Великая степь. Внуки Ноя

ВИРТУАЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ во времени и в пространстве


         На мониторе точка яркая растёт и вздрагивает и описывает круг… второй и третий и повторяет модуль сей внутри фигуры… Но вот круги в объёмную спираль свернулись и край её стал вихрем, расщеплённым на потоки. И чувством я шестым угадываю своего знакомца из прошлогодних странствий – то ветер, мной прирученный. И сердце замерло моё: сейчас утянет!
         И я не ошибаюсь – опять лежу в степи щекою на земле, а этот озорной паршивец, ветер мой «карманный», меня прижал к ней, не даёт подняться и оглядеться. Аааа, поняла! Он мне повелевает слушать степь…
         
         
         Да! Слышу, слышу! Гул невнятных криков, топота копыт… И лязг металла… И вопли, ор многоголосый! То ветрами-самцами заносит в степи племена, народы… и гонит прочь  сквозь годы… О, сколько их тут пронеслось за тьмы веков!
         Я знаю, это внуков Ноя племена! Шестнадцать внуков Ноя от трёх сынов родили множество народов на земле. Их имена известны: от Иафета, предка русов, пошли Гомер, Магог, Мадай, Иаван, Фувал, Мешех и Тирас. А от Гомера: Аскеназ, Рифат, Тогарма... От Иавана: Елиса, Фарсис, Киттим и Доданим… От Сима с Хамом тоже ветви многие пошли…
         Оказывается, вслух я размышляю! И чую озорной мой друг из племени ветров-самцов затих, как будто слушает все эти рассужденья… И больше у земли меня не держит. Но что же он творит? Он ноги мои гладит и брюки от его стараний пузырят…
         Ах ты, негодник! Вскакиваю я и в возмущении весёлом треплю рукою гриву ветра и насквозь тараню его дланью, затем обхватываю холку и,  взгромоздясь верхом, отчитываю строго:
         – Знай своё место! И дорогу в Степь Великую, в её былое. И не шали! Не то ответишь за такое баловство… Да только как ответ с тебя спросить: ты глух и нем…
         – Ну, не совсем, – доносится до уха сиплый голосок, – киянин я и Борисфен, по-нынешнему Днепр, мои владенья. Ещё Тропу Троянью я блюду. И имя я имею – Буй. За буйство так меня зовут…
         И тут я чуть не грохаюсь на землю, но Буй обхватывает меня крепко и несёт – молчком… Зато молчать не собираюсь я:
         – Тропа Троянья? Из Трои, где проживали некогда таросы и росены? В стране Троаде, канувшей во тьме столетий?
         – Да, россы пестовали ту Троаду, как центр своей вселенной, где сходятся небесный мир с земным и адом, где времена сливаются в одно: насущное. В нём старина и будущее, и всё сущее. Там ветры все сходились и в миру и в мире, и добро и зло с обыденностью жизни… И правила там троица Богов – Святая Троица. Тому четырнадцать веков во старь от исчисленья твоего… Война Троянья разрушила Троаду и потекли потоком россы чрез Босфор, Трояньи тропы пролагая, и выпестовали города этрусков и Фракию Дунайскую да и Днепровскую Трояну.  И жили в мире пять столетий. Распалась Римская империя, но Византия стяг упавший подхватила, и властвовала морем безраздельно, покуда россы, следуя Тропой Трояньей, не стали возвращать исконные владенья на Дунае. Звались они в те времена уже славяне… Так родились Трояна Севера Днепровская и Южная Трояна на Дунае – Болгария, а между ними на Тропе Трояньей – Киевская Русь… Хранит Тропа забытые победы и раздоры, что сеяли архонты Византии, но испокон тропой сакральною она считалась у славян…
         – Да потерялась в глубине веков, когда степных ветров самцы народы гнали с мест обжитых в неведомые дали, остались лишь в степях по Роси и Днепру Трояновы валы…
         – Всё так, – поддакнул Буй и наземь меня бережно ссадил, – мы во Степи Великой, меж морями Чёрмным и Хвалынским… Скажи же мне: что ведаешь об этой ты земле?
         – Булгаров племена тут обитали встарь. Заволжские савиры стеснили тех к Дунаю, вернее, раскололи их на группы и разбрелись булгары в страны света: кто чрез Танаис*, кто во Фракию направился, а кто в Армению… В Причерноморье часть ушла, иные поселились в Приазовье. Да вот последних подчинили оногуры – и именем своим их нарекли. Случилось в V веке это. А сильными считались из племён булгарских утигуры и также кутригуры. Соседи они были, по разным берегам ТанАиса все мирно проживали, пока не стала их сводить в раздорах Византия: уж сильно не пришлись по нраву ей воинственные племена, а вот владения их были по душе смутьянке… Однако же объединились те в Великую Булгарию. То было у истоков VII века, аккурат вслед за распадом каганата… Ах, да!  Тюркютского. И заняли булгары степи вкруг Азова, да Таманский полуостров, а правил ими доблестный Кубрат, друг детства византийского архонта – тот титул дал булгарину патрикия… С кончиною Кубрата Великая Булгария распалась и сыновья его наследство поделили: старшой Баян на родине остался, второй, Котраг, напротив поселился, по берегу Танаиса, а остальные: кто на запад, кто вверх по Волге разошлись. Сын Аспарух  Дунайскую Болгарию створил, другой – Поволжскую Булгарию устроил… А были ещё гунны, готы. Но вот о них я не припомню что-то…
         Вдруг Гегеля на ум приходит афоризм: «Народы – мысли Бога». И чую я – устала…
         И лишь надумала прилечь в высокую траву, как что-то вверх меня вздымает…
         – Приляг на бороду мою, вздремни, – вздыхает Буй, – а я посторожу твой сон…
         
         
         Какой тут сон! Ух, ты! Я вижу ветер! Он долгополый, слеплен бирюзовыми струЯми, усы и брови вихрями лохматы, и в глубине тугого облака главы сияют синью очи! И запах разнотравья слышен мне, и ковыля сверкает седина! О, я поражена! И я слабею…
         – Ты всё же отдохни, – киянин дует, – о гуннах с готами тебе напомню я… Ах, в годы те я молод был и буен! И вездесущ, и среди кущ обителей племён летал и знал их нужды... Так внемли, как Аттила подчинял всю степь между Хвалынью и Азовом. Был V век, Аттила воевал за власть свою и с племенами, что его не признавали, и с Ромеей Западной. Ей тоже Степью брезжилось владеть и потому она в боях мотала войско гуннов, те ослабели и проиграли битву вестготам и аланам  на реке Луаре. А тут Аттила умер, и сыновья его, не поделив  наследство, империю отцову развалили. А с ней союз племён. И гунны убежали за Дунай, подавшись во владенья Византии. И растворились средь других народов…
         – Послушай, внук Стрибогов, Буй, – вдруг протестую я, изрядно притомившись обилием речей. – На что мне эти гунны, готы? Ты мне о россах, русичах повей! Мне о Руси побольше знать охота!
         – Об этом знаю я не больше твоего, тут много сказов среди вЕтров… Слыхал от ветра-крымца я, что будто арьи поделились некогда на два народа: на ванов и на асов, и будто русы из народа асов, и из того ж народа племена норвежцев, шведов, данов, готов и германцев. Короче, всех варягов. И даже, будто, ваши казакИ от асов… Другие ветры на Тропе Трояньей уверены, что русы, как и россы, – дети ванов, званых некогда венедами. И будто в старь глубокую язык у всех был русский… По мне, так все народы, как и ветры – братья…
         – Откуда же тогда все беды и невзгоды? – пытаюсь возражать я бреду Буя. – Все эти войны, распри, неприятье чуждой веры и иных народов?
         – От жадности людской и от потери Меры. А Мера – равновесья суть меж Духом и желаний плоти. А плоть желает много жиру*, чтоб баловать и греть себя. Лишь тот, кто знает меру, не жаждет лишнего иметь, дабы продать и жир пополнить для услады плоти. Вот потому люд бестолковый жадно ищет земли богатой и путей торговых. За них и бьётся, жизни цену сбив…
         – А как же битвы смертные за веру и за землю предков? – Буя перебив, встреваю я со справедливым возраженьем. – К тому ж племён коловращенье бывает просто в поисках воды и пищи! Таких примеров – тыщи!
         – Вот это верно! – выдыхает мой киянин, засопев сердито. – Свою страну объев, кочевник рыщет в поисках чужих угодий, за жизнью сытой скачет! Нет, чтобы жить иначе и землю обустраивать свою! Так нет же, он соседей вовлекает в сговор, чтоб за добро чужое воевать!
         Тут чую я, что стало холодать. Того гляди, киянин забуянит! Тогда уж точно мне несдобровать! И я игриво запускаю длани в гриву ветра:
         – Уймись, ворчун! Ты всюду прав, но нрав не проявляй пока. Давай помчимся сквозь века в десятый век от исчисленья моего. Меня интересуют события тех лет, исход баталий старых, а более всего хазары и битвы с ней Руси.
         – Так у меня спроси, – слегка угомонился Буй, – я ничего не утаю.
         – Я знаю, друг мой вихревой, и от души тебя благодарю. Желаю я воочию взглянуть на войско Вещего Олега…
         – Ну, что ж, летим, не так уже туда и долог путь. Но ты рискуешь угодить в капканы печенегов.
         – О, не пугай, они нам не враги! Мне ведомо, что Русь вступала с ними иногда в союз для битвы с общими врагами. И даже Святослав обручно с ними и с булгарами успешно воевал с хазарами.
         Мой «транспорт» подо мной вдруг задрожал от смеха:
         – О, женщины! Нам слушать вас – потеха! Какие у кочевников союзы? На день, на час! Хазары, печенеги, половцы и гузы… Я даже перечислить не берусь: все предавали Русь! Скажи, что я не прав! Ведь печенегами погублен Святослав, хазары предали Олега! А ты мне тут о дружбе с печенегами жужжишь… Да кто они такие? Не народ, а сброд племён степей заволжских из тюрков, да сарматских с угро-финскими родов.  Ни белые, ни жёлтые – так помесь. И были ведь сильны, покуда не побили их огузы, кипчаки и хазары… И сгинули б тогда! Но нет! Они изгнали венгров и растеклись от Волги до Дуная!
         – Не распыляйся, Буй! Я об этом знаю. Но в них ведь, как и у булгар и скифов, и сарматов, и хазар – славяне были тоже…
         – Ну и что же? В те времена, бывало, племена мешались безоглядно на чистоту родов.  Да и хазары тоже… Не меньше десяти племён в них, средь белокожих смуглых – тьма.  Да вот, взгляни сама!
         
         
         И с высоты парения орла я  вниз гляжу: в вечернем зареве десятого столетья Хазария как будто замерла, остановив миг жизни для моих раздумий. Лишь степь дыхания полна и травами ласкает ветров пряди. Всё остальное, как в игре «Замри», – и сполохи из древности зари мне помогают зрить и всхолмья все, и пади, и людей.
         И вижу с точки я своей фигуры в длинных платьях, в шароварах, стёганых халатах, в высоких шапках, в скуфьях и в платках. И как же меж собой разнятся те хазары! Черноволосы есть и белокуры, и с ночью тёмною и с синевой в глазах.
         Стоят простые камышовые кибитки, старательно обмазанные глиной, и во степи, почти целинной, пасётся скот: верблюды, овцы, кони – не в загоне, на свободе – и множество зверья – не счесть! И лозы виноградников, как нитки, плетут узорчатую скань… Да, расцвела, окрепла  Хазарань! 
         А начался сей взлёт сто лет назад, с приходом к власти мудреца Обадья, когда каган династии Ашина стал куклою политики купца. Тогда хазары обитали на Кавказе воинственной страной вкруг крепости Дербент… И быстро стала прирастать землёй соседей Хазарань, с завидной скоростью придя к победе за главный путь торговый – но об этом моё слово ещё будет…
         
         
         А сей час пора мне возвращаться. Устала я – нет сил общаться ни со временем, ни с ветром. Последний взгляд – и сразу же назад, в миллениум новейшей Хазарани.
         Итиль, в кудрявых живописных берегах,  несёт свои всё помнящие воды и поит разнотравные луга, зверьё и птиц, и пёстрые народы…
         Мой друг, киянин бирюзовый, откликнулся на зов мой с полуслова и заспешил назад – и вот уж я на прежнем месте. Прощаемся мы честь по чести, и, гладя Бую холку, я вдруг ловлю под пышной чёлкой лукавый взор и слышу несусветный вздор:
         – Ты в юбку завтра нарядись, пожалуй, сподручнее гораздо в ней летать.
         – Ну, Буй, ты форменный наглец… – теряюсь я от дерзости такой. – Ты что, смеёшься надо мной? Ишь как усы встопорщил, прям, торнадо. Не дождёшься!
         – Вот только про торнадо тут болтать не надо! Хоть поводырь твой по степи, но всё же ветер я, самец! Смирись с сим фактом, наконец. Я пошутил слегка…
         – Ну, ладно, Буй, пока! Верни меня, откуда взял… Ооооой! Холод жуткий! Снова шутки?!
         
         
         Конечно, холодно! Окно, распахнуто порывом ветра настежь, вечер... А запах! Запах трав весенних!
         В прекрасном настроеньи гляжу на монитор, а там моргает надпись мне:
         – До встречи!
         
         
         


         
                 Комментарии:
         
         Итиль – Волга
         Танаис – Дон
         Борисфен – Днепр
         Жир – деньги, богатство
         Море Чёрмное – Чёрное море, Понтийское, Скифье и др.
         Море Хвалынское – Каспийское море, Тетис, Козарское море и др.