Другу детства

Мне часто стало сниться наше детство,
подробно так, почти до мелочей,
и я не знаю, где найти мне средство
от этой странной памяти моей.
Я помню город тихий, полусонный,
колдобины разъезженных дорог,
и рынок в воскресенье оживлённый,
И испечённый мамою пирог.
Я вижу двор с рядами кухонь летних,
где дровяных сараев полутень
и на скамье старух морщинно-древних,
какую-то плетущих дребедень.
Я рос травою сорной на Камброде
среди таких же точно пацанов,
и не было тогда во всём народе
у половины мамок и отцов.
Там тротуар расчерчен был на клетки
и мелом изукрашенный забор,
где в «классики» играли малолетки,
а кореша курили «Беломор».
Вино «с горлА», на закусь – папироски,
блатная фень и шутки с матерком,
и дембеля, и девочка в матроске,
и танцплощадка в парке городском.
Кепчонки «кнопочкой», широкий клёш на урках,
кто при делах, а кто и завязал,
и каждый третий в этих переулках
немалый срок на зонах отмотал.
Бредя к коммунистическим вершинам,
народ ключи от счастия ковал,
и говорят - товарищ Ворошилов
не то слесарил здесь, не то босяковал.
...Мне часто стало сниться наше детство,
Подробно так, почти до мелочей,
И я не знаю, где найти мне средство
От этой странной памяти моей.