Ты с какой полосы? Глава 5

               


     Внутри, в груди, что-то не хорошее чувствовал у себя. Какая — то тоска, беда, неприятность сосущая безвыходностью до самого сокровенного, до самого дна его надежд и воли. Что-то уже случилось, а что, он ещё не знает, или не помнит, но это вытягивает из него все силы, всю веру в благое, счастливое будущее. Вот оно, уже рухнуло здание его жизни, оказалось стеклянным, таким не прочным, на мелкие осколки. А саднящая боль, зовущая в какой-то вечный плач, осталась. И ни единого росточка тянущегося к новой радости, течению жизни. Которая должна же всё же быть.
     Юра стоял привалившись к дереву. И не ровная, склизкая мокрая кора навела на мысль о том, что он находится на болоте. Ещё чувствовалась слабость в теле и в ногах. Юра немного отклонил голову и захотел посмотрел в сторону, как тут же услышал голос:
     - Вам плохо!? Я могу вызвать скорую!
     Какой-то юноша стал внимательно заглядывать к нему в лицо.
     - Спасибо, всё хорошо. Я постою и пойду. - Сразу же отказался он от помощи, думая и в самом деле отойти от дерева.
     - Как знаете, а то я вызову.
     - Всё нормально, я уже иду.
     Юра посмотрел вслед своему помощнику, как тот оглядываясь на него, продолжил свой путь. И немного помедлив, зайдя на тротуар, пошёл в его сторону. При ходьбе стало дышаться легче, начала возвращаться упругость и сила в мышцы. Но влажное тепло не исчезло. Оно окутывало  со всех сторон и чувствовалось, что наступает жара. Вся вода, влага испариться от тротуара, земли, листьев и придёт та изнуряющая, иссушающая температура за тридцать градусов. "Ну и лето идёт", - подумал Юра.
     Он стал оглядываться вокруг и обратил внимание, что улица, дома похожи на привычные и знакомые, где жил и ходил ранее, но только похожи. Его опять покинуло чувство, что он у себя дома. А, когда поднял глаза вдоль улицы, выше деревьев, то увидел возносящиеся ввысь вышки-здания с утолщениями вдоль ствола, опутанные какими-то растениями. Они парили в вышине под самые облака,сами, как загадочные и диковинные стебли какой-то травы или куста. Юру настолько увлекла панорама, что он идя  подняв голову, почти что упал, споткнувшись, шаркнув носком обуви по плитке. Он чуть не выругался. Везде одно и тоже. И это не большое происшествие вернуло чувство юмора и подумал о том, что может зайти в свою квартиру, да посмотреть, какая на этот раз будет жена. Вот, уже как раз подошёл к перекрёстку. Но тут услышал сзади, сбоку какое-то жужжание и весёлый, полный звонкой радости, заливистый  звуковой сигнал. Рядом с ним, с краю дороги, остановился открытый кар, где спереди восседала женщина в ярком комбинезоне с планшетом в руках, а на остальной площадке в лёгких креслах расположились люди, преданно смотревшие на своего лидера.
     - Вы не хотите продолжить путь по старинной части города вместе с нами, в экскурсионном автобусе, - обратилась она к Юрию.
      - По какой старинной? - не понял он.
      - Как по какой? Где вы сейчас находитесь, - удивилась женщина.
     Юра вспомнил про деньги, которые сейчас у него лежали в кармане. Но подумал о высоких башнях, старинной части города и решил их не показывать.
     - Нет, я пройду пешком.
     - Жаль. Мы едем медленно, многое рассмотрели бы и услышали бы интересные истории  о прошлом, - не сдавалась водитель кара.
     - У меня, к сожалению, денег нет, - сознался Юра.
    - Каких денег? Вы, случайно, не живой экспонат старинной части города? - ещё раз удивилась она. Не сознавая того, что была очень близка от истинны.
      - Нет. Я иду просто, понимаете... - стушевался он.
      - Тогда садитесь, - и экскурсовод сделала приглашающий жест рукой.
     Юра ступил на пол кара и уселся в свободное кресло. Машина сама тронулась и поехала тихо и плавно. А экскурсовод, которую звали привычным русским именем — Таня, вела их по истории, очень занятно и интересно, показывая рукой то на одно, то на другое здание. И раньше,  пятиэтажка казавшейся серой и занудной, красавицей и долгожданной, спасительницей человеческих жизней,  семей человеческих, сейчас выглядела, как историческое чудо, в которое нужно вникать: как и из чего оно сделано, и что там протекало. К сожалению воры, воровки, когда окончательно завалили советскую власть, так и не ставшей советской, бесцеремонно развалили всё культурное архитектурное наследие этого периода, круша парки и скверы, и ставя на их место себя, в своих конструкциях, как памятники, как ДЗОТы несокрушимости — ибо они и есть та самая красота, то самое естество и нужность, бесконечная выживаемость. Хотя, в общем, сама экскурсия прошла светло и весело. И Юра сравнил своё настоящее и услышал своё будущее. Промелькнуло слово — коммунизм, но он не обратил внимания. А затем Татьяна пригласила в кафе, которое находилось в здании на самом краю старинного города. Дальше тянулись рощи и не большие дома необыкновенного вида. Все проголодались и дружно пошли ко входу последнего оплота старины.
     В кафе он ничего нового не увидел. Напротив, за столик села девушка, лет двадцати пяти. Юра заказал чай и салат, а девушка кофе с булочкой. Она пила маленькими глотками и внимательно на него смотрела.
     - Вы отличаетесь от других людей, - немного помедлив, произнесла она.
     - У меня нос на затылке? - решил пошутить Юра.
     - У нас нет денег, ни у кого, коммунизм.
     - Что?! - это слово истасканное и измызганное при его жизни, произвело такое неожиданное впечатление.
     - Каждый занимается тем, что любит. Даша обожает готовить, накрывать на стол, кормить — она хозяйка кафе. Можно жить в зелёной зоне, а можно в башне, там прекрасный вид, зимние сады. Вы знаете, вору чтоб сделать большие деньги, власть, нужно всегда на ком-то ездить, попросту грабить, ниоткуда большие деньги не берутся. И мирная жизнь, им по сути, не нужна была. Они постоянно устраивали воровской срач. Как правило называли это войной, потому, что звучало более утончённо, почти благородно. На самом деле — воровской срач. Воровской срач, не очень хорошо пахнет. Но гораздо хуже воняет, то, что под ним скрыто: лживость, подлость, лицемерие, жадность, вечная месть, гадливость, само воровство и прочие сопутствующие этому слову действия. Вот где несусветное вонище(1). Так что, фраза воровской срач, это духи над всем этим. Фашисты устроили в мире воровской срач, им нужны были рабы. Советский народ защищался, для них настала война. Для личности настоянной на философии вора, а попросту вору, постоянно требуется воровской срач, они этим живут. Во все времена, в каждом городе были королевы воровского срача. Начинаем воровской срач, нужно выбрать противника. Его ещё нет этого противника, но нужно выбрать. Воровской срач необходим. Частничество, их мечта, где можно нацарствоваться, казнить и миловать. Противовес свободы, имитируя саму свободу. Зачем в хорошей свободной стране хорошему свободному человеку винтовка с оптическим прицелом? Поэтому, даже в мирное время, у них постоянный воровской срач. Они воруют, им постоянно нужно чужое. Иначе ни денег, ни высоких постов власти, ни богатства нет. И всё это незаметно, документов о своих деяниях они оставлять не любили, если только лживые. Исключение составляло социалистическое государство, там вор сидел ни как вор-личность, а зачастую, как идеологический борец, и очень здорово помогал государству. Прячась за такую монолитную структуру. Помогал в кавычках. Воровская лживость не поймана. Всё это долго копилось, а потом вылилось в совершенно другую форму жизни общества. Ничего, что я так рассказала. Вы салат доели, чай допили.
     - Утопизм.
     - Как хотите. Через квартал, в зелёной зоне, можно слетать на машине времени. Летающая тарелка. Глянете на свой век сверху. Вы же от туда? 
     -Можно прилететь к себе домой? - заволновался Юра.
     - Может быть. Пойдёмте, я Вас провожу. Меня зовут Оля.
     - Очень приятно. А меня Юрий.
     Они прошли по дорожке километра полтора. Среди деревьев то тут, то там  виднелись одно и двухэтажные дома, расчитанные на одну-две семьи. Незаметно, за разговором, вышли к асфальтируемой площадке, правда покрытие напоминало больше пористый пластик. В конце площадки стоял одноэтажный деревянный дом с открытой дверью. Окна смотрели тоже нараспашку. Рядом стояло несколько человек.
     - А, вот, ещё двое идут, сейчас и отправимся, - послышался изнутри дома приглушённый голос.
     - Я не полечу. Один человек, мужчина, - поторопилась определиться Оля.
     - Хорошо. Один, так один.
     Вскоре два человека, довольно высокого роста, спортивного вида, вынесли от дверей и поставили на асфальт кресло с прикреплённым к нему пультом управления. За ним установили парно, друг за другом, кресла поменьше. Всего около десятка. Оля подошла к мужчинам и что-то сказала. Те посмотрели на Юру и  утвердительно кивнули.
     - Ну всё. Провожатые прощайтесь, - сообщил один из высоких и уселся в кресло с пультом управления.
     - Юра, когда пилот тебе скажет, выйдешь из кресла и просто пойдёшь. Удачи тебе и счастья. И помни о нас, - как-то грустно хмыкнула Оля.
     - Спасибо тебе и вам всем. Конечно я буду помнить, - и остался стоять рядом.
     - Иди, уже все садятся, - поторопила она его.
     Остальные начали рассаживаться в пустые кресла.
     - А где тарелка? Что мы, клоуны с асфальта летать? - загорячился, заволновался Юра. 
     - Иди садись. Фюзеляжем будет плазменное поле, управляется с помощью компьютера. Очень удобно. Размеры можно менять от количества пассажиров.
    Юра глянул последний раз на Олю, сказал: "Прощай", и понял, что теряет что-то значительное в своей связи. Не только с Олей, но и вообще, с какой-то сутью в своём сознании, неразделённой жизни с этими людьми. Ещё чужими, но и уже ставшими где-то близкими. Коснувшимися своею судьбой его. 
     Юра почувствовал, как кресло под ним вжалось в какую-то ячейку в невидимом полу. Оно дрогнуло и они начали подниматься над землёй. Изображение Оли, деревьев немного отдалилось, затем смазалось и исчезло совсем. Замелькали разноцветные сполохи. Тарелка стала покачиваться. Его что-то держало в кресле осторожно и мягко. Затем наступила глухая темень: ни звука, ни тонкого лучика. Было немного страшно и казалось, что он остался один. Так продолжалось минут пять. Затем, неожиданно, везде, ото всюду ворвался яркий свет. В саму тарелку, в тело, в глаза и Юра зажмурился от всепроникающего потока.
     - Наш город. Июль 2010 год, полоса В5, - монотонно сообщил пилот.
     Юра посмотрел вниз и увидел огромное чёрное облако.
     - А, что за полоса В5. Одни тучи, ничего не видно, - заволновался, заёрзал он в кресле.
     - Временная полоса, параллель, где Вы живёте. Так сказала Ваша девушка. Сейчас попробуем зайти под тучу, если не получиться, то ссадим Вас за городом. Сами доберётесь.
     Тарелка накренившись, резко пошла вниз. Дымчатые сумерки захватили и верх, и низ.  Вдалике, в тёмных клубах, просвечивали молнии. Вскоре они упали, вывалились из тучи. Юра сразу же увидел улицу по которой шёл. Аппарат снизилась ещё больше: вот она, деревья, дорога, тротуар, совсем рядом. Юра привстал. Вдруг сверху сильно, ослепительно грохнуло. Машину времени качнуло ещё ниже и он провалился, сорвался, и падая успел заметить, как тарелка светлым пятном подскочила и исчезла в шевелящихся, наползающих друг на друга пластах тучи.

(1) - Оля говорила не только про вонючесть тела, или канализации. Тело может и не вонять, как и воровские деньги. А про лживую воровскую вонючесть духа, души. Вот откуда вонь прёт. А те люди, которые не приняли лживый, воровской образ жизни, от такого зловония, смрада духа и души бывает и мрут, или с ума сходят. Со своей, такой не приспособленной натурой.(Примечание автора)