еще отсюда не уехал, а уже на будущий год планы строишь.
- Да какие планы, Серёга, я просто так сказал.
- А зачем просто так болтать, ты же взрослый человек. Я бы тоже не против на будущий год сюда приехать, но что там ещё будет через год. Это же не только от нас зависит, поживём, увидим, может, действительно все вместе сюда приедем. И вообще, дай немного отдохнуть от твоей болтовни, успеем ещё наговориться, - Сергей откинулся на спинку сидения и, глубоко вздохнув, закрыл глаза.
Двигатель теплохода заработал сильнее, и мы потихоньку отчалили от берега. «Вот и отдохнули», сказал я сам себе и стал смотреть в окно, как убегает назад уже ставшая знакомой, но которая ещё недавно была далёкая и неизвестная деревня. Вдруг на берегу между деревьями, где кончается деревня, что-то мелькнуло. Сначала я не понял и подумал, что мне показалось, но потом, в том месте, где деревья росли немного реже, я увидел идущего быстрым шагом Ивана.
- Серёга, смотри! - подтолкну я локтем задремавшего друга.
Вздрогнув от неожиданности, он посмотрел на меня удивлённым взглядом и в полголоса спросил:
- Ну что там ещё произошло?
- Смотри, Иван по берегу идёт.
- Понимаешь, он не из тех людей, что бы так сразу уйти. Я, кстати, сразу догадался, что он побежал вокруг деревни, когда увидел, что он исчез. Больно уж много он думал о прощании, что бы так быстро уйти, - сказал Сергей, посмотрев в окно, и увидел идущего по берегу Ивана и, повернувшись ко мне, добавил: - Вот увидишь, он так пойдёт до следующей деревни.
Вероятно увидев, что мы его заметили, Иван стал махать нам рукой. Мы помахали тоже, но, заметив, что глаза любопытных внимательно смотрят на нас, решили больше не привлекать их внимания. Слова Сергея снова оказались пророческими, Иван действительно шёл по берегу почти до самой деревни. То исчезая в глубине леса, то снова появляясь на берегу. А когда он в последний раз удалился в глубь леса и больше не появился на берегу, я спросил у Сергея:
- Слушай, а может он и эту деревню обойдёт?
- Нет, навряд ли, он раньше так далеко от своего жилища не ходил, и наверняка эти места ему не знакомы. Да и за этой деревней, сам знаешь, леса практически нет, а по отрытой местности, я думаю, он не пойдёт.
Теплоход пристал к берегу, и салон потихоньку стал наполняться новыми пассажирами. Чтобы не привлекать лишнего внимания к нашему разговору, Сергей предложил его перенести на потом и, откинувшись на спинку сидения, тут же задремал. Дождавшись, когда теплоход отойдет от берега, я долго смотрел в окно, в надежде увидеть идущего по берегу Ивана. Так я просидел до следующей остановки, но Иван на берегу больше не появился. Сергей беззаботно дремал, закинув голову на спинку сидения, а общаться с кем-то из посторонних мне не хотелось и, укаченный лёгкой речной волной, я сам не заметил, как уснул. Во сне мне приснилось, что пролетел уже целый год, и мы снова плывём на теплоходе, только уже не вдвоём, а с женами и детьми. Рюкзаки наши забиты продуктами и вещами для Ивана. Жёны несут в руках черенки плодовых деревьев и беседуют о том, что из них вырастет огромный сад. А Сергей помимо рюкзака ещё несёт в руке огромную сумку с различными инструментами. Дети как пчёлки крутятся вокруг нас, и постоянно спрашивают, скоро ли мы дойдём до поместья. И подходим мы туда, откуда только что уехали, а там вместо маленького низенького домика стоит большая деревенская Изба с широким резным крыльцом. А на нём стоит Иван в расшитой белой косоворотке, подпоясанный таким же расшитым поясом, в чёрных атласных шароварах и в новых берестяных лаптях. Дети бегут к нему и громко кричат «дядя Иван, мы приехали». А он подхватывает их на руки и, пропуская нас вперёд, заходит с ними в дом.
- Приехали, - услышал я сквозь сон голос Сергея и ощутил лёгкий хлопок по плечу.
Первым моим вопросом к склонившемуся надо мной Сергею был:
- А где Иван?
- Ты явно ещё не проснулся, - услышал я от него, когда спросонья стал оглядываться по сторонам. - Иван остался там, а мы уже домой приехали, - добавил он, когда я, оглядев уже пустой салон теплохода, посмотрел на него.
- А что, это мне всё приснилось, что ли?
- Ну, дорогой, это тебе лучше знать, я же не экстрасенс, чтобы за твоими снами наблюдать. И вообще, давай вставай, а то уже все люди вышли, мы с тобой одни остались.
- Может, перекурим? - обратился я к Сергею, когда мы уже отходили от пристани.
- Можно и перекурить, только ты для начала всё-таки проснись.
-А нуда, конечно, проснуться, - ответил я, ещё не до конца включившись, что нахожусь уже на городской пристани.
- Вон лавка, пойдём, присядем, а то стоим, покачиваемся, как березки перед грозою, - сказал Сергей, и пошел вперёд.
- Присев на лавку и закурив сигарету, я стал потихоньку приходить в себя.
- Ну что, проснулся, горе путешественник или всё ещё там? - спросил меня Сергей, когда я уже выкурил половину сигареты.
- Да нет, я уже здесь, сейчас докурим, и надо домой ехать.
- Ну что, может, вечером у нас соберёмся, отметим окончание отпуска? - делая очередную затяжку, поинтересовался у меня Сергей.
- Так я не против, только надо будет немного отдохнуть и привести себя в порядок.
- А кто тебе мешает, время ещё позволяет, отдыхай и приводи себя в порядок, - посмотрев на часы, сказал мне Сергей.
- Но только давай договоримся до вечера жёнам не трепаться о наших приключениях, а то ещё подумают, что мы до кошмариков напились.
- Ладно, вместе что-нибудь сообразим, что бы они нам поверили, - выбросив окурок и поднимаясь с лавки, сказал Сергей.
- На чём поедем, на автобусе или трамвае? - поинтересовался я, проделав то же самое.
- Да пойдём на автобус, ближе идти, - сказал Сергей и не торопясь направился в сторону автобусной остановки.
Мы уже собирались перейти дорогу, как перед нами остановился старенький жигуленок:
- Откуда и куда путь держите? - высунувшись из окошка, спросил водитель жигулёнка, в котором я узнал бывшего соседа.
- В отпуск ездили, от семейства отдыхать, а может быть и наоборот, точно сказать не могу.
- А сейчас, если я правильно понимаю, едете утомлять семейства или наоборот? - снова спросил меня он.
- Ну, где-то так.
- Больно уж у вас вид измученный, садитесь, подвезу, чтобы вам по автобусам не толкаться.
- Благодарим, но мы на сей момент неплатежеспособные, - вежливо ответил Сергей и уже было хотел идти дальше.
- Ну причём тут неплатежеспособные, я извозом не занимаюсь, чисто по старой памяти. Мы соседями были, жили очень дружно, почему бы не подвести, если время есть, - ответил он, и когда мы сели в машину, улыбнувшись, добавил: - Тем более что люди с черноморского побережья едут.
- Да мы в лес ездили, там намного спокойней, - ответил Сергей.
- Да я помню, вы ещё пацанами в школе учились, всё лето куда-нибудь в походы ездили, а родители бегали, переживали, что вас опять долго нет.
Заслушавшись воспоминаниями соседа о старом дворе, мы чуть было не проехали Серёгин дом. И после того как он, попрощавшись, вышел из машины, буквально через пять минут я уже был около своего. Поблагодарив своего бывшего соседа за оказанную нам любезность и рассказав на последок пару анекдотов, я вышел из машины. Не знаю почему, или это оттого, что я ещё был спросонья, или под влиянием тех событий, которые с нами произошли, но мне показалось, что двор за моё короткое отсутствие изменился так, как будто меня не было уже лет пятнадцать. Дома была только жена, дети, как это обычно бывает в летний период времени, находились у наших стариков на даче.
- А мы вас ещё вчера ждали, - сказала мне она, когда я открыл дверь, и вошёл в квартиру.
- Давай вечером обо всём поговорим у Сергея, мы с ним договорились, что к ним придём окончание отпуска отметить. А пока я душ с дороги приму и отдохну немного.
- А кушать что ли не будешь?
- Почему не буду? Поем, только сначала помоюсь.
- Пока жена возилась на кухне, приготовляя мне пищу, я принял душ и переоделся в чистую одежду.
- Ну, как отдохнули? - поинтересовалась у меня супруга, когда я вышел из ванной и сел за стол.
- Да ты знаешь, неплохо. Кстати, я же тебе уже говорил, что вечером у Серёги соберёмся, и там мы вам всё расскажем.
- А что, обязательно где-то собираться, может, лучше вечером дома побудем.
- Да у нас еще вся зима впереди, знаешь, за неё эти стены ещё как опостылеют.
- Да тебя почти месяц дома не было, мог бы уже отдохнуть от этих стен. А в гости, между прочим, и зимой ходить можно.
- Но мы с Сергеем уже договорились сегодня последний день отпуска отметить.
- Можно подумать, что вы там с Серегой отпуск не отмечали.
- Только когда приехали.
- Так я тебе и поверила. А вообще ты молодец, домой только приехал, и сразу куда-то идти. Даже не поинтересовался, как тут я, дети...
- Дети, как всегда по выходным, у родителей, чего тут интересоваться.
- Вот именно, детей дома нет, а ему хоть бы хны.
Интонация жены начала повышаться, и я, чтобы дело не дошло до скандала, поблагодарив её за обед, пошёл в спальню. Она, правда, пыталась высказать мне что-то вслед, но я, не желая обострять отношений, оставил её без ответа. Лёжа на кровати, я уже почти уснул, но вдруг почувствовал на своей щеке мягкую и тёплую ладонь жены. Описывать, что происходило дальше, с моей точки зрения было бы просто не этично, скажу только, что измученный дорогой и всем остальным происходящим далее, я быстро погрузился в глубокий сон. Спал я не долго и проснулся оттого, что кто-то чего-то шептал мне на ухо. Открыв глаза, я увидел рядом жену:
- Нам пора идти, - сказала она, наклонив ко мне голову.
- Как всегда спросонья не совсем понимая, что происходит, я поинтересовался у неё, куда нам надо собираться?
-Звонил Сергей и сказал, что они нас уже ждут, - ласково ответила она и встала с кровати.
Разнежившись после наших приключений в тепле у домашнего очага, у меня, честно говоря, уже не было большого желания куда-нибудь идти. Но жена снова заглянула в спальню, и сказала, что хватит валяться, нас ждут люди. Пока я брился и приводил себя в порядок, она сворила кофе, и сказала, что мне лучше пока попить, чем без дело слоняться по квартире, ожидая, когда она сделает себе макияж. Правда на этот раз, что бывает довольно-таки редко, это заняло у неё не так уж много времени. Благодаря этому, я предложил пройтись до Сергея пешком, мотивируя тем, что на улице прекрасная погода, и мне после сна хочется подышать свежим воздухом. Конечно, минут десять спустя я пожалел о своей инициативе, но благо, что Сергей жил не очень далеко, и она просто не успела утомить меня своими расспросами. Двери нам открыла Нина, Сергей в это время возился в комнате с детьми и, прекрасно зная, что женщины в первую очередь займутся своей болтовнёй, я присоединился к нему. Но если дома я еще не успел осознать, то здесь, играя с Серегиными детьми, до меня так отчётливо дошло, что я соскучился по своим не меньше, чем он.
- Мужчины, к столу. А детям пора собираться спать, - с порога комнаты сказала Нина и вновь исчезла в дверном проёме.
Успокоить расшалившихся детей, не пообещав им чего-нибудь, это, как вы поймаете, довольно-таки сложная задача. И поэтому разрешить её мы смогли только тогда, когда я пообещал им, что в следующие выходные приду к ним в гости со своими детьми. После этого ребята остались в комнате собирать разбросанные игрушки, а мы с Сергеем отправились к столу.
- Ну что, рассказывайте, как отдохнули, горе путешественники, - сказала Нина, когда мы сели за стол.
- Да ты подожди немного, - перебила её моя жена: - Мужика сначала надо напоить, накормить, а потом у них языки сами развяжутся, устанешь слушать.
- Вообще то да, ну тогда давайте, мужики, открывайте свой любимый напиток, и закусывайте. А потом мы вас допрашивать будем.
А зачем нас допрашивать, мы и так всё расскажем, - открывая бутылку, сказал Сергей.
- Ой ли, когда это вы мужики всё рассказывали, вас пока в угол не загонишь, вы вообще ничего не скажете, - засмеялась моя жена.
- Слушай, старик, странная штука, твоя жена сразу про всех мужиков говорит.
- Так ты понимаешь, Серёга, кто лает, тот не кусается, а вот в тихом омуте черти водятся.
- Ну нормально, сами не известно где целый месяц болтались, и на, приехали кости перемывать.
- Ну что, соскучились по рюмочке? - поинтересовалась Нина, когда мы пропустили по первой.
- Ты думаешь, у них с собой не было, сомневаюсь.
-Да нет, выпить у нас, конечно, было, только третий все время убегал, ну а когда бегать закончил, у нас тоже все закончилось. Так весь отпуск и занимались только тем, что третьего догоняли.
- Ну ладно, хватит хохмить, расскажите лучше, как съездили, - перебила Сергея его жена.
- Ну как съездили, хорошо. Сели на теплоход, разговорились с попутчиками, и тут нам одна старушка рассказала о заброшенной деревне. Так- то сначала вроде все нормально, народу нет, спокойно, домик уютный нашли, прибрались, натопили, чтобы посуше было, короче устроились прекрасно. Но примерно через неделю выяснилось, что у нас у обоих появилось ощущение, что за нами кто-то следит.
- Ну вы, наверное, прилично с собой прихватили, раз вам мерещиться стало, - перебила Сергея моя жена.
- Да уж, дорогая, лучше бы на это действительно померещилось, - вмешался я в разговор.
И после небольших пререканий мы с Сергеем рассказали обо всём, что с нами произошло, а затем и ту историю, которую поведал нам Иван. Пока мы рассказывали, как познакомились с Иваном, наши жёны всё время посмеивались и перебивали нас, считая это каким-нибудь очередным розыгрышем с нашей стороны, но когда речь зашла о той истории, которую рассказал нам Иван, улыбки с их лиц исчезли, и они стали внимательно слушать наш рассказ, будучи уверенными, что такое придумать нам было бы просто не под силу. Женщины более ранимые существа по сравнению с мужчинами, и поэтому хватило им услышать только пересказ того, что увидели и услышали мы, чтобы тут же погрузится в то же состояние, какое было у нас, когда мы это всё услышали от самого Ивана.
- И что, он там так и остался? - спросила Нина, придя немного в себя после услышанной истории.
-Да всё равно ему в доме будет лучше жить, чем он жил в норе, - разливая по рюмкам содержимое бутылки с этикеткой «Столичная», сказал Сергей.
- Да там и баня есть, чтобы помыться и одежду постирать, - дополнил я ответ Сергея.
Короче, последний вечер нашего отпуска получился не вечером отдыха, а продолжением наших приключений. Женщины, окончательно отойдя от шока после услышанного, всё остальное время, пока мы не разошлись, продолжали нас терзать расспросами об Иване. Не знаю, что было с Серёгой, после того, как мы ушли, но меня моя жена умудрилась помучить ещё и дома. Но всё-таки перед тем, как разойтись, мы все вместе решили, что на будущий год поедем туда уже не вдвоём. Ещё некоторое время после этого вечера, мы часто вспоминали о нашем уговоре, и наверное, дети, подслушав одну из наших бесед, стали частенько домогать нас расспросами «к какому Ивану, и когда мы поедем». Скрыть подобные вещи от детей довольно-таки сложно, и поэтому жена объяснила им, что в одной заброшенной деревне живёт лесной человек, которого зовут дядя Ваня, и что мы следующим летом все вместе поедем к нему а гости. Всем хорошо известно, что понятие лесной человек, как правило, у детей ассоциируется с каким-нибудь чудовищем, поэтому сначала детям очень долго пришлось объяснять, что это очень добрый дяденька, и он любит играть с детьми, а не кушать их. И после чего как я с женой, так и Сергей с Ниной, вплоть до самых новогодних праздников были измучены вопросами о нашей поездке предстоящим летом. Ну, как это обычно бывает в разгар праздников, увлеченные праздничными подарками и различными мероприятиями, дети практически забыли о дяде Ване и нашей предстоящей поездке. Да и мы взрослые, занятые своими заботами, как-то всё реже и реже стали вспоминать о нем, и только весной, когда растаял снег, забытая всеми тема снова всплыла на поверхность. Будучи у нас в гостях, мой родители упомянули о том, что летом хотят взять детей с собой в отпуск. Первым начал старший, чем в какой-то мере застал нас врасплох, ну а потом, как это обычно бывает, завелся младший, и эту тему они продолжили. В один прекрасный день, когда мы снова собрались все вместе, не хочу описывать всё до мельчайших подробностей, думаю, что и так каждый знает, сколько получается шума, когда четверо собравшихся вместе детей, кричат в один голос на одну и туже тему. Кончилось это тем, что Сергею пришлось выпрашивать у начальства отпуск, по времени совпадающий с моим, благо нашим жёнам это сделать было намного проще, и поэтому наш день отъезда практически был решён. Оставалось уже совсем немного терпеть однообразные вопросы наших детей, постоянно считая с ними дни, которые оставались до даты нашего отъезда, и тут нас постигла неудача. Сначала заболели дети Сергея, сначала один, а затем и второй, потом, почти сразу за ними, то же самое произошло и в моей семье. Короче, всё лето вместе с отпусками пошло насмарку. Конечно, съездить можно было и осенью, почти весь сентябрь стоял довольно- таки тёплым, но осень есть осень, и мы просто побоялись, что могут пойти дожди, и наступить холодные, промозглые дни. И чтобы тогда могло произойти с и так ослабленными болезнью детьми, да ещё вдалеке от дома. Практически вся осень и половина зимы были заполнены одним унынием и сожалением, что мы так и не смогли съездить к дяде Ване, да и у нас с Сергеем появилось на душе какое-то чувство невыполненного долга или, по крайней мере, обещания. Но после нового года дни пошли на прибыль, настроение приподнялось, и время полетело намного быстрее. На этот раз заняться сборами мы решили значительно раньше, чем это делали в прошедшем году, и поэтому к концу мая мы уже окончательно собрались в дорогу. Дети изнемогали в ожидании того дня, когда мы поедем к лесному человеку, да и мы с Сергеем, чувствуя за собой невыполненные обещанья, в чём-то уподобились детям. Да и, пожалуй, в тот день, когда мы всё-таки отправились в путь, то также немногим отличались от них. Разница была, наверное, только в том, что они не бегали каждые двадцать минут, как мы покурить.
- А где дядя Ваня? - спросил мой старший, когда мы вышли на причал, и остальные пассажиры теплохода уже разошлись каждый в свою сторону,
- Ну, до дяди Вани идти ещё далеко, - ответил ему Сергей.
- Как далеко, также, как и до дому? - снова поинтересовался старший.
- Да, с вами идти, пожалуй, столько же, как и до дому ехать.
- А что, тут автобусы разве не ходят? - поинтересовался уже старший Сергея.
- Тут вместо автобусов у вас папы будут, - вступила в разговор моя дорогая.
- Ну что поделаешь, автобусами, так автобусами, нам не привыкать.
- Точно, Серёга, кого кого, а своих детей всяко увезём, - поддержал я друга, и после чего его жена добавила:
- Вы не только своих детей возить будете, но при случае и жён подвезёте.
Шутки шутками, но дети есть дети, то им попить, то им пописать, а то ещё чего-нибудь. И пока наши жёны занимались детьми, мы, отойдя в сторонку, решили перекурить.
- Да давно мы здесь не были, - сказал Сергей, прикуривая сигарету и оглядываясь по сторонам.
- Давно не давно, а два года прошло.
- Интересно, как там Иван живёт?
- Да, интересно, ведь продуктов мы ему оставили совсем мало, а в том году так и не приехали.
- Не хорошо, конечно, получилось, но что поделаешь, не по своей воле.
- Да ладно, Серёга, не переживай так, мы ему в этот раз вон сколько привезли.
- Привезли-то провезли, но ты знаешь, у меня на душе как-то не спокойно, даже как-то не по себе.
- Да ну, брось давай, это просто ты переволновался, да ещё и куришь одну за одной, вот тебе и поплохело. Сейчас по свежему воздуху пешочком пройдём, и тебе полегчает.
- Да нет, тут всё равно что-то не так, ну ладно, доберёмся до места, увидим.
Докурив, мы помогли жёнам собрать разложенные вещи и отправились дальше. Идти по лесной дороге с неподготовленными к этому людьми, вы сами понимаете, нелегко, а если с собой ещё и дети, то эта тяжесть увеличивается раз в десять. Так что в деревню мы добрались только поздним вечером, если даже не сказать почти ночью. Младших к тому времени пришлось сонными нести на руках, да и старшие, надо сказать, канюча, едва держались на ногах. Это ещё не смотря на то, что в пути мы ещё раз пять или шесть делали привалы, чтобы их покормить. С первого взгляда деревня нам снова показалась какой-то унылой и негостеприимной, правда, на этот раз мы сослались на свою усталость и позднее время. Добредя до нашего старого приюта, мы тихонечко вошли в дверь.
- Иван, принимай гостей, - негромко произнёс Сергей, а затем, заглянув на кухню и в комнату, молча пожал плечами.
Проделав то же самое, я убедился, что Ивана в доме действительно нет.
- Пойдем, поможем детей уложить, - негромко произнёс Сергей и пошёл в комнату, где находились полати.
Пропустив меня вперёд, женщины с детьми вошли следом. Усадив старших детей на лавку, а младших передав нам в руки, они стали доставать вещи и готовить место, чтобы уложить их спать.
- Ну тут и пыли, такое ощущение, что он не вытирает годами, - сказала моя жена, пытаясь положить детский матрасик на цолати.
- Ну что ты хочешь, мужик один живёт, вон за нашими дома не последи, так ещё не такое будет, - сказала Нина и, достав из рюкзака тряпку, добавила: - Давай сначала оботрём, а потом постелем.
Постелив и уложив детей, которые измученные дорогой тут же уснули, как убитые, женщины присели рядом с нами на лавку.
- Ну что будем делать, сидеть и ждать дядю Ваню? - спросила моя жена.
- Ну, подождать его конечно можно, но тогда лучше пойти на кухню, чаю попить, да и перекусить бы чего-нибудь не помешало бы, - ответил Сергей и, встав с лавки, взял в руку рюкзак.
- Пойдём на кухню, чтобы тут не шуметь, - предложил я, поднявшись на ноги и направляясь к дверному проёму.
Войдя на кухню, Сергей поставил рюкзак на лавку и стал доставать из него продукты, которые не требуют долгого приготовления, а я тем временем решил растопись печку и поставить чайник. На этот раз нам уже не пришлось бегать по двору и искать дрова. Они аккуратно были сложены около печки, и там же лежали уже наколотые щепки для растопки. Растопив печь, я взял в руку чайник и, убедившись, что он не пустой, поставил его на печку. Вскоре на кухне появились женщины:
- Ну что, где тут можно присесть? - Спросила Люба, отходя от порога.
- Да вот, на лавку садись, - ответил Сергей, продолжая заниматься приготовлением продуктов.
В отличие от нас женщины более аккуратные существа и намного чаще смотрят на то, куда садятся.
-У, да тут пыли не меньше, чем в той комнате. Можно подумать, что ваш дядя Ваня спит и питается, как конь, стоя, - проведя ладонью по лавке и посмотрев на неё, сказала Нина.
- Подожди, я сейчас тряпку принесу, да оботрём тут все, - сказала Люба и ушла в другую комнату. Быстро вернувшись обратно, она порвала на две части принесённую тряпку и обратилась к сильному полу: - Мужики, здесь где-нибудь есть вода?
Подойдя к стоявшему на моём месте ведру с водой, я заглянул вовнутрь:
- Тут только на дне... Может сходить ещё принести?
-   Да нам на уборочку и этой хватит, а за свежей утром сходишь, - ответили она, запуская в ведро одну из тряпок. - Ну вот, так оно будет лучше! - сказала Люба, закончив обтирать пыль и кладя тряпку рядом с ведром.
- Естественно, - подтвердила её слова Нина, окинув взглядом стол и скамейки, после чего свою тряпку в тоже место и вместе с Любой вышла из кухни.
- Ну что, Серёга, заваривать будем как обычно? - спросил я, когда вода в чайнике начала закипать.
- Конечно, как обычно, - ответил он, протягивая мне пачку чая.
- А как это обычно? - поинтересовалась Нина, вновь появившись в ' дверном проёме.
- Прямо в чайник.
- А что, заварочного чайника нету? - снова поинтересовалась она.
- Да пусть заваривают как хотят, лишь бы покрепче, чтобы не уснуть прямо за столом, - перебила её Люба.
Когда женщины накрыли на стол, и мы все вместе сели перекусить, Люба первая попробовала чай и, немного помолчав, сказала:
- Странное ощущенье, или тут вода такая? Мне кажется, что она простояла в этом чайнике бог знает сколько времени.
- Да тут вообще-то неплохая вода, - ответил я и тут же попробовал чай. - Да действительно, вода застоявшаяся.
Сергей тут же последовал моему примеру и, проглотив чай, произнёс:
- Что-то тут не так. Я же тебе ещё на пристани говорил, что у меня нехорошее предчувствие.
- Ну, ты опять начал о плохом, подумаешь, вода застоялась, это ещё ни о чем не говорит. Может, он просто редко пользуется колодцем, или ещё какая причина, а ты сразу о плохом.
И хотя ночи были уже довольно-таки светлые, но всё же из-за маленьких окошек, да ещё затянутых целлофановой плёнкой, в доме было довольно-таки сумеречно. Поэтому мы не стали приглядываться к признакам обитания кого- нибудь в нём, решив подождать до утра. Правда, у нас были с собой свечи, и мы зажгли одну из них за столом, чтобы не так тоскливо было сидеть в полумраке, но шариться по углам со свечами нам, честно говоря, не хотелось, да и в этом просто не было никакого смысла. Не смотря на то, что мы напились крепкого чая, но женщины, утомлённые с непривычки дорогой, всё равно очень хотели спать, и, в конце концов, аккуратно забравшись к детям на полати, они уснули. Оставшись вдвоём на кухне, мы тоже очень быстро потеряли бодрое настроенье духа, и уснули прямо за столом, но так как в таком положении спать весьма неудобно, то проснулись мы с первыми лучами солнца.
- Ну что, сходим за водой, да будем готовить завтрак, пока наши отсыпаются, - сказал Сергей, прикуривая сигарету. Может, сначала покурим, а потом всё остальное, - ответил я, делая то же самое.
- Конечно, покурим, да ещё и печку растопим по пути, - сказал он и, встав с лавки, подошел к печке.
Выкурив по сигарете и напившись тёплого чая, который остался от ужина, мы взяли ведро и отправились к колодцу. Особо жарких дней в этом году ещё не стояло, и поэтому воды в колодце было много. Но, зачерпнув первое ведро, мы обнаружили, что вода в колодце, как и в первый наш приезд, застоявшаяся. Зачерпнув несколько вёдер и вылив их мимо, как это обычно делают в таких случаях, мы набрали ведро воды, что говорится, со дна, и направились к дому. Зайдя в дом и подкинув в печку дров, мы стали готовить завтрак. Вскоре на кухне появились и наши жены.
- Ну что, уже кашеварите? - спросила Люба и, окинув взглядом освещённое лучами утреннего солнца помещение, добавила: - Ну, мужики, они и есть мужики, нет бы сначала прибраться, пока никто не мешает, так они сразу жрачку готовить, - и, после небольшой паузы, заглянув в ведро, продолжила: - Ну вот и прекрасно, вода есть, а вы давайте, мотайте пока на улицу. Побегайте там, покурите, а когда будет всё готово, то мы вас сами позовем.
Сергей, было дело, сослался на то, что нужно доделать завтрак, но в таких случаях спорить с женщинами, да и к тому же если их две или больше, скажу вам откровенно, пустая трата времени. Не успели мы и глазом моргнуть, как очутились за порогом дома.
- Может, пока баньку растопим? Всё равно делать не чего, - предложил Сергей.
- А что, неплохая идея, - ответил ему я, и мы направились в баню.
В бане оставалось всё по-прежнему: аккуратно сложенные дрова в дальнем краю предбанника, в таком количестве, что их хватило бы на целую зиму. Там же топор, который мы ему оставили в предыдущий приезд... И одежда всё также аккуратно сложенная в стопку, лежала на полке. У нас даже создалось впечатление, что он больше и не мылся после нашего отъезда или, по крайней мере, не переодевался. В котле было немного воды, и мы решили, чтобы не терять время, для начала растопить печку, а затем заполнить его до конца. Усохшие в предбаннике дрова разгорелись так быстро, как будто они были бумажными. Выйдя на улицу и убедившись в том, что с трубой все в порядке, и дым идёт из неё, как обычно, мы взяли вёдра, которые находились там же в бане, и отправились к колодцу. В первый раз мы сходили довольно-таки быстро и беспрепятственно, а когда пошли во второй, то на крыльце дома нас встретила Нина:
- Ну что, мужики, порядок наведён, завтрак готов, заходите в дом.
- Ну уж, дудки, теперь пока воды не натаскаем, не пойдём, - ответил Сергей, приостановившись напротив крыльца.
- А куда это вы воду таскать надумали?
- Куда, куда, в баню, - снова ответил Сергей и быстро зашагал дальше.
- Дождавшись, когда мы пойдём обратно, Нина направилась вместе с нами к бане.
- Так ты-то куда? Идите, завтракайте, а мы сейчас придём, - заметив, что супруга идёт за нами, обернувшись, сказал Сергей.
- Да мне просто любопытно, что вы там делаете, - зайдя с нами в баню, она оглядела всё, что там было и, перед тем, как выйти, сказала: - Да вы тут неплохо устроились, дом, баня... Целая усадьба, сюда только ещё огорода не хватает.
- Мы с Серёгой тоже так считали, а он, оказалось, по соседству находится... Кстати, надо будет сходить, посмотреть, как там дела.
- Живут же люди, и зачем ещё куда-то на лето ехать... Теперь только сюда будем ездить, - улыбнувшись, сказала Нина и, добавив, что бы мы долго не задерживались, направилась к дому.
Сходив ещё раз за водой и заполнив котёл до самого края, мы подкинули в топку дровишек и, решив, что холодной воды можно наносить и попозже, пошли завтракать. Не успели мы войти на кухню, как на нас обрушился шквал вопросов: «Папа, а когда пойдём в баню, и где она находится», и так далее... «А когда, а когда, а когда». И если учитывать то, что папа звучало в единственном числе, а нас на самом деле было двое, и что из этого получалось, я думаю, описывать не стоит. В конце концов в этот галдёж вмешались женщины, и через пару минут успокоившиеся дети молча доедали свой завтрак.
- Значит, мы сегодня будем в бане мыться? - спросила, обращаясь к мужской половине присутствующих, Люба.
- Ну, кто как, лично нам с Серёгой с дороги попариться не помешает, а как вы, я не знаю.
- Ну, париться нам не обязательно, а помыться мы не прочь, - вмешалась в разговор Нина.
. - Ну вот, мы попаримся, а вы потом мойтесь, сколько вам влезет, только пока не мешайте заниматься нам тем, за чем вы нас сюда позвали, - ответил Сергей и молча принялся за завтрак.
- Вот-вот, сначала позовут, а потом не дают, - не без намёка на другие обстоятельства, поддержал я Сергея и последовал его примеру.
Когда Сергей уже допивал чай, то не вольно обратил своё внимание на полку, которая находилась чуть выше окна.
- Ну-ка, ну-ка, что там такое? - поставив кружку на стол и поднимаясь на ноги, произнёс он, а затем, подойдя к полке, обратился ко мне: - Слушай, сколько пачек сигарет мы ему оставили, пять или шесть?
- Пять, - ответил я и, поблагодарив женщин за завтрак, встав из-за стола, тут же подошел к Сергею.
- Дамы, извиняюсь за свою бестактность, всё было очень вкусно, - сказал он и снова обратился ко мне: - Смотри, что тут лежит, значит, две пачки он всё нее выкурил.
- Похоже на то, - ответил я и взял одну из пачек в руку.
Там же лежала и наша фляжка. Сергей взял её с полки, потряс около уха, открыл пробку и понюхал:
- А он почти ничего и не выпил... - и хотел мне сказать что-то еще, но в это время подошла Люба и, положив мне голову на плечо, произнесла:
- Вот что значит женщины в доме, её сейчас хоть в руки можно взять, - и показала рукой на фляжку. - А то тут на полке не только пыли полметра, как на полатях было, но ещё и паутины бог знает сколько метров.
- Что, так и было? - переспросил ее Сергей, закрывая фляжку. - А ну-ка, пойдём ещё кое-что посмотрим, - обратился он снова ко мне, кладя фляжку обратно.
И хотел уже было выйти из кухни, но не успел дойти даже до порога, как любимые дети повисли у него на обеих руках:
- Папа, мы пойдём погуляем! - в один голос закричали они.
- А как на счёт завтрака? - желая показать себя строгим отцом, спросил он.
- А мы уже позавтракали, - также в один голос ответили ребята.
- Значит, нужно помочь маме убрать со стола, - пытаясь не сдавать своих позиций, снова спросил Сергей.
- Да пусть идут гуляют, такая погода, зимой ещё в помещении насидятся, - вмешалась в воспитательный процесс Нина.
- Ну, погода, значит погода, только из двора никуда не ходите, вы не дома. Тут лес кругом, и волки бегают, - сдавая свои позиции, сказал Сергей.
Дети есть дети, и если одни с весёлым визгом выскакивают на улицу, то заставить других спокойно сидеть в помещении практически невозможно. И поэтому я даже не пытался проявить свою отцовскую власть, а только сказал:
- Вы слышали, что сказал дядя Сережа, в лесу бегает много волков, поэтому играйте только у дома, а потом все вместе сходим за вениками.
- Когда последние выбежали из дома, Сергей снова обратился ко мне:
- Ну что, пойдём посмотрим? - и направился в другую комнату.
Я последовал за ним, а женщины остались заниматься приборкой.
- Так я и думал, - заглянув под полати, сказал он.
Вечером в комнате было сумеречно, да и с дороги нам было вообще-то не до этого, а сейчас, при дневном свете было хорошо видно, что почти все продукты, которые мы оставляли Ивану, были аккуратно сложены под полатями. Там не хватало только пару банок тушёнки и хлеба, ну, может быть, ещё немного соли и спичек. Потому как это всё было в пыли и паутине, нам стало ясно, что уложено это было очень давно, может быть, даже в тот же день, когда мы уехали домой. Сергей, присев на лавку, достал из кармана сигарету и закурил. Проделав то же самое, я обратился к нему:
- Ну что ты переживаешь, может быть, он действительно у себя в логовище живет, столько лет там прожил, конечно, ему там привычней. Завтра сходим посмотрим, а может за эти сутки ещё и сам придёт, наверняка, как всегда за деревней следит.
- Да нет, тут что-то не так, может, лучше сегодня сходим? - глухим и вопрошающим голосом произнёс Сергей.
- Слушай, Серёга, нехорошо получится, баню натопили, с ребятами собрались за вениками идти, и вдруг всё бросили и побежали в другую сторону.
- Да-да, ты прав, лучше завтра сходим, - таким же глухим голосом ответил Сергей и сделал затяжку.
- Мужики, не курите в комнате, вы же тут не одни! - повернув голову, я увидел в дверном проёме Любу. - Давайте идите курить на улицу, а то ребята после бани наверняка спать захотят, а вы тут вонищу разводите.
- Да ладно, не шуми, - всё тем же глухим голосом произнёс Сергей.
- Слушай, пойдём действительно на улицу, по пути в баню дровишек подкинем, - вставая с лавки, обратился я к Сергею и хлопнул его слегка по плечу.
Он молча встал с лавки и вышел вслед за мной на улицу.
. - Ребята, пошли в лес веников наломаем, - выбросив окурок и спустившись с крыльца, крикнул он играющим во дворе детям.
Дети есть дети, особенно пацаны, едва научатся ходить, как их тут же тянет искать приключения. А если ещё инициаторами этих приключений являются взрослые, то обо всех остальных занятиях не может быть и речи. Но матери есть матери, и не успели мы все вместе пройти несколько метров, как позади нас раздался голос моей жены:
- Эй, папаши, вы куда детей потащили?
-Да сейчас придём, отдохните пока от нас, - не останавливаясь, крикнул я в ответ.
- Но только там аккуратней! - раздалось нам вслед.
Было ещё начало лета, и крупный лист был только с южной стороны деревьев, и поэтому времени у нас ушло намного больше, чем мы рассчитывали. На выходе из леса нас уже поджидали наши жёны, для того, что бы задать нам маленькую взбучку, ссылаясь на нашу безответственность. Передав, наших сокровищ их мамам, мы остались около бани, чтобы связать веники и приготовить всё остальное. Когда, закончив дела в бане, мы вернулись в дом, то наши жёны и дети сидели на кухне и пили чай.
- Ну, как там банька? - поинтересовалась Люба, когда мы вошли на кухню.
- Ну, ещё пару часиков постоит, и можно будет идти париться, - ответил Сергей, присаживаясь на лавку.
- Чай будете пить? - спросила у нас Люба, когда я присел рядом с Сергеем.
- Лично я не откажусь, а вот как Серёга, не знаю.
- Наливай, наливай, - полушепотом и, слегка жестикулируя правой рукой, с намёком на то, что только больше ни о чём не расспрашивай, ответил Сергей.
Немного перекусив и напившись чаю, Сергей, поблагодарив женщин, встал из-за стола и предложил мне выйти на улицу перекурить. А когда мы вышли на крыльцо и закурили, то Сергей, немного помолчав, снова негромко произнёс:
- Неужели он так и не выдержал? Надо было всё-таки в прошлом году приехать, хотя бы на пару дней выбраться.
- Да подожди ты голову ломать, завтра ещё до его логовища сходим, может всё нормально, и он там живёт. А ты себе нервы треплешь, и другим настроение портишь, в конце концов, мы сюда отдыхать приехали.'
- Мужики, вы обещали плантации показать. Может, сходим, пока делать нечего? - раздался позади нас голос моей жены.
- Пойдём, сходим, - ответил Сергей, и после этих слов в его глазах блеснула какая-то искорка.
Люба тут же исчезла в доме, и не успели мы докурить сигареты, как с шумом и визгом на крыльцо выбежали оба наших семейства. И если ещё по дороге на поле Сергей держался довольно-таки бодро и даже шутил, то после того как услышал от женщин, что они видят перед собой не плантации, а поросший травою пустырь, он опять сник.
- Папа, а зачем мы сюда пришли? - поинтересовался у Сергея его старший.
К тому моменту Нина сообразила, что происходит с её мужем и, не дожидаясь его ответа сыну, вмешалась в разговор:
- Так ведь мы просто пошли прогуляться, пока баня выстаивается.
- А вы же говорили, что тут что-то растет, - настойчиво продолжал младший.
- Да нет, сынок, это раньше тут росло, когда в деревне люди жили, а теперь тут садить больше не кому, и поэтому растет только одна трава, - пытаясь увлечь сына, продолжала Нина.
- А я картошку нашел! - раздался голос моего младшего.
Мы повернулись к нему и увидели у него в руке большой клубень картофеля, по-видимому, забытый при уборке урожая Иваном.
- Выброси её, она гнилая! - крикнула на него Люба и подошла вытереть ему руки.
- Ну ладно, пойдёмте отсюда, - закурив, негромко произнёс Сергей и, развернувшись, направился в сторону избушки. Дойдя до дому не проронив не слова, Сергей почти у самого крыльца обратился к женщинам: - Вы пойдёте парится или потом просто помойтесь?
- Пойдём, сначала посмотрим, жарко у вас там или не очень, - сказала Нина, и её поддержала Люба.
- Ну нет, мы лучше после вас, - в один голос воскликнули женщины, когда мы все вместе вошли в баню. Почему после нас? - Также в один голос поинтересовались у них мы.
- Да у вас тут жарко, как в печке, - ответила Нина и отошла к самой двери.
- Давайте, пока ещё сухо, детей погреем, - предложил Сергей.
- Да вы с ума уже сошли, детей в такую жарищу тащить, - возмутилась
Люба.
- А мы двери приоткроем, и будет нормально, - поддержал я Сергея.
А тут ещё и дети заверещали, поддерживая нас с Сергеем.
- Да делайте вы, что хотите, - ответила Люба и вышла на улицу. - Дома от вас покою нет, да ещё и здесь нервы трепать будете.
- Пошли вы все в баню, - поддержала её Нина и вышла вслед за ней.
- А мы и так в бане, - крикнул им вслед Сергей и, не дождавшись ответа, стал раздеваться.
И хотя ребята до этого никогда не ходили с нами в баню, но, сколько у них было радости, оттого что им удалось остаться на нашей стороне, это словами не передать. Правда, когда мы их раздели и посадили на полог, они, не смотря на то, что дверь была открыта, скрутились на нём, как маленькие ёжики. И всё равно, не смотря на это, с порозовевших от жары рожиц не сходили улыбки. И, в конце концов, они так освоились в бане, что даже пытались хлестать друг друга вениками. Намыв распарившихся ребят, мы укутали их в полотенце и понесли к мамам.
- Ну что, вы ещё долго там париться будете? - спросила Люба, когда мы передали им детей.
- Может часик, может два, - всё тем же глухим голосом ответил Сергей и тут же вышел на улицу.
- Да вы через часик приходите, и тоже вместе с нами попаритесь, - пытаясь сгладить Серёгино хамство, ответил я и вышел вслед за ним.
- Прекрасно зная, что в подобных ситуациях разговаривать с ним бесполезно, я даже не пытался начать беседу, и поэтому парились мы почти молча, единственное, что я слышал от него, так это «поддай ещё». Мы уже попарились и собирались мыться, когда в дверях бани появились наши жёны.
- Вы что такое с ребятами сделали? Только водички попили и сразу спать запросились, - оставаясь в предбаннике, спросила Люба.
- Может, и с нами что-нибудь сделаете? Чтобы нам кроме водички больше ничего не хотелось, - засмеялась Нина.
- Ну, ну, пусть на полок залезает, я ей сейчас сделаю, - всё в том же духе продолжал Сергей.
- Люба, давай немного попаримся, - предложила Нина и, сняв халат и оставшись в купальнике, забралась на полок.
В отличие от детей, от наших жён визгу было намного больше, когда мы взяли в руки веники и стали, как выразился Сергей, выгонять из них дурь. После чего мы быстро помылись и пошли в дом, оставив их одних.
- Ну что, Серёга, давай фляжечку допьём, - предложил я, когда мы, налив чай в кружки, сели за стол.
- Давай, давай, может, полегчает, - вставая из-за стола и направляясь к полке, где лежала фляжка, ответил Сергей.
Содержимого оставалось не так уж и много, но после парилки, да ещё все его переживания по поводу Ивана, короче, Сергея хватило только на то, чтобы сделать пару глотков чая и закурить сигарету. Он даже не смог её докурить и уснул прямо за столом, положа голову на сложенные перед собой руки.
- Да, хороши, мы-то думали, что они нас чаем после бани напоят, а они уже упаренные сидят, - допивая в одиночку свой чай, услышал я за спиной Нинин голос.
- Вот только оставь их на минуточку одних, и всё, - подхватила заданную тему Люба.
Поднявшись из-за стола и поставив чайник на плиту, я стал объяснять женщинам, что произошло с Сергеем. И если Нина успокоилась почти сразу, то со своей собственной супругой, чтобы не разбудить Серёгу и детей, мне пришлось выйти на улицу. Не знаю, сколько бы продолжалось наше семейное разбирательство, но вскоре на крыльцо вышла Нина и позвала нас пить чай. Наверное, увидев, что она находится в довольно-таки спокойном состоянии, моя дорогая почти тут же угомонилась, и мы молча вошли в дом. На столе было накрыто на троих, так как Серега все ещё продолжал спать, сложив голову на скрещенные перед собой руки. За чаепитием женщины больше не продолжили разговор о том, что произошло с нами в их отсутствие. В основном разговор шел только о том, что раньше люди умели получать удовольствие даже от самых обыкновенных вещей. И что эта старенькая заброшенная банька во много раз лучше любой самой шикарной современной городской сауны. За такой беседой наше чаепитие продолжалось довольно-таки долго... Была выпита не одна кружка чая каждым присутствующим, и я даже два или три раза выходил на улицу покурить. В конце концов, мои собеседницы сообщили мне, что им не помешает немного отдохнуть перед тем, как вновь заняться хозяйством. Посоветовав мне сделать то же самое, они вышли из-за стола и направились в другую комнату. Посмотрев на спящего прямо за столом друга и решив, что мнение женщин не всегда бывает ошибочным, я встал из-за стола и направился устраивать себе лежанку. Когда я вошел в другую комнату, то женщины уже расположились среди детей на полатях и уснули. Достав из рюкзака прихваченный с собой на всякий случай брезент, и подложив под голову свитер, я уже стал устраиваться на отдых, как в это время на кухне что-то упало. Зайдя туда я увидел, что проснувшийся Сергей, пытаясь встать из-за стола, уронил стоявший на столе чайник.
Где Иван? - прохрипел он не совсем внятным после сна и похмелья голосом. Пытаясь избежать того, что Серёгу в таком состоянии может потянуть на поиски Ивана в лес, я ответил ему, что Иван всё-таки живёт у себя в логовище, и когда мы придём в нормальное состояние, то тут же отправимся к нему.
- Ну, тогда дай закурить, - так же невнятно произнёс он.
Может, это покажется странным, но его состояние было таким, что в собственных карманах он не смог найти коробка спичек. Сделав несколько затяжек, после того, как я помог ему прикурить, он прокашлялся и более отчётливо произнёс:
- Где ребята и бабы?
- Да не шуми ты, они все отдыхают.
-Сейчас докурю, и тоже, пожалуй, пойду отдыхать, - устремив свой взгляд в окно, Сергий молча докурил сигарету и, погасив окурок в пустой миске, снова обратился ко мне: - Слушай, будь любезен, налей мне чего-нибудь попить.
Выпив несколькими глотками налитый мной чай, он встал из-за стола и, слегка покачиваясь, направился к выходу.
- Слушай, а наши действительно все спят? - дойдя до входных дверей, обернувшись, спросил он.
- Конечно все, - ответил я, направляясь в его сторону.
- Ну, тогда далеко от крыльца я не пойду.
С этими словами он открыл входную дверь и вышел на улицу. Вскоре он вернулся, и я, чтобы не было много шума от его не совсем чётких движений, помог ему лечь на приготовленную для себя лежанку. Затем я достал из рюкзака ещё один свитер и, свернув его под голову, прилег рядом. Измученный происходящими нюансами за этот день, да ещё напарившись в бане, я тут же уснул. Разбудили нас детская возня и голоса женщин.
- Слушай, сколько мы выпили? Меня так разморило, что я ничего не помню, - спросил у меня Сергей, когда мы поднялись с нашей лежанки и стали прибираться.
- Да я вроде бы нормально был, а вот тебя с чего развезло, не знаю.
- А слушай, Иван что ли был?
- С чего ты это взял, не было никого.
- Ну я и налакался!
- Не знаю, вроде бы не больше меня выпил, думал, наверное, слишком много, вот у тебя мозги и вырубило.
- Ладно, пойдём покурим, легче проснуться будет, - предложил Сергей, растирая лицо ладонями и направляясь к выходу.
- Ну что, выспались, алкоголики? - раздался голос Нины, когда мы были уже у самых дверей.
- Выспались, выспались, - негромко ответил Сергей и вышел вперед меня на улицу.
- Вы ужинать будете? - поинтересовалась у меня Нина, когда я приостановился на выходе.
- Наверное, будем, только сначала перекурим и умоемся, - ответил я и последовал дальше.
- Что, нотации читала? - подкуривая сигарету, спросил Сергей, когда я вышел на крыльцо.
- Да нет, просто поинтересовалась, будем мы ужинать или нет.
- А ты что ответил?
- Сказал, что ещё не знаю.
- Ну и дурак, я бы сейчас что-нибудь бы сожрал.
Ужин, как ни странно, проходил без лишних вопросов и ответов. А под конец, когда уже пили чай, мы договорились, что встать нужно как можно раньше и сразу отправиться к логовищу Ивана. Не смотря на то, что днём все присутствующее прекрасно отдохнули, но всё равно для нас, городских жителей, любой день, прожитый в деревенских условиях, является довольно-таки трудным. И поэтому, расположившись ко сну в прежнем порядке, всё очень быстро заснули. Правда, Сергей всю ночь ворочался с боку на бок и что-то непонятное бормотал себе под нос во сне. Проснулись мы с ним раньше всех, как говорится, с первыми лучами солнца, и для начала, напившись крепкого чая, стали готовить завтрак. Когда мы практически закончили его приготовление, и я уже хотел идти будить всех остальных, Сергей остановил меня, предложив сначала выйти на улицу и перекурить. Выйдя из дома, мы прикрыли за собой дверь и, закурив по сигарете, присели на ступеньки. И хотя на мой вопрос Сергей ответил, что чувствует себя превосходно, но всё-таки его внешний вид говорил о другом. Не успели мы выкурить по сигарете, как из-за двери стал доноситься шум.
- Ну вот, и утруждать себя не надо, сами проснулись, - сказал Сергей, выбрасывая недокуренную сигарету.
- Прекрасно, пойдём позавтракаем, и в путь, - ответил я, выбросив окурок и поднимаясь на ноги.
- Когда мы вошли в дом, все уже были на кухне, дети сидели, болтая ногами за столом, а женщины суетились, накрывая на стол.
- Ну вот, и наши курилки появились, если руки вымыли, то давайте за стол, - повернувшись к нам, сказала Нина и стала успокаивать расшалившихся детей.
- В общем, во время завтрака, кроме обычных бытовых фраз, мы ничего не слышали, но зато, после того, как мы поели и поблагодарили женщин, на нас обрушился шквал вопросов. Женщины решили немного прибраться после завтрака, а мы тем временем вышли на улицу, чтобы спокойно перекурить, но не тут то было, этот неугомонный рой достал нас и там. Наша осада прекратилась только тогда, когда на улицу вышли их мамы и сообщили нам, что они готовы в путь. Выбежав вперёд нас за калитку и поинтересовавшись у меня, в какую сторону мы пойдём, наши пацаны, не скрывая своих эмоций, визжа тоненькими голосами, побежали в сторону леса.
- Ты что, до сих пор не проснулся? Смотришь, как баран на новые ворота! А дети, между прочим, в лес побежали! - испугавшись, что ребята забегут слишком далеко, закричала на Сергея его супруга.
- Далеко не убегут, побегают и вернутся.
- Да ты что, совсем с ума сошел? Тут ведь всё-таки лес! Попадут в болота или ещё куда-нибудь!?
- Нету здесь никаких болот, сухо кругом, хоть в домашних тапочках ходи, ноги не промочишь.
- А волки? Сам ведь ребятам во дворе говорил.
- Да, я-то думал, что у меня двое детей, но теперь понял, что сильно ошибался, у меня их, оказывается, трое. Ты же сама хотела, что бы они только у дома играли, вот я их волками и напугал, но на самом деле ни волков, ни болот мы здесь не видели. Может быть, конечно, где-нибудь там дальше есть, мы ведь тут тоже не по всему лесу бродили.
- Ну вот, тем более, а сам говоришь, что всё будет в порядке, - всё ещё не в силах успокоиться, продолжала ругаться с мужем Нина.
- И не знаю, чем бы это всё кончилось, если бы я не обратил их внимания на бегущих к нам на встречу наших пацанов.
- Ну вот, я же тебе говорил, что они здесь никуда не денутся, - приглушенным голосом пробубнил Сергей.
- Это тебе просто повезло, - уже более спокойно, но, всё же пытаясь слегка подзадорить мужа, ответила Нина.
Сергей хотел ещё что-то сказать жене, но восторженные возгласы и многочисленные вопросы подбежавших к нам детей так и не дали ему закончить своё высказывание. Правда, из всего их галдежа можно было разобрать совсем немного, в основном это были такие слова, как папа и мама, ну ещё то, что кто- то из них пытался нам рассказать о том, что видел в лесу за деревьями большого серого волка с большими глазами и зубами. Другая половина, та что была постарше, пыталась убедить нас совершено в обратном. В общем, угомонить их нам удалось только тогда, когда мы дошли до того места, где начинался лес. Да и то мне пришлось прибегнуть к недавней хитрости моего друга, правда, я немного усовершенствовал её, и сказал детям, что волки сейчас крепко спят, но если они будут продолжать также сильно шуметь, то тогда волки проснутся, и нам всем будет очень плохо. И не смотря на то, что старшая половина поначалу отрицала существование поблизости волков, но всё же до ручья, а верней, до переправы через него, мы шли практически молча. Только иногда, и то шёпотом, да и то в основном тогда, когда требовалось сходить по нужде, но и в этом случае дальше, чем на три шага, ребята от нас не отходили, при этом постоянно интересуясь, не ушли ли мы дальше. А когда мы подошли к самому ручью, то мой старший, окунув в воду руку, стал канючить о том, что он очень устал, ему жарко после длительной дороги, и поэтому он хочет искупаться в ручье. Ну и разумеется, трое остальных, подхватив его идею с купанием, стали делать то же самое. И хотя громко они не шумели, чтобы по их словам не разбудить волков, но идти дальше они упорно не хотели. Не знаю, сколько бы могло продолжаться это нытье, если бы не очередная уловка Сергея. Заметив на противоположном берегу ручья поросшее зеленью полузатонувшее бревно, которое плавало под склонившимися до самой воды ветками ивы, он подозвал к себе своего старшего, и, показывая пальцем на бревно, довольно-таки строго спросил:
- Ты видишь, кто там в воде сидит?
- Нет, не вижу! - весело ответил тот, слегка пожимая плечами, а затем, немного подумав, всё тем же звонким и беспечным голосом спросил, обращаясь к отцу: - А кто там сидит?
- А ты сам не видишь, что ли, кто там сидит?
Ребёнок снова пожал плечами и вопросительно посмотрел на отца.
- Кто, кто, крокодил конечно, а кто там ещё может сидеть, - всё тем же строгим голосом ответил Сергей.
- Поначалу ребёнок вроде бы и хотел возразить отцу, но, посмотрев своим изумлённым взглядом на мать, которая, поняв замысел мужа, состроила такую испуганную гримасу, что мальчуган тут же притих, и, как мне показалось, даже немного съёжился. Как известно, у детей в подобных ситуациях происходит цепная реакция, и благодаря этому через пару мгновений то же самое произошло со всеми остальными, после чего нести их на руках нам пришлось не только через ручей, но и почти всю оставшуюся половину пути. И только уже тогда, когда мы уже подходили к поляне, где был овраг, в котором находилось логовище Ивана, наши чада соизволили пойти собственными ногами. Освободившись от наших наездников, и, прежде чем идти дальше, мы с Сергеем предложили сделать короткую остановку, чтобы перекурить. Приняв наше предложение, женщины стали заниматься с детьми, а мы тем временем отошли в сторону, присели на поваленное дерево и закурили. Курили мы практически молча, только пару раз Сергей окликнул расшалившихся около матери детей, на что я просто не обратил внимания, и продолжал молча курить сигарету. Тщательно затушив окурок и поднимаясь на ноги, Сергей опять попытался высказать, что нужно было приехать в прошлом году, а в этом можно было уже и не ехать. И когда я вновь сделал попытку его успокоить, он только махнул рукой и, окликнув Нину, с детьми медленно пошел в сторону оврага. Не смотря на то, что дети собрались довольно-таки быстро, но когда мы пошли в ту сторону, куда направился Сергей, то он уже успел скрыться из поля нашего зрения. Благодаря своей штормовке цвета хаки, он, наверное, просто слился с листвой кустов и деревьев, но, не увидев своего отца, старший сын Сергея стал суетиться и даже немного паниковать. Объясняя сыну, что его отец не куда ни делся, а скорей всего просто отошел по нужде, Нина почти уже успокоила его, но тут совсем некстати младший братишка нашего паникёра вновь вспомнил о волках, и тогда уже мне пришлось сказать своё мужское слово: Во-первых, мужики, ваш папа не куда не пропал, а находится здесь поблизости, во-вторых, в этой округе волков нет, это я точно знаю, а в-третьих, если вы хотите по быстрее увидеть своего папу, а вы дядю Ваню, - обратился я к собственным детям, завершая своё объяснение и получив от них утвердительный ответ, добавил, что в таком случае нам стоит прибавить шаг.
Внимательно выслушав мой совет, дети тут же успокоились и, взяв нас за руки, быстро зашагали к опушке леса. На поляну мы вышли буквально через пару минут и сразу увидели Сергея, сидящего на поваленном дереве, на котором когда-то сидел Иван и любовался закатом. Дети, увидев отца, побежали вперёд и, подбежав к нему, повисли на шее. Угомонив ребят, Сергей по очереди поставил их на землю, а затем поднялся и сам, когда мы подошли ближе.
- Ну что, бегите вон туда и зовите дядю Ваню, - обратился он к детям, показывая рукой в сторону оврага. - Только будьте аккуратней, к краю близко не подбегайте! - крикнул он им вслед, когда те уже пробежали половину пути.
Затем, посоветовав женщинам идти вслед за детьми, Сергей достал из кармана пачку сигарет и протянул её мне. Взяв чисто машинально сигарету и дождавшись, пока прикурит Сергей, я не торопясь направился в сторону оврага. Выпуская дым изо рта и бормоча себе что-то под нос, Сергей последовал за мной.
- Громче, громче кричите, он, наверное, ещё спит! - крикнул я детям, стоявшим на краю оврага.
- Да ладно, хватит тебе, я же не ребёнок, пойдём лучше покажем ребятам жилище Ивана, - всё тем же унылым голосом произнёс Сергей и, окликнув детей, медленно пошел к пологому склону оврага.
Конечно, стоянка, которую мы соорудили два года назад, была не разрушена, но впечатление от возникшей перед нами картины лично у меня было точно таким же, как и в первый наш приезд. Это ощущение покинутого навсегда жилища. Подойдя поближе, мы увидели открытый лаз, края которого были скрыты пожухлой прошлогодней травой.
- Да, - глубоко вздохнув, негромко произнёс Сергей и, ободрав рукой часть травы, заглянул вовнутрь.
- Ну, что там такое? - полюбопытствовал я, когда он вылез обратно и, поднявшись на ноги, стал отряхивать одежду.
- Посмотри сам, - всё тем же глухим голосом ответил он, продолжая своё занятие.
Ещё раз внимательно посмотрев на Сергея, я подошел к лазу и, присев на корточки, заглянул вовнутрь. По сравнению с улицей там было довольно-таки темно, и я, протиснувшись дальше, зажёг спичку. Практически там всё оставалось по-прежнему, за исключением прошлогодней листвы, которой был заметён весь пол.
- Похоже на то, что его тут больше не было, - поделился я с Сергеем, выбравшись наружу и отряхивая одежду. Ничего не ответив, он только молча кивнул головой и, дождавшись, когда я приведу себя в порядок, обратился ко всем присутствующим:
- Ну что, пора возвращаться, тут нам больше всё равно делать нечего.
- После этих слов Сергей ещё раз посмотрел на лаз и, глубоко вздохнув, направился в обратную сторону. Не понимая, что происходит, дети начали капризничать и говорить, что они останутся здесь и будут дожидаться дядю Ваню. Тогда Сергей, настроение которого было значительно хуже, чем у всех остальных, повторил им всё ранее сказанное в такой грубой форме, что от такой неожиданности ребята даже потеряли дар речи. Почти весь обратный путь мы не слышали от них не единого слова, но разве только изредка они перешёптывались друг с другом, да и то при этом останавливались и собирались в кучку. Правда, ещё они попросили нас перенести их через ручей, мотивируя это тем, что под мостиком сидит крокодил, которого они боятся. Конечно, младшие так и остались на руках, так как утомлённые поисками дяди Вани, они тут же уснули, едва мы успели перейти через мостик. Погода была хорошая, а терять дни и так короткого отпуска нам не хотелось, поэтому мы решили остаться в деревне. Пробыли мы там около трёх недель, и если первые несколько дней ребята домогали нас вопросами, что случилось с дядей Ваней, то потом, увлечённые играми на свежем воздухе, прогулками по лесу и остальными житейскими мелочами, они вроде бы и забыли о первоначальной цели нашего приезда. Только накануне нашего отъезда домой, когда мы сели ужинать, и Нина уже всё разложила по тарелкам, кто-то из детей, сейчас даже не вспомню кто, неожиданно для всех произнёс:
- Мама, мы ведь завтра уезжаем, а дядя Ваня так и не пришел, давайте оставим ему побольше еды, а то вдруг он придёт очень голодный. И тут, как это бывает, его идею подхватили все остальные. Конечно, для нас взрослых семейных людей было глупо верить в то, что Иван снова вернётся сюда, но убеждать в этом детей, пытаясь разрушить их фантазии, с нашей стороны было бы ещё большей глупостью. И поэтому, после того, как мы поужинали, то прежде, чем готовится к отдыху, сложили все оставшиеся у нас консервы, курево и чай в тоже место, где мы оставляли это в первый наш приезд. Уложив всё почти молча, только по надобности перекидываясь короткими фразами, мы вышли перекурить.
- У тебя точно с башкой не всё в порядке, как маленький ребёнок, дяде Ване покушать, дяде Ване покушать. В лучшем случае он сюда не вернётся, но это в лучшем. Мне понятно, бабы детям мозги пудрят, это у них основное занятие, хлебом не корми, только дай кому-нибудь мозги закомпостировать. Но ты-то, в конце концов, мужик, зюзю, тра-ля-ля, - выйдя на крыльцо, неожиданно для меня взорвался Сергей и, выпалив мне всё это, как говорится, на одном дыхании, снова погрузился в раздумье.
- Да ладно, Серёга, успокойся, мне самому всё это не в кайф, ну что теперь поделаешь. А запасы всё равно пусть будут, мало ли ещё кому пригодятся, вдруг ещё кто-нибудь, как мы сюда забредёт. Ты думаешь, что на белом свете есть еще такие кретины, как мы?
- Да я не думаю, а просто предполагаю.
- Ну вот и предполагай, а лично я пошёл спать, - негромко произнёс Сергей и, выбросив окурок, вошёл в дом.
- Не могу сказать точно, как спалось моему другу в ту ночь, но лично я спал отвратительно. Да и на обратном пути домой нас утешало только то, что мы действительно прекрасно отдохнули от городской суеты. Шло время, озабоченные жизненными проблемами и различными мелочами, мы потихоньку стали забывать о нашем путешествии и загадочном друге, которому мы сами дали имя Иван. Правда, один раз, при очередной встрече, наши жёны предложили нам съездить в отпуск к лесному человеку, но вспоминать старое и бередить свои души вновь нам не хотелось.




А может быть он ещё где-нибудь бродит?.. Я имею в виду Ивана.
А?