Духовность

На рынке в райцентре важно прогуливается эксцентрично одетый дурачок с бородой. Ему лет тридцать, не больше. Он с удовольствием шутит с девушками. Говорят, он был весьма грамотным и даже подавал большие надежды.

По другую сторону от дороги — небольшая деревянная церковь. Возле церковных ворот стоит монах с ящиком для сбора пожертвований. На ящике надпись: «На восстановление монастыря в селе N». Дурачок подходит к монаху и опускает монетку. Я не удивляюсь этому — его часто обижают страдающие от безделья недоростки, тогда он спасается бегством в церкви. Обычно смешливый, в храме Божием он всегда становится серьёзным, отчего лицо его бывает ещё более забавным.

Женщина в фиолетовом костюме с пышными волосами, подкрашенными в такой же фиолетовый цвет, заметила:

— Эти церковники только говорят о духовности. А деньги им, видите ли, тоже надо, — женщина обращалась ко мне, требуя внимания. — Всем есть хочется? Значит работать нужно. А если стремишься к духовности, значит — мантры читай, йогой занимайся. И нечего приставать к людям с какими-то земными проблемами. Вот я, например…

Пока я думаю, что бы ответить, подходит дурачок и здоровается со мной. На нём яркая куртка с надписью “Montana”. Выгнув голову вбок, он читает на своей куртке:

— Мо-и-та-и-а, а почему-то Монтана. Мо-и-та-и-а, ха-ха, а почему-то Монтана.

— Кто это? — спросила женщина, когда бородач отошёл.

— Это сотрудник Нью-Джерсинского психологического института. Приехал к нам отдохнуть и постажироваться в русском языке, — непонятно зачем ляпнул я. У женщины сразу загорелись глаза.

Дурачок остановился у аквариума и восхищённо стал смотреть на рыбок.

Фиолетовая женщина всё крутилась вокруг “американца”, шумно выбирая фрукты. Наконец, она повернулась к нему и спросила:

— Вот из йор нэйм?

— Мо-и-та-и-а, а почему-то Монтана, — со смехом отвечает дурачок.

— Это он хочет показать, что уровень вашего английского не превосходит его знаний русского языка, и что он не прочь познакомиться с русскими женщинами, даже если они старше его.

Через десять минут она уже надоедала “американцу” сведениями о своём семейном положении:

— Сначала у меня был один бэби, — она трясла указательным пальцем перед лицом дурачка. — Один бэби, понимаете — один бэби? А потом стало два бэби, понимаете? — два бэби, — она прибавила к указательному средний палец. — А потом у меня стало три бэби, — она трясла тремя пальцами перед лицом “американца”: — три бэби — понимаете — три бэби?

— Да, да, понимаю — три бэби. Мо-и-та-и-а, а почему-то Монтана.

“Американец” смеётся и шутит. Наивность шуток не смущает женщину — иностранцу ещё предстоит освоить богатство русского языка. А пока низкий уровень владения лексикой и произношения искупался обаятельностью и непосредственностью забавного бородача.

Я подходил к остановке, а где-то позади доносилось:

— Есть духовные личности — духовные личности. И вообще, человек — это чистая — духовность, понимаете, духовность! Чистая — понимаете, как бы это сказать… вжик, — и фиолетовая женщина остро взвинтила указательным пальцем вверх: — духовность.

Мне стыдно, словно это я унижался перед дурачком — быть может, я готов ещё сильнее преклониться перед любым, кто лишь немного похож на иностранца.

Забавный бородач смотрит куда-то вверх и смеётся. Видит что-то недоступное нам и заливается звонким смехом. Потом идёт к реке. Он бросает камни в спокойные воды и наблюдает за расходящимися кругами. Метит камнем поближе к отражению солнца и любуется зайчиками-бликами.

Женщина с фиолетовыми волосами досадливо пасёт взглядом “американца”, надеясь, что он обратит на неё внимание. Я раскаиваюсь, что ввёл её в искушение и заразил её своими же страстями.

А весёлый бородач любуется солнечными бликами, ему ничего больше в жизни не нужно, лишь эти переливы света на глади воды.