Дневник

    Яков Петрович - заведующий деревенской сыроварней - сидел на крыльце и, щурясь от яркого солнца, обдумывал свои планы на день завтрашний. Без плана никак нельзя. Если не будет плана - не будет и дел. Это он уяснил себе давно и придерживался этого внутреннего правила всю свою жизнь. В восемнадцать лет он был призван в армию и попал на Дальний Восток. Служил на подводной лодке. Остался на сверхсрочную. В сорок лет вышел на пенсию и жил бы да жил в гарнизоне, но  после смерти жены, стало совсем невмоготу - все напоминало ему о семейной жизни - и засобирался Петрович на Родину.

    Единственный сын был определен : после окончания военного училища, проходил службу на Кольском полуострове. Ничто не останавливало и не держало. Это кажется, что в сорок пять лет можно запросто начать все сначала, с нуля...Можно, если забыть всю, или почти всю, жизнь прошлую. Но как забудешь жену -столько лет прожили вместе - и тут ... лейкемия.. Но жить надо дальше.

    Переехал Петрович. Купил в деревне домик. Обзавелся небольшим хозяйством - так, чтобы себя занять, да иметь какое-то подспорье. Уговорил его поработать на сыроварне председатель акционерного общества. Когда-то, при социализме, это была не сыроварня, а хороший, крепко стоящий на ногах, маслозавод. Выпускали масло, сыры трех сортов, сметану. Часть молока остужали и отправляли в город. Где те времена? Кое-как на один сорт сыра, да сливки молока и хватает. Коров в начале девяностых пустили под нож и из стада в три тысячи голов осталось двести коровенок. Коллектив небольшой. Три специалиста, которые непосредственно работали в цеху, да механик, а по совместительству и сторож, Петька-хромой - инвалид с рождения. Мужик как мужик, так ... колготился помаленьку, не пил, как будто исполнительный, но не было в нем надежности и деловой хватки : а их так не доставало в наше время.

       Коллектив держался на Зойке, женщине молодой и энергичной. Все в руках у нее горело. Как заведенная, она не давала продыху никому и сама работала с огоньком. Одно беспокоило Петровича - вольной птицей была Зойка. Пятнадцать лет назад, после школы, уехала она в город. Работала на жиркомбинате и все, по рассказам ее родителей, было прекрасно, пока не разошлась она со своим мужем по причине отсутствия детей. Она крепко загуляла, а когда вернулась в деревню ее было не узнать : черная и худая, как старуха Изергиль( так ее и стали звать за глаза) она не выходила на улицу, людей сторонилась. Уже казалось всем, что уйдет она тихо на Потемки (так в деревне называли местное кладбище, а откуда это название - никто уже и не помнил), но молодой организм взял свое : на свежем воздухе и молоке она уже через полгода обрела свою прежнюю форму и вновь стала появляться в клубе и в магазине, а больше в деревне и ходить-то некуда. Устроиться на сыроварню Петрович предложил ей сам, когда случайно встретил ее на почте.

- Зоя ! Дома-то не надоело сидеть ?
- А некогда скучать...Работы полон короб...Успевай поворачиваться..
- Хм-м.. Так то оно так.. Да на пенсию родителей тоже не разгуляешься ... Приходи если надумаешь.. тебя возьму..
- Хорошо, Петрович, я подумаю..

       Через два дня Зойка пришла... Петрович хотел что-то сказать, но так и остался стоять с раскрытым ртом, когда посмотрел на нее. «Красивая же ... шалава ... ох красивая..»- мелькнуло в голове. Мыслей некультурных в голове у него не возникло, но что-то ёкнуло в сердце.. Разница в возрасте опять же... но красоту женскую понимал и ценил...

- Куда это ты вырядилась ? Как в театр или на концерт какой..
- На работу, Яков Петрович, надо ходить как на праздник ! А иначе и ходить не стоит..
- Ты смотри... верно рассуждаешь...тебе прямиком в заведующие надо идти.. с таким подходом...
- А что ? Я согласна... поработаю, освоюсь немного да и заменю Вас. Надоело, наверное, работать-то ?
- Если честно - надоело... мне бы по хозяйству... дома хлопотать ...один ведь живу... Да и довольно с меня ... а тут все морока да суета
- Не печальтесь, Яков Петрович ! Заменю я Вас - вот посмотрите..

     Такой оборот нисколько не обидел Петровича, даже развеселил. С такой помощницей он честь по чести проработает пару месяцев, а там и, Ванькой звали, уйдет. Как удачно он пригласил Зойку, а ведь и в мыслях не было уходить. А тут на тебе...Только бы опять в город не сорвалась... захолустье и есть захолустье...Ровня ее вся переженилась.. Кто в деревне остался? Только школьники да дети малые Все норовят в город.. Что ее здесь держит ? Старики-родители ? Вряд ли.. Шлея под хвост - только ее и видели...
С такими мыслями и сидел Петрович на крылечке своей конторы. В планы повседневного и стратегического планирования теперь он каждый день включал вопрос преемственности, поскольку эта мысль вошла в него основательно и уже не отпускала. Женщины возвращаясь с обеда, оживленно переговаривались.. Поравнявшись с крыльцом Зойка пропела :

«Целовала я милОго
Он стал руки распускать
Я найду себе другого
Мать велела не давать !»

-Очень верные слова, Зоя ! Можно сказать жизненная позиция! Народная мудрость плохому не научит!
Он хотел еще что-то добавить покрасноречивее, но хохот женщин прервал его намерение..
-Да это она сама сейчас, пока шли, сочинила !
- Как сочинила ?
- Взяла да и сочинила... как стихи сочиняют ? Слово к слову...

      Петрович конечно знал, что есть поэты, которые пишут стихи и на них потом композиторы сочиняют музыку. Но чтобы вот так, на глазах. Он и представить себе не мог, что такое возможно вживую. Зойка пела и покрепче. А эту частушку она спела просто из озорства, для поднятия настроения. Он это понимал и добродушно улыбался.
Так, или примерно так , продолжалось с месяц. Зойка во все вникала с душой и самые лучшие чаяния, относительно преемственности поста Петровича, начинали приобретать у него в голове вполне ясные очертания. И вышел бы заведующий сыроварней, наконец-то, на заслуженный отдых окончательно и бесповоротно, но...

Через два часа после обеда с криком, не вошла, а ворвалась Зинаида, молоденькая девчушка, уже год проработавшая на сыроварне:

- Беда у нас дядя Яша! Сепаратор разнесло ... и Зойку убило...
- Что ты мелешь ?!... Как разнесло ?...где Петька ?... твою мать..
- Там... все там... я побегу в Совет.. скорую вызывать, а Людка за фельдшером .. уже убежала...

В приступе гнева и ярости Яков Петрович, как только могли его ноги и позволяло дыхание, бежал к цеху. Кровь прилила к голове тяжело пульсировала, во рту пересохло, глаза застилала пелена... будь она неладна..

- Только бы не умерла..только бы не умерла..

       Эти слова он повторял про себя весь недолгий путь до цеха. Рывком рванул на себя дверь и оказался внутри помещения. На широкой скамье, стоявшей вдоль стены лежала Зойка. Лицо ее было мраморно-бледным ..она была в сознании и что-то тихо говорила склонившейся над ней женщиной...Та быстро сдернула с вешали все халаты и стала укутывать её, подтыкая края под несчастную...
- Холодно ей....мерзнет...тащите еще что-нибудь...

     Яков Петрович медленно подошел к скамейке... он не мог себе представить : как так: еще два часа назад он видел перед собой молодую, цветущую, полную сил женщину. А теперь она умирала...умирала и он ничего не может сделать, чтобы спасти ее...
- Зоя... не умирай...сейчас приедет скорая..ты поправишься...

       Ему казалось, что он сказал эти слова громко и она услышит его. На самом деле хриплые, нечленораздельные звуки, которые он произнес никто не услышал и слов не разобрал . Ощущение фатальности случившегося давило его ...так не должно было случиться... почему так случилось...

          Фельдшер, примчавшаяся со своим чемоданчиком, сделала укол и сообщила, что кровопотеря большая, но, дай бог, чтобы скорая приехала побыстрее - нужна операция. Приехала скорая и Зою увезли. Яков Петрович не находил себе места и всего себя мобилизовал на выяснение причин случившегося. С пристрастием, без свидетелей, он провел собственное расследование и отвесил крепкую оплеуху Хромому Петьке.

- С-с--у-ка недоделанная... сам сяду, но и тебя с собой возьму...под нарами кукарекать весь срок будешь...
Прав был Яков Петрович Не зафиксировал гайку Петька ...ненадежный мужик уже не мужик..
- Пошел вон...и молись за здоровье Зойки...хорошо молись...

       Сам, не дождавшись участкового, обошел все помещение, подобрал с пола сумочку, брошенную кем-то впопыхах, закрыл все помещения на замки и объявил, что рабочий день, ввиду обстоятельств, закончен и все могут идти по домам. Придя домой, достал бутылку водки, наполнил до краев граненый стакан и выпил его одним махом...закусывать не стал...Вышел на улицу, присел на крылечко и думал: «Почему же так судьба безжалостно обошлась с Зойкой ? Красавица ... из хорошей семьи, а вот закружила жизнь и все пошло прахом...Не было у неё детей... ну и что...»

       Он вспомнил про сумочку и пошел в дом, чтобы взять и посмотреть чья она. Уже держа в руках он вспомнил, что сумочка принадлежала Зое. Черная, простая сумочка. Что в ней ? Он, внутренне осуждая себя за своеволие, открыл ее и высыпал содержимое на стол. Так... мелочи.. Его внимание привлекла небольшая тетрадка. Он открыл ее и прочитал на титульном листе: «Дневник. Стихи». Зойка вела дневник. Записи были датированы. Он начал читать их. Бегло пробегая по строчкам , он остановился на записи, в которой заметил свои инициалы. Ровным, четким почерком было написано : « Я.П. забавный. .. Он добрый и жалеет меня. .. Ах.. если бы...» Слова, написанные за «если бы» были зачеркнуты. Петровичу так захотелось узнать - что за слова были скрыты под пастой. Он вертел лист и так и эдак, но попытки прочесть что-либо были тщетны. Листая тетрадь уже по инерции, Петрович наткнулся на стихи. Зойка писала стихи ! Они были о природе и о любви... угловатые и неуклюжие, но они были написаны сердцем...Петрович все понял...Да и как не понять...

На следующий день, первым автобусом, он уехал в райцентр. Пришел в больницу и справился о здоровье Зои. Узнал, что она жива и ей сделали операцию, а жизни её уже ничего не угрожает. Он вышел из больницы. Солнце грело, а легкий, теплый ветерок приятно поглаживал по лицу. Он вздохнул и, словно услышав голос природы призывающей : « Живите люди!», громко закричал : « Зойка !!! Я тебя люблю !!!» Прохожие, которые шли по больничной аллее, недоуменно смотрели на мужчину в возрасте, который вел себя как мальчишка после первого свидания. Петровичу было все равно - кто и что про него подумает. Петрович был подводником, а подводники знают цену жизни и цену словам, чтобы впустую бросаться тем и другим...

Жизнь продолжалась...Или начиналась сначала ?..