Дар сихиртя 8. Когда у тебя нет выбора, то и сомне

8. Когда у тебя нет выбора, то и сомнения не нужны...
         

    Они неторопливо шли  к стойбищу, по хрупкому снежному насту. Антон поддерживал  Гошку за плечи, что-то говорил ободряющее.  Кожаные ленточки на одежде шамана развевались на ветру, медные колокольчики вызванивали какую-то мелодию. Подвески на шапке Ирины вторили им  нежным перезвоном. Вкусный тундровый ветер подхватывал с наметов снежную пыль и кружил ее, серебристую, невесомую, швырял путникам  в лицо, заставляя жмуриться и отвлекаться от тяжелых дум и переживаний.  Солнце засияло в полную силу, зажгло вечные снега зеркальными всполохами,  тени от снежных барханов легли  синими волнами, создавая иллюзию двойственности: то ли тундра, то ли море…

Юрка нес на руках Харна, бережно обняв, как ребенка. Совершенно счастливый ворон молчал. Случай сам по себе уникальный и своевременный. Юрка  все время  прислушивался к себе, пытаясь понять будущее, но оно прочно отгородилось от ясновидца  темной стеной. То ли еще не сложилось, то ли не хотело пугать заранее…
Ирина точно знала, что Юрка пытается рассмотреть в этой нереальной действительности. Вопрос, сумеют ли мудрецы сихиртя вызволить из Гошиного  тела Моро, или их друг до конца жизни будет смотреть на мир через вертикальные прорези зрачков, леденил сердце.
Чем ближе они подходили к стойбищу, тем страшнее становилось Катерине. «А вдруг…не получится?» Она  машинально переставляла ноги,  понурив голову и изо всех сил пыталась поймать  ускользающую мысль…  Несколько коротких слов не поддавались пониманию, проваливались в недоумение, заполнившим душу тягучим киселем. «А вдруг?..»
 «Недоумение…  не-до-ума…– расшифровывала она свои ощущения. – Удивление… у-дива…  чуда…  Чудо похоже на волшебство,  как радуга, роса, мир, Гошка… За чудо надо платить, чтобы равновесие не нарушалось, так Гошка говорил. Я не готова платить… Гошкой.»

Что-то случилось с пространством: ветер исчез, умчался куда-то, забыв прихватить с собой снежную пыль, и она неподвижно повисла в воздухе, словно занавески на невидимых окнах. Мелодия медных подвесок осталась где-то так далеко, что и не слышно.
Катерина сделала шаг, еще шаг и медленно подняла глаза. «Так и есть, опять ты, дурында, забрела в другое пространство», - мысленно обругала она себя, не обнаружив ни Антона, ни ребят, ни стойбища.  Кругом только снег. Катя обернулась и чуть не задохнулась холодным воздухом: перед ней  стоял и строго смотрел   покровитель оленьих стад. Семь веток рогов оленя серебрились снежной пылью.
Тихо охнув, Катерина бросилась к старому другу, обняла за шею, уткнулась лицом в   теплый мех.
–Пыялета!
–Ну, будет тебе, Катерина, – пожурил ее олень. – Как маленькая.
–Я так скучала…
–Я же обещал, увидимся на свадьбе, помнишь?
–Помню, только я не думала, что все так получится…
–Получилось – чудесно!
Катерина недоверчиво улыбнулась, заглянула в мудрые глаза Пыялета.
–А Гоша?
–Это чудо еще впереди. Вообще, ты уже могла бы и сама понять, что чудеса бесконечны.
–Я понимаю, умом, а сердцем… мне так страшно.
Олень укоризненно покачал головой, задевая  ветками рогов снежную пыль.
–Это не твой страх. В твоей душе бродит эхо страданий маленьких сихиртя, Нялыбука и всех, кого ты сегодня спасла. Спроси Антона, он расскажет, что такое  вторая болезнь шаманов.
–Шаманы болеют?
–Конечно, они ведь беду человека рассказывают духам, как свою собственную, переживают ее. Такая вот сопричастность. А ты думала, шаман только в бубен стучит? То, что тебе плохо – понятно и правильно, но это только эхо страданий. Со временем  боль пройдет, утихнет. Сейчас тебе стоит проветриться. Полетаем? 
Катерина в одно мгновение оказалась на спине оленя.
– Держись крепче!

Земля медленно уплывала вниз, открывая пространство, словно хвастаясь, дескать, смотрите, любуйтесь сверкающей парчой снегов, восхищайтесь кружевами из инея на ветвях берез, удивляйтесь элегантности северных елочек. Хоть и не вышли ростом, зато пропорции – классические. Как сказал поэт – в каждом вечнозеленом дереве - модель мироздания.
Пыялета летел выше солнца, что, в общем-то,  не мудрено: в апреле у него зенит на высоте трех хореев. Факт, что солнце не над головой, а под ногами вернул Катерине способность говорить.
–Откуда ты знаешь, про эхо? – спросила она, пригнувшись к шее оленя. –  В твоей душе тоже…
–И не раз, одна эпидемия копытки чего стоила, – чуть повернув голову к наезднице, ответил Пыялета. – А неурожайные годы? Ягеля мало, олени голодают… Я – покровитель оленей. Это значит, я за них отвечаю и учу их жить правильно. В наших тундрах даже самый маленький олененок знает – жизнь человека священна. Знаешь, мне бывает смешно. Не кочевые люди, гости в тундре,  боятся, что олень подбежит к чуму, забодает. Иногда я жалею, что властен только над оленями, но не над людьми.  Люди часто пугают оленей, им невдомек, что олень не корова, бодаться не умеет, а уж к чуму подойти – для оленя верх неприличия. У оленя душа тонкая, ранимая…  все, что он может, это убежать  от опасности и служить человеку. Вон, смотри!
Далеко внизу с юга на север неспешно двигался аргиш. Пятеро  оленей, вскинув рогатые головы, везли первую нарту, на которой восседал с хореем в руке оленевод. Привязанные к нарте хомбуем шли еще два оленя, везли грузовые сани. И еще, и еще… а вот и женская нарта с нарядным  пологом. Там, в уютной тишине спят дети. Катя насчитала восемь упряжек.
– Чувствуешь их настроение? Это особая радость  движения, радость служения. Видишь, сколько достоинства в поступи?
За аргишом живым потоком неторопливо брело большое стадо. Олени выступали  уверенно, как ходят только сытые, ухоженные животные.  Тепло, поднимаясь от их спин, золотистым маревом висело в воздухе. Над стадом на крейсерской скорости пронеслись две птицы. Катя чуть было не испугалась, но вовремя услышала голос Харна.
–Не хлопай крыльями, ты не утка! Ты ворон, Юрка, должен лететь гордо! Ровнее крыло, ровнее, крен двадцать градусов…
–Я и так стараюсь, – отвечал взволнованный Юрка.
–Для первого полета, очень даже неплохо. Ну, давай еще кружок и в стойбище.
–Ты что? У меня только-только получаться стало. Давай на озеро махнем?
–Чего на него махать? Там сплошной снег. Вот летом – другое дело. Озеро сверху… м-м-м… каждую рыбку видно, лови – не хочу. Заодно в гости можно сходить. У меня там лебеди знакомые. Ну, все, бери курс на стойбище. Не спорь, завтра рук не поднимешь…

Когда вороны улетели, Пыялета плавно снизился, мягко опустился на землю.
–Давай, погуляем, я же вижу, ты готова задать свой главный вопрос. Спрашивай.
Катерина смутилась, вздохнула.
–Почему я? Гоша умнее в сто раз, Ира добрее, Юра сильнее, а выбирают меня. Это Ходако так хочет?
–Причем тут Ходако? Вспомни, как ты Антону объясняла принцип работы амулета: он копит лишнюю радость. Кстати, это и есть настоящая сила.  И, при необходимости,  отдает ее хозяину. Ничего не напоминает?
–А должно?
–Конечно, ведь твои отношения с этим миром  строятся по такому же принципу. Ты любишь эту землю, радуешься ей, а она в сложные моменты возвращает тебе твою же радость. Поэтому у тебя все получается.
Безусловно, Пыялета говорил правду, он же – повелитель, врать не умеет. Только правда эта была очень большой для Катерины, неохватной. А, может все дело в том, что она и не представляла жизнь по-другому…
– Мир – оберег? Ты думаешь, что без амулетов сихиртя мы смогли бы победить Нялыбука? Я себя героем не чувствую, потому что мне и делать-то ничего не пришлось: так, походила вокруг, подразнила чудище. А уничтожил злого духа волшебный амулет.
–Ты действительно веришь, что медные безделушки сильнее тебя?
–Пыялета… а как же… кровь…
–О, на что только не идут колдуны, да и простые люди, чтобы укрепить веру. Скажи честно, ты, когда поверила, что амулет волшебный? Когда нашла его под подушкой, или когда Юрка пришел с окровавленным лицом? То-то же!
Катерина удивленно кивнула и вдруг с ужасом уставилась на оленя.
–Ты хочешь сказать, что это я… убила… духа?
– Ой, как страшно!  – усмехнулся Пыялета. – Конечно не ты. Он сам разбился о твою веру   в добро, в справедливость, в волшебство, в любовь, наконец. Так что, Катя, ты сама себя выбираешь, причем задолго до события. А потом у тебя уже нет выбора. Видишь, как все просто?
–Значит, сихиртя не смогут помочь Гоше? – помертвевшими губами прошептала девушка.
–Помнится, кто-то говорил о пагубности сомнений? Не мучь себя, Катюшка, иди и делай то, во что ты веришь.
–Мы еще увидимся?
–И даже раньше, чем ты думаешь. Будут большие приключения. И, … у тебя уже нет выбора!
Катя улыбнулась, коснулась щекой  щеки оленя.
– Мне кажется, я… рада этому.
– Я тоже…

***
Пыялета - имя покровителя оленей, семирогий олень.
хорей - шест, ктороым управляют упряжкой.
хомбуй - следующая нарта идет без ездока.
***
рисунок автора