Последнее Бирюлёво. Часть II. На дальних рубежах

Группа выдвинулась в четыре утра.
- Знают турки нас и шведы, и про нас известен свет, - вполголоса затянул Красный.
- Отставить. Демаскируешь, - чуть помедлив, приказал Белый.
Синий промолчал. Было не до разговоров – за его плечами громоздился рюкзак, набитый плотнее, чем вещмешки напарников. А что поделать? Сам виноват – нефиг было тяжёлой атлетикой, боксом и регби заниматься, когда кореша бухали и деградировали. Корешей, правда, вырезали во время установления москвабадского халифата…
Задумавшийся богатырь упёрся грудью в затылок Белого - тот стоял, предостерегающе подняв кулак вверх. Извиняясь, Синий вздохнул и едва не сбил могучим потоком воздуха подвёрнутую балаклаву с головы командира. Белый только покачал кулаком, сместив его к носу бойца. Красный в это время бесшумно скользил вдоль руин дома 8 корпус 1 по Ясеневой улице.
Первая линия бирюлёвских сторожевых постов, скрытно расположенных по Язвенке, наверное, уже и видеть перестала группу в свою оптику. Теперь надо быть ещё бдительней.
Через непродолжительное время из предрассветного мрака – «Ante lucem», как всегда в такую минуту, беззвучно прошептал Белый – раздалось мяуканье.
- Кошька, кошька, иди суда, дай лапу, - сказал кто-то нетрезвый. В сторону говорившего метнулась крупная тень, завязалась беззвучная борьба, а буквально через десять секунд мяуканье возобновилось. Белый опустил кулак и ускорился в сторону животных звуков. Синий поспешил следом.
- Всякий раз на Мурзика ведутся, - встретил братьев по оружию Красный, известный своей виртуозной имитацией. Особенно ему удавались страстные крики возбуждённой ослицы. Сколько аульских новобранцев пало жертвой этой приманки!
На сей раз умение Красного помогло выявить и уничтожить заставу из трёх уроженцев – Белый долю секунды посветил фонариком на трупы – Хивы, точно не Самарканда.
Командир для порядку нахмурился – такая активность не была предусмотрена планом работы группы – и жестом распорядился продолжить движение. Красный на прощание заминировал один из трупов РГН, игриво мяукнул и, быстренько обогнув неспешного Синего, снова скрылся в темноте.

**

- Киф аль-халь? Киф а-саха? – шейх, очевидно жаждущий общения, тормознул Самира за одежду при выходе из Влахернской мечети. Араб не суетился и был расслаблен – похоже, «как дела» и «как здоровье» давнего знакомца интересовали его в самом невинном смысле.
- Ана мустаажиль, - Самир сказался спешащим и вежливо вытянул свой рукав из пальцев собеседника.
- Маалеш, – араб не обиделся.
- Шукран, - коротко поблагодарил Самир. На том и расстались.
Время поджимало, поэтому Самир решил добежать до Люблина на своих двоих, через парк. Фирма «Хадж-такси», официальный перевозчик при мечети, конечно, обещала в рекламе доставлять клиентов вовремя, но бородатые водилы раз из раза опаздывали и вяло оправдывались давно обрыдшей «иншаллой».
Путь, понятно, лежал мимо Кузьминских прудов. Местная легенда утверждала, что вода в них не замерзает из-за крови мучеников, пролитой в дни выхино-вешняковской междоусобицы, но правда была гораздо более прозаичной – на задах мечети из метанола разливали водку для поставок в отдалённые районы Москвабада и периодически допускали утечку жидкости в водоём. Но нет худа без добра – марка «Кузьминский прудовой стеклоомыватель» прославилась далеко за пределами мегаполиса.
Зажав нос, Самир пробежал по мостку и, почувствовав азарт марафонца, быстро достиг бывшей Ставропольской улицы (ныне – проспект Хлопонина).
«И не запыхался», - порадовался бегун.
- Ле, брат, - окликнули Самира из полуоткрытого окна наглухо затонированной, лежащей на пузе «Приоры». – Куда везти?
«Не, всё-таки запыхался», - спортсмену пришлось перевести дух перед тем, как ответить бомбиле.
- За мост, на Борисовские, - наконец, назвал пункт назначения Самир.
- Э, там опасно, брат, - явно испугался приоровод, однако увидел в ладони пассажира сто саудовских риалов и призвал на помощь всё своё мужество. - Едем! Но я тебя до моста высажу.
- Тогда так, - Самир убрал в карман сотку и, показав бомбиле полтинник, сел на заднее сиденье. Там его ждали…

**

Покинув Ясеневую, группа быстро, насколько позволял груз, продвигалась по направлению к Шипиловской улице. Сзади прозвучал взрыв – кто-то любопытный нашёл сюрприз от Красного.
- Шустрее, - скомандовал Белый, опасаясь, что местность растревожится.
Но было тихо – новое население Орехова-Борисова не имело привычки просыпаться рано. Жизнь здесь начиналась ближе к полудню, когда на улицы выползали мужчины. Наиболее отважные из мужчин – район пользовался у уммы дурной репутацией из-за активных здесь партизанских отрядов.
Последние были настолько сильны, что любые попытки учредить таки на территории Орехова-Борисова мечеть или хотя бы молельный зал, оборачивались большими неприятностями для приезжих. И свадеб уже не праздновали – боялись огнемётов, неизвестно откуда появившихся у гяуров.
Весь Москвабад зашёлся в ужасе, когда год назад на масленичной неделе двое отчаянных ореховских пацанов, приговаривая «Гори, гори ясно!», нахрен выжгли весь первый этаж бывшего АТЦ «Москва» (потом – АТЦ «Москва-Юрт», ныне – заброшенное здание), где гуляли два породнившихся клана – один из Джизака, другой из Хорезма. Не ушёл никто, кроме пацанов…
Каширку группа пересекла по полузаваленному подземному переходу, распугав кучку опустившихся люли. Эти среднеазиатские цыгане и так не фонтан, а здесь окончательно приняли животный облик. Красный, который шёл впереди, даже пнуть побрезговал замешкавшееся существо, только хрюкнул искусно вслед.
- Харам! – отчего-то проблеял люли и скрылся за бывшими стеклянными дверями бывшего метро.
- Доброе утро, - несколько крепких ребят перегородили путь группе, как только та стремительным броском преодолела открытое пространство и оказалась на Генерала Белова.
Светало.

**

- Бензин нынче дорог, - приговаривал Никитос, разливая самодельный напалм по водочным бутылкам.
- Не ной, - держался бодрячком Дэн, но тоже поглядывал, чтоб ни капли мимо.
В качестве фитиля были использованы последние чистые носки – неделю парни для конспирации сидели в Лосином острове и обносились. Ну да, ну да, горлышки можно было и грязными заткнуть, но неприятно как-то в руках держать станет этот коктейль. Да и не душевно – водочную и грязными.
Заготовлен был почти ящик, а канистра всё не кончалась. Остатки было решено припрятать до лучших времён. Если они, конечно, наступят. Звёзды, там, сложатся или всё пройдёт как по маслу. В их случае – моторному, что в напалме.
Солнышко выглянуло из-за горизонта и, если б обратило внимание, то заметило бы Никитоса и Дэна заныкавшимися за переполненными мусорными баками напротив одного дома на Открытом шоссе. Ждать оставалось недолго.
Через считанное количество минут у блестящего здания, целиком отведённого под офис «Таджикгероинэкспорта» остановился «Кадиллак Эскалейд». Мало их бороздило просторы Москвабада – лишь владельцы крупного бизнеса могли себе позволить вволю кормить топливом такое авто.
Никитос с Дэном переглянулись и начали действовать строго как договаривались. Первые бутылки упали под и на вседорожник, затем последовали броски в окна первого и второго этажей офиса. Из «Кадиллака» никто выскочить не успел, ответный огонь открыла лишь охрана «Таджикгерыча», как компанию прозвали местные.
Смертельно раненый Никитос выронил последнюю поллитра себе под ноги и упал, уже мёртвый, прямо в огонь. Дэн, тоже получивший несколько пуль, успел поджечь парочку выскочивших на тротуар оппонентов.
Здание стремительно занималось. Как бывает в том случае, когда капремонт делали без соблюдения противопожарной безопасности…

**

Щёлкнул центральный замок.
Какое-то время у Самира ушло, чтобы привыкнуть к интимным потьмам «Приоры». Привыкнув, огляделся – с передних кресел на него смотрели трое: водила-зазывала, пассажир и ствол. На заднем сиденье также располагался вооружённый гражданин.
- Ле, брат, - сказал он. – Деньги, карточки, пин-коды.
Самир послушно достал упрятанную было сотку риалов и как бы ненароком выронил из куртки карманное издание Корана. Бандит перехватил купюру, посмотрел на книгу, затем на жертву.
- Аллаху акбар, - отреагировал на писание и сразу перешёл к делу. - Давай остальные деньги, брат.
Самир послушно запустил руки за одежду, одной достал кошелёк и протянул его соседу, другой – пока потерявшие бдительность горцы наблюдали за манипуляцией с лопатником – технично выхватил KM2000 и перерезал сухожилия на руке стрелка. Пока тот вопил, нож вошёл в горло бандиту, растерянно сжимавшему бумажник Самира в руках. Водитель, который начал недогадливо биться в заблокированную дверь, затих после того, как почувствовал прохладу стекловолокна мозжечком. Затем Самир лишил глаза и жизни переднего пассажира – стало тихо…
Сложив трупы на обочине, Самир со второго раза завёл «Приору» и отправился по делам дальше. Пятьдесят риалов удалось сэкономить.

**

- Доброе утро, - ответил Белый группе крепких ребят. Затем все начали обниматься.
Красный в двух словах и семи красках описал случай с котом и чурками, Синий облегчённо стащил с плеч ношу и передал её на попечение трём ореховским. Те, с некоторым трудом, но справились.
Один из встречавших пробежался очередью по окнам ближайшего дома.
- Падлы неверные, - пояснил автоматчик гостям из Бирюлёва. – Всё им посмотреть хочется, какая погода за окном.
В одной из квартир робко завыли – кажется, одной падлой стало меньше.
Но встреченные и встречавшие всё-таки решили отойти подальше от любопытных глаз. Вернее – отъехать. Партизаны недавно экспроприировали на четвёртом круге Москвабада залётный «Хаммер» из 95-го региона и желали прокатить друзей с шиком.
Когда свернули с Шипиловской, один из парней голосом заправского экскурсовода объявил:
- Сейчас мы проезжаем по бывшей улице Мусы Джалиля, ныне – улица героев легиона «Идель-Урал». Обратите внимание, какая здесь чистота и порядок. Ой…
Парень заметил метрах в тридцати по ходу транспорта опрометчиво вышедшего к проезжей части дехканина, который, в свою очередь, тоже заметил авто и уже повернулся, чтобы дёрнуть в сторону. Экскурсовод резко вскинул АК-12 и послал три пульки куда надо и закончил фразу:
- А теперь совсем порядок.
За гаражами на Задонском произошла приёмка гостинцев. Антибиотики, марганцовка и акватабс, дефицитный нафтизин, знаменитый пистолет ТП-82, который привезли издалека – с самого Байконура, ныне находящегося в длительной казахской осаде, - по отдельной партизанской просьбе, и, в качестве особого подгона, парочка РПО «Шмель». Им ореховские радовались особенно.
Взамен группе были переданы две модели планеров, собранных детьми сабуровских подпольщиков.
Прощались коротко, но тепло.
- А теперь – летать, - скомандовал Белый.

**

Рустам задумчиво смотрел с семнадцатого этажа своего особняка на суету бывшей Комсомольской площади.
Откуда-то тянулась вереница жёлтых «газелей» фирмы Carcass Inc. Перепрофилированные в труповозки, машины, видимо, обслуживали какое-то недавнее побоище или мор. То ли опять случилось обострение между корейцами Северного и Южного Тушина, то ли в Гольянове снова вспышка бубонной чумы, то ли людоеды с Миклухо-Маклая объедки из холодильников повыкидывали.
А может, очередной крупный заказ Медицинского центра Хашима Тачи. Знаменитые косовские хирурги работали не покладая рук. Рустам сам не так давно менял у них левую почку.
Позади Рустама робко мялся гонец, принесший дурную весть. Разгром офиса деловых партнёров и гибель президента компании в Метрогородке сулил цыганскому барону большие неприятности. Этим днём должна была состояться доставка отборного таджикского на Комсомольскую. А там бы и люди цыгана поработали. Под всю эту движуху барон взял серьёзные деньги у серьёзных людей. Они скоро поинтересуются.
- Хырья, хырья, - шептал Рустам. – Плохо, очень хырья. Хасиём…
- Беда, - поддакнул посыльный.
Барон зыркнул на него недобро, и тот осёкся.
- Что-то происходит сейчас и что-то произойдёт в будущем, - предрёк Рустам.
Самый крупный наркобизнесмен Москвабада славился своей прозорливостью.

**

Группа Белого расположилась в заброшенном доме на Братеевской. Планеры уже были запущены и вольно летали по заданной программе над Люблином и Капотней. Делать было нечего – только ждать.
- Ну и? – интересовался Красный раз в пять минут. Синий задумчиво жевал протеиновые батончики. Белый хранил молчание.
- Аллаху амбар! – прогремело откуда-то сверху. Красный чуть не приложил крикнувшего из макарыча, но командир вовремя среагировал, прикрыв дуло ладонью.
- Нельзя же так резко-то, - мягко упрекнул Белый Самира, показавшегося откуда-то из тёмных глубин здания. – Сейчас бы тебя наш кот аннигилировал.
- Самым дичайшим образом извиняюсь, - улыбнулся новоприбывший. – Вы так скучно сидели, что хотелось дать вам заряд бодрости.
Друзья обнялись.
- Ну, Андрюха, - назвал Синий настоящее имя Самира. – Долго же ты…
Лазутчик хмыкнул. Действительно, это на каком-нибудь Кипре, пока он не обезлюдел, месяц можно было провести так, что и не заметишь. А в Москвабаде и неделя во враждебном окружении тянулась словно год.
- Долго, зато плодотворно, - подметил Андрюха и презентовал Белому свой Коран. Белый пролистал книжку.
- Там всё, - пояснил шпион разведчику.
Синий вытащил из-за пазухи бутерброд с легендарным бирюлёвским карбонатом и трогательно протянул Андрею.
- Свининки, поди, давно не едал?
- Зато насмотрелся, - снова хохотнул расконспирировавшийся Самир и откусил хороший шмат бутерброда.
Белый глянул на часы – ещё оставалось полчаса принять фото и видео с планеров. Пока всё шло так, как и было задумано.

**

«Москвабад - наша Мекка, джихад - наша страсть,
Мы боимся в число нечестивцев попасть,
Без гурий остаться, щербета не жрать.
Потому мы идём всех неверных взрывать!»
- Неплохо, неплохо, - резюмировал главный редактор, отложив рукопись.
Автор с облегчением вздохнул и, наконец, оторвал взгляд от окна, в которое смотрел, ожидая вердикта. У входа в редакцию литературного альманаха «Планета россиян» прохаживался патруль Стражей исламской оккупации.
- Знаете что, молодой человек, -  Джемаль вплотную подошёл к сочинителю. – Я вижу в вас потенциал. Посмотрите и вы на мой.
- Не понял, - пролепетал поэт.
- А чего здесь непонятного? У меня тоже стихи есть!
Поэт покорно вздохнул, а Джемаль начал декламировать из недавнего.
- Я родился на Москве,
У меня сестры есть две.
Я шахидов командир,
Мы за мир!
На короткое время главред замолчал, помотал головой – «Нет, не то» - и вспомнил другое, более, по его мнению, приличествующее случаю.
- Я взял жижиг на клык,
Как вкусен мой шашлык!
С утра пойду в набег,
Прекрасный я абрек.
Джемаль вздохнул: «А ведь у этого стихотворения есть продолжение. Грустное, зато на музыку ложится».
- Вернулись из набега
Два ласковых абрека
И ни хрена гостинцев с собой не принесли.
«Нас там ждала засада,
Засады нам не надо.
Мы еле свои ноги и руки унесли».
- Да, тяжела жизнь правоверного в неправомерных условиях, - посетовал Джемаль. У него ещё оставалось несколько работ, которые так не терпелось предъявить на суд аудитории, пусть даже очень скромной.
…Публиковалась в «Планете россиян» и проза.

**

Под окнами раздавались жуткие крики. Похоже, опять поймали кого-то из немногих уцелевших славян Можайского и мучали смертельными муками.
Фарход меланхолично подул на чай в пиале и закрыл форточку. Немного подумал и включил радио. По «Шамиль ФМ» крутили надоевшую уже Макку Сагаипову. Фарход сделал погромче, но не выдержал – вырубил песню на половине такта. Было скучно.
- Фарход! – раздался крик в пробитом венткоробе. Это Тахир с четвёртого этажа.
Как оказалось, было у него одно любопытное дело. Братья по вере вычислили в соседнем доме квартиру, в которой, кажется, забаррикадировалась русня.
- Иду! – радостно откликнулся Фарход и начал собираться. Приключение обещало быть весёлым.

**

«- А помнишь дурачка Нгуена — как приезжал к тебе в воке, а ты велел этого дурачка напалмом облить? Я — тот самый Нгуен! Захочу — всё твоё государство пожгу и разорю.
Сильно испугался император, стал прощенья просить:
— Женись на моей дочери, Нгуенушка, бери моё государство, только не губи!
Тут устроили пир на весь Индокитай. Нгуен женился на Нгон и стал править государством. Тут и сказке конец, а кто слушал — Хо Ши Мин».
Мама закрыла сборник национальных вьетнамских сказок, поцеловала в лобики дочку и сына и пошла ублажать мужа. Густо пахло жареной селёдкой.
Хорошо было бы, конечно, перед сном посмотреть, как ведут себя кхмерские подёнщики, работники крупнейшей в городе ткацкой фабрики, но уж сильно притомилась добрая Конг.
Москвабад жил своей повседневной жизнью. Смеркалось.

**

Слева ударил выстрел.
- Ай, - негромко, стараясь не слишком себя обнаруживать, вскрикнул Красный.
Группа, успешно миновавшая контролируемую ореховцами территорию, теперь пробиралась вдоль Гурьевского проезда и, похоже, нарвалась на неприятеля. Пуля довольно серьёзно поцарапала голову Красного.
Пока Синий в укрытии хозяйственно заматывал рану кореша, Андрюха и Белый рассредоточились и попытались выяснить, откуда исходила угроза.
Выводы оказались неутешительны. Банда головорезов из бывшего совхоза имени Ленина решила устроить себе гастроль по Москвабаду. Это были те ещё отморозки. В первые годы большого беспредела они не жалели одних славян, а теперь их жертвой мог стать любой обитатель мегаполиса. Наблюдатели говорили, что это следующая ступень эволюции типичного москвабадца.
У свирепости совхозных было научное обоснование. Как-то давно, когда в хозяйстве выпускали соки, вдохновлённые муллами гастарбайтеры подмешали в них какую-то ядрёную отраву, доставленную прямиком из Пакистана. Люди покупали ленинские напитки и гибли по всей Конфедерации – продуктовый джихад удался. Однако и сами отравители пострадали. Была это радиация или ядовитые пары – не суть важно. Факт, что ленинским гастерам после соприкосновения с бактериологическим оружием остались доступны лишь два чувства – голод и похоть. Их они утоляли всеми доступными способами.
Банда густой цепью подходила к месту расположения группы. И, судя по тому, что первый выстрел в её сторону был результативным, цепь шла зряче.
- Занимаем позиции, - скомандовал Белый. - Красный, могёшь?
Красный кивнул замотанной башкой утвердительно.
Перестрелка завязалась яростная. Цепь редела, но всё приближалась. Гастеры издавали нечленораздельные вопли, падали, поднимались, стреляли в ответ и вызывающе пахли. Вонь чувствовалась метров с двадцати, не меньше.
С пяти саженей ароматы забивали все чувства.
- Весело и страшно, весело и страшно! – приговаривал Красный, достреливая последний рожок. Адреналина было столько, что боец не сразу понял, что в ногу получил очередную пулю. Свободно передвигаться уже не получалось.
Красный снял с пояса две последние гранаты, вырвал у них чеки и приготовился подняться на воздух в клубке из оппонентов.
- Нах пошли! – воинственно зарычал рядом Синий и ринулся на гастеров в рукопашную, те заверещали и начали сматываться. Красный откинул подальше оказавшиеся невостребованными гранаты – как раз по ходу отступления врага – и огляделся: Белый и Андрюха атаковали с флангов. Первый орудовал сапёрной лопаткой, второй – тем самым ножиком из Европы.
- Наша берёт! Ваша Раша сосёт! – радостно закричал Красный и потерял сознание.

**

Группа миновала бирюлёвские дозоры на юго-востоке дендропарка гораздо позже захода Солнца. Синий тащил на закорках хмурого молчащего Красного. Белый с Андрюхой прикрывали отход.
- Мяу, - вдруг шепнул раненый носильщику в ухо.
- Что случилось? – Синий чуть сбавил ход и заволновался.
- Кошку хочется, - тихо засмеялся Красный и чуть скривил губы от боли, когда Синий, пытаясь скрыть улыбку, легонько болтанул его.
Среди деревьев показались уютные окошки домов по Загорьевскому проезду.
- Наполненный день получился, - подвёл итог походу Белый.
- То ли ещё будет, - оптимистично пообещал Андрюха.
Скоро снова взойдёт солнце. И светить оно будет ярче.

Начало http://www.proza.ru/2013/04/29/1740
Окончание http://www.proza.ru/2013/04/29/1743