Я ряды пополняю людей, ничего не простивших

               

                Есть многое на свете, друг Горацио,
                Что и не снилось нашим мудрецам…
                У.Ш.               
                .

КГБэшников бывших (наивным не будь!) не бывает,
тот в писатели влез, тот в искусстве -  в анналах конкретных:
если молния в поле прохожего вдруг убивает,
не пеняйте на Бога, поройтесь в архивах секретных.

Вот музейный работник, а мастер писать докладные,
в кабинете директорском всё под замком, - даже спички,
и, подвыпив, с тоской вспоминает деньки он иные,
а ещё стукачей в коллективе завёл по привычке.

Ну а кто не потрафит, того он сживает со света,
все приёмчики те ещё,  стольких согнул диссидентов;
на старуху – проруха: зачем-то полез он в поэты,
и в подтекстах стихов проявилось мурло спецагента.

Я ему попенял на завалы и в форме, и в стиле,
на  неграмотность строк, и на прочее этого ж рода,
о, как мне лично он и сатрапы его отомстили,
оболгав и ославив, как будто я впрямь враг народа.

И прекрасно он знает, что время сегодня другое,
но во власти всё те же, его сослуживцы, однако;
и почувствовал я себя в муторной шкуре изгоя,
Мандельштама припомнил, и Бродского, и Пастернака…

Я ряды пополняю людей, ничего не простивших,
ни о чём не жалею, хоть небо нахмурилось грозно:
не бывает (наивным не будь!)  КГБэшников  бывших,
я узнал эту истину, да, к сожалению, поздно…