Повесть о дружбе Гл. 23, 24, 25

Гл. 23
   Болезнь подкралась к Оле незаметно. Уже часов в семь вечера хотелось спать. Свернуться калачиком под одеялом и спать. Не хотелось на переменах танцевать под «раз-два-три». Не хотелось спорить. Усталость сковывала тело, туманила голову. С трудом она досиживала до конца сеанса  кино. Первой это заметила Надя. Она спросила:
  - Ты болеешь?
  - Нет, - неуверенно ответила Оля. – Устала очень. Много заниматься ведь приходится. Скорей бы экзамены! Сдать уж да отдохнуть!
   Но экзаменов не было. Был обычный весенний медосмотр и необычный вывод медкомиссии:
  - Железнова Ольга освобождается от экзаменов и с целью укрепления здоровья направляется в санаторий «Сосновый бор».
   И вот когда все готовились к экзаменам по литературе, Оля собиралась в дорогу. Что это за «Сосновый бор»? И с друзьями расставаться…
   Но вот уже мелькают за окнами вагона поля, леса…  Потом была четырёхчасовая остановка в Ленинграде. Она очень хотела посмотреть этот город - мамину родину. Оля знала его по книгам, кинокартинам.
   Троллейбус  доставил её прямо  на набережную. Вот они, знаменитые клодтовские кони! И  «в гранит одетая»  Нева! Прямые широкие проспекты, строгие величаво-простые здания… Ленинград!
  Хотя Оля стояла одна на набережной и мимо проходили совершенно незнакомые люди, она не чувствовала здесь себя чужой. Этот город  давно стал родным, хотя и видела она его впервые.
  Снова тесное, но удобное купе вагона. Мелькают за окном леса и болота, озёра и камни – великаны, незнакомые названия станций.
  Таллин.  Оля сошла на перрон. На плохом русском языке женщина в железнодорожной форме объяснила ей, где стоит автобус «Соснового бора».
   У автобуса её встретила суетливая старушка, взяла у неё путёвку. Подошли ещё три девушки и старичок, и автобус повёз их всех в санаторий.
   Дорога пошла лесом: сосны, ели, кое-где мелькнёт ствол берёзки. И вдруг справа открылась широкая прямая просека и на ней настоящий терем-теремок, с балкончиками, фонариками, башенками. Автобус остановился. Этот теремок и был санаторием «Сосновый бор».
   Оле отвели маленькую комнатку, одна стена которой была стеклянной. Комнатка была такая светлая и уютная, что Оле сразу понравилась.
   Полетели дни, полные впечатлений. Оля целые дни проводила в бору и чаще всего одна. Он бродила по лесу, и он открывал ей свои тайны.
   Раздвинешь ветки елок – и перед тобой небольшая полянка, покрытая причудливым ковром мхов. Здесь и бледно-зелёный мох, и тёмно-зелёный, и коричневатый. А какой он мягкий! Пенёк, словно плюшем, покрыт мхом. Крупная рыжая белка прыгает с ветки на ветку. А из зарослей крапивы выскочил серый зайка.
   Заброшенная купальня у речушки… брёвна… Это что-то очень знакомое. Ах, «Заглохший пруд»!
   Часами, молча, любовалась Оля чудесным лесом.
   Однажды вечером она забрела на небольшую вырубку. Сваленная сосна… Пеньки, почти скрытые в траве. Кругом стройные высокие сосны. Солнце уже низко, его лучи косыми полосами пробиваются сквозь густые кроны сосен. Маленькое болотце окутало всю вырубку лёгким, чуть заметным туманом…
   Оля остановилась, любуясь дивной картиной. И вдруг она услышала музыку,  словно оркестр был скрыт за этими соснами. Тихая задушевная мелодия звучала в лесу. Словно кто0то перебирал струны лучей заходящего солнца. Оля замерла, прислушалась…
   Нет, не было ни оркестра, ни волшебной мелодии. Почудилось!
   Она долго ещё сидела на пеньке, пока не исчезли последние лучи. Лес потемнел, туман сгустился. Тогда она пошла в санаторий.  Шла и тихонько напевала подслушанную на вырубке мелодию.
   Ночью она проснулась от какой-то тревоги. Сердце глухо стучало, как после трудного бега. Села в постели и прислушалась: что её разбудило? И вдруг где-то далеко загрохотало, глуховатым дребезжанием отозвались стёкла, и больно сжалось сердце. И пока Оля соображала, что это стреляют на полигоне, сердце, глупое, сжималось от страшного воспоминания тех далёких дней, когда была война, и небо гудело от взрывов.
   Тишина. И снова залп! Как хорошо, что это всего лишь ученье!
   Заснула она на рассвете.  Встала бодрая и после завтрака пошла на вырубку. Там в траве ждали её крупные ягоды земляники. Срывая веточки с ягодами, шла она по вырубке, напевая тихонько. И вдруг перед ней неожиданно возник высокий паренёк с копной белых, как лён, волос, с голубыми глазами и широкой улыбкой. Он что-то сказал по-эстонски, улыбаясь и глядя ей в глаза. Оля не поняла и смотрела чуть удивлённо. Тогда он, всё улыбаясь, сказал по-русски с заметным  акцентом:
  - Хорошо в лесу?
  - Оля радостно улыбнулась:
  - Очень хорошо! Очень!
  - Откуда вы? – спросил он.
  - Из санатория. Вчера я здесь музыку слышала… А сегодня вот, - и она показала букетик земляники, - ягоды нашла.
  - Хорошие ягоды, - похвалил он, но тут послышался свист. Парень что-то крикнул по-эстонски, улыбнулся Оле и побежал вглубь леса. А Оля смотрела ему вслед…
    - На следующий день она снова пришла на вырубку и на том месте, где встретила вчера паренька, нашла туесок, полный спелой земляники, и записку:
  - Тебе, девочка из санатория.
   Это было так неожиданно и так хорошо, что Оля весь день ходила счастливая, ожидая чего-то необычного. Ей всё казалось, что стоит оглянуться в лесу, и она увидит опять хорошую улыбку и голубые глаза.
   Она написала на листке:
  - Спасибо. Оля.
  И приколола щепочкой к пеньку листок.
   На следующее утро она поспешила к пеньку и нашла на нём опять туесок с земляникой и записку:
  - Тебе, Оля!
   Как рада была она этому подарку!
 И на следующее утро до завтрака, когда ещё роса сверкала на траве, она пришла к заветному пеньку на вырубке, но на пеньке ничего не было. Она посмотрела вокруг. Нет, нигде никаких следов… Не было ничего и в следующие дни… Напрасно ждала она, напрасно всматривалась вдаль, выходя на край шоссе, что проходило близ вырубки. Он не появлялся.
   Пришёл срок возвращаться домой, а Оля так и не знала, кто был тот белокурый паренёк, что дарил ей сочные ягоды земляники.
   И вот уже автобус везёт её  на вокзал. Мелькают сосны, ели, редко берёзки. Оля смотрит, смотрит, прощаясь с эстонским лесом. Вот едут навстречу велосипедисты. Не он ли? Тоже молодые, белокурые, они весело улыбаются… Нет, не он.
   Мелькали в окнах вагона болота, камни-великаны, сосны, ели, станции с нерусскими названиями. Уходила вдаль гостеприимная эстонская земля, уходила с поля зрения, но оставалась в сердце.
   Оля знала, что не забудет ни полянок, покрытых моховым ковром, ни вырубки, ни…
   Не знала она, что кончилось беззаботное детство, не знала, что навсегда смутил покой её сердца белокурый эстонский паренёк.

 Гл. 24
   А в школе шли экзамены, и  9-а первой женской школы шёл, как говорили учителя, с блеском. Аня сияла: «бесы» были посрамлены. У них две ученицы провалили сочинение, а одна была уличена в списывании по математике.
  - У 2бесов» три  осенницы! – ликовала Аня. – А у нас ни одного провала и восемь «круглых»!
   Аня имела  в виду отличниц.
  -  А главное – у нас  без шпаргалок! – но тут Ане вдруг пришла мысль, что, быть может, кто-нибудь без её ведома, пользовался всё-таки шпаргалкой, и она, округлив глаза, потребовала:
  - Девчонки, только честно! Никто… того… А?
  - Да нет же, Аня, - засмеялась Элька, - раз ты не организовала, так кто же решится!
   И Аня снова засияла:
  - Всё хорошо, что хорошо кончается! Ура! Мы- десятиклассницы!
   И  девочки  вместе с классной руководительницей кричали ура и хлопали в ладоши.
   А через неделю после экзаменов Людмила Яковлевна собрала своих девочек, чтоб сообщить им новость…
   Это было последнее собрание девятого-а.
  - С первого сентября, девочки, не будет больше женских и мужских школ.  Вы будете учиться вместе с мальчиками. Я собрала вас, чтоб решить, кто из нашего класса пойдёт с первого сентября в девятую школу, - сказала Людмила Яковлевна.
   Класс молчал. Нелегко уйти из своего класса, из своей школы…
  - Решайте, девочки, а то придётся административным порядком… Нужно, чтоб полкласса. Я тоже иду в девятую, - закончила Людмила Яковлевна и, резко отвернувшись, вышла из класса.
    Девочки молчали. И вдруг вскочила Аня:
   - Девочки! Надо! Раз надо – значит надо! Добровольно! Кто?
  - Ты! – зло крикнула Галка Пичугина.
  - Нет, мне нельзя…
   - Конечно нельзя! Аня же староста!
  - Что вы! – возмутилась Элька.
  - Хоть жребий бросай, - сказала Неля и добавила:
  - Была не была! Я пойду в девятую!
   Поднялся страшный шум. Шумели долго. Писали на доске фамилии, голосовали, вписывали новые фамилии и вычёркивали.
  Наконец вопрос был решён. И получилось всё наоборот. Те, кто первые  вызвались переходить, оставались.  А  Аня, Эля, Надя, Ляля, Инна, Галка, Оля, Неля и ещё семь человек переходили в девятую.
  Все выскочили в коридор и побежали к учительской, вызвали Людмилу Яковлевну и вручили ей списки, но она не посмотрела  даже на них, а грустно сказала:
  - Девочки, милые мои, я остаюсь здесь…
  Девочки смущённо молчали, а потом Аня сказала:
  - Ну что ж, девочки будут рады… А мы всё равно выполним священную волю коллектива!
   Такая высокопарность рассмешила всех. По домам расходились грустные.
  - Вот и нет нашего дружного класса, - сказала Элька.
  - Вот для Оли будет новость! Она скоро уже приедет, - грустно заметила Надя.
  - Ничего. Раз так надо, - ответила, вздохнув,  Аня.

 Гл. 25
   Оля приехала ночью. Её встречал отец. В машине она рассказала ему о чудесах эстонского леса, о том, как хорошо ей было отдыхать.
   Когда вышли из машины, Оля взглянула на окна второго этажа – ни огонька.
  - Спят, - подумала она о друзьях, но в это время из сиреневого садика напротив выбежала Элька, а за ней Володька, Надя, Лялька и Валерка.
  - Ой, Оля! Мы ждём тебя! – закричала Элька, целуя подругу.
  Поднимаясь по лестнице, Элька сообщила:
 - Тут такие новости! Такие новости! Завтра всё тебе расскажем!
  На следующий день, собравшись в сиреневом кругу, Оле рассказали, что Олег и Жорж уехали в Москву поступать в институт. Они оба решили стать инженерами, строить самолёты и поехали сдавать в МАИ. В садике собирались теперь без них, и старшеклассники были будущие десятиклассники: Надя, Лялька, Валерка, Эля, Володя и Оля. Все они, как выяснил Валерка, будут в одном классе, в 10-а. Это радовало всех. Володька крутил головой:
  - Ну, теперь девочки наведут порядок! Ни тебе с урока сбежать, ни «двойку» спокойно получить… Ты не знаешь, Валера, Витька наш в первую пойдёт или останется у нас?
  - Останется. В списке 10-а первым стоит.
  - Наш Витька да ваша Анна! Это же будет образцово-показательный класс!
  - Да, уж берегитесь! – пугала Лялька.
  - Кончилась ваша вольница. Мы всех к рукам приберём, - добавила Элька.
  - Они ведь теперь от нас потребуют: «без троек!» - радостно горевал Валерка. – Что мы делать будем?!
   Оля молчала и только улыбалась. И Володька, любуясь её улыбкой, соглашался:
  - Чёрт с ними, с тройками! Возьмёмся за ум. Наша классная Ирина Степановна давно советует за ум взяться. Это хитро придумано! Ведь не будешь же молчать у доски, если на тебя такие глаза смотрят! Верно, Валер?
  - Да, что и говорить, дела серьёзные, - соглашался Валерка радостно.
   И всё лето в сиреневом садике только и говорили о предстоящем учебном годе.


Рецензии
Осталась под впечатлением от встречи на земляничной поляне!
Очень хочется, чтобы Оля и голубоглазый блондин,
так щедро преподносивший сюрпризы, встретились вновь!
С благодарной улыбкой, Таня,-
Римма)

Ордина   20.08.2018 20:54     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.