Стихи на салфетках

Жизнь порой плетет причудливые нити, сталкивает и раскидывает людей по сторонам, есть люди которые остаются в нашей памяти, их лица словно отпечатываются на поверхности сердца и не уходят никогда. Я хочу рассказать вам о человеке, который, не сделав ничего, изменил мою жизнь раз и навсегда, который от силы сказал мне триста слов, но лица его я никогда не забуду.
Меня зовут Михаил, я приехал в Санкт-Петербург из Самары, поступил в Мухинское училище и понял, что жизнь в общежитии голодная, и мне срочно нужна работа. Я учусь на дневном отделении и единственный вариант заработать себе на хлеб, это трудиться ночью, так как я не люблю всякие сомнительные предприятия, злачные места и проблемы с правоохранительными органами, я поступил официантов в одну кофейню на Невском проспекте (утаю ее название от вас). Это было 3 года назад. Со мной в смене работал парень, который уже около двух лет каждую ночь обслуживал самых разных посетителей, видел самых странных и интересных людей. Его зовут Руслан, скажу вам по секрету, что мы стали лучшими друзьями и до сих пор работаем в паре в этом самом кафе.
 В свою первую ночь на работе, Руслан мне очень помогал, проводил инструктаж перед началом смены, объяснял, как все устроено, да и вообще весь порядок вещей, когда подошло время нашей смены, он как-то нервно посмотрел на часы и проговорил,  словно про себя: «Что-то сегодня она задерживается?». Я сначала не обратил внимания на его слова, но позже понял, почему Руслан так нервничал. Минут через двадцать Руслан уже заметно повеселевший подошел ко мне и прошептал на ухо: « А вот и она…».  На улице лил проливный дождь, и на всю жизнь девушка, которая вошла тогда в двери полупустого кафе будет ассоциироваться у меня с осенним проливным дождем.  Я не могу сказать, что она была уродлива или красива, девушка была обычной, но в то же время я не встречал в своей жизни подобных ей представительниц женского пола и думаю, что вряд ли встречу в будущем. Она была полновата, с длинными каштановыми волосами, заплетенными в тугую косу и парой прядок выбившихся из прически и падающих на лицо, но самым поразительным в ней были ее серо-голубые глаза - холодные, но заставляющие смотреть в них вновь и вновь, словно манящие, тонуть в них и смотреть, как их лед смыкается над твоей головой.  Она села за крайний столик у окна, Руслан принял у нее заказ, «черный американо» без сахара (она всегда заказывала только его), достала ручку, сигареты и зажигалку, достав тонкую сигаретку, она прикурила и стала смотреть в окно.  За ту ночь она выпила около трех чашек кофе и больше ничего не заказывала, она курила, что-то писала на салфетках, иногда, словно в отчаянье,  комкала их, и ушла практически одновременно с пришедшим рассветом.  Руслан убрал с ее столика чашки,  а салфетки положил в коробку из под пирожных, которая лежала под барной стойкой.  Между нами завязался странный разговор, который я попытаюсь вспомнить и передать вам:
-Слушай, Руслан, а почему ты салфетки с крайнего столика положил в коробку, а не в мусор.
-Ну, понимаешь, это трудно объяснить. Та девушка приходит  в наше кафе каждую ночь, без исключения, за ночь она всегда выпивает три американо и пишет на салфетках стихи.
-Стихи? Ты шутишь наверно?
-Да стихи, она их пишет, но никогда не забирает с собой, я не раз не видел, чтобы хоть раз она взяла салфетки с собой.
-А можно почитать? Они стоят того?
-Да, конечно, но только не выкидывай, верни на место…. И поверь мне они стоят того.

В тот день я не учился и, сев с коробкой в руках  в подсобке на ящики с газировкой, начал читать. Я читал взахлеб, не мог остановиться, строки брали за душу, впивались в сердце, иногда даже заставляли плакать, я читал около четырех часов подряд, и не выдержав, там же и уснул на ящике с газировкой, с коробкой в руках, прижимая ее к груди как драгоценность.  Перед сменой меня с улыбкой разбудил Руслан и спросил: «Ну как? Это стоило того». Я захлебываясь собственными словами стал рассказывать ему, что я чувствую свои мысли, свои эмоции, из меня словно водопадом лились мысли, а Руслан лишь посмеивался.
Так шло время, и стихи этой девушки мы с Русланом читали вслух, ждали их с нетерпением, иногда я ловил себя на мысли, что я готов как голодный еду вырвать их из ее рук. Она действительно приходила каждую ночь, даже в Новый Год, на который выпала моя смена, она сидела за крайним столиком у окна и писала. Порой, когда кафе было переполнено, люди пытались подсесть к ней, но один взгляд холодных глаз останавливал их рвение попить кофейку на ночь глядя. Меня тянуло к этой девушке непреодолимо, мне хотелось знать все о ней, но я останавливался, каждый раз, как хотел познакомиться с ней, я боялся, что она больше не придет, что ее стихи больше не проникнут в мое сердце. Мы, не сговариваясь с моим напарником, клали  на её стол больше салфеток, и нервничали, когда она задерживалась. У меня дома скопилось сотня ее портретов, и я рисовал ее снова и снова, как одержимый, а когда я не работал в ночь, мне хотелось сорваться с места и бежать в кафе. Руслан признался мне, что уже давным-давно мог бы работать на более престижной и оплачиваемой работе, но не мыслит своей жизни без того, чтобы вновь зачитываться стихами этой девушки. С ней в мою жизнь пришла тайна, какой-то секрет, который я буду хранить всю жизнь, острота, цвет. Я стал жить строками, написанными на салфетках, они стали мной, а я стал ими.
Не заметно пролетел целый год. И однажды пришел день, когда все кончилось, она не пришла…. Эта девушка не пришла и на следующий день,  уже два года прошло с того момента, как я и Руслан видели ее последний раз. Мне кажется, что об ее стихам во всем мире знаем только мы двое и что так, как мы ждем ее, ее не ждет никто.  Как сказал Руслан недавно, тяжело вздохнув: «Она появился из ниоткуда и ушла в никуда».  Каждый раз, как на улице идет дождь, я невольно вижу ее глаза и про себя цитирую ее стихи. Я стал наркоманом, и моими наркотиками стали стихи. Я встречал множество людей, работая в кафе, грустных и веселых, смеющуюся молодежь и серьезных мужчин в дорогих костюмах, юных девушек и серьезных дам, но таких как она больше не было и не будет. Жизнь плетет порой причудливые нити, делаем самые резкие повороты, но со мной жизнь поступила жестоко, я не был готов встретить человека, который может изменить меня без слов, который заставил полюбить себя не рассказа о себе ничего.  Мне кажется, что даже в глубокой старости на смертном одре, я вспомни ее и стихи на салфетках, в коробке из под сладостей в кафе на Невском проспекте.