1. Жизнь-не роман девятая глава первая часть Аня

                1. ЖИЗНЬ - НЕ РОМАН   
               
                9.1 АНЯ      

Если я пыталась найти причину происходящего со мной, неважно – хорошего или плохого, - искала ее только в себе. Конечно, я не настолько глупа, чтобы не понимать влияние на любого человека наследственности и среды, в которой он рос. Но почти все события в моей жизни происходили не спонтанно, я владела собой и понимала, что делаю, хотя большинство людей, с которыми я сталкивалась, считало меня импульсивной и непредсказуемой. Такое мнение обо мне складывалось у них, очевидно, потому, что я с раннего возраста обладала холерическим темпераментом и непомерным любопытством. В три года отроду оставшись без родителей со старшей сестрой, насколько помню себя в то время, я должным образом не ощутила огромной трагедии в смерти матери, возможно, из-за своего малого возраста, тем более что не осталась одной.  Отец, если можно назвать этим словом человека, который не только бросил мать и детей, но даже  не пришел  на похороны бывшей жены, умершей так рано, в сорок два года, во многом из-за него, игнорировал меня и сестру – словно нас не существовало. Если бы не крошечные алименты, которые его обязали платить, он вообще забыл бы о том, что именно ему мы обязаны своим рождением.    Лене тогда было всего лишь семнадцать лет, но мне казалось, что она взрослая. То, с какой решимостью и самозабвением она взялась за мое воспитание, достойно восхищения, но я поняла это не сразу, а, поняв, не оценила, как следует. Почему?  Скорее всего, в силу привычки и эгоизма, особенно свойственного детям. Наблюдая за своим сыном, вижу, как легко и непосредственно он принимает все то, что делают для него не только Лена и Витя, но и я, его «тетя». Никакой особой благодарности за подарки, хотя он не избалован ими. Компьютер, который я принесла ему на второй день знакомства с ним, произвел на него сильное впечатление, но он не бросился мне на шею, ограничившись «спасибо» и  слабым поцелуем в подставленную мной щеку. Видимо, и я вела себя с сестрой аналогичным образом, не замечая, какого труда и самоотдачи стоило ей мое воспитание. Ни того, что она одновременно с окончанием учебы в школе работала уборщицей, ни того, что лучшие куски отдавала мне, оставляя себе только то, чтобы как-то существовать. Сказать, что мы жили бедно,  ничего не сказать. Но я нищеты не замечала, хотя среди своего детсадовского окружения была самым бедным ребенком. Едва оказавшись в детском саду, я сразу захватила в нем верховенство даже над теми, кто почти вдвое старше меня. Мой веселый нрав, контрастировавший с тем положением, в котором я оказалась без матери, не давал скучать не только мне, но и другим детям. То, что Лена забирала меня последней из всех детей, не очень огорчало меня. Я быстро привыкла к этому, как и ко всему остальному. Принимала жизнь как она есть, не испытывая зависти к другим детям, у кого  есть родители и кто питался и одевался лучше меня. Может быть, поэтому эти дети охотно делились со мной тем вкусным, что приносили с собой из дома. Из их числа особенно выделялся худенький мальчик моего возраста,  Алеша, не отлипавший от меня и готовый  отдать все, что имел. Я уже тогда, видимо, почувствовала силу своего обаяния и позволяла ему любить себя, если так можно сказать о чувствах таких малолеток, как мы с ним. Уже через год нас называли женихом и невестой. Я принимала  эти слова  спокойно, а он смущался до такой степени, что его лицо покрывалось красными пятнами. Алешина детская ко мне привязанность не осталась незамеченной  его родителями, жалевшими сироту и не возражавшими против того, чтобы их сын хотя бы благодаря дружбе со мной не капризничал и не отказывался посещать детский сад. Их хорошее  ко мне отношение передалось и к Лене. Они дарили  Лене некоторые предметы одежды, из которой  выросла их дочь – сестра Алеши. Воспитатели детского сада прекрасно относились ко мне, так как я сплачивала коллектив и тем самым облегчала их трудную работу.
Видимо, я произвела на родителей Алеши настолько хорошее впечатление, что через три года они вместе с Леной устроили нас в одну школу и позаботились, чтобы мы оба попали  в один класс.
В классе имелось два отличника – Алеша и еще один мальчик. Могла отлично учиться и я, но учеба казалась мне мало интересной, я предпочитала скучным домашним занятиям гуляние,  разные игры и развлечения. Опять же мне не хватало усидчивости, противоречащей складу моего характера. Все попытки сестры привить мне ее успеха не имели. Я вообще не воспринимала Ленины советы, считая их приставаниями будущей училки. Одновременная работа и учеба Лены примером для меня не являлись. Скорее, наоборот. Я уже стала понимать, чем обязана сестре и начала тяготиться этим. Несмотря на свой нрав, не позволяющий мне предаваться унынию и тоске, я еще до школы остро почувствовала отсутствие матери. Больно видеть, как за другими детьми приходят их родители, целуя и обнимая их, как радуются все они тому, что, наконец, окажутся вместе. А за мной приходила сестра, которая при всей любви ко мне, мать заменить не могла. Я не бросалась ей на шею. Хотя любила Лену, она всегда была мне укором, так как я интуитивно понимала, чего лишаю ее. Мне казалось, это из-за меня она такая некрасивая, угрюмая, слишком серьезная, одинокая и несчастная. Она делала все, чтобы я росла, не зная тягот, лежащих на ее плечах. Но, желая мне только одного добра, навязывала неприемлемый для меня образ жизни. Она отказывалась понять, я – не она. Хотя мы и родные сестры, всегда резко отличались друг от друга буквально во всем. Стоит начать походить даже в самой малом на сестру, думала я,  моя внешность сразу станет блекнуть и  исчезнет та жизненная сила и энергия, что питает меня, и позволяет не замечать теневых сторон жизни. Как ни старалась Лена одевать меня не намного хуже, чем родители одевали своих дочерей, это у нее получаться не могло. Мне было недостаточно того, что все, особенно Алеша, говорили о моей внешности, я хотела выглядеть еще лучше. Даже та новая одежда казалась мне обносками, когда я видела, во что одеты другие девочки. Мальчики, те меньше обращали внимание на то, как они одеты. Отчасти поэтому я больше примыкала к ним, хотя ни с кем, даже с Алешей, особых дружб не водила. К своему детсадовскому приятелю, малорослому и меланхоличному я относилась хорошо – но не более того. То, что я нравлюсь ему, уже давно стало привычным, даже немного раздражало, так как он старался не отходить от меня и мешал играть с другими мальчиками, больше соответствующими моим настроениям. Носясь по улице с другими детьми, в основном с ребятами, я никого из них не выделяла. С их стороны я встречала адекватное отношение, хотя, бравируя, некоторые из них  пытались доказать друг другу, что именно они пользуются приоритетом у красивой и веселой девчонки. Отставая от нас, девочек, в физическом развитии, мальчики старались компенсировать этот недостаток развязными манерами, доказывая себе и другим, какие они взрослые, большие и крутые. Тем самым они придавали ускорение  гормонам, ростки которых только-только давали свои первые всходы. Их созреванию способствовали девочки – особенно те из них, что не отличались хорошей внешностью и хотели пользоваться вниманием ребят, лапающих их, радуясь их визгу и ржанью. Я смотрела на все это свысока, считая этих девчонок и мальчишек недостойными себя.
До тринадцати лет я не замечала за собой сколько-нибудь заметного интереса к мальчикам, хотя предпочитала их общество. Впервые  мне понравился парень, старше меня на три года – высокий, хорошо сложенный, опрятно одетый и, как выяснилось впоследствии, из богатой, по моим меркам, семьи. Он сам подошел ко мне, когда я возвращалась домой из школы. Завязал пустячный разговор, на который я откликнулась.
-Мы еще не представились друг другу. Тебя как зовут?
-Аней.
-А меня – Славой. Идешь домой?
-Да.
-Можно, я тебя провожу?
-Как хочешь.
-Мы  учимся в одной школе. Видела меня раньше?
 -Нет, извини.
-А я приметил тебя с год назад. Но все не знал, как  подойти.
-Подошел…
-У тебя есть друзья?
-Один. А что?
-Это не тот  мальчик, с которым я видел тебя?
-Да, Алеша – мы дружим с детского сада.
-Он нравится тебе?
-Ну и вопросы ты задаешь?!
-Извини, сорвалось…
-Мне еще мало лет, чтобы кто-то нравился.
-Женщин не принято спрашивать, сколько им лет…
-Легко догадаться, зная, в каком классе женщина учится.
-Ты становишься еще красивее, когда смеешься.
-Спасибо.
-Ты уже, наверное, привыкла – так часто слышала похвалы от других ребят.
-Угадал.
-Это потому, что до сих пор никто не понравился тебе. В смысле – потому привыкла.
-Не знаю. Никогда не задумывалась об этом.
-Не обидишься, если скажу, что ты выглядишь старше своих лет?
-А как насчет того, что мужчина не должен так говорить женщине?
-Извини, пожалуйста. Я хотел сказать, что ты выглядишь уже девушкой, а не девочкой.
-Да, мне уже приходилось это слышать. Росту не по дням, а по часам.
-И как это тебе?
-Не беру в голову. Расту и расту. Надеюсь, каланчой не стану. А ты?
-Чем стану выше, тем лучше. Сколько лет дашь мне?
-Семнадцать – не больше.
-Попала в самую точку… Не очень спешишь домой?
-Не очень.
-Посидим в сквере?
-Если угодно…
-Не проголодалась?
-Могу потерпеть – дома меня ждут с обедом.
-А я так проголодался, что…
-Тогда давай прощаться.
-Нет, ты не поняла. Я куплю нам по паре пирожков?
-Не откажусь, но я забыла взять с собой деньги.
-За кого ты меня принимаешь?
-За того парня.
-Это такая хохма?
-Нет, один из вас уже предлагал купить мне мороженое и посидеть с ним в кафе.
-Извини, я не совсем понял, что ты этим хочешь сказать.
-Ничего особенно. Что было, то и сказала.
-Но я не из тех…
-Прости, если обидела.
-Ничего… Какие пирожки предпочитаешь?
-Мне все равно.
-Я люблю – с мясом.
-Пусть будет с мясом.
-Двух хватит?
-Одного достаточно.
-Бережешь фигуру?
-Нет, просто боюсь испортить аппетит перед обедом.
-Не рассердишься, если я скажу, что ты нравишься мне?
-Рассердилась бы, скажи, что не нравлюсь.
-Понял, это такая шутка. Умеешь шутить с серьезным выражением на лице.
-Я совсем даже не шучу.
-Мне очень нравится твоя  ироническая улыбка… Подожди, я мигом…  Возьми пирожки. Присядем тут, хорошо?
-Вкусные пирожки, спасибо.
-Не за что. Рад, что продавцы угодили тебе.
-Один из них - ты?
-Я всего лишь покупатель.
-Спасибо, покупатель.
-Пожалуйста…
-Извини, Слава,  меня ждет сестра.
-Сестра?
-Я живу с нею..
-А где твои родители?
-Мама умерла, когда мне было три года, а отец оставил нас еще раньше.
-Прости меня…
-За что?
-Я не имел права расспрашивать.
-Все нормально.
-Сестра уже дома?
-Думаю, да.
-Она такая же красивая, как ты?
-Намного лучше меня.
-Сколько ей лет?
-Двадцать шесть.
-Ничего себе!
-Она старше меня на целых двенадцать лет.
-И до сих пор одна… то есть с тобой?
-Не выходит замуж из-за меня. Хотя есть за кого.
-Познакомишь меня с ней?
-Она – учительница, и очень строгая.
-Где преподает?
-В нашей школе.
-В нашей? Как ее зовут?
-Еленой Николаевной.
-Еленой?! Я и не знал, что она твоя сестра.
-Испугался?
-Нет, конечно. Просто я учусь у нее по русскому языку и литературе. Как она отнесется к тому, если мы с тобой станем дружить?
-Не знаю. Вообще-то она не хочет, чтобы я отвлекалась от учебы.
-Но ты же хорошо учишься.
-С чего взял?
-Разведка донесла.
-Разыгрываешь меня?
-И так ясно… Знаешь, чего я хочу сейчас больше всего?
-Съесть третий пирожок.
-Не угадала.
-Чего?
-Не рассердишься?
-Как я могу сердиться на то, чего не знаю?
-Только, пожалуйста, не подумай обо мне плохо.
-Сестра предупреждала меня не говорить с незнакомыми мужчинами. И парнями.
-Вот, ты уже подумала…
-Я первая, кто так подумала?
-У тебя хорошее чувство юмора… Мне очень хочется тебя поцеловать.
-Пожалуйста. Только вытри сначала рот.
И я подставила ему щеку.
-Тебя кто-нибудь еще целовал?
-Сестра, мама когда-то…
-А ребята?
-Алеша.
-Тот самый?
-Мы целуемся с самого детского сада.
-Это не считается.
- Верится с трудом, что целовалась только с ним
-Мне еще рано целоваться с парнями.
-Их будет у тебя миллион.
-Миллион? Мне нужен один.
-Хотел бы я оказаться им.
-Что-то рано заговорил о таких серьезных вещах. Тебе не кажется?
-Рано? Мне через два года идти в армию.
-Через год.
-Ну да.
-Ты не пойдешь.
-В том случае, если поступлю в институт.
-Поступишь. В случае чего заплатят родители.
-На платное отделение?
-На любое. Я в этом плохо разбираюсь. Ладно, Слава, мне уже пора…
-Но мы еще встретимся?
-Как-нибудь в школе, если не перестанешь в нее ходить.
-Ты даже не знаешь, в каком классе я учусь.
-Узнаю у сестры. Слава – не такое частое имя.
-Я сам тебя найду… И все же… Может быть, сходим куда-нибудь?
-Например?
-В кино.
-Только не на боевики.
-Я и сам их не люблю. А что ты предпочитаешь?
-Фильмы про любовь. Только чтобы в них не было ничего такого…
-И я не люблю всякую порнуху.
-Успел насмотреться?
-По телевизору иногда показывают.
-Да, сестра, стоит ей увидеть чуть раздетых людей, сразу выключает телевизор.
-Когда встретимся?
-Если сестра отпустит – в воскресенье.
-Ты же не сидишь целый день дома.
-А если сижу?
-Знаю, что говорю.
-Шпионил за мной?
-Видел тебя не раз с другими ребятами. Мы ведь живем в одном районе.
-Ладно, я пошла. До свиданья.
-Подожди. Мы же еще не договорились, когда и где встретимся.
-Тут же завтра в шесть часов вечера, устраивает?
-Буду ждать.
-Папа с мамой отпустят?
-Издеваешься?
-Есть немного.
-Мне совсем не хочется тебя отпускать.
-А я  не хочу уходить.
-Правда?
-Но я должна…
-Жаль.
-Но мы ведь завтра снова увидимся.
-А сегодня никак?…
-Какой ты, однако, нетерпеливый.
-Я поцелую тебя еще разок?
-Так ведь люди вокруг.
-Подумают, я твой брат.
-Тогда и сестра может поцеловать брата.
-С равным успехом.
И я поцеловала его в щеку.
-Ты уже бреешься?
-Отросла щетина? Извини…
-Я пошутила… Пока, до воскресенья…
Слава понравился мне сразу. Я хотела, чтобы мы стали друзьями. Мне импонировало то, что он старше меня.  Но сестре знать о нем не нужно. Начнет пилить меня, и так замучила своими страхами и предупреждениями. То нельзя, сюда не ходи, не говори с мужчинами… Можно подумать, меня съедят. И какой Слава мужчина. Будь мужчиной, целовался бы не в щечку. Впрочем, не станет же он целовать меня в губы в первый день. Да еще при всем честном народе. И я ему не позволю. Хотя интересно, как это в губы…  Мне еще рано, разве что через год…
Я стала встречаться с ним. Но так, чтобы нас вместе никто из знакомых не видел. У него водились деньги,  мы ходили в кино, в кафе-мороженое. Как-то хотел купить цветы – зимой они  очень дорогие, - но я отказалась. Не желала объясняться  с сестрой. Ее хватит инфаркт, если узнает, что со мной, девчонкой, женихается взрослый (как я считала) парень.
Он вел себя безупречно, лишь через несколько месяцев осмелился поцеловать меня в губы, и мне понравилось. Когда стал целоваться, я сама прижалась к нему – так, как никогда раньше. Мы были в куртках,  он крепко обнял меня, так что я почувствовала токи, исходящие от его тела. Такое ощущение испытала впервые. Хотя Слава был значительно старше, я выглядела не намного моложе его, так что мы  не вызывали вопросов, когда нас видели целующимися и идущими в обнимку. Мы уже привыкли друг к другу и не боялись встретиться со знакомыми, даже с учителями, включая мою сестру. Хотя мы не объяснялись в любви, чувствовали себя влюбленными. Я уже со стыдом начала задумываться о более интимных отношениях между нами. Мне, тринадцатилетней девчонке, хотелось, чтобы мой жених вел себя смелее.
Холодную зиму сменила дождливая с сильными ветрами весна. Уединиться было негде. Он приглашал меня к себе, но я не хотела раньше времени знакомиться с его родителями – хотя бы из-за своей непритязательной одежды.
Однажды Лена пошла в театр, позвала меня, но я сослалась на легкое недомогание. И позвала к себе Славу. Мы впервые остались одни – так, что никто не мог  видеть нас. И оба чувствовали себя неловко. И только тогда, когда я сократила расстояние между нами, незаметно ближе подвинувшись к нему, он обнял меня и стал целовать. Я просила его только об одном – чтобы на моей шее не осталось следов от поцелуев и укусов. Нам обоим сразу стало жарко. Я предложила ему снять пиджак, и сама осталась в платье с глубоким вырезом на груди. Я вовсе не собиралась соблазнять его, но невольно спровоцировала. Он стал ощупывать мою грудь.  Я не протестовала. Хорошо еще, что догадалась до его прихода надеть лифчик  (тогда и много позже я ходила без него, так как не видела в нем необходимости).
Слава вошел во вкус и спросил разрешения снять с меня платье, после чего  я осталась в трусах и лифчике. Он выразил полный восторг, до какой степени я красива, прижался ко мне, одновременно целуя и лаская мое тело. Все его действия не вызвали у меня никакого противодействия. Напротив, я выказала желание, чтобы и он снял с себя лишнюю одежду. В результате он остался в одних спортивных трусах.  Мы замерли в объятьях друг друга наэлектризованные новыми ощущениями. Уже не спрашивая моего соизволения, он снял с меня лифчик и потрясенный увиденным стал целовать мою грудь, отчего сразу же набухли соски. . Если меня пробирала дрожь, то его бросило в жар. Тут я вспомнила предостережение сестры и из страха, что он не остановится, осторожно оттолкнула его и стала одеваться. Он выглядел совершенно растерянным и начал извиняться за свое поведение. Я села на диван, а он стоял передо мной и не понимал, что вызвало мой нервный смех. А когда понял, закрыл лицо руками и повернулся ко мне спиной, чтобы привести себя в порядок.  Мне стало не по себе, я решила, что сильно оскорбила его своим смехом. Вдруг он подумал, я смеюсь над ним.   . Чтобы загладить перед Славой свою невольную вину, я не придумала ничего лучше, как остаться перед ним без одежды. Я решила, что просто обязана это сделать, поскольку сама видела его.  Кроме того, мне не было за себя стыдно. Сколько раз перед большим зеркалом я придирчиво рассматривала свое тело и не находила в нем никаких изъянов. Теперь предстояло выдержать экзамен перед более взыскательным человеком – мужчиной.  Этот мужчина, увидев меня обнаженной, превратился в соляной столб, на что, впрочем, ушли считанные секунды. Затем он стал восхищаться  мной и благодарить за то, что я доверяю ему. Одной благодарностью он, однако, не ограничился, так как вдохновился до того, что попытался пойти дальше.  Но я воспротивилась – отстранила, сказав, что нам еще рано заходить так далеко. Но, если он хочет, мы можем полежать рядом. Видимо, он и сам понял, любовь – любовью, но с девчонкой моего возраста следует держать себя в узде. Вскоре мы оба остались, в чем нас мать родила, и не только я, но и он забыл о всяком стыде. Мы ласкали тела друг друга. Блаженству, казалось, нет предела. Каждый из нас открывал себя по-новому. Одно то, что до этого я никогда не видела обнаженного и к тому же эрегированного мужчину, а он – обнаженную женщину, наполняло нас особым восторгом, тем более и я, и он могли не стыдиться своих юных тел – от кончиков пальцев ног до макушки головы. Хотя какие мы были мужчина и женщина, если я не знала, а он постеснялся во время поставить меня в известность, что, наслаждаясь поцелуями и ласками, все же следует знать меру. Когда он внезапно оторвался от меня,  сжался в комок и понесся, как сумасшедший, в ванную, я ничего не поняла. А когда вернулся, стоя ко мне спиной, надел на себя трусы, я решила, что сделала ему больно. Хорошо еще, что не стала извиняться. Оделась и я. Оба испытывали неловкость друг перед другом. Вскоре после того, как мы договорились о новой встрече, он ушел.
Мы продолжали встречаться, но оставаться наедине так, как в тот день,  уже не стремились.
Но я этому, скорее, радовалась, поскольку не замечала перемен в его отношении ко мне. Я уже знала, что в день знакомства он прибавил себе год. Когда он пригласил меня на празднование своего дня рождения, я спросила, кто придет еще и будут ли его родные. Он ответил,  родственники отметят с ним его праздник накануне, а со мной он позвал только несколько друзей. Лене я сказала, что приглашена к одной знакомой девочке  из другой школы. Сестра дала деньги, я купила на них для «девочки»  маленького плюшевого медвежонка, с которым и пришла к Славе. Он, не стесняясь пришедших друзей, расцеловал меня, сказал, что мой медвежонок займет почетное место среди лучших его подарков, и познакомил с присутствующими, с которыми я быстро нашла общий язык. Чувствовала себя в их обществе раскованно и пила почти наравне с ними за здоровье Славы, затем родителей, друзей, за  «Славину потрясающую девушку» и других.  . Я никогда раньше столько не пила и к концу вечера, когда все стали расходиться по домам, чувствовала себя опьяневшей. Слава сказал, что, как только все уйдут, он непременно проводит меня до дома. Однако когда он подал мне пальто, я заявила ему, сама того от себя не ожидая, что мой главный подарок  ему еще впереди и стала снимать с себя одежду. Он слегка обомлел, но от такого неожиданного дара отказываться не стал, помогая мне раздеться почти до конца.  Вскоре мы оказались в его постели и предались взаимным ласкам.  Но финишировали слишком быстро, хотя и лишили невинности друг друга. Никакого удовольствия, однако, от самого любовного акта ни я, ни он не получили и с трудом скрывали разочарование. Представляли все это иначе. К тому же я скверно почувствовала себя, в результате мне стало плохо от всего сразу. Слава, отводя глаза,  начал извиняться за то, что слишком быстро сгорел, боясь ненароком сделать мне ребенка. Так и сказал – ненароком. Я стала подбадривать его, но он отделывался молчанием, а затем и вовсе вышел из квартиры, сказав, что скоро вернется. Вернулся не один, а с какой-то девушкой. Заявил, что должен прибраться до прихода родителей, поэтому попросил проводить меня Зою. Я сказала, что спокойно доберусь одна, но меня так  шатало и подташнивало, что дала себя уговорить. Слава подал мне пальто и попрощался.
Мой первый любовник оказался несостоятелен даже не как мужчина, что вполне простительно, а как человек. У Лены на книжной полке стоял роман Достоевского, название которого напомнило, кем я чувствовала себя после того вечера многие дни. Униженной и оскорбленной. Лучше бы меня изнасиловали, как подумала сестра, чем предал мой первый мужчина, которого я полюбила и не могла разлюбить.
Когда Зоя, изображая из себя поддатую подругу,  привела меня  домой, я, не желая объясняться  с сестрой, ушла к  себе и рухнула в постель. Проснувшись утром, пошла в ванную и увидела на сушилке свою майку, которая осталась на мне, когда я отдавалась Славе. Я испугалась –  сестра все поняла, одинаково плохо, что она могла увидеть на майке –  когда он, пулей выскакивая из меня.  Хорошо, если успел замыть простыню, чтобы не опозориться перед родителями, если они придадут этому значение. Такая и подобные мысли еще больше  омрачили мое настроение. Так что пощечина Лены показалась мне пустяком по сравнению с тем, что меня, скорее всего, может ждать. Опозорившись сам, Слава всю вину возложит на меня. И то, что он не стал провожать – лишнее тому доказательство.
Но я все же надеялась – он разыщет меня, извинится, мы сможем забыть о нашем позоре. Он извинился – подошел ко мне в школе, отвел в сторону и сунул клочок бумаги, сказав, что в нем я прочту все, что он не может сказать, поскольку не хочет, чтобы нас видели вместе. После чего ушел, не назначив времени и места встречи. Я решила – всему  найду объяснение  в его записке. В ней он на правах старшего и мужчины извинялся за свое недостойное поведение, испортившее мне вечер (не жизнь!). И обещал через некоторое время дать знать, где и как мы увидимся снова, если только я смогу его простить. Глупая девчонка, я обрадовалась. Как могла подумать о нем плохо, он ни в чем не виноват, вся вина лежит на мне, решившей отдаться ему, когда от меня разило вином и едой.  Я простила однодневного любовника так же быстро, как недавно проклинала.  И стала ждать сигнала от него, но не дождалась. Жалкий трус испугался объясниться со мной. Лена права, от мужчин любого возраста добра не жди. Слава сам оказался по уши в дерьме, а виновата одна я. И этого гада я люблю. Чем больше убеждала себя, что он недостоин меня, что я должна радоваться его саморазоблачению, тем сильнее страдала от унижения и попрания им моей любви. Ничего, пыталась успокоиться, я вам еще отомщу. Вам – всем мужикам.
Мишенью для мщенья избрала жениха Лены. Решила вывести его на чистую воду. К тому времени Лена   больше года встречалась с Витей, уже бывавшим в нашем доме. Радуясь за сестру, я не понимала, почему молодой, красивый, статный парень теряет время на синий чулок – мою сестру. Неужели не может найти себе настоящую женщину? С таким, как он, любая пойдет с ним – хоть на край света. Я бы, не задумываясь, пошла, но он меня даже не замечает.  С ним я мгновенно выкинула бы из головы и сердца Славку – негодяя, совратившего меня еще тогда, когда он пришел ко мне, тринадцатилетней девчонке, домой, раздел и развлекался, уговорив меня трогать его жалкий член – ничего более омерзительного никогда не видела. Дура, хотела доставить ему удовольствие – хотя бы в порядке взаимности. Его кастрировать мало, чтобы впредь не имел  дел с женщинами.  Так я продолжала накачивать себя, стараясь изгнать его из своих мыслей.  А он старался не попадаться мне на глаза, когда мы случайно сталкивались в школе.
Наверное, Витя, Ленин жених, ничуть не лучше Славки. Чем старше, тем они, мужики, хуже. Жаль будет сестру, когда Витя «поматросит и бросит». И это после того, как Лена полюбила его, на глазах преобразилась так, что выглядит уже даже по-своему красивой, и одежда на ней не висит мешком, а грудь – та вообще в полном порядке, в ее возрасте у Галины, нашей учительницы, грудь висит разве что не на животе. Лена по сравнению с ней писаная красавица. Конечно, Лене нечего терять. Если Витя спит с ней, она должна этому только радоваться. Иначе так и умерла бы, не зная мужчин. Этих скотов? Лучше  их не знать. Но Славка – не мужчина, он только одно и умел, что лапать и пускать слюни. А Витя, должно быть, настоящий мужчина. Разве можно сравнивать его со Славкой?! Славка Вите в подметки не годится.  Интересно, что у них, у сестры с Витей. Не может такой мужчина больше года встречаться с женщиной ( на вкус, на цвет товарищей нет), слушать вместо настоящей музыки, например, хард-рока,  Бетховена и вечные Ленины проповеди. Наверное, я ничего не понимаю в мужчинах.  Они  даже женятся не на таких, как я, а на дурнушках. У той же страшилы  Галины  красивый муж и двое детей.  Повезло бабе… Странно, как это Татьяна не подскажет сыну, что он не туда смотрит. Или специально держит его при себе, боится ранней женитьбы, и поэтому подсунула ему Лену. Всяко лучше,  чем, если он подцепит дуру или «прости господи».
Между прочим, Витя на столько же лет младше Лены, на сколько я моложе  его.  Вот была бы потеха, если бы я увела Витю от сестры. Тем более что он все равно не женится на ней. С Витей я  сразу бы забыла Славку. Но я никогда не пойду поперек сестры. Тем более что он даже не замечает меня. Вежлив - до отвращения. Подлизывается, втирается в доверие, непонятно зачем.  Каково будет Лене, если Витя бросит ее? Вон я после Славки только недавно стала приходить в себя, а Славка по сравнению с Витей полное ничто. Все бы отдала, чтобы Лена вышла за Витю замуж. А я найду себе мужа еще лучше – не менее красивого, но с деньгами, чтобы не считать их, как мы с сестрой.  В то же самое время, хотя «с милым рай в шалаше», не для меня, без любви в самом великолепном дворце никакого рая не жди. Я такая – мне нужно все или ничего. Славка был в моей жизни не напрасно, теперь я стала умнее, опытнее, голыми руками  меня уже не возьмешь. Пушкин, тот еще бабник, прав, когда написал: « Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей и тем ее вернее губим средь обольстительных сетей». Это не в меньшей степени верно, если поставить на место мужчины женщину, ей проще расставить мужику обольстительные сети. Если бы я меньше любила Славку, он не поступил бы со мной так мерзко… А сестре надо создать условия, буду уходить вечером из дома, хватит им слоняться, как неприкаянным.  Путаница в мыслях меня ничуть не смущала – я считала, они идут в одном русле…
В это же самое время незаметно для меня вырос Алеша – мой старый знакомый. Он уже не выглядел хилым мальчиком, я находила его даже интересным. Он умудрился не разочароваться во мне, и не терял надежды, за что я прониклась к нему особым теплом. К сожалению, воспринимала его разве что как друга. Но, оказавшись в несвойственной мне  прострации, я вспомнила о нем, и мы встретились вне школы. Захотелось поговорить с кем-нибудь по душам. Лучше Алеши никто понять меня не мог.
Оказалось, он видел меня со Славой, но мужественно скрывал это.  Теперь, когда я перестала встречаться с бывшим любовником, Алеша раскололся. Сказал, что Слава показался ему тем еще бабником, и я рисковала, встречаясь с ним.
-В тринадцать  лет?
-Но и в четырнадцать вы продолжали встречаться друг с другом.
-Что-то я не пойму, когда ты видел нас вместе?
-Какая разница? Видел.
-Ладно, не стану пытать тебя . Слава был и сплыл . И сейчас мне уже пятнадцать.
-Что ты этим хочешь сказать?
-А то, что в этом возрасте делают детей.
-Даже не шути так.
-Представь себе, я предложила тебе себя. Что бы ты ответил?
-Не издевайся над моим чувством. Хорошо знаешь, как я к тебе отношусь.
-За что я особенно ценю тебя. Но я не услышала ответа.
-Аня, прошу…
-Робеешь?
-Как ты не можешь понять...
- Если хочешь, хоть завтра. Будь мужчиной.
-Это с твоей стороны…
-Спрашиваю прямо в лоб, хочешь меня? Честно!
-Да. Очень.
-Где? Когда?
-Я не желаю терять твоей дружбы. Не нужно насмехаться надо мной.
-Настолько трудно представить, что я могу хотеть тебя?
-Об этом я даже не смею мечтать.
-Но я не хочу детей.
-Что же тогда…
-Ты не понял. У нас не должно быть так рано детей.
-Их не будет.
-Купишь презерватив?
-Если надо.
-И как ты это с ним представляешь?
-Я и без него плохо представляю.
-Что же тогда берешься?
-Просто я отвечаю шуткой на шутку, хотя  наши шутки плохо пахнут.
-Поцелуй меня!
-Что?!
-Оглох? В губы. Целовал кого-нибудь в губы?
-Никогда. Никого, кроме тебя,  вообще…
-Можешь не продолжать. Тогда я сама….
-Тут?
-Смущают прохожие? Им на нас наплевать.
-Меня смущает твой цинизм.
-Вот оно что? Ладно, была бы честь предложена.
-Я не хочу такого предложения чести.
-Ты о чем? Решил, я предлагаю тебе свою честь? А если Слава уже обесчестил меня?
-Правда?!
-Да. Только этого никто не должен знать.
-Мерзавец!
-Я сама ему отдалась – сделала подарок в день его рождения.
-И после этого он  бросил тебя?
-Удивлен?
- Морду ему мало  набить.
-Согласна. Только не знаю никого, кто мог бы это сделать.
-Жаль, я не сумею. Он старше и сильнее меня.
-Я никогда бы это тебе и не предложила. Он сейчас встречается с Асей.
-Кто она?
-Такая же дура, как я. Только старше на год.
-И в каких они отношениях?
-Неважно. Хотела бы ему отомстить.
-Как?
-Попробуй отбить ее у него. У тебя получится.
-Теперь понятно, зачем ты затеяла весь разговор.               
- Без труда, Алешенька, не вытащишь рыбку из пруда.
-Не будь такой циничной.
-Отказываешься? Если тебе удастся…
-Я постараюсь – ради тебя. Но взамен мне ничего  не надо.
-Так ли?
-Представь себе.
-У тебя стоит сейчас?
-Что ты сказала?
-Слышал, не притворяйся.
-У меня давно на тебя стоит. Что из того?
-Хорошо стоит?
-Великолепною Лучше не бывает. Но это ровным счетом ничего не значит.
-Прости, я не хотела тебя обидеть.
-Пользуешься моим чувством…
-Ты еще заплачь…
-Не нужно меня целовать.
- А если я хочу. Прохожие нам не мешают.
-Теперь я…
-Неплохо для начала…
-Ты покажешь ее?
-Кого?
-Ту девицу, о которой говорила?
-Поверил, глупый? Совсем ребенок. Неужели, вправду, решил, что я хочу мстить?
-Если он, действительно, тебя обидел…
-Обидел. Но я  давно о нем забыла. Я проверяла.
-Захочу ли я ради тебя…
-Захотел.
-Разве этого достаточно? Тем более я не мог гарантировать успех.
-Мне достаточно. Я и так знаю, что ты любишь меня.
-Зачем тогда проверяла?
-На всякий случай.
-Столько лет знаю тебя, но до сих пор не могу понять.
-Говорят, я непредсказуема, Алеша. Ладно, хватит попусту чесать языком. Где мы можем остаться наедине?
-В самом деле?
-Ничего конкретного не обещаю.
-Послезавтра суббота. Родители уедут на дачу.
-А ты?
-Придумаю что-нибудь и останусь дома.
-Нехорошо лгать папе с мамой, Алеша.
-Чего не сделаешь ради любимой девушки, Анюта.
-А ты, оказывается, не так прост, как я думала.
-Когда ты полюбишь…
-Посмотрим, что запоешь, когда наплюют на твою любовь.
-Я уже давно пою – только напрасно.
-Если меня имеешь в виду, то не прав. Я никогда не плевала на твои чувства. Всегда дорожила ими. Просто…
-Просто ты не любишь меня. И в этом нет твоей вины. То моя беда.
-Я не люблю, как ты…Но хочу тебя.
-Не лги.
-Плохо, что сомневаешься. Это убивает любовь.
-Мою – ничто не убьет.
-Только, пожалуйста, не говори о существовании вечной любви. Ее нет.
-Я ничего не говорю. Люблю – и люблю.
-И хочешь меня.
-И хочу тебя. Правда, странно?
-И нисколько не смущает, что тебе всего лишь пятнадцать лет.
-Мы – уже не маленькие дети. И давно знаем друг друга.
-А если бы я осталась невинной?
-Какая разница?
-Скажешь еще, тебе вообще все равно, какая я?
-С кем не бывает.
-С тобой, например. Или это чистая случайность?
-Не пришлось как-то.
-Из-за возраста.
-Из-за… Лучше я промолчу.
-Между прочим, я знаю про Тоню.
-Не понимаю, о ком  ты?
-Она в тебя влюблена и даже не скрывает.
-От тебя?
-Что  ты так заволновался?
-Я не хочу обсуждать других людей.
-Ты хотя бы один раз не ездил на дачу со своими родителями по той же причине, по которой собираешься остаться в эту субботу дома?
-По той же причине не оставался. Еще какие-нибудь вопросы есть?
-Покраснел, мальчик.
-Напрасно провоцируешь меня.
-Все равно ничего не скажешь.
-Мне нечего тебе сказать.
-Итак, послезавтра.  Когда приходить?
-В восемь вечера, если сестра отпустит.
-Ей сейчас не до меня. У нее роман. Она будет только довольна, оставшись одна со своим женихом.
-Я рад за Елену Николаевну.
-Непременно передам ей твои слова.
-Не забудь…
-Слушай, Алеша, целуешься ты хорошо, явно не новичок в этом деле, но на нас уже показывают пальцем.
-Пусть. Иди, знай, когда я еще так смогу.
- Оторвись, подожди до послезавтра.
- Ты не разыгрываешь меня?
-Но ты понял, я ничего не обещаю.
-Мне достаточно видеть тебя.
-Увидишь…
Через два дня я пришла к нему. Он встретил меня с цветами и столом, накрытым вкусной едой и бутылкой хорошего вина.  Я подставила ему щеку для поцелуя, но он не ограничился им и поцеловал в губы.
-Неплохо подготовился к моему визиту.
-Ты впервые у меня в гостях. Это большой праздник.
-Спасибо за цветы. Я люблю пионы.
-Они и мои любимые цветы.
-Это для меня ты так обрядился?
-Для себя, в первую очередь.
-Извини, я очень волнуюсь.
-А у меня так все поджилки трясутся. Садись за стол. Все уже готово. Я мигом…
-Мама приготовила?
-Я. Люблю готовить. Не знала?
-Не припомню, чтобы ты говорил. Твоей будущей жене сильно повезет.
-Я все еще мечтаю о том, что этой женщиной станешь ты.
-Поживем – увидим, Алеша. Чем черт не шутит… Извини, сорвалось.
-Ничего, Анюта, я привык.
-Тяжелое это испытание, любовь.
-И сладкое. Вот ты пришла и у меня торжество.
-У вас чистая ванна?
-Да, а что? У вас отключили горячую воду?
- Если нетрудно, наполни, пожалуйста, ванну теплой водой.
-Она остынет, пока мы будем сидеть за столом.
-Кто ест перед мытьем, Алеша?
-Да, ты права. Я быстро…
- Приходи через пару минут.
-С радостью.
-У вас просторная ванна,  мы поместимся в ней вдвоем.
-В тесноте, да не в обиде… Что я говорю?
-Все так. Ты прав… Можно.
Он пришел в одних трусах.
-Сними их, пожалуйста. А то мне, голой, одной как-то неловко.
-Не сразу, хорошо?
-Я на тебя не смотрю. Раздевайся и садись напротив меня…
- Ты такая красивая, Анюта, бесподобно красивая, что перехватывает дыхание. Я бы на месте Бога запретил женщинам обладать таким телом.
-Лена любит цитировать Достоевского: « Красота спасет мир».
-Красота может его погубить…
- Что переминаешься с ноги на ногу?
-Не можешь на несколько секунд отвернуться?
-Могу, но не хочу. Что тебя останавливает?
-Не трудно догадаться.
-Я тупая.
- У меня до неприличия торчит пенис.
 - Он ведет себя естественнее, чем ты.
-Находишь?
-Его, по-моему, не приходится искать, такой он  у тебя большой.
-Вовсе нет. Самый обыкновенный.
-У тебя хорошая фигура.
-Мне до тебя, как до Луны. 
-Ладно, хватит, снимай трусы. Или тебе помочь?
-Я сам…
-Оставь ты свою палочку в покое, она все равно не помещается у тебя в ладонях…
-Вечно смеешься надо мной.
-Садись в воду.
-Сел.
-Ты можешь сжимать мои бедра ногами не так сильно?
-Извини. Я не совсем владею собой.
-Ты неплохо сложен, у тебя красивая кожа и тебе не придется краснеть за все остальное..
-Смотря перед кем. Перед тобой приходится.
-Если хочешь, подвинься ко мне ближе…
-Это такое счастье…
-Тебе неудобно, встань на колени…
-Не нужно…
-Я не специально – подвернулся под руку.
-Не безобразничай.
- Не кусайся, больно соскам…
-Можно, я тебя помою?
-Мне встать?
-Да, пожалуйста, так будет удобней…
-Можешь не тут?
-Могу, но не хочу. Что тебя останавливает?
-Запомнил? Ладно, но не давай волю своим пальцам.
-Если неприятно…
-Слушай, за плагиат можешь схлопотать по попе.
-Только после вас.
-Есть такой фильм с Отоем.
-Не видел. И вообще мне сейчас не до кино… Мне казалось, уже невозможно больше любить, но, оказывается, когда любимая находится так близко…
-Особенно голая. Алеша, милый, не забывай, в каком мы виде.
-Я сегодняшний вечер не забуду никогда.
-Забудешь. Просто это у тебя впервые.
-Ты ничего не понимаешь.
-Я так и буду стоять перед тобой, как столб?
-Извини, я  расстроился…
-Мне, честное слово, очень хорошо здесь с тобой.
-Рад это слышать, даже если это не правда.
-Опять сомневаешься? Не целуй меня  там…
-А если я не могу устоять?
-Тогда целуй. Но не кусайся.
-Я не кусаюсь.
-Кусаешься.
-Помолчи. Я не могу одновременно…
-Все, хватит с тебя. Я устала.
-Тогда садись мне на колени.
-Вот еще что придумал!
-Обещаю вести себя прилично.
-Как это?
-Сама понимаешь.
-Я еще не готова ко всему…
-Понял.
-Поменяемся местами.
-Зачем?
- Сейчас поймешь. Для этого нам придется встать…Нет, я вовсе не имела в виду, что мы станем обниматься. Хотя… Мне нравится. Но смотри, мы можем упасть.
-Не упадем. Я держу тебя крепко.
-Я и не предполагала, что в тебе столько силы.
-Можешь постоять так несколько минут?
-И что будет?
-Сейчас увидишь…
-Мы свалимся… На мне уже свободного места не осталось от твоих поцелуев.
-Есть одно. Я еще не целовал твою попу.
-Обещаешь не кусаться?
-Обещаю.
-У меня от твоих укусов до сих пор болит грудь.
-Мало ли что у кого болит. Я ведь молчу.
-Я у тебя ничего не кусала.
-Только этого не хватало…. Все, молчи. Мне некогда заниматься пустой болтовней…
-Ты же обещал?!
-Я не виноват в том, что она у тебя такая аппетитная.
-Ну, заяц, погоди!
-Больно!
-Кто только что сказал - я ведь молчу. И молчи.
-Сжалься над нами.
-Больше кусаться не будешь?
-Не буду.
-Теперь садись в том углу. Я сяду тебе на колени. Облокотись о стенку ванны – так легче будет держать меня.
-Удобно?
- Убери его от меня на всякий случай  подальше.
-Ты специально устраиваешь нам пытку?
-Держись, казак, атаманом будешь.…Не смей! Не смей, я сказала!
-Это не я.
- Что ты делаешь?!... Мы же с тобой договорились .
-Хорошо вам…
-Откуда тебе знать…
-У вас так не бывает.
-Бывает – только не заметно…
-А вот это не надо.
-Он так не считает. Сам напрашивается идти мне в руки.
-Мне неудобно  говорить, но…
-Поняла, не маленькая.
-Прости, я слишком сильно люблю тебя…
-Поняла, поняла. Отдохнем – наберемся сил. По правде говоря, и я слегка измотана. Видимо, мы оба недостаточно взрослые, чтобы выдерживать большие нагрузки.
-Психологические, главным образом. То, что я сейчас с тобой – да еще так близко – обессиливает меня.
-Меня – не меньше. Ведь я  здесь с тобой не случайно..
-Это ты хорошо придумала – насчет ванной. Лучше трудно вообразить.
- Я рада, что доставляю тебе удовольствие. И сама получаю его никак не меньше.
-Чего же тогда тебе не хватает со мной?
-Это трудно объяснить, Алеша. Наверное, мы слишком давно знаем друг друга.
- Мне это, однако, не мешает. Я ведь от тебя ничего особенного не хочу…
-Так ли? Твой пенис на этот счет иного мнения.
-Наши с ним взгляды на жизнь не всегда совпадают. 
-Сказал Алеша серьезно, но глаза выдали его.
-Ты никогда не сможешь меня полюбить?
-Я не привыкла далеко загадывать. Жизнь – слишком сложна, чтобы все предугадывать наперед.
-Я буду ждать тебя до тех пор, пока ты не выйдешь замуж и не родишь дюжину детей.
- Двух мало?
-С двумя я еще сохраню надежду увести тебя от мужа.
-Откуда в тебе столько уверенности в себе?
-От любви, наверное. Хотя я постоянно сомневаюсь.
-В любви?
-Только не в ней. В том, что мне все-таки удастся когда-нибудь добиться твоего расположения.
-Нынешнего мало?
-Того, что у нас сейчас, даже слишком много для меня. И потому меня  через край переполняет огромная благодарность…
-Ты нужен мне сегодня не меньше, чем я тебе, поверь.
-Надеюсь, мы тут не из одного твоего милосердия.
- Причем тут милосердие?  Но я хуже, Алеша, чем ты обо мне думаешь. Я – дрянная девчонка.
-Будь ты другой, может быть, я не полюбил бы тебя.
-То есть ты согласен с  тем, что я сказала?
-Ты – самая потрясающая в мире девчонка! Никому не сравниться с тобой. Хотя не без   
отдельных недостатков. Но и на Солнце есть пятна. Солнце от этого не перестает давать жизнь всей солнечной системе.
-До Солнца мне дальше, чем до Луны. Однако  какая уж есть.
-Единственная.
-Хотела бы я быть такой же чистой, как ты. Но не дано.
-Просто плохо себя знаешь. Ты – необыкновенная девушка с холерическим темпераментом, которым очень нелегко управлять.
-Меланхолику легче?
-Я – скорее, сангвиник. Иначе бы  не безнадежно любил тебя.
-Твоя палочка, кажется, взгрустнула от таких речей.
-Иногда мы находим взаимопонимание друг с другом.
-Может быть, тогда пора выходить из ванны?
-Нет, нет! Ты меня неправильно поняла. Я находился бы так с тобой всю свою жизнь.
-Если хочешь, можешь еще поласкать меня.
-С радостью…
-Не хочешь встать со мной под душ?
-С радостью.
-Раз, два, три… Держи меня, а то упаду.
-Я бы никогда не выпускал тебя из своих рук. Так бы и держал…
-Это всего лишь одно мгновение, Алеша. Жизнь – не роман.
-Что ты сказала?
-Видела по телевизору французский фильм «Жизнь – это роман». Забыла, о чем он, запомнила название.
-Но ведь  там жизнь - роман.
-Только в кино.
-Ты не права. Если у человека за всю его жизнь случается такое мгновение, как у меня сейчас, французы правы.
-Мгновение, Алеша, всего лишь мгновение. А жизнь – большая.
-Для того, кто любит, такое мгновение – на всю жизнь.
-Оно забудется, помяни мое слово…
-Ты плачешь?
-Вода в глаз попала.
-Дай я его поцелую... Как сейчас?
-Все в порядке.
-Я так счастлив, Анюта, нет слов, чтобы это передать. Лучшего подарка я от тебя не ждал.
-Мы могли бы пойти и дальше…
-Могли бы…
 -Извини, что я в последний момент не позволила тебе.
-Я и так безмерно счастлив, Анюта.
-Как-нибудь в другой раз, хорошо? Ты так обласкал меня, что я совершенно без сил.
-Пожалуйста, не думай, что мне позарез надо…
-Боюсь все испортить. У меня так уже было.
-Я не настаиваю.
-Ты. А он остался недоволен. Ему все неймется… Не отстраняйся. Хочешь, я его поласкаю. Как только почувствуешь, что хватит, скажешь.
-Да.
-Хорошо?
-Очень! Так бы всю жизнь…
-Достаточно?...
-Да… Извини…
-Я отвернусь.
-Пожалуйста…
-Можно?
-Да.
 -Выходим?
-Может быть, еще отдохнем. Хочется продлить мгновение.
-Прости, у меня совсем нет сил. И у тебя они кончились.
-Тогда выходим… Дай руку… Полотенце чистое.
-Заранее приготовил?
-На всякий случай.
-Пригодилось.
-Я тебя вытру?
-Да. У тебя сильные руки. Я чувствую себя в них маленькой девочкой, как в детстве.
-Ты и есть маленькая девочка. Только притворяешься взрослой.
-Я не притворяюсь. Хочу ее быть.
-Мама говорит, не торопись, Алеша, стать взрослым, успеешь. А эту пору не вернешь.
-Тебе повезло – у тебя есть и папа, и мама.
-Извини, что напомнил…
-Ничего, Алеша. Я привыкла. Может быть, твоя мама права. Куда мы так торопимся? Вот и ты не устоял.
-Как я мог устоять, когда моя любовь предоставила мне единственный шанс. Я продолжаю надеяться, но повторится ли он?
-Ничего невозможного нет.
-Может быть, завтра?
-У тебя палочка опять стоит. Интересно наблюдать за тем, как это у вас происходит.
-Ты еще совсем ребенок, Аня. И такую я тебя еще сильнее люблю.
-Ты – большой романтик, Алеша. Это пройдет.
-Нет, есть непроходящие вещи и моменты жизни, поверь мне.
- Непроходящими бывают только прыщи и головные боли. Шучу. Язык мой – враг мой. На самом деле, признаюсь, и я не считаю иначе.
-Я знаю.
-Быть может, жизнь – это роман. Только у меня пока все выходит наоборот.
-Все у нас впереди, Анюта. Нужно надеяться на лучшее. Твой природный оптимизм поможет выдержать любые испытания и невзгоды.
-Говоришь, как моя сестра.
-И старшие говорят иногда здравые вещи.
-Все, я уже сухая. Дай другое полотенце – я вытру тебя.
-Вытирай этим. Хочу, чтобы чудесный запах твоего тела остался со мной и тогда, когда ты уйдешь.
-«Запах женщины»? Хороший фильм.
-Я видел обе версии.
-Какая есть еще, кроме той, что с Аль Пачино?
-С Гассманом. Его герой не хуже.
-Благодаря тебе я забыла обо всем плохом. Спасибо.
-У нас еще будет то, что сегодня?
-Не знаю, Алеша. Может быть.
-Я слишком много хочу.
-Совсем нет. Но если мы начнем все сначала, нам уже не будет так хорошо.
-Наверное…
-Поверь мне.
-А что мне остается?
-Сейчас мы оба заплачем.
-Я не плачу. Я не хочу расставаться с тобой.
-Придется. Одеваемся. Мне давно пора возвращаться домой.
-Я просто так тебя не отпущу. Мы ведь еще не садились за стол.
-Хорошо, только быстро. Мясо можно холодное…
-Может, немного подогрею?
-Садимся.
-Я позвоню тебе завтра?
-Да, конечно.
-Мы можем куда-нибудь пойти вместе.
-Почему бы и нет… Мясо очень вкусное. Ты – настоящий кулинар!