Успех безнадёжного предприятия глава 18

Новость о приезде Сергея – мужа Марии – застала меня врасплох.  При этом Мария не выглядела счастливой.
Оказывается,  он уже неделю  назад получил визу.
До Вашингтона летит самолётом, а до Шарлотта добирается на автобусе.   Он приезжает  в пятницу, и Мария отпросилась на этот день в школе, чтобы встретить его.
Делла предложила  мне поехать на  уикенд к ним, чтобы дать  возможность супругам побыть наедине.   Так и сделали.   В пятницу после занятий она опять, как раньше, забирала нас с Джейсоном  из школы.
Познакомились мы с Сергеем  в  воскресенье вечером, когда все Райаны привезли меня в наши апартаменты.
Невысокий мужчина  40-45 лет,  крепкого телосложения,  с большими залысинами, выразительными карими глазами был одет на американский манер. Джинсы,  рубашка в клетку,  ковбойские сапоги на высоком каблуке, добавляющие ему несколько сантиметров роста.
Его можно было бы назвать симпатичным, если бы ни это  выражение лица человека, обнаружившего у себя в супе муху.
Райаны были рады за Марию, потому что сама она особой радости не выказывала. 
Делла попросила написать имя Сергея английскими буквами, чтобы точнее прочесть. И прочитав  «Sergey»,  она его так и звала «Сёрджей».
Серёга был программистом, который в своё время закончил английскую спецшколу  в Москве.  Он многое понимал, но говорить не торопился.
Такая же история поначалу была и с русским языком.
Вскоре я поняла, что его лучший собеседник – он сам.   Мысли и вкусы совпадают.
Теперь по утрам он отвозил Марию в школу,  а потом катался по городу, знакомясь с ним. Он  купил себе кожаные перчатки с обрезанными  наполовину пальцами и дырочками на костяшках, тёмные очки  и чувствовал себя суперменом.
Однажды его остановил полицейский и сказал, что ездить с российскими водительскими  правами можно по  российским  дорогам, а в Америке надо иметь  - американские. 
Процедура получения прав заняла один день: сначала сдал тест на знание правил движения, а потом  - вождение.
Фото сделали на месте,  и он получил ламинированные права.
Самооценка росла.
Теперь за рулём чаще был Сергей, и им всегда надо было куда-то ехать.  Возвращаясь из этих поездок, он что-то Марии выговаривал.
*****
Вернувшись  однажды из школы, и никого не застав дома, я позвонила Ирине.  Она сообщила, что ей привезли двухтомник Довлатова. И если я хочу почитать его, то мне надо торопиться. В противном случае там кто-то уже стоит в очереди.  Ирина рассказала, где  останавливается автобус,  и что выходить мне надо на четвёртой остановке.
В это время суток людей на улице  почти не было. Все они находились либо на работе, либо в машинах, снующих туда-сюда.   
Автобуса долго ждать не пришлось. 
Купила билет при входе, всем сказала: «Hi!», села   и осмотрелась.  Публика в автобусе была  немногочисленная, но  особенная:  два бича чёрного цвета,  трое подростков  - такого же оттенка,  две  темнокожие  старушки, одна из которых занимала  сразу два  места, и, наконец,  я увидела бледнолицего старичка с палочкой.
Проехали остановку,  села ещё одна странная белая  женщина, которая что-то, не переставая,  бубнила себе под нос.  На следующей остановке пассажиров не было, и автобус проехал её,  не останавливаясь. Такая же участь постигла и третью.   Четвёртая – моя.
Я встала и подошла к выходу.  Вот и она – голубушка!  Автобус, не сбавляя скорость, миновал  нужный мне поворот.  Я начинаю  верещать: «Остановите, пожалуйста!»  Чёрный  водитель прекрасно меня слышит и  проезжает пятую остановку, на которой никого нет.  Я кричу: «Что вы делаете? Почему не останавливаетесь?»  Водитель и глазом не ведёт и проезжает ещё одну.  Тут встаёт  старичок с палочкой  и дёргает за верёвочку, после чего водитель  останавливает автобус.  Дверь открывается,   я выхожу, с дрожащими от обиды губами.  Что это было? -  Урок, который чёрный водитель решил преподать не ездившей доселе в автобусе белой пассажирке?  Типа – пусть  знает!  Или он глухой?  И реагирует только на сигнал от верёвки?  Но глухих, наверное, в водители не берут?  Я шла, стараясь не расплакаться от жалости к себе.   Расстояние  до дома Ирины от поездки не сократилось.
Обратную дорогу я всю прошла пешком, а лежащий в сумке том Довлатова значительно  сократил и  облегчил путь.
Потом я читала «Заповедник», «Зону»,  «Наши»  и хохотала в голос.  Это было первое знакомство с писателем.  Его внутренняя свобода  поражала. Вот как можно писать!
Но моя внутренняя цензура не позволила мне вынести его творчество на суд учащихся.
********


Приближался  один из самых любимых национальных праздников – День Благодарения. Четвёртый  четверг ноября.
Делла решила пригласить к себе  нас троих, Ирину с Максимом,  своих  родителей и мать Тома.  Тед уезжал к своим старикам в Монро.
Родители Деллы  приехали из  Уинстона  Сейлем  (знаменитого своей табачной фабрикой).
Отец  Деллы  в возрасте 80 лет  очень уверенно себя чувствовал за рулём автомобиля.  Три часа  в дороге не были для него утомительны.
Брат Тома приехал с женой, двумя дочерьми и матерью.  Компания была шумная,  весёлая, состоящая из трёх поколений. После обильной трапезы самые юные участники застолья поднялись в кабинет Джейсона, откуда позднее слышалось дружное громкое ржанье и девчачий визг.
Трое из  старшего поколения остались в гостиной у камина,  братья смотрели  традиционный футбол, а женщины среднего возраста остались в столовой.  И только Сергей решил покататься по городу.
Изменения в поведении Марии теперь стали заметны не только мне.  Делла спросила, в чём дело?  Почему Мария такая грустная?  Она перестала улыбаться.  Наверное,  с приездом мужа стала  больше скучать о  дочерях  - сделала Делла за неё вывод.


Вечерами, когда они никуда не ездили, Сергей  сидел с пультом у телевизора, решая за всех, что мы будем смотреть.  Оценки увиденному давались  категоричные, не требующие одобрения или обсуждения. 
Наши вечерние посиделки прекратились, и я стала больше времени проводить  у себя в комнате за  книгой или компьютером.
Скучала я по сыну всё больше. И однажды вижу такой сон: голос меня спрашивает, хочу ли я увидеть сына? Конечно, - отвечаю.
Тогда – лети! - И я лечу, только не так как обычно летаю – расправив  руки и оттолкнувшись от земли, а  очень быстро, даже ветер в ушах свистит. Залетаю к себе домой и сразу к Сашке в комнату, а там  - никого!   Тогда я заглядываю в нашу спальню,  там муж с сыном спят, причём Сашка - на моей кровати, у балкона, и дверь на балкон приоткрыта, и  с него  одеяло сползло, и он съёжился так. Хочу одеяло поднять, и нагибаюсь за ним, а голос мне говорит: «Ты же помнишь уговор: только посмотреть». И тут меня какая-то сила разворачивает и опять тем же маршрутом  назад.
 Я  потом им звоню и рассказываю этот сон, а Сашка говорит: «Я действительно сегодня с отцом спал – лень было диван свой разбирать, И под утро замёрз, потому что одеяло упало на пол».

********

Когда Кент, зайдя в учительскую, торжественно заявил, что он хочет меня познакомить со своей мамой, я не знала как реагировать. 
Незамужние девушки  видят в этом  главный тест, по результатам которого они получают предложение  либо руки и  сердца,  либо – остаться друзьями.
А я-то не первый год замужем. 
Может быть,  у американцев это значит нечто другое?
 Своими сомнениями я поделилась с Кентом. Он хитро улыбнулся и сказал, что меня ожидает сюрприз. И он  предлагает сегодня после работы ехать к нему.  Мама уже ждёт.
Когда мы зашли в дом, нас первым встретил радостный Коламбас, потом вышла Антуанетт – ей нездоровилось, и она в тот день не работала.
Мы прошли в гостиную, где в кресле сидела полная пожилая женщина приятной наружности.
При виде нас она встала и сделала шаг навстречу.  Нас представили друг другу.
 К сожалению,  я не помню,  как её звали, но хорошо помню её удивлённый внимательный и долгий взгляд.  Очень долгий.
У американцев  это не принято. 
Если вы случайно встречаетесь взглядом с идущим вам навстречу человеком, вы просто говорите «Hi!» , то есть «Привет!» и улыбаетесь, как можно искреннее, демонстрируя своё доброе к нему отношение. Так, по крайней мере,  нас учили в Вашингтоне – вспомнилось из лекций.
А тут меня просто разглядывают.
Потом Кент спрашивает: «Ну, что?»   И мама, улыбаясь,  отвечает: «Да!» 
Тогда он извиняется, говорит,  что сейчас всё объяснит, уходит куда-то, и  возвращается  - нет, не с кольцом - с  картиной в рамке и под стеклом. 
Передаёт её мне,  и я вижу, что это свадебная фотография, на которой  в полный рост -  высокий молодой мужчина в форме американских ВВС и я двадцатипятилетняя  в длинном платье из белых кружев.
Ощущения непередаваемые. 
Моя свадебная фотография  отличалась от этой только покроем платья, букетом и женихом.
То же выражение глаз, улыбка, длина и цвет волос, фигура, руки, держащие букет с похожими пальцами и той же формой ногтей, то есть всё – моё.   
Теперь я впяливаюсь в это фото. А они смотрят на меня, умиляясь. Я не могу оторвать взгляда от женщины на фотокарточке, потом всё-таки  перевожу на её кавалера и задаю  мысленно себе вопрос: «А мог бы мне понравиться этот мужчина?»
Внутренний голос отвечает: «Нет! И этот тоже не мог, как и тот, кто на твоей фотокарточке дома».
Я вздыхаю с сожалением, а внутренний голос продолжает: «Не плачь о прошлом, смотри, что тебя ждёт в будущем!»
И теперь я смотрю на стоящую рядом маму Кента.  Одна моя подруга сказала как-то, разглядывая фотокарточку моих родителей: «Папа у тебя красивый, а ты на маму похожа, да?»  - «Да».  Но наши с Кентом мамы совсем не были похожи.

Сейчас, двадцать лет спустя, я почти достигла возраста мамы Кента, но в зеркале я её не вижу.
А вот каждая в свои 25 – мы были одной женщиной, которая раздвоилась во времени и в пространстве.




На фото: Том, Делла и её мама готовятся  к Дню Благодарения.


Продолжение следует  http://www.proza.ru/2013/05/04/44