Врач - почти преступник

                Один раз в два-три года несколько бывших одноклассников встречались на  гостеприимной квартире одного из них. Они кончили  весьма известную английскую школу Ленинграда  двадцать лет тому назад – совсем в другую эпоху, в период расцвета Советского государства. Сейчас же шел 1986 год, второй год Перестройки. Цены были все еще стабильные, товаров – обычных советских товаров без особых изысков – вполне хватало. Но что-то неопределенное уже зашевелилось внутри людей – то, что через несколько лет разрушит без гражданской войны Советскую власть и СССР. После школы жизнь их разметала, и первый раз после окончания школы они встретились так лет через десять. Это совпало с каким-то юбилеем той школы, в которой они учились. Ей исполнилось то ли 50, то ли 60 лет, то есть она оказалась какой-то очень знаменитой, поскольку ее история  по длительности почти совпадала с историей Советского государства. 
           Но из участников той давней встречи этот юбилей никого не волновал, это был просто повод для того, чтобы повидать друг друга и взглянуть на стены школы. Было чрезвычайно любопытно походить по почти не изменившимся коридорам, зайти и посидеть за партами в тех классах, где когда-то они получали весь спектр возможных отметок. Учителя были действительно рады их видеть, причем бывших одноклассников так поражало, что учителя называли их не только по фамилии, но и по имени, а они сами порой не всегда могли вспомнить их имена с отчествами. Также удивительным было то, что из двоечников и отличников они спустя всего десять лет для своих прежних учителей превратились просто без преувеличения  в любимых бывших учеников. Просто удивительно, что делает с людьми время!
            С тех пор прошло какое-то время – может быть еще лет десять – и вдруг их стал обзванивать Колька Белов и ровным, но не терпящим возражений голосом пригласил всех, до кого он мог дозвониться, к себе в квартиру на определенное время, примерно на две недели вперед. Заинтригованные тогда впервые пришли человек пятнадцать. Все были еще вполне узнаваемы, хотя у некоторых мужчин стали обозначаться лысины, а у женщин  - постепенно расплываться фигуры. Колька всех предупредил, что и выпивку и закуску каждый приносит самостоятельно, прежде всего, для себя лично, но можно не забыть и про товарища. Несмотря на то, что хозяин стойбища долго объяснял, как найти его дом, но тот оказался расположен в такой дыре, что приглашенные потом тянулись на протяжении более часа по сравнению с назначенным временем. Сама его однокомнатная квартира была типичным жилищем в обычном блочном доме послевоенной постройки.  Обращал на себя внимание  налет какой-то мрачности интерьера, что складывалось из рисунка обоев, потертой мебели, которая наполняла комнату и всей той общей атмосферы, которая всегда сопутствует жилищу холостяка. Все же женщина, какими бы недостатками она характерологически не обладала, почти в абсолютном большинстве случаев способна создать гнездо и наполнить его индивидуальностью – естественно своей, прежде всего. Ну, а здесь как раз этого и недоставало. Но когда между собравшимися завязался общий разговор, то, перескакивая с темы на тему, кто-то зацепился за вопрос о том, кто и сколько раз был женат или замужем. Тут Наташка, у которой еще в школе  слова вылетали изо рта, казалось бы, без каких-то усилий с ее стороны невзначай, но колко спросила: « Белый ( это была его кличка, а в этом классе почти у всех были свои легко произносимые и запоминающиеся прозвища и клички ), а ты был женат, дети у тебя есть?» На что после небольшой, но заметной паузы Колька ответил: « Женат я был, но недолго, а детей у меня нет».
                Вообще, в течение всего вечера  этой встречи Колька - а ведь он был ее инициатором – держался все время в тени, совершенно не высовывался, почти упорно молчал, хотя внимательно слушал всех остальных. Выглядел он, пожалуй, старше своего тогда 36-летнего возраста, на голове редко сохранившиеся волосы торчали в разные стороны, лицо было гладко выбрито, что обнажало глубокие носогубные складки, делавшее общее выражение лица горьким. Правда, он заметно оживился, когда кто-то похвалил обилие его книг, которые занимали всю длинную стену комнаты, располагаясь на полках, и показал несколько довольно редких экземпляров, в частности краткий географический атлас мира, изданный в СССР в ноябре 1939г, где территория Польши была поделена на две части, и на одной, закрашенной коричневой полоской было написано «Сфера интересов Германии», а на другой, закрашенной зеленой полоской -  «Сфера интересов СССР «.
           Другим примечательным участником сборища был журналист со школьной кличкой Шмага, который, несмотря на плохой аттестат, в конечном итоге, сумел получить соответствующее образование и обладал талантливым пером, чему, правда, здорово мешала  периодически непреодолимая тяга к выпивке. Колеблясь на волнах житейского моря, он то женился, то разводился, работал в престижных газетах, откуда его потом выгоняли, но несмотря ни на что он всегда сохранял в своем сознании высокое о себе мнение. И сейчас он говорил степенно и веско, хотя, пожалуй, только именно те слова, которые и могли ожидаться на подобном застолье.
              Еще один мужчина, высокий, с большой гривой волос, очень хороший игрок в футбол в классной команде, по школьной кличке Чича, также страдавший неумеренной потребностью поддерживать некоторую  более-менее постоянную концентрацию алкоголя в крови так сильно изменился за прошедшие двадцать лет, что просто брала оторопь. Где-то в классе 8-9 у него было нежное лицо мальчика,  с нетронутым бритвой пухом почти невидимых волос, взгляд, как бы извиняющийся за еще не причиненные неприятности. И вот все это ушло, в общем ряду сидел заматеревший, много пивший на своем веку мужчина, одетый нормально, но явно по какой-то причине в этот вечер голодный. Когда же к нему обращались, например, с просьбой передать ту или иную тарелку, то вспыхивал тот самый  извиняющийся взгляд, благодаря которому можно было разглядеть мальчика-Чичу.
         Прочие участники встречи, впрочем, каждый примечательный по своему, вели себя совершенно свободно и по очереди, а то и перебивая друг друга пустились в безудержное хвастовство, немного прикрытое прочими деталями, но прежде всего представляющее рассказ о своих собственных подвигах. При ближайшем рассмотрении достижения эти сводились к тому, кто с кем был знаком. Здесь фигурировали те или иные известные фигуры Ленинграда, порой Москвы. Второй завидной, с точки зрения рассказывающих, темой были те путешествия, в которых им довелось побывать, как правило, за рубежом. Одна из женщин, отличавшаяся в школьные годы очень хорошими знаниями по математике, но также прославившаяся тем, что никогда и никому и ни при каких обстоятельствах не давала списывать, теперь работала в академическом институте и, в частности, благодаря этому она могла ездить в разные страны не как участник научных конференций, а в качестве организатора научных встреч. С присущей ей уверенностью, что если говорит она, то, как минимум, все должны молчать она рассказывала о поездках в европейские страны, но была неприятно удивлена, что даже те, кто не мог в ответ похвастаться чем-то аналогичным, не особенно ее слушают. Потерявшись от такой реакции окружающих, она закурила и замолчала.
                Всеобщим вниманием неоднократно овладевала внешне ничем не привлекательная, но когда она заговаривала, то сразу чем-то заставлявшая умолкать окружающих, женщина, которая в школе довольно долго была старостой класса и, видимо,  еще тогда развившая в себя навыки привлечения интереса аудитории. Зашел разговор о сексе, но в какой-то достаточно общей форме, поскольку это был 1986г и в связи  началом перестройки эта тема только-только начала постепенно разворачиваться и в средствах массовой информации и, соответственно, в умах и на языках жителей страны.
Один из присутствующих, врач, не лишенный внешней привлекательности, но говоривший немного скованно, хотя он и неплохо читал профессиональные лекции студентам, стал говорить о книге Альфреда Кинси « Сексуальное поведение самца человека», которую ему довелось почитать в оригинале. Надо сказать, что хотя все участники встречи, в свое время, закончив английскую школу,   в тот момент вполне удовлетворительно владели английским языком, но потом с течением времени многие, в силу тех или иных причин не поддерживая в себе эти знания, утратили способность и читать и говорить по-английски. Этот врач, терапевт по специальности, но живо интересовавшийся самыми разными направлениями клинической медицины, с английским не расставался и поэтому и почитал А.С. Кинси в подлиннике. Видимо, недаром у него и кличка в школе была по имени одного героя ирландского эпоса – Грендел.  Перед ним кто-то высказался в том смысле, что, поскольку сексуальные отношения – это дело строго интимное, то едва ли возможны сколько-нибудь масштабные статистические исследования на эту тему. Возражая этому тезису, наш врач и привел в качестве аргумента книгу А.С. Кинси, где на основании строго документированного опроса 12 000 мужчин и женщин удалось восстановить детальную картину сексуальных отношений и представлений на эту тему, по крайней мере, двух поколений американцев, из тех, что занимались сексом в период с 1920 по 1945гг.
                Никто из присутствующих об этой книге не слыхал, а бывшая староста мечтательно сказала: «Тема, конечно, интересная, но в то же время лично я, да, наверное, и другие здесь присутствующие достаточно свободно по этому поводу  говорить просто не в состоянии. А вот почитать толковую книгу, тем более, где  содержится не полет фантазии и представлений автора, а строго статистические данные, но в хорошей литературной форме и на такую актуальную тему – такую книгу я бы с удовольствием посмотрела. Только вот где ее взять, коли, ты говоришь, что в нашем городе она есть в Гос. Публичной библиотеке и только в одном экземпляре.  Вот, если бы кто-нибудь сумел издать ее на русском языке». 
             -«Ну, это вряд ли – отозвалась одна из присутствующих женщина, прямой потомок одного из самых знаменитых русских путешественников конца 19 века. «Помимо чисто издательских сложностей – я имею в виду деньги, а я в этом немного понимаю, потому что с недавних пор перешла работать в крупное издательство художественной литературы, есть еще одна проблема. Эта книга была издана в США когда?
         -«В 1948 году»- ответил врач Грендел.
         -«И ты говоришь, что это было колоссальной сенсацией, что люди толпами собирались и заполняли стадионы на публичных лекциях, которые проводил этот автор. Но, понимаешь, нет никакой уверенности, что если эту книгу издать сейчас,  спустя 43 года, то у нас спрос будет хоть в какой-то степени напоминать происходившее в США тогда».
           -«Да, у нас в России секса нет!» -  сказал кто-то и все засмеялись этой общеизвестной шутке, которую сморозила одна продвинутая в связях тетка, когда ей довелось участвовать в телемосте «США-СССР».
               От секса разговор перекинулся на такую общую тему, как медицина и, в частности, на взаимоотношения между врачами и пациентами. Высказались, наверное, все даже все время молчавший  Колька Белов, который рассказал историю злоключений своей тети, которая болела хроническим лимфатическим лейкозом, то есть заболеванием при котором жизнь пациента может тянуться очень долго, в то же время, доставляя хозяину этой болезни множество мелких и средних неприятностей, в особенности в ходе взаимоотношений больного с официальной медициной.
              Молчал и как-то немного понуро только один врач. На это, в конце-концов обратили внимание все кто-то из женщин его спросил:
               -« А ты чего молчишь, у тебя-то есть свое профессиональное мнение о том, кто в большинстве случаев бывает прав, а кто виноват, или ты будешь защищать честь мундира?»
                -«Да, я как раз думал именно на эту тему и в качестве ответа расскажу вам одну историю, которая недавно произошла с одним моим знакомым и за правдивое описание которого я могу ручаться. Дело было так. Вы, наверное, согласитесь, что  в крупных городах всегда есть модные врачи, к которым валит народ, в частности, чтобы потом в гостях похвастать, что я, мол, лечусь у самого…Т. Но мой хороший знакомый всегда пользовался постоянным вниманием пациентов и, по его словам, каждый день смотрел, по крайней мере одного частного больного в том или ином конце города. И вот как-то вечером раздается у него дома телефонный звонок, и мелодичный женский голос говорит примерно следующее:
                «Моя знакомая рекомендовала мне вас как хорошего детского доктора. У меня ребенку 8 месяцев, не могли бы вы его посмотреть, он чего-то простудился. Сколько вы хотите за визит? А…, ну, пожалуйста, вы можете приехать завтра вечером?»
И сообщила свой адрес где-то в районе метро «Нарвская».
                На следующий день мой знакомый в условленное время вышел из метро «Нарвская» и отправился по адресу. Это оказался один из тех  небольших двухэтажных желтого цвета домов, которые построили после войны в Ленинграде пленные немцы. Группы таких домов разбросаны в самых разных районах нашего города. Но хозяева, пригласившие доктора, видимо, купили часть этого дома и существенно его переделали. Когда доктор позвонил в дверь очень хорошо сделанного крыльца, ему открыла красивая молодая женщина, которая была хозяйкой и мамой. Прекрасный вестибюль с высоким потолком и лепниной переходил в причудливо изогнувшуюся лестницу, которая вела на второй этаж. Доктор на первом этаже освободился от верхней одежды, на свои ботинки одел предложенные бахилы, помыл руки, снял пиджак и, взяв в руки свой портфель, отправился на второй этаж. Там он услышал жалобы по поводу болезни ребенка от матери, после его, еще раз помыв руки уже на втором этаже, они  прошли в отдельную комнату, где ребенка ему показала державшая его на руках няня. Ребенок сидел совершенно спокойно, дал себя хорошо посмотреть со всех сторон. Мама при этом стояла рядом и отвечала на вопросы или комментировала происходящее.
                Потом няня ребенка унесла, а доктор с мамой пошли в комнату, сели за стол и доктор стал смотреть имеющиеся документы. Последних оказалось два – обычная амбулаторная карта из поликлиники и отдельная тетрадь, где уже бывавшие у этого ребенка ранее частные доктора оставляли свои записи. Мой герой обратил внимание, что особых болезней за восемь месяцев жизни у ребенка не было. Записи были достаточно подробные и сделаны на хорошем профессиональном уровне. В основном записи касались педиатрических осмотров трех или четырех докторов. Мой герой еще про себя отметил, что не совсем понятно, зачем на протяжении такого относительного короткого периода без существенного повода ребенка смотрят доктора одной и той же специальности.
               Он высказал свое мнение о ребенке матери, суть которого сводилась к тому, что незначительную респираторную инфекцию нужно полечить так-то и так-то. Но он обратил внимание еще на не очень выраженное, но все же имеющееся неврологическое неблагополучие, по поводу которого хотелось бы полностью разобраться до возраста в 1 год. По этому вопросу он предложил маме в ближайшее время показать ребенка невропатологу
                Мама внимательно и спокойно слушала доктора, бесед их протекала взвешенно и конструктивно. На предложение показать ребенка невропатологу она ответила согласием, после чего доктор сделал свою запись в тетрадь для частных визитов, мама расплатилась согласно вчерашней телефонной договоренности, и доктор распрощался.   
На следующий день доктор договорился о встрече с невропатологом и вечером стал звонить вчерашней маме ребенка. Сперва ответил доброжелательный мужско голос и сказал, что сейчас мама подойдет. Услышав голос собеседницы в трубке, наш доктор поздоровался и стал развивать свои мысли о том, что он договорился с невропатологом, но мама его перебила:
               «Послушайте, можете не беспокоиться по поводу своего невропатолога, ни он, ни вы нам больше не нужны. Я с трудом дотерпела вчера до конца ваше присутствие в моем доме. Вы совершенно не умеете смотреть детей. Вы не сняли часы и этими часами исцарапали весь бок моему сыну, он из-за этого не спал всю ночь. Стоимость вашего визита просто непомерна. Скажите спасибо, что я не буду поднимать скандал – а у меня большие возможности - и вы можете продолжать работать в этом городе. Прощайте».
                Мой приятель совершенно ошарашенный положил загудевшую трубку телефона. Он даже не успел ничего возразить, поскольку все, что она говорила, не имело к нему никакого отношения».
               -«От себя я хочу добавить, что частная медицинская помощь требует величайшего напряжения  и физического, и эмоционального. Это не простой труд даже, когда отношения с пациентами выстраиваются без напряжения, а подобные случаи, как рассказанный мной, остаются в памяти навечно, но они совершенно необъяснимы».   
               -«А я ее понимаю» - сказала одна из сидевших в комнате женщина – «у меня после  рождения моего Петьки крыша точно съехала, а поставить ее на место уже некому».
                Все засмеялись.