Из цикла Война. Воспоминания. Щи лаптем... 5

             В жизни добро и зло, воспитанность и хамство зачастую соседствуют рядом. Это подтвердила история,  которую вспомнили родители, вновь перелистывая страницы старого фото - альбома. Чем больше времени проходит после войны, тем чаще они возвращаются к прошлому.
             - А помнишь Николая? Обращаясь к отцу, спрашивает мама.
- Помню. Это тот парень, которого ты приструнила.    
 Из- за плеча отца   смотрю на фотографию  –  вроде и парень - то интересный смотрит с нее, но случай, который вспоминали родители, стирает первое, хорошее впечатление. В нашей семье не принято было унижать людей, видимо, поэтому эта история запомнилась. А было вот как: шел 1945год, события происходили в Венгрии, в городе Будапеште, в госпитале СЭГ 1060. Однажды в палату, где лежал отец (а находилось там, кроме него, еще человек восемь), прибыл новенький.
             - Молодой парень – без ноги, но уже мог передвигаться на костылях - начал рассказ отец, поглядывая на маму, как на участника событий.
             - Устроился он на освободившейся кровати. Познакомились, звали его Николаем, фамилия - Корщавский. Дело шло к обеду, и вскоре в палату вошла чернявая женщина средних лет, с подносом в руках. Это была старшая медицинская сестра хирургического отделения – Полина, которая помогала санитаркам и постовым сестрам в обед, чтобы побыстрее разнести пищу раненым, пока она не остыла. На тумбочку каждому раненому она ставила хорошо приготовленный обед со словами “приятного аппетита”. Все благодарили и принимались за еду. Но вдруг благоденствие в палате было нарушено криками. Что-то грохнуло и забренчало. Оказывается, новенькому не понравился обед, и он со словами:
            - Сама ешь, жидовка! – бросил тарелку с едой ей в лицо, а в спину запустил костыль. Полина, оторопев от такой наглости и унижения, побледнела и застыла в ступоре. По белому халату расплывались разноцветные пятна от пищи. Санитарочка старалась прикрыть ее собой. Раненые зашумели на Николая, пытаясь его урезонить. Услышав шум, прибежала наша медсестра Маруся. Выпроводив за дверь побледневшую Полину с санитаркой, “взяла в оборот” новенького:
            - Как вам не стыдно, вы же Советский боец! Вам еду на заказ готовят! Вы бы видели, что мы едим в столовой! Чаще всего чечевицу во всех видах. Вы, видать, дома щи лаптем хлебали, а здесь из себя князя строите, да так низко опустились, что национализм проявляете. Женщина старше вас, всю войну прошла, сколько вашего брата – солдат, на ноги подняла. Стыдно Вам должно быть!
 Высказав всё, что думала, она вышла из палаты. Обед был испорчен. И тут уж сами раненые «прищучили» Николая:
             - Ну, ты выделился! Из всего госпиталя нашёлся один, и надо же – в нашей палате! Пока не попросишь прощения при всех у медсестры – будешь жить в коридоре!
Ребята обступили  кровать и выкатили его в общий коридор. Николай закричал:
             - Вы что, сдурели?
 А в ответ услышал:
             - Мы нет, а ты подумай!
 Провел Николай несколько дней в коридоре и сдался. Никто не разговаривал с ним, не приглашал поиграть в карты и шахматы, не обсуждал сводки из газет. Не ожидал он такого поворота событий. Пошел – таки он извиняться к медсестре Полине без свидетелей, но ребята настояли, чтобы сделал он это при них. Пришлось ему подчиниться. Со временем гонор и спесь покинули Николая, а возможно, он сам от них отказался. Раненые бойцы успокаивали Полину, говоря:
             - Не обращайте внимания, сестра! Дурней хватает, конечно, но их не так много. А мы все Вас уважаем! Вы же всё время в операционной, на ногах. Нас спасаете. Если кто обижает, Вы нам говорите, мы поможем. В обиду не дадим!
 Неприятный осадок после его поступка сохранился надолго.   Перед отъездом из госпиталя все обменивались фотографиями. Он тоже подарил фото  с дружественной надписью “на долгую память”…