Пасха - праздник из детства

        Это теперь, когда я стала воцерковляться, понимаю, что означает для верующих Страстная Седмица. А в детстве, еще в СССР,  это была суетно-торжественная неделя подготовки семьи к празднику Пасхи.  И сегодня для меня взрослой, когда сама воспитываю двух дочерей, очень трогательны и неизгладимы из памяти картинки детства. 

        Год 1970. Великая Суббота. Прибегаю из школы. Дома пахнет пирогами, которые уже напекла моя незабвенная мама. Она стоит за гладильной доской в большой комнате, именуемой в семье залом, где утюжит свежие шторы на окна.
        - Натка! Сегодня с бабушкой надо сходить в церковь, помочь ей донести куличи. Знаешь ведь, не на одну семью освящаются!

        Недовольно морщусь, но согласно киваю и, второпях переодевшись, схватив горячий пирожок, возвращаюсь в школу – сегодня, как всегда накануне Пасхи, объявлен субботник. На школьном дворе уже почти все собрались. Я в числе последних выбираю из оставшегося инвентаря себе метлу понадежней. Мои одноклассницы уже белят известью бордюры. Яркое солнце слепит глаза. Весело перекликаются воробьи и звонко тенькают синички. В воздухе пахнет молодыми тополиными листочками. Мальчишки, подбиравшие и относившие мусор на самосвал, периодически ничего не делают и мешают нам подметать. Вот кто-то из ребят дернул за косу Таню – нашего комсорга, которая недолго думая, ударяет обидчика метлой. Вопли сорванца, смех окружающих, строгий выговор классного руководителя. И снова все усердно заработали.

        Вернувшись с субботника, наскоро пообедав, получаю в руки два узелка с куличами, испеченными мамой еще в четверг. С какой-то обреченной готовностью отправляюсь с бабушкой в храм. На пороге меня останавливают дружинники. Тогда во всех храмах обязательно дежурили члены так называемой добровольной народной дружины (ДНД).
- Стой! Ты зачем сюда? Наверное, еще и комсомолка? А что же ты в церковь пришла? Неужто и в бога веришь? Как фамилия? Из какой школы?
В груди закипает досада вперемешку с обидой на этих людей: «Что же такого дурного в моем поступке? Я ведь просто помогла донести бабушке куличи? Разве за это наказывают?»

        Я плачу. Меня окружают участливые старушки, всем миром набросившиеся на дружинников с упреками, те отступают от меня, и я вхожу в храм. От запаха ладана вдруг становится на душе спокойно и радостно. Бабушка проталкивает меня вперед себя и показывает, куда поставить куличи. Обходящий столы священник окропляет их святой водой и немного ее попадает на меня. От неожиданности я вздрагиваю и пытаюсь стереть капли с лица. Бабушка укоризненно говорит:
- Эх! Нехристи вы все! Это ж благодать какая! А ты утираешься! Пойдем еще к плащанице приложимся. Вот ведь все время болеем, а Он нам силы придаст и здоровья.
Не понятно почему, но выхожу из храма с ощущением счастья. Думаю о завтрашнем утре, когда мама разбудит нас с сестрой со словами «Христос воскресе!» и пригласит «разговеться» куличом и любимейшей заварной творожной пасхой.
        Счастливой всем Пасхи!