Мыкола

Всё чаще и чаще старший сын стал обращаться ко мне с одним и тем же вопросом:
— Мама, почему ты до сих пор ничего не написала о Мыколе. Ведь он прошёл всю войну. Помнишь, когда он пришёл к нам домой, его пиджак был весь увешан орденами и медалями?
— Не помню такой детали, сынок. Когда он к нам пришёл, у меня все мысли были заняты, чем я буду угощать столь почётного гостя. У тебя память великолепная, напомни мне об этом событии более подробно!
— Если память мне не изменяет, то это было где-то в 1976 году. Мне этот год запомнился особенно ярко тем, мы всей семьей лето проводили на Волге. Папа привозил нас на машине на место, которое называется «Белогороднее», находящееся на правом крутом берегу реки в 14 километрах ниже по течению от города Вольска. Там у нас было заветное место, на котором из года в год мы ставили палатку и разбивали наш семейный лагерь. Помнишь?
— Конечно, сынок! Это я прекрасно помню. То было самое счастливое время в моей жизни.
— Папа не мог быть постоянно с нами, так как служил в армии, но в пят-ницу вечером исправно приезжал к нам с продуктами, а уезжал в понедельник рано утром. А постоянными жителями лагеря была ты, я, и Юра. Ты у нас была большая энтузиастка отдыха на природе и потрясающая рыбачка, твоим уловам завидовали все местные рыбаки.
— Да, сынок. Этого не забыть!
— Я прекрасно помню дорогу, по которой мы от дома до Волги добира-лись исключительно по грунтовой дороге, проходящей по живописнейшим местам. Большая часть пути проходила по степи. А потом три-четыре километ-ра до берега Волги мы ехали по густому лесу.
— Мне эта дорога снится до сих пор, сынок. Каждую извилину и ухабину помню.
— Грибов было много, — продолжал вспоминать Олег. — И как-то мы пожелали грибного супа. Сказано – сделано. Ты, мама, осталась в лагере – за «старшего», а папа, я и брат запрыгнули в машину и рванули на грибную «охо-ту». Грибов мы набрали достаточно быстро и повернули назад, но тут папой овладел дух путешественника-исследователя, и он сказал, что поедем мы дру-гой дорогой, так как она не только лучше, но и короче. Съехав с привычной до-роги, мы углубились в лес. Дорога петляла, как пьяная гусеница, но папа упор-но вёл машину вперед, не желая признавать, что явно ошибся в выборе мар-шрута. Внезапно деревья расступились, и мы оказались на краю огромной лес-ной поляны, с правой стороны которой под ветвями могучего дуба притулилась маленькая сторожка. Дороги далее не было, и все мы вышли на свежий воздух, чтобы осмотреться и принять решение на дальнейший маршрут. Тем более, ря-дом с нами оказались стол и две скамьи.
В это время дверь сторожки открылась, и из нее медленно выбрался древ-ний старик и, прихрамывая, направился к нам. Старик был весь седой, лицо бо-роздили глубокие морщины. Весь его внешний вид словно говорил о том, что он пришел в этот мир очень давно и много испытал в этой жизни. Старик был настроен явно не по-дружески и сразу спросил:
—Кто такие? Что вам здесь надобно?
Оказалось, что мы попали прямо на совхозную пасеку, а дед на ней рабо-тает пасечником и охранником. Папа объяснил деду, что мы заблудились, и дед сразу смягчился. Пригласил нас к столу и угостил свежим мёдом и душистым хлебом домашней выпечки. Пока я и брат лакомились такими неожиданными дарами, папа разговорился со стариком, который представился просто—– Мы-кола. Оказалось, что Мыкола — ветеран Великой Отечественной войны, всю войну прошёл, будучи пулемётчиком, на фронт пошёл добровольцем, приписав себе два лишних года и сославшись на утерю документов, удостоверяющих личность. За войну перенёс три контузии, несколько раз был ранен легко и один раз — тяжело.
Отец был потрясен до глубины души — оказалось, что Мыкола всего на три года старше него! В свою очередь папа рассказал новому знакомому, что он офицер и служит в военном городке недалеко отсюда. Старик страшно развол-новался, убежал в сторожку, вернулся, горестно вздохнул и стал рассказывать про свою беду.
— Понимаешь, мил человек, у меня не сохранилось документов, под-тверждающих мою службу в армии. Я сунулся было несколько раз в военкомат, получил, что называется «от ворот поворот», и остался при своих интересах. Поскольку рабочего стажа у меня не было, а работать нигде не могу — сказы-ваются ранения и контузии — устроился пасечником на совхозную пасеку. Тем и перебиваюсь со своею престарелой матерью, потому как социальную пенсию мне, как инвалиду по состоянию здоровья, назначили ровно 15 рублей. Помоги, мил человек! Ты ученый, знаешь, куда надобно обратиться!
Отец растерялся.
—А хоть какая-нибудь зацепка есть, чтобы начать искать? Номер воин-ской части, звания и фамилии командиров и сослуживцев, полное наименова-ние части?
— Ничего, совсем ничего не помню, мил человек! Я же контуженный, память совсем отшибло у меня, — удрученно вздыхал Мыкола. Вдруг его лицо просияло, — Я помню! Номер своей винтовки помню!
— К сожалению, эта информация нам никак не сможет помочь— огор-чённо скал отец.
Мыкола совсем сник. Потом как-то робко и очень тихо сказал:
— А ещё я точно помню, что номер винтовки совпадал с номером моей воинской части. Это поможет?
 Отец даже поперхнулся от неожиданности:
— Как так? Вы же сказали, что не помните номера воинской части?
Мыкола совершенно серьезно ответил:
— Не помню, мил человек, совсем не помню — контужен я был.
— А номер винтовки, значит, помните? – весело спросил отец.
Дед, решив, что над ним посмеиваются, начал закипать.
— А ты не смейся, мил человек! Да, номер винтовки помню! И он совпа-дает с номером части, где я служил!
Отец облегченно выдохнул и сказал:
— Я помогу Вам! Обязательно помогу! Напишу куда надо и, полагаю, что вопрос решится положительно!
Мыкола был явно поражен изменением настроения отца.
— А как же без номера воинской части? Найдут ли мои документы?
— Не волнуйтесь, теперь всё найдут! — весело ответил отец.
Старик настолько был растроган, что вручил нам на прощание в качестве подарка трёхлитровую банку душистого липового мёда. И мы уехали.
— Вот видишь, сынок, а я ведь ничего об этом не знала. Как же я могла что-либо написать о нём. Теперь с твоей помощью рассказ обязательно полу-чится. А что было дальше?
— Дома папа практически сразу занялся проблемой деда Мыколы и от-правил письма в Центральный Архив МО СССР и в Главное управление кадров МО СССР. Оттуда пришли извещения, подтверждающие получение корреспон-денции с ответами должностных лиц, что вопрос о восстановлении документов Свечкова Николая Михайловича (так полностью звали деда Мыколу) будет рассмотрен, а результаты отправлены в военный комиссариат по месту его жи-тельства.
— После всех этих событий прошло несколько месяцев, — продолжал вспоминать сын. — Приближались майские праздники 1977 года. Как-то в суб-ботний полдень, когда мы все собирались обедать, в нашу квартиру кто-то по-стучал. Ты, мама, открыла дверь. Помнишь? На пороге стоял представительный мужчина в новом костюме, хорошо побрит и подстрижен. Весь пиджак его сиял наградами, которые при каждом его движении издавали мелодичный звон.
— Здравствуй, хозяйка! — сказал он — Мне бы с хозяином повидаться!
— В этот момент из зала вышел папа, — вспоминал сын. — Мыкола, увидев его, неожиданно рванулся к нему, упал перед ним на колени и попытал-ся поцеловать его ноги. Папа был в таком шоке, что первые несколько секунд просто стоял столбом, не в силах вымолвить ни слова, потом отскочил в сторо-ну и убежал в спальню. А ты, мама, помогла Мыколе подняться с колен и при-гласила его на кухню. Его пиджак осторожно повесили на плечики в прихожей.
Потом Мыкола, на кужне, за празднично накрытым столом рассказывал о том, что неделю назад его вызвал в военкомат сам военный комиссар и торже-ственно вручил удостоверение участника Великой Отечественной войны, а также поздравил с назначением пенсии в размере 120 рублей.
— Вы даже не представляете, что вы для меня сделали, люди добрые! — поднялся Мыкола на ноги и до пояса поклонился папе. — Я же теперь богатый человек, все себе могу позволить! Вот, даже принарядился в магазине. А то столько лет носил чужие обноски.
— Ещё при входе Мыколы в квартиру, — вспоминал сын, — моё внима-ние привлёк мелодичный звон, исходивший от его пиджака. Пока ты и папа разговаривали с гостем на кухне, я подобрался к пиджаку, развернул его и обомлел. Два ордена «Красной звезды», орден «Боевого Красного знамени», орден «Александра Невского», орден «Великой Отечественной войны» II сте-пени, три (!) медали за отвагу, орден «Славы» III степени, а уж медалей за взя-тие различных городов просто не счесть. Вот он оказывается какой — дед Мы-кола — настоящий герой!

После описанных событий мы изредка заезжали проведать Мыколу. Жил он в пос. Рыбное под Вольском. С середины осени до льда и от вскрытия Волги до начала мая он рыбачил на своей расшиве (так назывались большие деревян-ные лодки со стационарным двигателем, как правило, «Москвич»). Скорость у таких лодок была небольшая, но их надежности и устойчивости в самых экс-тремальных условиях, которые возникали на Волге, можно было только поза-видовать.
Как-то ранней весной Мыкола, выйдя из своей избы, услышал звук ло-дочного мотора со стороны Волги. А река только что вскрылась, и по всей ее поверхности скользили мощные льдины. Мыкола сходил в избу за биноклем, пошарил по поверхности реки взглядом и не поверил своим глазам: Волгу пы-тались пересечь на лодке «Казанка» три человека – двое взрослых и ребёнок. Худшего варианта плавсредства в такой ситуации трудно было придумать! Уз-кая лодка, развивающая на тихой воде хорошую скорость, совершенно не была приспособлена даже к небольшому волнению воды: при килевой качке мгно-венно «зарывалась» носом в волну, набирая воды до края бортов, а при борто-вой качке норовила перевернуться.
— Что делают, бестолочи! Ещё и ребёнка с собой взяли! – в сердцах по-думал Мыкола.
В этот момент лодка напоролась на льдину, выскочила на нее почти на-половину и, натужно взревев мотором, стала переворачиваться. Мыкола, забыв, что легко одет, сломя голову рванул к своей лодке. Трудяга-мотор завелся, что называется «с полоборота», и Мыкола направил свою посудину к месту проис-шествия. А над водой уже неслись крики о помощи, скрадываемые расстояни-ем. Все-таки Мыкола успел! Когда он подплыл, то увидел в ледяной воде трёх человек, судорожно цепляющихся за перевернутую лодку. Поочередно Мыкола затащил в свою лодку всех троих, что стоило ему немалых усилий, так как все они совершенно окоченели и самостоятельно двигаться не могли. После того, как люди были вытащены из воды, Мыкола зацепил багром перевернутую лод-ку, завел мотор и направил свою расшиву к родному берегу.
А на берегу уже ждала машина «Скорой помощи», которую как оказалось вызвал кто-то из соседей, увидевших действия Мыколы. Спасенных увезли в больницу. А вот на самого Мыколу почему-то никто из медицинского. персо-нала внимания не обратил. А, как оказалось, напрасно…
Ночью Мыколе стало совсем плохо. Тело горело и не слушалось его, он почувствовал, что не может дышать и впал в забытье. Очнулся он на больнич-ной койке в районной больнице. Оказывается, что соседи, обеспокоенные его долгим отсутствием на берегу, через сутки зашли к нему в дом, обнаружили его лежащим на полу в бессознательном состоянии и сразу же вызвали «Скорую».
Поместили Мыколу в грязную палату, давно не знавшую ремонта. По-стельное белье было старое и застиранное. Из одежды на нем было только то, в чём его привезли. Врача он так и не видел. Изредка приходила медсестра, дела-ла ему какие-то уколы, давала таблетки. Но организм, жестоко подорванный войной, уже не мог сопротивляться натиску болезни, и Мыкола постепенно уга-сал, периодически впадая в забытье.
Так прошло почти пять дней. И вдруг, в очередной раз очнувшись, Мы-кола с удивлением заметил какую-то странную суету вокруг себя. Появились несколько медсестер, которых он не видел ранее. Две из них тщательно вымы-ли его тело горячей водой. Как и откуда появилась вода он даже не понял. Его переодели в совершенно новую больничную одежду, поставили другую кро-вать, которую застелили новым накрахмаленным бельём. После этого появился кто-то явно из медицинского начальства. Критически осмотрел обстановку и приказал немедленно перевести больного в новую палату, оборудованную по последним требованиям. Внутри у Мыколы всё похолодело:
— Видимо, смерть моя недалече, — подумал он, — «не иначе, как гото-вят. Интересно, здесь всех так на тот свет подготавливают?
В новой палате Мыколу на некоторое время оставили в покое. Но ближе к обеду снова началась беготня. Назначили какие-то новые лекарства, как ему объяснили, самые новые и эффективные. Весь персонал активно интересовался его состоянием. Вдруг в коридоре послышался какой-то шум, двери палаты от-ворились, и в комнату вошла целая делегация, во главе которой находился Пер-вый Секретарь райкома КПСС. Он остановился около кровати Мыколы, зачем-то оглянулся, потом присел на вовремя подставленный стул.
— Как себя чувствуете, Николай Михайлович? Довольны ли Вы усло-виями в этой больнице? Если потребуется для Вашего лечения, то мы переве-дем Вас в другую больницу.
 Микола ничего не понимал и с трудом односложно отвечал высокому гостю. А гость, видимо вполне удовлетворившись «беседой», обернулся и взял у кого-то из подчиненных красную коробочку и небольшой кусочек картона, встал и торжественно произнес:
— Уважаемый Николай Михайлович! Позвольте мне от имени Верховно-го Совета СССР вручить Вам заслуженную награду — медаль «За спасение утопающих».
Вот такая история. Каким образом подвиг деда Мыколы стал достоянием широкой общественности, кто именно ходатайствовал о награждении и писал представление — так и осталось для нас тайной. Но именно эта награда и по-могла тогда Мыколе победить тяжкий недуг.