НАШ АДРЕС СОВЕТСКИЙ СОЮЗ.
1. Забайкалье.
На семейном совете, проходившем при участии моих родителей, Виктории и лежащей в коляске Женьки, мы решили, что лучше мне прибыть к месту работы пораньше, дабы опередить возможных конкурентов и получить наиболее благоприятное место работы. Вернувшись в Новосибирск, в тресте я получил командировочные, документы, необходимые инструкции, подъемные, распрощался со ставшим для меня родным Новосибирском. Наши «господа офицеры» перед службой большой компанией с женами и подругами уехали в Сочи.
.
Монтажное управление, в котором я должен был работать, находились в закрытом городе в Красноярском крае в километрах ста восьмидесяти на восток от Красноярска. Сейчас этот город называется Сосновогорск. Пока поезд везет меня из Новосибирска к месту моей будущей работы, расскажу о системе, в которой я проработал девять лет и полученные там навыки и опыт сыграли немалую роль в моей жизни.
По ряду причин, на которых я буду далее останавливаться, наша страна, как бы она ни называлась Русь, Московия, Россия, Советский Союз и опять Россия, была другой цивилизацией, как для цивилизаций Запада, так и цивилизаций Востока. Изменение общественного строя в России в первой четверти двадцатого века, идеология ещё далее развела нас с Западной цивилизацией. Что же говорить о неприятии чужой цивилизации, кровавом пути мировой истории, если два соседа по лестничной площадке, или по дачным участкам не понимают друг друга. Как писал французский историк Марк Блок: « Всякий, кто отличается от нас - иностранец , политический противник, - почти неизбежно слывет дурным человеком, нам надо понимать душу человека хотя бы для того, что бы вести неизбежные битвы, а тем паче их избежать пока есть ещё время…… Ведь история – это обширный и разновидный опыт человечества, встреча людей в веках.» Но, как известно, история учит тому, что власти придержащие историю учат плохо или совсем её не учат, а времени остается всё меньше и меньше. Попытка фашисткой Германии в сороковых годах двадцатого века обзавестись обзавестись ядерным оружием, привела к ядерному противостоянию между Советским Союзом и Западом.
Началом ядерной гонки положило письмо Альберта Энштейна президенту США Франклину Делано Рузвельту, о работах в Германии по созданию атомной бомбы. Это письмо Эйнштейна убедили написать итальянский физик Энрико Ферми и другие физики, бежавшие их оккупированной Европы в 1939 году. Вскоре американцы приступили к работам по разработке и производству атомного оружия. Советский Союз приступил к атомному проекту в декабре 1943. Руководил проектом Игорь Васильевич Курчатов, курировал проект – всесильный Лаврентий Берия. Несмотря на сложное положение на фронтах, в сентябре 1943 года был освобожден Новоросийск , в ноябре - Киев, Сталин, политик большого масштаба, понимая, а скорее предчувствуя значения атомного оружия в недалеком будущем, предоставил большие полномочия Курчатову. В формировании материальной базы проекта, принимали участия выдающиеся организаторы производства из высшего эшелона власти Малышев Вячеслав Александрович, Завенягин Аврамий Павлович. Лаврентий Берия, имевший громадные полномочия, мог оперативно решить любые вопросы: от организации агентурной сети в США, до переброски контингентов заключенных, а именно заключенные долгое время были основной рабсилой на строительстве объектов. Ценою громадных усилий и лишений народа, талантом ученых, самоотверженной работы разведки в 1949 году с монополией США на атомную бомбу было покончено. Мнение, что ядерное оружие удалось создать в Советском Союзе только благодаря похищенной в Америке документации; такие разговоры в советское время велись шепотом на кухнях, а теперь нередко и в СМИ, говорит только интеллектуальном уровне « говорунов», желании очернить все и вся.
Атомная промышленность это громадный комплекс фундаментальной науки, самых передовых технологий в десятках отраслях промышленности от горнорудной до приборостроения, очень высокой организации всех управленческих и технологических процессов. Люди, привлеченные в этот процесс, я не имею ввиду ученых, это само собой разумеется, инженеры, управленцы, а управленцы в этой системе, если и не были инженерами, хорошо понимали суть и букву выполняемых ими обязанностей. Невозможно было представить директором предприятия человека, скажем, с медицинским или консерваторским образованием. Цена вопроса была очень велика, и спрос с людей был велик.
В 1953 году для лучшей координации всех процессов атомного комплекса было создано Министерство среднего машиностроения. По сути дела это было государство в государстве, со своими закрытыми городами, в которые посторонний мог попасть только по специальным пропускам, системами коммуникаций, снабжения, со своей спецмилицией, спецпрокуратурой и прочими атрибутами власти. В семидесятых годах на более чем ста пятидесяти предприятиях и институтах министерства работало более миллиона человек.
Наш трест «Химэлектромонтаж» вел электромонтажные и наладочные работы на различных объектах и входил в систему Средмаша. В трест входило ряд монтажно- строительных управлений, расположенных в закрытых городах, которые назывались: Красноярск-45, Томск-7 и так далее, а также в обычных городах. Поскольку инструкции в тресте я получил очень подробные, я без труда добрался до КПП (контрольно-пропускной пункт) на въезде в город и далее до МСУ, в котором мне предстояло работать. В управлении я был представлен руководству управления, познакомился со своим начальником участка. Я немного остановился на маршруте следования до моего места работы по следующим причинам: в Средмаше был жесткий режим секретности, нам предписывалось, если жили или работали в закрытых городах, следовало говорить « в Красноярске, в Томске», распространяться о работе, даже если там был какой-нибудь намек на секретность» даже с близкими людьми. Такой режим давал свои результаты. Американцы узнали о «месте рождения» нашего ядерного оружия только в конце восьмидесятых годов, в эпоху массового и «официального» предательства захлестнувшего нашу страну.
В это же управление попали Володя Савицкий и Саша Ощепков. Володя учился на нашем факультете и жил в нашем же общежитии, но хорошо я его не знал. Саша учился на электроэнергетическом факультете и я не был с ним знаком. В главе о студенческой жизни я не упоминал, что кроме нашего молодого факультета - МЭФа, со дня существования института был Электроэнергетический факультет. У нас были одни и те же специальности: «Электрические станции», «Электрические сети и системы», «Электроснабжение промышленных предприятий» и поточные лекции по специальностям нам читали вместе. Через несколько лет после нашего выпуска наш факультет влился в энергетический факультет, откуда он ранее вышел. В управление Володя и Саша приехали позже меня, я встретился с ними в ноябре 1972 года, когда приехал в управление с отчетом. Их оставили работать в городе. Меня, как самого старшего, в должности мастера с окладом в сто семьдесят рублей , плюс сорок процентов коэффициент, плюс на все время работы в тех местах командировочные, отправили на «поселение» в Забайкалье. В управлении я познакомился со своим начальником участка Федором Степановичем Кривокорытовым, главным инженером Петром Кругляком, мастером Мишей Елисеевым, опять получил подъемные и командировочные. Деньги оказались очень кстати, так как деньги, полученные в Новосибирске, я отправил жене в Рубцовск.
И вот опять поезд, время в пути около трех суток. Благодаря нашему городу на небольшой железнодорожной станции Заозерная останавливались фирменные поезда, поэтому поездка была относительно комфортна. Ехали мимо Байкала, за окном окнами вагона мелькали заснеженные хребты Хамар- Дабана, начавшая кое-где желтеть тайга, безбрежная гладь Байкала.
Конечной точкой моего пути была станция Бада, что в переводе с бурятского языка –«яма». Одноименное село вполне оправдывало свое название. Зажатое двумя не высокими хребтами, расположенная по направлению господствующих ветров, Бада располагалась в естественной аэродинамической трубе. По вытянувшейся вдоль железной дороги улице, застроенными неказистыми деревянными домишками , ветер зимой и летом нес мелкую пыль. В Баде находилась база нашего генподрядчика, строительного управления Управления капитального строительства Забайкальского Горноообогатительного комбината (ЗабГока). Начальник базы по фамилии Рева, в дальнейшем мне предстояло часто с ним общаться, посадил меня в машину, отправляющуюся на основную площадку в село Вознесеновку. Расстояние в сорок шесть километров, несмотря на то, что примерно половину пути составлял подъем, мы преодолели быстро. Водитель, коренной забайкалец , охотник, увидев у меня ружье, рассказал мне об особенностях местной охоты.
Вознесеновка, ставшая на три года местом моего жительства, сразу же при въезде в неё мне понравилась. Расположена она была в очень живописном месте, в поселке уже начинали появляться признаки цивилизации.
Я познакомился со своим начальником - прорабом Щукиным Алексеем Павловичем. Он же отвел меня в так называемую гостиницу. Гостиница представляла из себя деревянный брусчатый барак, оштукатуренный снаружи и внутри. С парадного входа в барак находилось несколько комнат для командировочных, кухня с электроплитой и дровяной плитой, которая также обогревала жилые комнаты. Было довольно уютно, чисто, но удобства были во дворе, что было очень существенным недостатком в забайкальские зимы. Щукин с женой жил с противоположной стороны барака. Там же жила уборщица, она же заведующая, она же истопник - Николаевна, пожилая, сухенькая женщина . Её муж, Лукич, работал у нас токарем и, вообще, мастером на все рук. Время стерло из моей памяти имена и фамилии этих трудолюбивых людей, оставив только их отчества.
Соседями моими по комнате были Миша Максимов и Слава Кокорев. Они приехали в Вознесеновку немного раньше меня. Миша был из Магнитогорска, было ему лет тридцать пять и работал он главным энергетиком СМУ. Тридцатилетний Слава был главным врачом нашей больнице и родом из Воронежа. Там он закончил мед институт, ординатуру, приобрел практический опыт. Подробности, как и за что они попали в столь отдаленные края, я уже не помню. Как писал поэт: «Злоба ли тайная, зависть открытая, или на вас тяготит преступление, или друзей клевета ядовитая». Это, конечно, шутка, они были симпатичными ребятами и жили мы дружно.
На следующий день Щукин представил меня коллективу нашего участка, руководству СМУ, главному инженеру – старшему лейтенанту Графчеву и ещё многим выдающимся персонам местного масштаба. Незадолго до моего приезда была отстроена база нашего участка. Кирпичное здание с двумя боксами на четыре грузовые машины, в одном из боксов стояли токарный , фрезерный , сверлильный станки и другое оборудование , с которым ловко управлялся Лукич. Было два кабинетика и небольшой склад.
На время моего приезда на участке работало человек двадцать пять, из них одиннадцать механизаторов и водителей, остальные монтажники. Кроме того работали солдаты Военно –Строительного Отряда, их было человек пятнадцать. Инженерно – технических работников было двое: прораб Щукин и автомеханик из местных жителей, его звали Бронислав. Жена Щукина была кладовщицей, но её должностные обязанности были не очень обременительны. Механизаторы и водители, кроме бульдозериста Леши Бельтюгова и крановщика Саши Иванова, были местные, из монтажников только один был местный парень, все остальные монтажники были командировочными из нашего управления. В зависимости от объемов работ, количество работающих на участке изменялось и доходила до семидесяти человек.
Основной задачей нашего участка было строительство ЛЭП-110 ( линия электропередач на напряжение 110 киловольт), протяженностью шестьдесят семь километров, количество опор в линии было 273. Линия проходила по сложному рельефу: на трассе были болота, скальные участки , где приходилось вести буровзрывные работы, большие перепады высот, несколько километров трассы приходилось на пойму реки Уды. К моему приезду работы на трассе только начались. Кроме ЛЭП участок строил воздушную линию связи до Бады, современная молодежь теперь такое может увидеть только в кино: на деревянных столбах подвешены стальные провода , каждые два провода – одна пара, этих пар было до двадцати, по каждой паре можно было вести только один разговор. Аппаратура уплотнения в те времена была ещё зачаточном состоянии. В будущем нам предстояло монтировать подстанцию напряжением 110/35/6 киловольт, небольшую ЛЭП-35 киловольт, а также вести электромонтажные работы на жилье, соцкультбыте и промышленных объектах. Но это все была перспектива, а на момент моего приезда основная задача была построить линию связи жизненно необходимую для строительства, да и для жителей поселка. До ввода в эксплуатацию нашей линии связь была крайне ненадежной. На строительстве линии связи работали солдаты Военно -строительного отряда (ВСО), гражданскими были только бригадир, крановщик и водитель. Ребята работали хорошо, поскольку зарплата у нас была значительно выше, чем в СМУ и на их лицевых счетах к демобилизации уже скапливалась приличная сумма. Парни были с Урала и Ленинграда, успевшие поработать до армии и проблем с ними не было. За время моего пребывания в Бурятии солдаты у нас работали полтора года. После окончания строительства линии связи они работали на монтаже ЛЭП, особенно много времени и средств экономилось при сборке опор на полигоне. Отказаться от сотрудничества с ВСО пришлось по той причине, что из-за большого времени в пути к месту работ, бригады стали жить в поселках лесозаготовителей, где мы арендовали дома. Солдат же с казарменного положения снимать не разрешалось.
Все это строительство должно было обеспечить работу карьера и обогатительной фабрики по добыче и обогащению руды, содержащей редкоземельный металл бериллий. Этот металл необходим для производства высокотехнологичных материалов, применяемых в атомной, авиационной и электронной промышленности. Если вы носите механические часы, то там тоже содержится бериллий. В качестве легирующего компонента он входит в состав пружинной бронзы.
Строительство нашего поселка началось в 1971 году. Поселок геологов, расположенный на этой же площадке, был построен несколькими годами раньше. В 1972 году они уже вели опытную добычу руды. В горе была пробита штольня, где эта руда и добывалась. С геологами мы сотрудничали при производстве взрывных работ, местами трасса ЛЭП проходили в горах по скальным участкам, мы пробуривали шпуры, а геологи закладывали туда взрывчатку и взрывали.
Заказчиком строительства и в дальнейшем всем производством занимался Забайкальский Горно-обогатительный комбинат (ЗабГОК), который находился и сейчас находится в поселке Первомайский Читинской области. Мне пришлось два раза ездить в Первомайск, быть на совещаниях у директора комбината Марова. Ему тогда было лет за пятьдесят, прошедший школу Средмаша, великолепно владевший ситуацией и предметом, он оставил у меня очень сильные впечатления. Совещания были «не театром одного актера», и не производственной сварой, как это часто бывает. Докладчик должен был полностью владеть ситуацией, сделать все возможное, чтобы проблем выносимых им на совещание было миниум, максимум должно было разрешено им самим. Очень сильными руководителями были начальник управления Управления строительства ЗабГОКа полковник Гаврюсов, главный механик комбината Кац Борис Ароныч.
С Гаврюсовым и Кацем мне приходилось встречаться и в более тесной обстановке , чем производственные совещания и встреча на объектах. Когда я жил в гостинице, они приглашали меня, молодого специалиста , мастера, в свою компанию. Я на всю жизнь запомнил анекдот , рассказанный Гаврюсовым:
« Было у купца два приказчика Петр да Иван. Петру купец платил двадцать рублей, а Ивану десять рублей. Осмелел как-то Иван и спрашивает у купца:
- Иван Сидорыч, я вот работаю с утра до ночи, кручусь больше Петьки, а ты ему в два раза больше платишь чем мне . -
А в это время мимо лавки по большой дороге обоз шел. Купец и говорит Ивану:
- Узнай Ваня, что везут? -
Ваня сбегал:
- Пшеницу везут, Иван Сидорыч, -
- Узнай Ваня почем пшеница ? -
Ваня в бега опять и долго так ему пришлось бегать, чтобы ответить на все вопросы купца.
Надоело это купцу:
- Позови Ванька Петра! -
- Петро, узнай с чем обоз прошел!
Возвращается Петр и выкладывает хозяину , что, почем, кто , куда и откуда, словом всю необходимую информацию о прошедшем обозе.
- Ну, Иван, понял ты почему Петро в два раза больше тебя жалованье получает? -
Всю жизнь я старался не уподобляться этому Ивану, да нет- нет и срывался.
Гаврюсов был очень хорошим организатором, досконально знал строительное дело. Хорошо помню совещания, которые он проводил. Он приезжал в Вознесеновку часто и бывал подолгу. Ситуация у меня была довольно сложная. Стоимость электромонтажных работ на восьмиквартирном доме была равно стоимости фундамента под опору, а времени на дом тратилось намного больше. Руководством нашего управления было дано мне указание под любыми предлогами не вести работы на жилье. В то же время своему генподрядчику, шли заверения, что мне даны указания о обязательности выполнения условий договора. Я находился в очень двусмысленном положении и совещания, проводившиеся у начальника СМУ, Михайлова проходили весьма бурно. Полковник Гаврюсов, когда присутвовал на совещаниях, никогда голоса не повышал, он хорошо понимал мое положение. В итоге этого противостояния СМУ организовало у себя бригаду и электрику на домах делали сами. В дальнейшем, на строительстве больших объектов: школы , детского сада, торгово –культурного комплекса мы вели электромонтажные работы.
Очень интересным человеком был Кац. В тридцатых годах века прошедшего века его отец занимал высокую должность в Москве. В тридцать седьмом году отец был репрессирован, и отбывал свой срок в Читинской области. Позднее туда же переехала его семья с юным Борей.
В начале пятидесятых годов, Борис, будучи сыном «врага народа» поступил и закончил Иркутский политехнический институт, попал на работу на режимное предприятие - Забайкальский горно -обогатительный комбинат. Впрочем, в этих местах анкетные данные не так нужны, чем где- ни будь за Уралом. Помню одну историю из его жизни, как-то им рассказанную. Будучи в Москве в командировке в конце шестидесятых годов, он обратился в КГБ с такой просьбой:
- Мой отец давно уже реабилитирован, сколько же мне ещё в ссылке пребывать? Помогите мне хотя бы с пропиской. -
На что комитетчики , очень симпатичные ребята ему отвечают:
- Учитывая должность и место Вашей работы, мы думаем, что у вас есть определенные накопления, а имея деньги, Вы в Москве можете обойтись без нашей помощи -
Борис Ароныч тепло распрощался с КГБшниками, но их советом так и не воспользовался.
С моим собственным начальством отношения были значительно проще. Мой непосредственный начальник прораб Щукин, кадровый работник МСУ-75, был мужиком знающим дело, уважаем рабочими, но страдающим известной болезнью. При этом выступлении его проходили весьма бурно. Как- то в воскресенье, в конце ноября , звонит мне начальник СМУ:
- На въезде в поселок, твой Щукин, перевернул ЗИЛ и бегает босиком вокруг него с ружьем, останавливает машины. –
На месте происшествия мы обнаружили перевернутую на бок ЗИЛ и следы босых ног на снегу. В управлении меня предупреждали о склонности Щукина к нестандартным поступкам, но учитывая его согласие безропотно ехать в любые командировки, а куда ему было деваться при такой репутации, до поры прощали. Этот инцидент был видно последней каплей, переполнившей чашу терпения руководства управления, Щукина отозвали в Красноярск.
В первый год моего пребывания, на один, два месяца приезжал в командировки главный инженер нашего участка Петр Кругляк. С ним у меня сложились хорошие отношения, у него было чему поучиться. Зимой по выходным мы с ним ездили на охоту, гоняли зайцев, куропаток. Иногда кого -нибудь добывали. Когда я жил ещё в гостинице, добычу мы дружно разделывали на кухне при участии профессионального хирурга, Славы. Миша Максимова до обморока боялся вида крови. Он забивался в угол кровати, закрывал голову подушкой , чтобы не слышать наших кровожадных разговоров, но от готовой зайчатины или другой дичи не отказывался.
В ноябре достроили дом, я получил двухкомнатную квартиру и приехала Виктория с дочкой. Дома были из бруса, внутри была сухая штукатурка, отопление было слабое: котельная была маломощная и находилась далеко от поселка. Вскоре Женька начала болеть, а ей ещё и года не было. Кроме холода, сказывалась ещё и высота, Вознесеновка находилась на высоте более восьмисот метров. С увеличением высоты акклиматизация человека замедляется , воспалительные процессе идут более интенсивно даже у взрослых людей. Бывало, приедет монтажник в командировку, получит небольшую ссадину, а ссадина у него месяц не заживает. Мы быстро поняли свою ошибку и Виктория увезла Женьку назад в Рубцовск к моим родителям. Бабушка быстро поставила внучку на ноги, мы её больше забирать не торопились и забрали только в июне 1974 года. По возвращению Виктория устроилась старшим бухгалтером в СМУ. Несмотря на то что развлечений особых не было, жили мы весело, все были молодые, приехав из разных концов Союза, знали что делаем нужное дело и окончив строительство здесь уедем ещё куда- нибудь.
Технология производства на ЛЭП работ была следующая. По теплу выполнялись фундаменты под опоры, в морозы делали фундаменты на болотах и на скальных грунтах , строились лежневые дороги (дорога из бревен, проложенная в болоте). Бревна для этих дорог брали из давно брошенных лесорубами так называемых «верхних складов». Во времена планового хозяйства зачастую деятельность предприятия планировалась по этапам; зачастую главным было, что либо произвести, будет ли эта продукция кому – нибудь нужна было для предприятия не столь важно. За выполнение предприятием плана по «валу» полагалась премия и правительственные награды. Разбирая и топя в болотах брошенный когда –то лес, мы расчищали тайгу.
Были участки трассы с сухими, скальными грунтами, где бульдозерами можно было вести разработку и зимой. На болотах делали котлованы методом промораживания, еще по осени по лежневым дорогам, загоняли на место работ экскаватор и выкапывали, насколько получится, котлован, в морозы котлован промерзал, его по мере промерзания вручную при помощи отбойных молотков разрабатывали и так за нескольку приемов котлован был готов, ставили туда фундаменты ( четыре грибовидных железобетонных конструкции, весом от двух с половиной до четырех тонн под каждую опору ЛЭП). В труднодоступных местах: болотах, скалах опоры старались ставить сразу после установки фундаментов. Необходимо было очень четко планировать работы на таких участках отслеживать комплектацию, заказывать соответсвующие фундаменты и опоры, в противном случае можно было сорвать сдачу ЛЭП на год и более.
Очень трудоемка была доставка фундаментов или, как мы их называли, подножники , на трассу. Организация вывозки фундаментов была трудоемкой работой. Необходимо было готовить дороги и подъезды к трассе ЛЭП. Бывали случаи, когда колонна машин благополучно добравшись до места разгрузки и разгрузившись на обратном пути застревала и приходилось гонять бульдозер за десяток километров и вытаскивать машины.
По договору фундаменты должны были вывозить строители. Но в СМУ для такой объемной работы техники не хватало, автопарк состоял из самосвалов ЗИЛ, машин повышенной проходимости практически не было. В Баде была армейская автошкола и наш заказчик, ЗабГОК, подрядил для перевозки военных. Дела сразу же пошли быстрее. У военных были автомашины «Урал», Краз, колонна из сорока машин вывозила за один рейс восемьдесят фундаментов. Этого количества при не сложном рельефе трассы нам хватало на четыре дня работы.
С самого начала моей деятельности пришлось решать организационные проблемы. Как я писал ранее, что монтажники были кадровыми работниками нашего управления и были командировочными. Механизаторы были все местные. Причем у монтажников была сдельная система оплаты, а у механизаторов повременная. Все это приводило к конфликтам между ними и мешало работать. Я предложил руководству управления ввести комплексные бригады, для того времени такая организация труда было в новинку. В нашем тресте такого прецедента ещё не было, но проблему разрешили очень быстро. Эффект нововведения был налицо, работа пошла быстрее. В нашем управлении, до Вознесеновки не было опыта строительства протяженных ЛЭП. Строили линии и более сложные технически. Были квалифицированные бригадиры и монтажники. Позднее в Красноярске я участвовал в строительстве, где вес опор был более пятидесяти тонн, провода там были с расщепленной фазой. Но строительство протяженной линии в условиях горно - болотистой местности, где для подъезда к трассе зачастую надо проехать сотню километров, требовалась совсем другая организация работ.
Доставку стальных опор высотой двадцать четыре метра и весом две с половиной тонны на трассу выполняли вертолетом МИ-8. Таким образом мы вывезли около двухсот опор. Остальные, где это было возможно, вывозили в разобранном виде своими лесовозами. На окраине нашего поселка у нас был полигон, где собирались опоры и была стоянка вертолета . Вертолет у нас работал три раза, каждый раз дней по десять. Перед началом работ по транспортировке на вертолете МИ-2 по трассе с нашим Петром Кругляком пролетел инспектор авиоотряда . По его заключению мест, где можно было бы работать было не так много. Прилетевший экипаж выполнил все наши пожелания. Летчики были опытные, ранее занимались не только перевозками грузов на внешней подвеске, но и монтажом конструкций, что значительно сложнее и ответственнее. Командир вертолета, Леонид Нургалыч, фамилию его я к сожалению забыл , доставлял опоры на пикет с точностью чуть ли не в один метр. Сначала летали по сводке погоды, передаваемой диспетчером из Улан-Уде. Но сразу от этой практики отказались и летали по фактической погоде. При вывозке опор на трассу неподалеку от Вознесеновки расстояние было всего километров пятнадцать, вертолет летал с почти пустыми баками. Отвезет две-три опоры, садится и заправляется. Был май месяц, температура была выше двадцати градусов, а чем выше температура воздуха, тем меньше грузоподъемность вертолета.
Установка самих опор была менее трудоемка, чем доставка фундаментов и опор на трассу, подготовка подъездов, монтаж фундаментов, но требовала высокой квалификации от бригады и прежде всего квалификации бригадира. Останавливаться на технологии монтажа опор я не буду, интересующиеся могут всё найти в специальной литературе. Хочу только сказать: требовалась высокая слаженность работы механизаторов ( крановщика и двух бульдозеристов) и монтажников. Небрежность кого-либо из членов бригады, ошибка бригадира, руководившего подъемом опоры, могла привезти к трагедии. За время строительства я лично руководил установкой опор тридцати.
Работа на линии выработала у меня громадное уважение к людям рабочих профессий. Их труд - последний заключительный аккорд в длинной цепи создания материальных ценностей, обеспечивающих нашу жизнь. В советские времена было и лицемерие власти по отношению к рабочим, оскорбительная уравниловка в зарплате специалиста и неумехи, зачастую просто спаивания ( за выполнения задания вместо справедливой оплаты выдавался чайник технического спирта) и многое другое. Но в любом случае труд рабочего ценился, он получал государственные награды, другие поощрения, труд был почетен, на предприятиях работали целые рабочие династии. Но главное заключалась в том, что была вполне определенная связь между рабочим и руководителем, даже руководителем высокого ранга. Они часто не понимали друг друга, были недовольны друг другом, но было сознание, что они делают общее дело. Не было той стены, которая сейчас разделяет общество. В заключительной части своего повествования я подробно остановлюсь на этом вопросе. А пока возвращаюсь к своей ЛЭП- 110, серебряной нитью, прочертившей тайгу, к своим мужикам, талантливым и просто работягам нелегким трудом зарабатывающим свой хлеб, пьющим и правильным, всем кто делал со мной одно дело.
Как и положено вспоминаю их по рангу: сначала бригадиры. Их было четверо: братья Потаенковы, Иван и Митрофан и два не брата, но земляка из Казани_- Фарит и Рашид. У Рашида часто были проблемы на известной почве, несмотря на все его достоинства. Фарид - природный интеллигент, отличный организатор, примерный семьянин. Братьям Потаенковым было уже около пятидесяти, за годы работы в управлении, где они только не были. Невысокого роста, худощавые они стрелой взлетали на двадцатиметровую высоту по конструкциям , смотреть на их работу при установке опоры, было все равно что смотреть на дирижера оркестра. Это было ближе к искусству. Ежемесячное закрытие нарядов ( документ, по которому оплачивалась выполненная работа) сделало их хорошими дипломатами. В бригадах они пользовались непререкаемым авторитетом. Характеры у них были абсолютно разные, обычно спокойный Иван иногда мог взорваться, правда, всегда это было по делу, и долго потом не мог отойти. Вспыльчивый, но добродушный Митрофан, мог иногда из мелочи сделать проблему, но моментально успокаивался и через пару минут уже смеялся. Рашида необходимо было держать под жестким контролем, а это нелегко, когда люди находятся на трассе. Очень приятно было работать с Фаридом, он мог устанавливать в бригаде здоровый психологический климат. Хорошо помню Толю Багреева, работящего, но несколько безалаберного парня. Наши асы водители , которые заползали на любые горы , но терялись в городах при той интенсивности движения. Бульдозеристы, на тросовых бульдозерах, роющих котлованы, экскаваторщик Коля Маркелов мог поднять ковшом своего Э302 спичечный коробок.
Естественно, что в каждом коллективе, особенно во временном, состоящем из командировочных, есть свои чудаки. У нас такой тоже был, звали его Загит. Он числился в нашем управлении, но его знали, пожалуй, на всех площадках министерства. Загит был «миллионером», на сберкнижке, как говорят, лежало больше ста тысяч рублей. В те времена это была громадная сумма, автомашина «Волга» стоила около четырех тысяч, однокомнатная кооперативная комнатная квартира примерно столько же. Характерной его особенность было неумение ничего делать. Бригадиры не хотели его брать в бригаду, но тогда все должны были работать, дисциплину Загит не нарушал, не пил, да и не ел. Свои капиталы он скопил, за счет жесточайшей экономии на всем, лежал несколько раз в больнице, лечился от истощения. Деньги он зарабатывал в командировках, где были большие районные коэффициенты: Краснокаменск, Шевченко. В управлениях и на участках, помаявшись с ним, его пристраивали куда - нибудь на заготовительные участки: сторожить , подметать, красить. Таким образом, Загит и скопил свои капиталы.
Надо сказать, что в северных краях, раньше, наверное и теперь, таких чудаков много. Они хорошо зарабатывали честным трудом . Наш Загит по части труда был исключением. Всю жизнь они копят, отказывая себе во всем. Когда они умирают, из под них вытаскивают матрацы набитые истлевшими деньгами.
Загит у меня был в командировке два раза по три месяца, в это время был и Иван Потаенков. Я был человек молодой, смелый и не терпел неумех и бездельников. Говорю Ивану: «Тебе не надоело этого трутня обрабатывать?». А Иван мне в ответ: «Васильич, мы живем в тайге как медведи, а он у нас вместо клоуна, хоть посмеёмся». И Иван был прав.
Работа, выполняемая этими людьми была непростой, условия ещё тяжелее, особенно зимой. Быт тоже был не из простых. Поскольку езда из Вознесеновки занимала много времени, бригады, особенно во второй и третий год строительства жили на трассе. Недалеко от трассы находились поселки леспромхоза, Ехо-Горхон и Нарын, там, по договоренности с местной администрацией, мы занимали пустующие дома, немного их ремонтировали и жили. Было тесно, душно, но делать было нечего и приходилось принимать всё таким как есть. В поселках были столовые, где кормили по простому, без кулинарных изысков, но котлетами из мяса, а мясо было в супе здоровенными кусками. Запомнился мне один случай, который мог быть трагическим и природа этого явления для меня не понятна. В тот день я был на трассе и стал свидетелем случившегося. В то лето бригада жила недалеко от трассы прямо в лесу, у нас были армейские палатки. Место было уютное, неподалеку протекал ручей, ни комаров, ни гнуса не было. Обед привозили из столовой в термосах. Погода была отличная, солнечно, ни ветерка. Работали в нескольких километрах от лагеря. Бригада поехала на обед на наше « стойбище», обед мы привозили из столовой в термосах. На месте мы увидели, что сосновый лес полосой метров двести в длину и метров пятьдесят в ширину повален . Отдельные деревья устояли, но большая часть столетних сосен лежали или держались за счет чудом устоявших деревьев. Причем не просматривалось , какого –либо направления падения, деревья лежали хаотично. Наш лагерь находился на краю поверженного участка. Одна палатка была раздавлена громадной раздвоенной сосной.
За три года жизни в Вознесеновке было много различных случаев, ситуаций, много хороших людей , неожиданных встреч. Обо всем этом можно написать отдельную книгу.
Когда начался монтаж проводов на ЛЭП, появились некоторые затруднения с комплектацией, то что- нибудь из комплектующих не пришлют, или пришлют то, что ненужно, а нужного нет. Как всегда в таких ситуациях помогает случай. Как тесен мир! Однажды при поездке в Петровск –Забайкальский , где я получал контейнера, в ожидании когда дорожники отремонтируют мост поврежденный паводком , я встретил Володю Горбунова. О нем я писал в главе о студенческой юности. Он закончил институт годом раньше меня, распределился в трест «Сибэлектросетьстрой» и работал прорабом в мехколонне, строившей ЛЭП-220 неподалеку от нас. Володя познакомил меня со своим руководством. У нас установились хорошие отношения и я одалживался иногда у них не только арматурой, но и проводом .
Немного хочу сказать о климате, природе и красотах этих мест. Солнечных дней в Забайкалье, больше чем в Сочи. Дождей и снега выпадает мало. Осень довольно длинная: днем можно ходить раздетым , ночью мороз. За три года моей забайкальской жизни особо холодных зим не было. А холода хорошо запоминаешь, если целый день на трассе, целый день в тайге. Весной сопки покрываются сиреневой пеной цветущего багульника. В те времена была популярна песня : « Там где по сопкам багульник цветет, кедры вонзаются в небо….». Семидесятые годы были временем романтиков. В двадцать первом веке нет места ни Визбору , ни Городницкому! Тогда строился БАМ. Много людей из нашего поселка уезжало на знаменитую стройку. Подумывали и мы с Викторией. Но вернемся к красотам Забайкалья. В начала лета участки степи покрываются коврами из красных саранок, трепещут на ветру полярные маки. Среди камней красуются эдельвейсы. В лесу, в ночной темноте, соперничая со звездами, зажигаются светляки. Великим благом тех мест является отсутствие комаров и гнуса, этого бича таежных мест. Правда, в степи, в низких местах, у воды гнус и овод бывает, почему бурятские селения и расположены в таких неудобных, продуваемых всеми ветрами местах. Когда едешь вечером на закате по такой степи , зажатой между древними безлесыми сопками , теряешь ощущение времени, сливаешься с окружающим миром , уходишь в бесконечность и вечность. Непередаваемое состояние! По дороге в Петровск- Забайкальский , с перевала открывается величественный вид на зеленую долину реки Хилок, уходящие в даль горы. Впечатление усиливается от ощущения опасности. Дорога на вершине перевала имеет поворот почти в девяносто градусов и ограничена обрывом в сотню метров. Но далеко не все места так благостны, как описываемый юго – запад Бурятии и Читинской области. Чем дальше на восток от Улан - Уде тем климат жестче, в Даурии, на юг от Читы зимой сорок градусов и вместо снега лицо сечет песок.
В первый свой отпуск я пошел уже на второй год работы в мае 1974 года. В это время у меня уже был помощник. Осенью 1973 года прислали мастером, выпускника нашего же факультета , Славу Козлова. Весной же 1973 года вместо бестолкового и безграмотного механика Бронислава, из управления прислали Володю Ткачука. Фигура механика, при большом количестве эксплуатируемой техники, очень важна при строительства ЛЭП. Кроме знания автомобильной и строительной техники необходимо обладать
дипломатическими данными. Во времена всеобщего дефицита, много времени и сил уходило на поиск запчастей. В условиях интенсивной эксплуатации техника часто ломалась и Володя мотался по окрестным леспромхозам выменивая одни запчасти на необходимые в данное время. Так что к моему отпуску штат был укомплектован, линия была обеспечена всем для работы, бригадирствовал Фарид и я мог спокойно ехать . На время моего отпуска приехал Петр Кругляк и дела ему были переданы в полном порядке.
Вылетели мы из Читы первого мая. В родном Новосибирске садились заправляться. Немного погуляли под серым небом, постоянно безоблачное небо тоже утомляет. В Москву прилетели почти в тоже время, что и вылетели из Читы, так что удлинили свою жизнь на семь часов. Праздничная Москва встретила хорошей погодой . У нас была туристическая путевка, десять дней в Москве, десять дней в Ленинграде . Поселились мы в Царицыно, в старом парке была небольшая гостиница, в номерах все было новое и чистенькое. Днем в парке кричали грачи, ночью пели соловьи, пахло свежей листвой. Все было замечательно. За нашей группой был закреплен автобус и два экскурсовода, симпатичные мальчик и девочка. Так что о Москве и москвичах у нас остались самые лучшие воспоминания.
В Ленинград ехали поездом. Питер встретил нас неласково. Дул холодный ветер, по Неве плыли льдины. Поселили нас далеко от цивилизации, в гостинице было холодно и не было горячей воды. В отличии от Москвы, где мы питались вполне прилично в ресторане, в Питере весьма скверно кормили в столовой. Столовая находилась в историческом здании, в подвале со сводчатыми потолками. Находясь не в лучшем расположения духа можно было предположить, что именно здесь Петр Первый проводил воспитательные мероприятия со своей оппозицией. Спартанские бытовые условия несколько мешали полноценному усвоению исторических и культурных ценностей северной столицы.
На обратном пути самолет садился в Новосибирске, где мы и остались. Из Новосибирска поехали в Рубцовск. За год жизни у бабушки с дедушкой наш дочка подросла и окрепла. Мама нам предложила оставить её ещё, но мы отказались. В Улан-Уде мы летели через Иркутск на самолете АН-24. Женька героически выдержала перелет и дальнейшую непростую дорогу до нашего дома.
Хорошо отдохнувший, набравшись новых впечатлений в отпуске, я вернулся к ставшей уже привычной работе. В начале осени приехали погостить мои родители. Эти места им были хорошо знакомы. С тридцать седьмом до сорокового года году отец работал в этих местах и жили они с мамой в маленьком таежном поселке. Сестра моя родилась в 1938 году в Улан-Уде.
В управлении, куда я довольно часто ездил в командировки, у меня сложились хорошие отношения. Начальник управления Николай Николаевич Бутиков меня ценил. Свою трудовую жизнь Николай Николаевич начинал пацаном в тридцатых годах на строительстве знаменитой Магнитки ( Магнитогорский металлургический комбинат) и хорошо понимал, что организовать работу на отдаленном участке будучи молодым специалистом непросто. Не всякий прорабский участок приносил в год миллион рублей. Явно просматривалась моя перспектива после окончания строительства ЛЭП переехать в Красноярск. Беременность Виктории мы восприняли спокойно. Учитывая, что возможности местной медицины весьма ограничены, было решено ехать рожать к матери Виктории в Новосибирск. Мы всё хорошо просчитали, я взял очередной отпуск и мы уехали. Отпуск мой уже закончился, а Виктория всё не рожает. Просидев ещё неделю, мне пришлось уехать. Через три дня после моего возвращения получаю от тещи телеграмму: «Поздравляю с двумя сыновьями три семьсот и три триста». Виктория надолго задерживаться в гостях у своей мамы не хотела и вернулась в Вознесеновку, когда мальчишкам исполнилось три месяца.
Эти месяцы были для Виктории сложными. Работы на трассе подходили к концу. Необходимо было устранять все недоделки на линии и я по нескольку дней не приезжал домой. Горячей воды в доме не было, для стирки, а её для двух младенцев требовалось много, приходилось греть. Выручали соседки и подруги. Хорошо, что мальчишки были здоровенькими и спокойными, у дочки здоровье тоже укрепилось. В сентября я получил квартиру в Красноярске и через месяц перевез семью. Вскоре я уехал назад в Вознесеновку, которая к тому времени стала называться поселком Ново-Кижингинск. Виктория осталась в пустой квартире с тремя детьми. До моего отъезда мы приобрели кое-что из мебели, вещей, чем-то выручили соседи. Руководство пообещало в мое отсутсвие позаботится о наших контейнерах с вещами . Контейнера пришли только через два с половиной месяца. Нашим соседом по лестничной площадке был Иван Потаенков. Его жена всячески помогала Виктории управляться с детьми и по хозяйству. Вскоре в Красноярск из Вознесеновки перевели служить нашего знакомого Мельникова. Ирина Мельникова всячески помогала Виктории.
В отличии от жизни в большом городе, где расстояния, высокий темп жизни, подрывают, даже рвут отношения между знакомыми, друзьями, жизнь в малых городах объединяет людей. Большое значений имело и то, что сейчас называется «корпоративным духом». Сказанное относится к прошедшему времени. О времени настоящем здесь судить не берусь, очень бы хотелось, что бы добрые человеческие сохранялись. Тем более в эпоху нашего дикого капитализма, когда люди, особенно в малых городах и поселках, построенных для обслуживания определенного производства, были брошены на произвол судьбы и воли случайных дельцов. Все это хорошо просматривается на примере Вознесеновки.
Рудник в Вознесеновке, а по новому Ново- Кижингинске, открыли. Рудник и поселок жили и работали. В девяностых годах производство было остановлено, то, что наработано в советское время новыми «хозяевами» было разворовано и продано. Население поселка, две тысячи человек , было оставлено без каких-либо средств существования. Мы, строившие поселок, разъехались раньше, но там оставались люди, которым этот край был родным, которые делали нужное дело и не хотели никуда уезжать. В чем виноваты они! Вспоминаю куратора УКСа Забгока, забайкальца не в первом поколении, Сергеева Сергея Сергеевича, маркшейдера и по совместительству геодезиста Николая. Не раз приходилось решать с ними сложные проблемы технические, финансовые и всегда находили приемлемое решение.
До мая 1976 года длилась сдача ЛЭП, отгрузка техники и других ценностей в управление, передача техники генподрядчику и Краснокаменскому управлению, велся монтаж подстанции, между делом построили небольшую ЛЭП-35 кВ. За это время я два раза успел съездить в Красноярск, приходилось решать проблемы по передачам имущества.
2. Красноярск.
В мае я начал работать в Красноярске. К этому времени нашего начальника Бутикова отправили на пенсию. С новым начальником управления, Барановым, у меня отношения не сложились. Во время строительства технически сложной ЛЭП, с большим количеством ограничений, из- за проходящих вблизи действующих ЛЭП, я отказался устанавливать опору. Протеже Баранова, начальник производственного отдела, не удосужился вовремя подготовить документы, согласовать электросетями организационные и технические мероприятия. В случае каких- либо нештатных ситуаций при подъеме опоры весом в шестьдесят тонн, вся вина за происшедшее легла бы на меня. Не задолго до моего приезда в Красноярск, при схожих организационных обстоятельствах, «давай, давай!», погиб Гена Сергеев. Гена окончил наш факультет на год раньше меня, был отличным парнем, но не умел говорить «нет» начальству.
Вскоре я перешел проектно- конструкторскую организацию нашего же ведомства, а потом и в наладочное управление нашего треста, где и проработал пять лет. В организациях занятых инженерной, интеллектуальной деятельностью и в тоже время напрямую связанную с производством, совсем другая атмосфера , чем в обычных производственных подразделениях. В своей работе ты меньше завязан на какие-либо внешние обстоятельства: не подвезли материалы, строители не подготовили фронт работы и тому подобное. Но ты стоишь последним в строительном конвеере при сдаче объекта в эксплуатацию и вынужден исправлять ошибки проектировщиков, производителей оборудования, монтажников и ты все равно обязан сдать объект в срок! Правда, при работе на Электрохимическом заводе особо организационных и производственных сложностей со смежниками не было. В Средмаше работы были организованы четко, в отличии от остальных ведомств. Какое удовлетворение получаешь, когда всё это железо благодаря твоим трудам оживает!
За девять лет работы в «Химэлектромонтаже» я приобрел значительный опыт организационной работы, получил представление о проектировании, сказать, что научился проектированию не могу, получил определенные знания и навыки при работе с различным оборудованием и стал почти понимать, что такое электричество. Работа в тайге приучила меня принимать самостоятельные решения и отвечать за них, быть независимым . Поработав в наладке, как технарь, я пришел к выводу о конечности своих возможностей в этом ремесле. Пора было думать о смене деятельности. Вскоре такая возможность появилась. Но об этом чуть позже. А сейчас расскажу о нашем дружном коллективе наладчиков и о городе, где мы жили.
Пытаясь наскрести в настоящее время, ещё какие-нибудь крохи к пенсии, за счет льгот по Семипалатинскому полигону, за счет вредного стаже при работе в Красноярске, я обратился в родное наладочное управление за соответствующей справкой. Через пару дней мне позвонили: приезжайте, справка готова. Ехал я в управление с тяжелым сердцем, ожидая увидеть давно не ремонтированное здание, где в прокуренных комнатах просиживают штаны юные «манагеры», продающие друг другу трусы, помаду и прочие снадобья, а где- нибудь около туалета располагается отдел кадров, или как теперь это называется - отдел по работе с персоналом.
К своей великой радости я обнаружил, что интерьер помещений, по сравнению с 1977 годом, когда я был здесь на учебе, изменился к лучшему. Информация о расположении служб и производственных участков свидетельствовала об отсутствии арендаторов в здании. В беседе с симпатичной женщиной , сотрудником отдела кадров, я поинтересовался, сколько человек сейчас работает на участке и кто из тех ребят с кем работал я, ещё работают. Слухи о том, что дела на участке даже в самые тяжелые девяностые годы шли неплохо, до меня доходили. Очень удивило меня и обрадовало, что на участке работает сорок человек, что свидетельствовало о очень приличном объеме работ. Для сравнения: в семидесятых годах , когда велась большая реконструкция завода , строился завод искусственного волокна, велись работы на ГРЭС, шло большое жилищное строительство на участке работало шестьдесят человек, тридцать электриков и тридцать киповцев. Ещё работают ребята , учившие меня ремеслу наладчика. Конечно, корифеи наладки Валентин Маршинский , Юра Иванов ушли, но ещё работают Валера Великий, Миша Загайнов, Валера Карпачев.
Очень бы хотелось съездить повидаться с ребятами. Но пропускной режим для въезда в город не отменен, а теперь ещё и прибавились финансовые трудности, характерные для пенсионера.
Психологический климат, отношения в производственном коллективе наладчиков значительно отличаются от отношений в других сферах деятельности. Поскольку карьерный рост инженера-наладчика ограничен небольшим числом должностей в структуре предприятия, а профессиональный рост зависит только от способностей человека, которые быстро проявляются в реальной работе, отношения в коллективе складываются дружественными , почти семейными. В нашем небольшом коллективе, в небольшом городе это было особенно наглядно. Кроме работы этому способствовало и коллективные мероприятия.
Основными были поездки в тайгу за ягодой. Обычно летом загруженность в работе была меньше, чем осенью и в начале зимы. Начиная с конца июня, когда созревает в тайге жимолость, и до конца сентября, когда еще сохраняется брусника и клюква, мы часто выезжали на выходные дни в тайгу на «промысел». Ездили на своих машинах, надо сказать, или брали технику у наших коллег монтажников. Особенно приятны поездки в сентябре, когда ночные заморозки убивают гнус и комаров, стоит золотая осень. Походы за жимолостью и черникой осложнены свирепостью гнуса. «Бич божий» таежных просторов свирепствует днем в жару, лезет в глаза, рот, уши, пот быстро смывает отпугивающие мази и ты становишься беззащитным перед этой напастью. В таких экспедициях проявляется характер человека, его способность противостоять трудностям, умение работать в коллективе, что так необходимо в профессии инженера – наладчика.
Дальняя дорога в качестве пассажира способствует наблюдениям, «философическим» рассуждениям и заключениям о мире и судьбе. Несколько раз мы ездили километров за триста. Места в этих краях великолепные: чистые сосновые боры, большое очень красивое озеро. С нами ездил отец моего товарища. Ему было за семьдесят, он был легок на ногу и не уступал нам молодым. Всю свои жизнь он прожил в своем поселке Бородино; так его назвали солдаты Семеновского гвардейского полка, сосланные сюда в 1825 году за участие в восстании декабристов. Свою малую родину он покидал только с 1941 по 1945 год, прошел всю Европу. У этого человека прошедшего непростую жизнь был чистый, незамутненный взгляд на мир. Этой же дорогой, по которой мы ехали, он пареньком проходил с обозом в начале двадцатых годов . Он помнил все увалы , все повороты дороги, какие-то особенности, истории связанные с этими местами сохранил на всю жизнь свежесть впечатлений. Его впечатления, как мне представляется, были намного глубже и богаче наших представлений об окружающем мире.
У современного человека , пролетающего тысячи километров, калейдоскоп из городских и природных пейзажей, увиденных из окна автобуса, или автомашины, зачастую, не оставляет ни особых впечатлений, ни воспоминаний . Если бы не достижения современной науки, в виде цифровых фотокамер, у современных путешественников в памяти ничего не оставалось , кроме того, что в на «канарах» в номере в холодильник е стоит красное вино, а в Мюнхене они пили пиво, на пене которого могла лежать монетка. Это мое рассуждения касается не только российских путешественников, но и всех прочих. Наблюдая в Эрмитаже, или в «Русском музее» за «стадами» жующих американцев или шумных японцев, я сомневаюсь , что они видели трепетность мрамора «Вечной весны» Родена, солнечные блики на картинах импрессионистов, вечный покой левитановских пейзажей.
Пусть не обижаются на меня современные «путешественники», просто совет: чаще обращать свой взгляд внутрь себя, тогда не будет испытывать ваш организм перегрузки при перелетах на много часовых поясов и от температурных переходов от минус тридцати градусов до плюс тридцати. Вы не рискуете быть оставленным в море обкурившимся арабом при дайвинге и не подхватите экзотическую болезнь. А для чего всё это мельтешение… «Проповедник» в «Книге Экклезиста» говорит :
- Я видел все дела , какие творятся под солнцем, и всё- пустое , всё погоня за ветром. - Не стоит гоняться за ветром!
( Книгу «Ветхого завета», содержащую «Притчи», «Книгу Экклезиаста» и «Книгу Иова», я бы советовал каждому иметь своей настольной книгой . Такое чтение позволяет заглянуть в себя , переосмыслить многое.
Развитие массового выездного « туризма» в нашей стране приводит к вывозу средств из страны, сокращению рабочих мест и дальнейшему обнищанию страны. Вместо того , что бы подписывать договора о безвизовом выезде наших граждан, нашим властям необходимо заняться поощрением внутреннего туризма и въездного туризма. Нашим черноморские курортам по объективным показателям невозможно соперничать со своими коллегами на Средиземном море ( купальный сезон - четыре месяца на нашем побережье и восемь месяцев на турецком). Почему бы не ввести налоговые льготы, гарантии под льготные кредиты для строительства , государственное финансирование развития инфраструктуры!?
Вот к таким мыслям привели меня воспоминания о дороге.
За время моей работы в системе «Химэлектромонтажа» мне не так часто удавалось побывать в отпуске. Когда работал у монтажников два раза и два раза в наладке.
Один отпуск мы провели с Викторией на Черном море, в Сочи. Откуда ездили в Гагры, Пицунду, на озеро Рица. Для купания условия были не самые благоприятные, было начало мая и температура воды была градусов шестнадцать. Поскольку у меня любовь к воде в основном платоническая, погружения в неё всегда испытание и холодное море не очень меня огорчало . Всё остальное было замечательно. Особым сервисом мы избалованы не были. Вспоминается забавный случай, напомнивший мне о своеобразии жизни в закрытых городах в те времена. Ездили мы по туристической путевке. Надо сказать, что с профсоюзными благами, особенно с курортами, турпоездками по стране у нас обстояло дело очень неплохо. Возможно, это объяснялось и особым финансированием нашего ведомства, а также как компенсация за запрет на выезд за рубеж. Поскольку мы вылетали из Красноярска и группа была тоже преимущественно из Красноярска необходимо было соблюдать необходимые предписания наших первых отделов. ( Первые отделы на предприятиях были представителями КГБ и работали в них зачастую отставные сотрудники КГБ.) После нескольких дней ознакомления с нашими спутниками , по каким то деталям в поведении людей, мы нашли своих засекреченных земляков. Семейная парочка , была немного моложе нас и жили они в нашем доме, в соседнем подъезде. Чуть позже нас вычислила пара из родственного Красноярска-26 и образовалась дружная компания.
Второй свой я отпуск я использовал для поездки в Алма-Ату и Ташкент. В Алма-Ате жила сестра Виктории, в Ташкенте - моя сестра, с которой мы уже не виделись несколько лет. В первую ночь по прибытию в Алма-Ату диван подо мной начал ходить ходуном. Поскольку я выпил со своим свояком не очень много, то природа качаний дивана была явно внешняя. В стенке звенела посуда и я сообразил, что это землетресение. Поскольку криков, топота ног и прочих свидетельств эвакуации из здания и паники не было, я решил , ситуация для этих мест штатная , беспокоится не стоит. Утром по радио объявили , что ночью было землетресение силой в три с половиной балла.
Удивительно , насколько тесен мир. Я знал, что в Алма-Ате, живет Сережа Цеплик, на год раньше меня закончивший институт. Бродя по центру города в поисках киоска Горсправки, в советские времена , в таких киосках, назвав фамилию, имя, отчество и желательно год рождения, можно было в течении часа, получить интересующий вас адрес , встретил свою однокурсницу Лену. Она недавно переехала в Алма-Ату из Новосибирска, обменяв квартиру. Она и сообщила мне адрес Цепликов. С Олей , женой Сергея, они были подругами. Цеплики жили в частном доме, с небольшим садом. Всю ночь просидели мы с Сергеем в оплетенной виноградными лозами беседке и говорили и говорили, и было нам очень хорошо. Только под утро Ольга с большим трудом отправила нас спать.
Из Алма-Аты, я поездом поехал в Ташкент. Обычно в это время степь покрыта цветущими тюльпанами, но весна в тот год была холодная, и это торжество природы мне увидеть не пришлось. За окнами вагона мелькала однообразная желтая, выгоревшая под солнцем, степь.
Сестра жила в городе Чирчике, небольшом промышленном городе, в километрах тридцати от Ташкента. Город был расположен ближе к горам, поэтому , как говорила сестра летом там было не так жарко , как в Ташкенте. Ташкентское землетрясение 1966 года не затронуло город. Сестра тогда жила в Чирчике и ждала своего первенца. После рождения моего племянника, которой, был назван как и я, Леонидом , она стала работать в Высшем Военном Танковом училище и закончила свою службу в должности заведующей кафедрой гидравлики. А, как известно, весь танк «сидит» на гидравлике. Работала она в училище и когда Узбекистан стал «самостийным» государством .
Теперь стоит открыть и эту страницу нашей семьи. Училище находилось рядом с её домом, и мой племянник много времени проводил в военной среде. Несмотря на уговоры матери, сказался упрямый татарский характер отца, Лёня поступил в Ташкентское общевойсковое училище. Физическая подготовка была в детстве недостаточна, помню как в поехав в Ташкент, он , четырнадцати летний парень жаловался, что устал , что он хочет пить и т.д. В девятом, десятом классе он занялся спортом, но время уже было упущено. Большие физические нагрузки, возможно и форсирование арыков с ледяной водой, привели к полиартриту, большую часть первого курса он провел в госпитале. С учебной программой благодаря способностям и помощи матери он справлялся. А спортивные занятия и занятия на полигоне удавались ему усилиями воли и татарским характером. Сестра рассказывала, что он прибегал с полигона и у него в кровь были прокушены губы.
За время многодневых пребываний и многократных посещений госпиталя Леонид познакомился с медсестрой, которая на четвертом курсе стала его женой. Отчим девочки был начфином Среднеазиатского военного округа, не думаю, что племянник выбрал её из карьерных соображений.
В Афганистане шла война, и юные лейтенанты и не в приказном порядке рвались за звездами и орденами. Не хотел отставать от товарищей и наш Леонид. С большим трудом сестре удалось его убедить: не помогали аргументы , что с его заболеванием ему не то что в Афгане, просто служить в армии будет непросто, помогло только «волшебные слова», которые он никогда от матери не слышал. Служить он отправился в Группу Советских войск в Германии.
Потом было поспешное «бегство», иначе этот предательский, позорный вывод войск не назовешь.
Но об этом я расскажу в главе, которую я назвал «Смутные времена.» Ну, а пока , ещё ничего не предвещало эти времяна, я продолжу рассказ о наших перемещениях по бескрайним просторам Советского Союза.
Как не был хорош наш город в бытовом отношении, перспектива прожить всю жизнь в небольшом, закрытом городе нас с Викторией не устраивал. Уехать, поменяв квартиру, можно было только в такой же закрытый город. После ряда вариантов мне предложили поехать в Молдавию. В первых числах мая 1981 года я прилетел в Кишинев. Все было в цвету и шел снег. Из Кишинева нужно было ещё добираться 120 километров в городок Фалешты. Я встретился с директором завода , Мартыненко Юрием Николаевичем, посмотрел городок, трехкомнатную квартиру мне было обещано предоставить сразу по приезду.
На обратном пути в Красноярск я остановился в Москве. Мы с братом пришли к выводу, что переезжать стоит. Квартиру в Молдавии, даже в таком небольшом городе, в те времена можно было обменять на квартиру в европейской части России или в Новосибирске.
Описав все увиденное и услышанное Виктории, мы решили: едем! Переезд у нас был в планах, только приехав в Красноярск из Забайкалья, мы планировали в дальнейшем ехать дальше. Поэтому особенно вещами, мебелью мы себя не отягощали. В нашей трехкомнатной квартире был минимум необходимых вещей , обеспечивающих уют и комфорт. Сборы были недолги.
Прощай наш замечательный коллектив, до свиданья Володя и Люба Евдокимовы, прощайте город, заросшие лесом горы, река Кан. Начинается новый этап моей жизни.
3. Молдавия.
Городок Фалешты, где нам предстояло прожить какое-то время, расположен на севере Молдавии, в той её части, которая ранее называемой Бессарабией. Жителей городка было около пятнадцати тысяч и проживали в мире и дружбе молдаване, украинцы, русские, болгары, евреи. Были несколько отличных от других национальностей группы: это местные русские староверы, баптисты –молдаване. Про староверов, называемых здесь «кацапами», бытовала присказка: «Где кацап побывал, там жиду делать нечего». Селились они в этих местах ещё с семнадцатого века из-за религиозных гонений русских царей. Тогда Бессарабия была под властью Османской Турции. Турецкие владыки к иноверцам относились терпимо и рационально: плати небольшой налог за веру и можешь исповедовать, что тебе угодно. Как правило, группа людей какой –либо национальности, проживающая изолированно среди другого народа, приобретают черты , значительно отличающие их от представителей своего «материкового» народа. Староверы крепко спаяны в своих общинах, работящи, предпреимчевы. При любых правителях: турки, румыны, большевики, они могли наладить свою жизнь в привычном для себя русле. Другая интересная группа – молдавские баптисты. Исторически основная религиозная конфессия молдаван- православие. Баптисты среди молдаван составлют незначительное меньшинство. Даже в советские времена они не скрывали своей веры. В отличии от большинства своих православных собратьев, они аккуратны в работе и быту, дисциплинированы и обязательны, не пьют. Работать с ними очень приятно. Вспоминается интересный случай. Работал на заводе токарем молодой парень баптист. Был он лучшим токарем. Руководство цеха решило представить его на звание ударника коммунистического труда. Такая награда была моральным поощрением, но в определенных случаях могло принести и материальные блага. Поэтому народ относился к этому званию довольно серьезно. Поскольку своими силами разрешить проблему не могли, пришлось обратится в ЦК Компартии Молдавии. В это время уже были люди не очень идеалогически зашоренные и поддержали наше решение.
Мы приехали в конце мая. На центральной улице городка, выложенной брусчаткой во времена румынского владычества, цвели каштаны. Кроме короткой центральной улицы, преимущественно застроенной двух-трехэтажными зданиями, в городке было несколько пятиэтажных зданий, типовое здание школы, проекта начала шестидесятых годов двадцатого века, все остальная застройка – частные одноэтажные дома. Поселок нашего завода состоял из трех восьмидесяти квартирных домов, двух общежитий и находился на краю городка. Под окнами нашей квартиры росли березы парка Победы. Место было тихое и уютное.
Из промышленности , кроме нашего машиностроительного завода, в городке был сахарный завод, винзавод, завод по ферментации табака. Основная часть населения работала на сельхозяйственных предприятиях. Фалештский район был самым северным районом, где было промышленное виноградарство. Тем не менее, здесь была противоградовая служба, специальными ракетами они расстреливали облака несущие градовые заряды.
В советские времена, во времена плановой экономики, власти стремились размещать промышленное производство в союзных республиках, где был избыток трудовых ресурсов, в Молдавии, Армении, Грузии. Из-за нехватки рабочих мест у себя дома, люди уезжали на лето на небольшие сезонные стройки в Сибири, чему я сам был свидетелем. В народе это называли: «Грачи прилетели». Даже до нашей Вознесеновки долетали такие «грачи». Навряд ли, руководители государства, государственный аппарат планировавший развитие страны в те времена, мог прийти к современным планам переселения людей из так называемых моногородов в непонятные места , где якобы наши бизнесмены откроют современное производство.
( Моногорода - города, обеспечивающие деятельность одного или нескольких предприятий одного направления, как правило, оборонной промышленности или производств сырьевой направленности. Большая часть этих городов начала свое развитие во время Великой Отечественной войны. В послевоенные годы предприятия этих городов интенсивно развивались, работал высоквалифицированный персонал, использовались уникальные технологии. Из-за сокращения военных заказов , а также по причине передачи предприятий в частные руки, предприятия обанкрочены, люди нищенствуют , уникальные технологии потеряны).
Для таких благотворительных целях, ради трудоустройства местного аграрного населения в городке Фалешты был построен небольшой машиностроительный завод. Продукция завода, гладильные машины для прачечных, а также бытовые гладильные машины , ранее в Советском Союзе не производилась, а закупалась за рубежом. Рядом с нашим заводом проектировалось строительство завода тротуароуборочных машин. Тротуароуборочные машины были тоже в новинку для нашей страны. Завод был сдан в эксплуатацию в декабре 1980 года, а мы приехали в мае 1981. Как обычно, завод был запущен не на проектную мощность и мне, как главному механику, предстояло довести процесс технического оснащения завода до конца. Виктория стала работать главным бухгалтером завода, обязанность которого, до нашего приезда, исполняла не очень грамотная дама титульной национальности. Виктории пришлось хорошо попотеть, исправляя «ляпы» своей предшественницы.
К моменту нашего приезда на заводе работало около пятисот человек. Весь «высший командный состав», был укомплектован приезжими, исключение составлял начальник снабжения, представитель « титульной нации», по фамилии Попович. Моим замом был Саломандык Анатолий Васильевич, работавший на заводе почти с начала строительства , человек очень грамотный, честный и ответственный, с ним у нас сразу установились деловые и дружеские отношения. До моего приезда директор завода неоднократно предлагал Саломандыку должность главного механика, но Анатолий был из категории людей, которые не любят быть первыми. Для меня он был великолепным помощником, я в то время практически не знал металлорежущего, компрессорного оборудования, оборудования котельных, тепловое хозяйство, очистки стоков. А это все было в моем хозяйстве, так что приходилось осваивать науки по ходу своей деятельности.
За время своей самостоятельной деятельности , Саломандык сумел в условиях кадрового голода организовать работоспособный коллектив. На участках механоэнергетическом и теплосиловом работало около шестидесяти человек. Котельная, очистные сооружения и водозабор обеспечивали не только потребности завода, но и частично потребности города.
Начальником механоэнергетического участка был выпускник Винницкого политехнического института, молодой специалист Витя Кифаренко. Парень он был неглупый, но как часто бывает среди украинцев очень упертый. Находкой для меня и для дела, был мастер этого же участка Володя Сарочян. Для оперативного монтажа оборудования я организовал комплексную бригаду, под руководством Сарочана, решив вопрос с оплатой за монтаж. Что сразу дало должный эффект.
Теплосиловым участком командовал Федор Милованов . Он был из местных староверов, так что мне удалось близко познакомиться с особенностями этого этноса. Федор был мужик умный , хитрый , дело знал, но ухо с ним всегда надо было держать востро. По организации работ на теплосилового участка я был очень благодарен начальнику Бельцкого округа котлонадзора, который курировал наш завод. Мужик очень строгий и принципиальный он держал в страхе всю округу. Мог приехать на котельную в любое время суток и любой день. Персонал объектов , благодаря такому контролю, всегда находился в хорошем тонусе, а я мог спать спокойнее. Бывало, возвращаясь в город, издалека смотришь: идет ли дым из трубы котельной ? Идет- значит все нормально, значит живем.
Довольно интересно было распределение в бригадах по национальностям. Все электрики были русскими или украинцами, слесари -ремонтники были представлены русскими, украинцами и молдаванами, сантехники были в основном молдаване, костяк штата котельной составляло двое приезжих русских, остальные были молдаване. На очистных сооружениях были в основном молдаване, но мудрый Федор потихоньку заменил молдаван на своих единоверцев. Режим работы на очистных сооружениях был сутки через трое. Староверы имели большое домашнее хозяйство и такой график работы их очень устраивал.
Самым выдающимся человеком на заводе был, естественно, директор Мартыненко. Ростом под два метра, очень инициативный , очень любил проводить каждый день длительные совещания часа по три-четыре, домой с работы он всегда возвращался с большим портфелем. Во время проведения совещаний, стремясь показать нам свою значимость, любил звонить в министерство в Москву, в молдавские органы власти. Поскольку в этих местах работать инженеру, управленцу больше было негде, людям приходилось терпеть эти совещания и все прочие безобразия со стороны Мартыненко. Через несколько месяцев моей деятельности на заводе мне надоели длительные посиделки и я поднял «мятеж», на удивление дружно поддержанный нашим «командным составом». После этого «мятежа» время и цикличность совещаний вошли в разумные пределы.
Интересно, как зачастую, строилась производственная карьера человека. Часто продвижению по карьерной лестнице человек бывает обязан не своим связям в верхах, способностям, а отсутствию таковых. Наш директор представлял пример такой карьеры.
После окончания института наш юный герой попал в конструкторский отдел завода нашего могучего, в те времена Военно- промышленного комплекса. Завод располагался в небольшом городке под Харьковом. По существовавшим тогда традициям все службы должны были вести какую-либо общественную деятельность: помощь подшефным сельхозпредприятиям, переборках овощей на овощных складах, организация спортивных и культурных и мероприятий и массу других очень интересных дел. Поскольку штатных единиц для руководства этими процессами не предусматривалось, из числа ИТР выделялись люди способные вести такую работу. С появлением в отделе, Мартыненко развил бурную общественную деятельность и был замечен, своим начальником, Главным конструктором. А так как для успешной деятельности необходим соответствующий статус, вскоре он становится замом главного конструктора по спецпроизводству ( военной технике).
Особенностью этого направления конструирования на заводе было то, что вся конструкторская документация выполнялась в отраслевом институте, а местным конструкторам , по сути , поручался технический надзор за изделием. В один не очень прекрасный день, главный конструктор, скоропостижно скончался. Мартыненко назначают главным конструктором. В скором времени руководство завода и главка разочаровалось в своем выборе, но по законам бюрократического жанра, признание несостоятельности твоего протеже может означать твою собственную несостоятельность как руководителя. Лучшим решением столь деликатного вопроса было «сплавить» его с повышением в другой главк. К счастью на другом заводе, расположенном в таком -же небольшом городке, открылась вакансия главного инженера и Мартыненко направляется к следующим высотам. Вскоре история повторяется и его назначают директором строящегося Фалештского завода.
Такая схема продвижения по карьерной лестнице довольно распространена. Мой отец рассказывал, что в Отечественную войну, после ускоренного обучения в артиллерийском училище в октября 1941 года, под Москвой, его сокурсник, выкатив пушки на прямую наводку, положил людей , но был замечен начальством. В дальнейшем, ему помогало редкое везение, за всю войну он не был ни разу ранен, но за его подвиги, командиры стремились избавиться от него ,описанным выше образом. К концу войны он дослужился до больших звезд и чинов.
Полную противоположность директору представлял главный инженер завода – Широкий Анатолий Дмитриевич. Внешне он полностью соответсвовал своей фамилии, был толстый и высокий. В отличии от сверх инициативного Мартыненко , Анатолий Дмитриевич не утруждал себя особенно работой , даже нужной, предоставив все вопросы решать нам с Саломондыком самостоятельно. Человек он был очень приятный, умный, знающий ; как и я, свою трудовую деятельность он начинал в Сибири на строительстве ЛЭП. Его недостатком была любовь к халявному техническому спирту, а мне, как одному из основных держателей этого зелья, приходилось отказывать хорошему человеку. Эта его черта для меня была своеобразной загадкой: при наличии неплохого вина травится какой-то гадостью.
В общих чертах жизнь текла спокойно. Летом большое количество дешевых фруктов и овощей, а также поездки по приглашениям в соседние колхозы за черешней, виноградом, заготовка грецких орехов скрашивало нашу несколько однообразную жизнь. В окрестностях Фалешт было развито прудовое рыбоводство. Вечерами всей семьей мы ходили на близлежащие пруды ловить рыбу и даже иногда что-нибудь удавалось наловить на сковородку.
В ноябре 1982 года умер наш тогдашний лидер государства, Генеральный секретарь Коммунистической партии, Леонид Ильич Брежнев. В традициях нашего народа, не приученного к демократической традиции выборности первых лиц государства , смена первого лица государства всегда была каким-то шоком. Хоть Леонид Ильич и был героем многочисленных анекдотов, немой вопрос : « А что же теперь с нами будет?», витал в воздухе.
Хорошо помню эти дни в начале ноября. К празднику Седьмого ноября ( для тех кто забыл или уже не знает, напомню: « Седьмое ноября годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции), а этот праздник всегда отмечался очень торжественно , с военными парадами, организованными демонстрациями, с массовыми гуляниями, на здании нашего заводоуправления необходимо было установить панно размером почти на весь торец нашего четырехэтажного здания . Работа эта поручалось ремстройучастку, укороченный рабочий день стремительно заканчивался, а изображенный на панно Леонид Ильич всё никак не мог указать нам короткую дорогу к светлому будущему. Меня нашел Мартыненко и попросил спасти ситуацию. Призвав Володю Сорочана и его команду, мы быстро справились с поставленной задачей. После этого события директор уговорил меня взять строителей в своё подчинение.
Праздники прошли без происшествий, котельная топилась, водозабор действовал. Десятого ноября был день Советской милиции. В этот день всегда транслировался по телевидению концерт. Участвовали все звезды того времени, в том числе Алла Пугачева, имевшая в то время громадную популярность. Даже был такой анекдот:
« В двухтысячи далеком году школьник находит в Энциклопедии: « Брежнев Леонид Ильич -малоизвестный политический деятель второй половины двадцатого века. Жил и работал в эпоху Аллы Пугачевой».
Но традиционного концерта не было, тут и вспомнилось, что седьмого ноября на трибуне Мавзолея Брежнева не было.
Утром все наши сомнения были развеяны сообщением по партийной линии: умер Брежнев. Официальные сообщения в СМИ появились только днем. Позднее из райкома партии пришло указание- панно с изображением Брежнева снять.
Что бы там не говорилось современными коньюктурщиками, Брежнев был последним руководителем империи. Во время его правления, были сделаны реальные шаги по сближению с Западом: Хельсинское соглашение 1975.
Благодаря работе в тандеме с выдающимся человеком , председателем Совета Министров СССР , Алексеем Николаевичем Косыгиным, в стране были достигнуты высокие экономические показатели. За «золотую пятилетку» 1966- 1970 годов промышленное производство страны выросло в полтора раза. Такой эффект давали начавшиеся реформы А.Н. Косыгина.
Но с другой стороны – Чехословакия. Война в Афганистане.
Замешательство в умах народа по поводу назначения нового лидера СССР длилось недолго, 12 ноября было объявлено об избрании Генеральным секретарем Коммунистической партии, а стало быть и Верховным правителем Советского Союза, председателя КГБ СССР Андропова Юрия Владимировича.
Появления руководителя государства, который, в отличии от Леонида Ильича, мог внятно говорить и грудь которого не отягощяли многочисленные награды, разбудило у нашего наивного народа надежду на перемены к лучшему. Попытки навести трудовую дисциплину на предприятиях, свелись к милицейским облавам на прогульщиков на улицах, в банях и кинотеатрах. В это же время усилилась борьба с инакомыслием: высылка известных диссендентов из страны, упрятывание малоизвестных в психушки. Такие случаи были единичны , но они были.
Избранный в США президент Рональд Рейган, вывел отношения между Западом и Советским Союзом на новый виток «холодной войны». Навязанная нам гонка вооружений , противодействие американской программе «Звездных войн», вела к громадным расходам. Причем , если в США государственные вложения в ВПК создали задел для последующего лидерства в высоких технологиях, то Советский Союз , Россия в последующие годы накопленный ранее научный и технологический потенциал растеряли.
Лившийся на страну с 1970 по 1986 год «золотой дождь» нефтедолларов тратился на войну в Афганистане, финансирование экономики стран- сателлитов, для поддержание более высокого уровня жизни населения этих стран. Им шло сорок процентов добываемой в СССР нефти, расплачивались наши партнеры по СЭВ за нефть товарами народного потребления, впрочем, неплохого качества. Но цены в этой меновой торговли были явно неадекватны, в результате после распада «мировой системы социализма», Россия, как правоприемник Советского Союза, оказалась должна всем своим бывшим союзникам .
На жизни нашего городка и завода бурные события в стране пока никак не отражались, мы также в плановом порядке, по разнарядке из министерства отгружали свою продукцию в города и веси тогда ещё единой страны и жили пока ещё дружно. В нашей семье, правда ,произошел один конфликт на национальной почве сразу по приезду Фалешты.
Сыновьям, Антону и Васе, было шесть лет, они пошли в местный детский сад. Фалештский детский сад, конечно, не шел в сравнение с детским садом в Красноярске по всем параметрам и где они, как двойняшки, пользовались особой любовью у воспитателей. Они проходили несколько дней в детсад, особых проблем не было, но в один из дней Вася сбежал из садика. Нам с Викторией он заявил: « Я не хочу жить с этими молдаванами» . В дальнейшем подобных случаев не случалось, у детей появились и друзья молдаване, они даже начали перенимать от них молдавский язык.
В те времена практически все молдаване, говорили на русском языке и, зачастую, правильнее, чем мы, русские. Поэтому изучать молдавский язык как бы не было необходимости, но я считал, что человеку необходимо знать язык местного населения , хотя бы для того, что бы знать, что говорят за твоей спиной. Тем более молдавский язык довольно простой, относится к романской группе языков и мог в дальнейшем служить базой для изучения итальянского и испанского языков. К концу своего пребывания в Молдавии я понимал уже практически всё и мог немного говорить. По приезду в Молдавию меня удивило обилие книг популярных тогда авторов в переводе на молдавский язык. В беседе с представителем местной творческой интеллигенции я поинтересовался, почему они не читают книги русских писателей на молдавском языке. Его ответ не очень удивил меня: « Видите ли, молдавский язык довольно беден, зачем же нам читать плохой перевод, когда хорошо знаем русский!?». В Фалештах была русская и молдавская школы, но молдаване предпочитали учить своих детей в русской школе. Основным языком общения, это очень хорошо наблюдалось на базаре, был русский и какой- либо напряженности в межнациональных отношениях не наблюдались. Ничего не предвещало приближение « смутного времени». Правда, иногда, когда бывал требователен , мог услышать за спиной: «Понаихали тут!».
По поводу изучения языка коренного населения, мне бы хотелось отметить, что мы, русские, не стремились изучать местные языки. То ли это была просто лень, то ли неосознанная попытка доказать , что мы - имперская нация. Думаю, что причина была скорее первая, но, во всяком случае , местное население это обижало.
В эти годы, 1981-1983, ещё ничего не предвещало приближение « смутного времени». Инстинкт самосохранения, я употребляю этот термин в более широком смысле, у меня развит хорошо и после первого года жизни на молдавской земле у нас начались поиски нового места жительства, возможно уже последнего в нашей беспокойной жизни. С ближним Подмосковье в ближайшие времена ничего не получалось, и мы решили вернуться в родной Новосибирск. В Новосибирске жила сестра Виктории, Женя, и она занялась обменом квартиры. Желающих уехать из Новосибирска в теплые края было достаточно, и к марту 1983 года подходящий вариант обмена квартир был найден.
Поводя итог эти беспокойным для себя и Виктории годам, мы могли сказать: цели, поставленные в 1972 году, нами были выполнены. Сделав мах почти от границы в Забайкалье до румынской границы, через Красноярск, мы переезжаем в свой родной город, где живут наши друзья, родственники, где прошли годы нашей юности. Наши дети смогут получить высшее образование, не покидая нас. В большом городе всегда больше возможностей во всех отношениях. Как говорил Коля Зыков, с которым мы работали в наладке и который тоже вернулся в Новосибирск « Я на балет в оперный театр могу и не ходить, но я знаю, что всегда могу пойти.» От большого города, от его суеты, напряженного темпа можно уставать, но в нем есть и мощная энергетика, откуда и ты черпаешь силы. Многие не разделяют такую точку зрения, для них город - это Молох, ну что же, каждому свое.
Мы пожили в разных краях, общались с многими интересными людьми, приобрели профессиональный и жизненный опыт и знания, приобрели друзей, о которых остались самые теплые воспоминания. Поскольку наше поколение воспитывалось по принципу: « Помни раньше о Родине, а потом о себе», мы старались, что бы наша работа была не только источником существования, но и приносила общественную пользу. Если эта работа как-то не совсем совпадала со здравым смыслом или моральными принципами, а примеров тому было не мало, приходилось подводить под свои действия теоретическую базу. Во всяком случае, я твердо знаю, что от моей работы в Забайкалье, Красноярске была польза людям , стране и иногда даже окружающей среде. Осталась служить людям, нести свет и тепло, построенная при моем участии , ЛЭП -110 в Бурятии, серебряной ниткой прочертившая тайгу. Не разводятся, в сваленном и не вывезенном из тайги лесе, многочисленные лесные вредители. (Брошенный когда- то лесорубами лес мы использовали для строительства лежневых дорог по болотам.) Мой труд тоже был вложен в строительство нашего ядерного щита и меча, в развитие энергетики.
К большому сожалению, нам с Викторией не удалось познакомиться с достопримечательностями Молдавии и близлежащих областей Украины. Живя не далеко от Одессы, имея там друзей, не раз приглашавших меня, мы так и не нашли время выбраться в этот очень своеобразный город хотя бы на несколько дней. Один раз я был на учебе в Кишиневе. Как тесен мир! За эти дни встретил знакомых из Рубцовска. Они переехали в Кишинев ещё в начале семидесятых годов , на строившийся там тракторный завод и вполне укоренились на молдавской земле. Со своим коллегой, Леней Яковенко, мы даже поддерживали деловые отношения. Один раз мы с нашей службой, в составе меня, Саломандыка, Милованова, инженера по технике безопасности, Кифаренко ездили на форум, проводимый главком нашего министерства. Мероприятие проводилось в небольшом городке под Винницей. Ездили мы на заводском автобусе, так что была возможность посмотреть достопримечательности Молдавии и Украины. Но благодаря моему руководству поездка была проведена строго по маршруту, без отклонений в сторону Каменец-Подольска, Сорок, а тем более Одессы, несмотря на мое собственное желание и психологическое давление подчиненных. По пути следования проезжали через « цыганскую столицу», городок Атаки, побродили по старому местному кладбищу. Несмотря на бурные события двадцатого века на кладбище сохранились памятники первой половины девятнадцатого века, на мраморных плитах читались трогательные эпитафии о «безвременно ушедших» барышнях и кавалерах. В городке цыганские дома были расписаны разными красочными сюжетами. Сюжеты росписей и качество исполнения зависели, от состоятельности заказчика. На одном доме был даже изображен «Неаполитанский полдень» Брюллова, но в основном была «классика» - русалки и лебеди на водной глади, всадники с прильнувшими к ним красавицами. Несмотря на середину мая, мужчины цыгане ходили в дубленках и ондатровых шапках. Под Винницей мы побывали на развалинах ставки Гитлера. Великолепный лес с могучими соснами был обезображен громадными глыбами бетона и заполненным водой громадным котлованом. Под ними была система бункеров «Волчьего логова», так официально называлась эта ставка Гитлера.
Вот и закончилось наша молдавская эпопея. Приехал, пока один без семьи, наш «сменщик». У нас осталось впечатление, что городком и квартирой он остался доволен. В семье кроме него и жены, была дочка , врач по специальности и сын девятиклассник, а сам он был «молодой» пенсионер. Через день поезд нес нас на восток.
Заметки о Времени. Глава третья
© Copyright: Леонид Синицкий, 2013
Свидетельство о публикации №213050301045
Свидетельство о публикации №213050301045
Рецензии
читаю с увлечением.
очень интересно - что-то вспоминаю и из своей жизни, что-то узнаЮ впервые.
Леонид, спасибо за этот труд.
конечно, мы все жили той жизнью и по инерции продолжаем пытаться жить воспоминаниями..
С уважением,
Марина Буренкова 01.06.2017 04:11 • Заявить о нарушении
очень интересно - что-то вспоминаю и из своей жизни, что-то узнаЮ впервые.
Леонид, спасибо за этот труд.
конечно, мы все жили той жизнью и по инерции продолжаем пытаться жить воспоминаниями..
С уважением,
Марина Буренкова 01.06.2017 04:11 • Заявить о нарушении
Спасибо за рецензию, Марина.
Знаете, Марина, зачем "пытаться жить воспоминаниями", надо просто жить. Писать я начал по просьбе сына. Вскоре обнаружил "Прозу", затянуло, тем более есть о чем писать, жизнь прожита не зря.
У меня есть очень интересная вещь, "Портрет эпохи на фоне биографии"- это конспект мемуаров, человека, три раза руководившего Новосибирской областью в конце 80-х,90-х годах, встречавшегося и с Ельциным, и с Путиным.
С уважением.
Леонид.
Леонид Синицкий 01.06.2017 19:15 Заявить о нарушении
Знаете, Марина, зачем "пытаться жить воспоминаниями", надо просто жить. Писать я начал по просьбе сына. Вскоре обнаружил "Прозу", затянуло, тем более есть о чем писать, жизнь прожита не зря.
У меня есть очень интересная вещь, "Портрет эпохи на фоне биографии"- это конспект мемуаров, человека, три раза руководившего Новосибирской областью в конце 80-х,90-х годах, встречавшегося и с Ельциным, и с Путиным.
С уважением.
Леонид.
Леонид Синицкий 01.06.2017 19:15 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.