Девственники - часть1

                ДЕВСТВЕННИКИ


     Ольга – девочка из обеспеченной порядочной семьи.  Высокая, безумно красивая, стройная. Прямые длинные, белые волосы, полные губки и голубые как море глаза.  Мама – телефонистка на междугородней телефонной станции (МТС), работает посменно.  Папа – директор центрального гастронома на площади.Очень занятой человек.

     В школе Ольгу все уважают, особенно – учителя. Тяжёлая была в то время жизнь: магазины пустые, неполные семьи, безотцовщина после войны, коммуналки, бараки.…А, у Оли дом – полная чаша. Одна дочь у прекрасных красивых родителей, и тоже – красавица.

     Она мальчикам, конечно, нравилась, но дружить с ней они боялись – культурная, много читает, папа – директор такого большого гастронома.  О директоре крупного завода так бы не говорили, как о директоре крупного магазина.

     Училась Ольга на одни пятёрки, и вовсе не из-за должности отца.  Она была умницей.  Много читала, сама писала стихи. Была очень аккуратна и вежлива, со всеми говорила только на «вы», и со школьниками. Это её и отличало от остальных одноклассников.  Ольга ходила по выставкам, ходила с родителями в театры.  На каникулах ездила в Москву. Потом всем в классе рассказывала про Красную Площадь, мавзолей Ленина и Сталина, про ГУМ и высотки, и, конечно,- про Метро.

     Был у Ольги свой фотоаппарат «Смена».  Позже папа ей купил фотоаппарат «Школьник». Она всех фотографировала, а на утро приносила уже готовые фотографии.  Она и рисовала очень даже не плохо.


     В девятом классе пришёл в школу преподавать черчение и рисование, студент четвёртого курса пединститута – Олег Николаевич. Он классно рисовал даже мелом на доске. Одним движением руки, он нарисовал на доске замкнутый круг и в центре поставил мелом точку. Ребята на перемене взяли циркуль и из точки провели круг.  Он - совпал по всей длинне!

     А, как он расписывался в дневниках! Сняли на кальку копию подписи, и наложили на другие его подписи. Результат – один в один!  Олег Николаевич нравился Ольге. У них были общие интересы. Она ему показывала свои работы – натюрморты, портреты животных.  Олег пригласил её на выставку в свой институт.

     Среди других, демонстрировались две работы Олега Николаевича: портрет с натуры  и обнажённая (без натуры), вымышленная фигура.  За портрет поставили - пять, а за «обнажёнку» - четыре с минусом. Для курсовой работы – это очень низкий бал.  Ольга возмутилась:- почему забраковали? Так здорово написано!

     После уроков, Ольга вновь спросила художника, в чём дело?  Он ответил дословно как член жюри:-« Ты её – не видел! Ты её – не знаешь!»  - Оль, разве ты не заметила, что она – не живая,- начал убеждать художник Ольгу,-  и улыбка - не мне, и поза – неудобная, и рука закрывает часть тела. А, куда она смотрит? В окно? Безразличный взгляд. Она меня – не видит! Я её – не интересую! Я ей не нужен!

   - А, по-моему, она тебя любит,- начала спорить Ольга, и впервые назвала преподавателя по имени,-  Она тебя желает. Она о тебе думает и мечтает о близости.

     На следующий урок Олег принёс в класс чучело вороны. Задание – нарисовать эскиз в карандаше. Все рисовали, а Олег чиркал в своём альбоме шаржи на каждого ученика. Кто как сидит и как рисует. Когда все стали сдавать работы, преподаватель каждому вручал шарж на него.  Сколько было шума, смеха и визга. Всё было так, похоже.  Всем было интересно, что же нарисовали на красавицу Ольгу. Школьники были потрясены: лицо - её, волосы белые - её, а юбка очень короткая, и нога хоть и её, но уж очень много её из-под юбочки виднеется.  Но, Ольге - понравилось.

     По воскресеньям, все художники – любители собирались около книжного букинистического магазина, и рисовали портреты прохожих за деньги. Ольга сидела рядом и смотрела, как он рисует.  Когда не было желающих, Олег рисовал Ольгу.

     У Олега был мотоцикл с коляской М-72, на нём он выезжал на природу и рисовал пейзажи и Уральские горы.  Теперь они выезжали за город вдвоем. Время шло быстро. Вот, Оля уже заканчивает школу. Олег закончил институт, и разрывается на нескольких работах.  Учительствует в школе, ведёт кружки рисования во Дворце пионеров. Постоянно приглашается на оформительские работы.

     Как-то, просит Оля нарисовать с цветами её портрет красками к окончанию школы.
   - Оль, это будет долго,- предупредил её Олег,- несколько дней. Сидеть и не шевелиться. И думать всегда об одном и том же. Например, о своём любимом.  Иначе, не получится. Сегодня – одни глаза, завтра – другие.
   - Глаза будут одинаковые, - успокоила художника Ольга,- я всё время буду думать только о нём – любимом.
   - Он, что, у тебя уже – есть, - смутился Олег.- Да,- уверенно сказала Ольга, - и давно!

   - А, может быть вас двоих нарисовать счастливых, - задёргался Олег, - он тебе - цветы, ты ему – улыбку. Нет, за два дня я не успею.  И, вообще, - идите лучше вдвоем в фотоателье. Там такую картину сделают! И,большую, и красивую. Подретушируют немного, и будете красавцы, как с обложки журнала «Огонёк».

   - А, без ретуши, я совсем не красивая, - с обидой в голосе спросила Ольга.
   - Ну, ты что, Оленька, - начал оправдываться Олег, - ты – настоящая красавица! Самая красивая на Свете! Тебя можно рисовать с закрытыми глазами.  Это, парня, может быть,  надо будет поправить. Он – мужчина и свою любовь постесняется или не сумеет показать.  А, ты – цветёшь! При любом освещении и в любую погоду у художника или фотографа – проблем не будет.  Ты, все равно, будешь – красавицей!

   - А его, значит, надо – править, - со злостью спросила Ольга, - Урод он какой-то, да?  Я же с нормальным не могу гулять, только – с уродом!
   - Ну, что с тобой сегодня? Ты меня извини, может, обидел тебя? Я же не знал, что у тебя есть парень, которого ты любишь. Это так здорово, когда тебя кто-то любит. Он – счастливый! Ты его покажешь мне?
   - А, зачем тебе это, - спросила Оля, - тебе ведь всё равно, кто - я, где - я, с кем – я, о чём я думаю? Кого люблю, а кого – ненавижу.

   - Я думал, что знаю тебя.  Мне всегда с тобой так хорошо! Ведь, мы знакомы, вернее, дружим уже два года. Никогда не ссорились. Разницу в возрасте – не замечали.  Мне даже иногда казалось, что я влюблён в тебя.Ты уезжала на каникулы, я – чуть с ума не сошёл без тебя!  Так тебя мне не хватало.… А, у тебя серьёзно с этим парнем?  Ты, действительно, его – любишь?
   - А, что, - нельзя? – съязвила разозлённая Ольга,- тебе только кажется, что влюблён в меня, а ему – не кажется!
     Ольга заметила, что у Олега губы вздрогнули, и он отвернулся.


   - Его рисовать я не буду,- категорически заявил Олег, - тебя – пожалуйста! Хоть сегодня. Ты меня извини, но нарисовать его таким же красивым, как ты – я не смогу.  Завтра – воскресенье, а в понедельник у меня выходной, я подготовлюсь. Приходи ко мне, как проснёшься. Волосы у тебя прямые, расчешешь их быстро.
   - Ты, Олег, говоришь – «ко мне». Ты, что ли один живёшь, заволновалась Оля, - а где твои родители?
   - Они живут в закрытом городке, - начал объяснять Олег, - за сто километров. Когда учился, я жил здесь у бабушки, она умерла в прошлом году. Квартира не большая, но светлая, лоджия во всю стену. Установлю пару настольных ламп и экран сзади и всё, можно писать хоть портрет, хоть всю фигуру. Так как?
Во сколько придёшь? Ты перед выходом – позвони, и я тебя встречу. Ты же знаешь дом, где я живу, я же тебе его показывал.

     Ольга немного растерялась… - Хорошо, я – позвоню.

     Домашний телефон – это чудо! Им обладали далеко не все горожане. Бабушке, в своё время, поставили телефон, как матери, погибшего на войне красноармейца.
     Родители Олега – тоже имели городской телефон. Отец работал директором какого-то ядерного НИИ. Звонят сыну регулярно, но встречаются только раз в год.
     У Ольги дома городской телефон имеется, так как мама – работник ГТС, да и папа у неё – большой начальник – директор гастронома.

     Олег сходил на рынок и взял Оле цветы, в магазине купил бутылку вина «Рымнинское». Купил для Ольги её любимое мороженное с изюмом и пастилу с вафлей. Колбаска у него дома в холодильнике была, был плавленый сырок, яйца ну и хлеб, конечно. Приготовил мольберт, краски, кисти. Проверил магнитофон, приготовил записи Валерия Ободзинского, Эдуарда Хиля и, просто, танцевальные мелодии. Телевизора у Олега, конечно, - не было. Это – было редкостью.


     В восемь часов утра Олега разбудил телефонный звонок.  Она сказала всего два слова: - Я выхожу. И, положила трубку. Олег стоял в трусах посреди комнаты как вкопанный. Ему казалось, что он ещё спит. Снова раздался звонок телефона.
   - С добрым утром! Я пошутила, - раздался весёлый голос Ольги, - я только что проснулась. Сейчас встану. Зарядка, туалет, прогулка с псом, лёгкий завтрак… и, позвоню. Это будет где-то часов в десять. Может раньше, может – позже.

     Олег стал быстро приводить себя в порядок. Помылся, побрился, приготовил рабочее место художника и натурщицы, включил на всю громкость магнитофон.

     У Олега постоянной девушки никогда не было, потому что времени – не было. Учёба, работа, выставки, конкурсы, кружки. Натюрморты, пейзажи, портреты, эскизы и, самое главное – больная бабушка.
     Он погладил брюки (джинсов раньше не было). Достал рубашку, одел галстук. Вымыл ботинки и тоже одел вместо тапочек. Подошёл в коридоре к старому трюмо и посмотрелся. Остался доволен. Ему хотелось одеть ещё новый балониевый коричневый плащ, купленный недавно на «барахолке».

     Он стоял на лоджии и ждал звонка, хотя время было всего девять часов утра. Вот, подошёл очередной трамвай. Вышли люди и побежали в разные стороны как муравьи.  Издалека, одна девушка очень походила на Олю.  Он за ней проследил.  Нет, не она.  Та зашла на почту.  Через пару минут раздался звонок.
   - Я – внизу. Какой этаж и номер квартиры?
   - Пятый.  Сороковая, - только и успел сказать Олег, - как зазвучали короткие гудки.

     Олег быстро выскочил из квартиры. Перед ним раскрылась старая решётчатая дверь лифта, из которого
вышла – ОНА!
     Перед ним стояло Чудо!
   - Привет, - сказала Оля, поцеловала Олега в щёчку и зашла в квартиру.
     Он всё ещё стоял в подъезде возле лифта.
   - Ты, что, куда-то уходишь? – спросила Ольга.

     Наконец, Олег понял, что надо заходить в квартиру. Она уже пришла.  Он зашёл, трясущимися руками
закрыл дверь и машинально хотел разуться. Но, остановился и Ольге не дал снять обувь.
   - А, плащ можно снять? Мне жарко в нём, - спросила Оля.
     Он стоял растерянный, как школьник у доски. Ольга сняла плащ.

   - Олег, - начала свою речь гостья, - ты хотел, чтоб я тебя познакомила со своим парнем, которого я люблю?
   - Ну…не знаю, - опешил Олег, - А, ты что, привела его ко мне?  Привела,- сказала Оля.  Она взяла Олега за руку  и повела в коридор к стоящему большущему трюмо.  – Вот он! Знакомься! Я его люблю больше жизни! Тебе только показалось, что любишь, - наступала Ольга, - а мне – не кажется. Я полюбила, глупая, тебя и не  знаю, за что.  За всё!  Ты – самый лучший.  Прости меня.… И, она поцеловала Олега в губы.

    Наконец, Олег очнулся: - Милая моя, любовь моя, - заговорил, сбиваясь, Олег, - ну, почему ты мне это говоришь, а не я – тебе?  Ведь, я тебя давно люблю. Думал, само всё сложится. Женимся, потом и о любви будем говорить.  Фильмы не смотрю, весь в делах. Всё некогда. Но, я всегда был с тобой. И всегда буду. Не знаю, что говорят, что просят у родителей.  Это правда, что у тебя нет никого? Ты шутила на счёт парня? Я думал, умру от горя, когда узнал, что ты кого-то любишь.
     Думаю, а как же я? Я даже представить не мог, что кроме меня у тебя ещё кто-то может быть.

  -  Радость моя, единственная моя, я люблю тебя, милая!  Он начал целовать её губы, щёки, лоб, глаза, носик и снова – губы.
     Она ответила ему тем же. Так они и стояли в коридоре всё это время, обнявшись, и целовались. Музыка закончилась, и плёнка хлестала по магнитофону.  Они постепенно приходили в себя.

   - Ты куда вырядился, - первая начала Ольга, - в пиджаке, туфлях, в галстуке, брюки погладил…
   - Я тебя ждал, - промямлил Олег, - вот, цветы тебе купил,- и начал доставать их из воды графина.
   - Поставь графин на стол вместе с цветами, - распорядилась Оля.
   - Я тебе купил твоё любимое мороженное с изюмом, оно в холодильнике и вино «Рымнинское» сладкое.
   - Ты, что меня хотел напоить и соблазнить,- полушутя наступает Оля, - хотел надругаться над невинным ребёнком?
   - Ой, и, правда, что я делаю,- подыграл Оле художник, - Ты же ещё ребёнок. А я – старик. Тебе ещё и замуж нельзя, не распишут, а меня – посадят за совращение несовершеннолетней.

   - Ты, действительно, старый, - со скорбью в голосе заявила Ольга, - и памяти у тебя совсем не осталось. Ты с чем меня поздравлял два месяца назад? Забыл? У тебя склероз?  Это – совсем плохо. Так, ты ведь и имя моё забыть можешь. И, как же меня зовут? А, ну скажи – как?  Молчишь?  Ты же меня поздравлял с  моим совершеннолетием – 18 лет!  Неужели – забыл?  Она стала снимать с Олега пиджак и галстук.

   - Вообще-то, я не завтракала, - сообщила Оля. Спешила к тебе – склеротику.
   - Я тоже не завтракал, - сознался Олег.

     Они сняли обувь, и пошли на кухню. Ольга посадила хозяина за стол и поставила перед ним его бутылку вина. – Открывай! Я, правда, с утра не пью, но ради такого случая.…Ничего, нарисуешь - пьяную.
     Через пять минут стол был накрыт: варёная колбаска, плавленый сырок, огурец с солью, глазунья и хлеб.
Бутылка сладкого вина и два фужера.

     Раздался телефонный звонок.  – Кто бы это мог быть, тем более, - в воскресенье, - удивился хозяин.
   - Это мне звонят, - Ольга первая взяла трубку, - Всё в порядке, мама. Не волнуйся, дорогая. И, пожалуйста, больше не звони. Передам обязательно.  Целую. Оля аккуратно положила трубку. Это – мама беспокоится. Она тебе передала привет.  Олег никогда с ней не виделся. Общался только по телефону, а тут – привет…


     Трапеза заняла времени не больше часа. Можно было и дольше посидеть за столом, но закончилось вино, потом колбаска с плавленым сырком. Ольга быстро расправилась с мороженным. Она его ела с любимой вафлей и пастилой.  Ну, а чая, как известно, много – не выпьешь.
     На всю громкость включили магнитофон, и пошли танцевать. Вначале было танго, потом фокстрот, даже танцевали - «твист»…


   - Олег, так ты будешь меня рисовать, - не совсем ровным голосом спросила Оля, - я хочу, чтоб ты меня нарисовал обнажённую.  У него опустились руки.

   - Только, не это, - запаниковал испуганный Олег, - я не вытерплю. Я же мужчина, и люблю тебя одетую. А, если ты разденешься, то я буду любить тебя, а не рисовать. И, вообще, - не мучай меня. Не издевайся надо мной. Я и, правда, не знаю, что мне делать. Имею я право быть с тобой до конца? Это не будет преступлением?  Я тебя так люблю, что боюсь к тебе прикоснуться. Я боюсь совсем потерять голову и что нибудь – наделать.  Помоги мне, ради Бога. Научи меня.  Ты же всё знаешь, ты столько читаешь.…Как нам быть?

   - Ну, прежде всего, - взяла в руки инициативу Оля, - давай зашторим окна. Сейчас ты меня рисовать не будешь, даже глазами. Только руками и губами.
     Они зашторили окна тяжёлыми занавесками. Стало, действительно, почти темно. Снова включили магнитофон, очень тихо, и стали танцевать. Вино и напряжение дали о себе знать.  Олег боялся прижаться к своей любимой девушке, почувствовал томление и приятную тяжесть во всём теле. Он всячески старался во время танца не задевать свою партнёршу, но Оля так крепко его обняла, что он полностью к ней прижался. Видимо, природа за них подумала, как себя вести дальше.  Он расстегнул её блузку, и она слетела с её гладких плеч.  Как будто, зная, как снимается лифчик, Олег его расстегнул на спине одним прикосновением
пальца к крючкам.  На юбочке был всего один крючок. Он, как будто, сам расстегнулся.

     Они уже не танцевали, а молча стояли, слегка покачиваясь в такт музыки, и даже – не в такт.  Вдруг, он взял Ольгу на руки и отнёс на свою постель.  Она тут же юркнула под одеяло, и торчал только носик и два широко открытых глаза.

     Как здорово, что в комнате полумрак. Он быстро снял брюки  и рубаху, и бросился в постель к любимой, пытаясь  сразу попасть под одеяло.

   - Может, носки снимешь, - прошептала Оля, - да и часы сними, они царапаются.
     Как не просто было под одеялом снимать носки, когда они держатся на специальных резинках под коленками. Но, Олег справился. Он большим пальцем ноги оттягивал резинку и тянул вниз.  Дальше, они мучили себя, будучи в нижнем белье. Ручные часы сбрякали об пол и, как потом выяснилось,- в эту же минуту – они встали.

     Олег не смел, снимать нижнее бельё с Оли, а она ещё не знала, что женщины сами раздевают своих мужчин.
     Его руки обнимали и ласкали всё тело любимой девушки и задержались на её небольшой упругой груди. Он понимал, что надо раздеться до конца, но ему не хватало рук. Он делал какие-то движения, чтоб освободиться от трусов, но этому уже что-то здорово мешало.
     Он её, всё таки, раздел, и, в конце концов, лёг на неё прямо в трусах, и начал делать природой продуманные движения.

     И, всё таки, последнее слово было – за ней. – Подожди, приподнимись.  И она с трудом сняла с него последнюю преграду их любви.  Дальше получилось всё само собой.

     Было счастье, и было блаженство, которое продолжалось  до бесконечности. Никто их не потревожил.  Звонков больше не было.
     Они узнали друг о друге – всё. На теле не оставалось ни одного не обцелованного места. Они любили друг друга с одинаковым желанием и темпераментом.
     Она стонала, почти кричала и плакала от счастья. Они и не думали предохраняться, и не знали, что это такое.  Они оба были  ДЕВСТВЕННИКАМИ.

     Потом, уже через несколько часов, немного успокоившись, Оля спросила: - А, если я забеременею? Говорят, что такое бывает, если сильно любят.
   - Дай Бог, чтоб это случилось! Я так тебя люблю! Всё так прекрасно вокруг! Мы любим друг друга, и это чувство не пройдёт никогда!

     И, снова нежные поцелуи, объятия, и снова слёзы счастья.

     Проснулись они в понедельник. У Олега – выходной. Их разбудил телефонный звонок.

   - Это меня, и Оля взяла трубку.  Тот же диалог и те же ответы:  Всё в порядке, мама. Не волнуйся, дорогая и, пожалуйста, больше не звони. Передам обязательно. Целую…Он тоже тебе передаёт привет.
   - Олег,  это – тёща твоя всё переживает.  Она сегодня выходная, ждёт нас на пироги.  Пойдём? Только, не сейчас, хорошо?  Потом…


    (Продолжение часть 2) http://www.proza.ru/2013/05/05/92