Ближний Восток
Изучение истории бытования стереотипов в исторической, религиозно-богословской литературе, беллетристике и театральном искусстве указывает на природу и качество источников воспроизводства стереотипных образов ислама. Это картина, содержание которой сводится к следующему: широко распространенные на Западе стереотипные представления об исламе основаны на ассоциировании ислама с насилием, вероломством, предательством, распущенностью, ксенофобией. Эти стереотипы воспроизводятся в современном мире путем сведения сути ислама к убийствам и фанатизму. Все это находит «научное» оформление в проведении знака равенства между идеями ислама и фундаментализмом. Стереотип достиг своего апогея в проведении западом параллели между исламом и терроризмом. Аналогов нет ни в китайской, ни в индийской, ни в русской, ни в других мировых культурах. Исторические предпосылки создания этого образа лежат в конфликте ислама и христианства, начавшегося в VII веке и завершившегося с окончанием крестовых походов. Сегодня бесконечные разговоры на Западе об «исламской угрозе» провоцируют исламский мир, взращивают в нем вражду. Демократия и личная свобода становятся лицемерными и двойственными в случае их приложения к незападному миру, в особенности к странам третьего мира.
Израиль рассматривает исламистское движение как главное препятствие на пути своей экономической экспансии в арабских странах, использует собственные пути для транслирования этой обеспокоенности соседним государствам. Идея «исламской угрозы» играет двоякую роль. Для Запада она служит подстпорьем при определении себя как олицетворения прогресса, цивилизации и демократии в противовес «другому», а для авторитарных арабских режимов - средством экономического «доения» Запада, оправданием недемократических проектов развития.
Профессор Джорджтаунского университета Джон Киркпатрик полагает, что наиболее интенсивные насильственные конфликты имели место не на стыке цивилизаций, а внутри них, упоминая, в частности, сталинские чистки, Вторую мировую войну. По его мнению, последняя война на Балканах была вызвана стремлением сербов добиться региональной гегемонии, и отнюдь не являлась «священной» религиозной войной. Киркпатрик отмечает, что конфликты мусульман существуют внутри исламского мира, а не вне его. Подчеркивает необходимость острой нужды в плюралистическом мире (Анвар аль-Биляль Стереотипный образ ислама в англо-американской политологии и западных средствах массовой информации - дис. к. п. н. - М. - 2006. - С. 138).
Что касается вопроса о том, сколь долго продлится западная гегемония, то он равно заботит и Восток, и Запад. Западный мир беспокоится за свое будущее, опасаясь, что почва будет выбита у него из-под ног, а незападный мир беспокоится оттого, что переживает такой период, когда Запад в максимальной степени способен навязывать свою волю и свою гегемонию. Вплоть до двадцатого века весь Восток был постоянным объектом западного господства, но исламский Восток - единственный, кто бросил Европе серьезный вызов. Помимо прочего, теория «западоцентризма» противоречит науке, логике, истории. Согласно ей, один лишь западный человек может руководить миром - словно подобные способности передаются по наследству! Да, за последние несколько столетий человеческой истории Запад сумел распространить свое господство на весь земной шар, поставить под свой контроль его ресурсы, однако это отнюдь не означает, что люди на Западе подверглись биологической трансформации. Изменения в социуме могут происходить ускоренными темпами, но биологическая эволюция не может осуществиться за столь короткий, обозримый период: она длится миллионы лет. И ислам, возможно, только один ислам может поставить западного Фауста на место. Ускоренное развитие событий, ликвидация преград, разделяющих нации, благодаря НТП и усовершенствованию коммуникативных технологий, высветили подлинную суть западного засилья и овладения чужими богатствами. Они также способствовали совершенствованию способности человека кратко излагать свои мысли и устранению информационных барьеров. В то же время индивид смог более пристально всмотреться в себя и в свое бытие. Такой подъем стал пробуждением сущности человека.
Надо понимать, что тюркский и персоязычный миры дифференцированы, неоднозначны. Исследование старинных текстов, особенно религиозно-идеологических, проясняет происходящее в современности.
Ф.А. Насриддинов (Насриддинов Ф.А. Персидско-таджикские переводы Корана и комментарии к нему в X-XII вв. и их литературное значение - дис. к. ф. н. - Душанбе - 2012) отмечает, что перевод Корана с арабского на другие языки берет свое начало с первого века хиджры.
Персидско-таджикская литература - идеологический феномен, эстетическое выражение мира идей человека и общества. Средние века считаются периодом формирования таджикской литературы на базе древней литературы под влиянием персидской, греческой и византийской культур.
Одним из важных результатов перевода на арабский язык пехлевийской аллегорической литературы (тамсил) является то, что в арабской и персидско-таджикской литературах получило широкое развитие написание аллегорических произведений, рассказы о животных и муназаре (полемика). Переведенные на арабский язык аллегорические произведения стали предметом подражания и в результате в арабской литературе, начиная с IX века появились произведения «Са`ла и Афра», «ан-Намр ва-с-са`лаб», «Надуд, Вадуд и Ладуд» и «Китаб ал-гизалайн» Сахла ибн Харуна, «Китаб Варуд и Варуд ал-мокинайн», «Китаб ан-намл ва-л-ба`уза» Али ибн Убайда и т.д. Также в арабской литературе периода Аббасидов были написаны в жанре муназара (полемика) книги «Китаб хадис ал-йа`с ва-р-раджа» и «Китаб хадис ас-сам` ва-л-басар». «Китаб ал-акл ва-л-джамал» Али ибн Убайда, «Китаб ал-хурра ва-л-ама» Али ибн Довуда, «Китаб ал-хат ва-л-калам» Мухаммад ибн Лайса Хатиба, «Китаб муфахарат ал-вард ва-н наргис» Ахмада ибн Абута-хира.
Среднеперсидский язык пехлеви в доисламском Иране благодаря переводу произведений с хинди и греческого служил посредником для влияния культурных ценностей этих народов на иранскую литературу, такую же функцию выполнял арабский язык в первые века исламского периода. После возникновения ислама и его распространения на территории Ирана возникли серьезные изменения. Зороастрийская религия потеряла былые позиции, большинство иранцев приняли ислам, арабский язык занял место официального. В результате приостановилось развитие культуры Ирана. Стала вероятной возможность ее исчезновения. Естественно, в таких сложных исторических условиях одним из важнейших способов выполнения задачи спасения ценностей стал перевод доисламских произведений Ирана с пехлеви на арабский. Процесс начался со времен правления Омеядов, точнее Хишама ибн Абдалмалика (724-743), а в VIII-IX вв. превратился в движение культурного возрождения. Указанный период в истории персидско-таджикской прозы назван «веком перевода» (Зохидов Н. Насри арабизабопи форсу точик асрхои VIII-IX. - Хучаид. - 2004. - С. 97). Первыми пехлевийскими произведениями, переведенными на арабский язык, являются «Худайнаме», «Таджнаме», «Сакисиран», «Ойиннаме», «Китаб ас-сувар», «Китаб ал-Банкаш», «Хазар Афсон» (Тысяча и одна ночь), посвященные всем сторонам жизни доисламского Ирана.
Кстати, о грамматике. А.М. Ниязов (Ниязов А.М. Порядок слов в русском и таджикском языках (сопоставительный аспект) - дис. к. ф. н. - Душанбе - 2012) утверждает, что в отличие от русского языка, где порядок слов не свободен, но гибок, в таджикском литературном языке относительно закреплен каждый член предложения, а глагольное и именное сказуемое - в любых типах предложений. При этом второстепенные, кроме обстоятельства места и времени, обычно находятся в середине предложения. При отсутствии обстоятельства места прямое дополнение стоит перед сказуемым. Изменение обстоятельства образа действия ведет к изменению стилистической окраски предложения. По частотности грамматический порядок слов в таджикском языке является господствующим. Прозаическая литературная речь обнаруживает строгие закономерности в расположении слов и являет собой фон, на котором четко прослеживаются отклонения от грамматической нормы по требованию коммуникативного смыслового задания.
Прекрасные таджикские переводчики, выдающиеся художники слова таджикской литературы Миршакар, Лоик, Фарзона в процессе перевода нетленного «Западно-восточного дивана» Гёте акцентировали свое внимание на главном аспекте - верном и безошибочном восприятии потаённых смыслов, заложенных в его образной поэтической речи. М.С. Карахонов (Карахонов М.С. «Западно-восточный диван» Гёте и современная таджикская литература - дис. к. ф. н. - Душанбе - 2012) установил, что Гёте на протяжении всей своей жизни питал особое чувство любви к культуре Востока, о чем свидетельствует также его поклонение семи звездам персидско-таджикской поэзии, влияние которых, по его собственному выражению, он испытал. Гёте вошел в современную таджикскую литературную среду и духовный мир таджиков, прежде всего, благодаря своему «Западно-восточному дивану». В творческой судьбе немецкого поэта внимание таджикских исследователей главным образом привлекало то, что способствовало пробуждению в душе народа чувства национальной гордости, любви к родному языку.
Газель - самая популярная поэтическая жанровая форма, в течение почти десяти веков занимавшая одну из ключевых позиций в персоязычном мире. В творчестве подавляющего большинства таджикских поэтов последнего столетия газель занимает ведущее место. Социально-политические условия способствовали тому, что поэзия Таджикистана до последних десятилетий переживала некоторое отставание в развитии по сравнению с другими центрами персоязычной поэзии. На внутреннюю динамику и ритмику таджикской газели заметно влияние поэзии Маулана Джалал ид-дина Руми. Сегодня романтические грезы таджикской творческой молодежи (имеющей сложности в обращении с языковым материалом) об общем этносе иранских народов, особенно персоязычных, способствуют двухсторонним культурным контактам.
Арабские заимствования проникли в узбекский язык вследствие процесса исламизации. Арабизмы составляют значительную часть узбекской лексики, но не превратились в канонизированный, в неизменный, в раз и навсегда установленный догматический пласт. Развивался, менялся узбекский язык, развивались арабизмы, в советский период считавшиеся архаичным наследием феодального прошлого. Выходила из употребления лексика, относящаяся к религиозной сфере. В период, когда Узбекистан стал независимой страной (1991-2012), для заимствований из арабского наступила пора возрождения. Узбекский язык объявлен единственным государственным языком. Принято решение о переходе на латинскую графику. Создан Комитет по терминологии, с функциями очистки узбекского языка от засилья интернационально-советской лексики. Началась вторая, после средневекового периода, мощная волна внедрения арабизмов.
Свидетельство о публикации №213050101770