Идущий к солнцу

Сегодня (16.10.2017 года) прочитала на сайте http://vk.com/killer_stories)
"Мой сын даун" Сергей Голышев и стихи его сына Коли "И небо опускалось в душу мою"..., - сердце сжалось от боли...
Почитайте.

Я этот рассказ написала в 2013, когда Коле исполнилось тринадцать лет, а моему герою рассказа шесть лет. Как же сложны судьбы этих детей!

***

По нашему микрорайону полетела новость, которая передавалась почему-то шёпотом  о том, что  неизвестно откуда приехала молодая мама со странным  лет пяти-шести сыном. Нам,  детям, было непонятно,  почему шёпотом про него говорили «дурак», вздыхали  и жалели маму, а особенно  сына.  Интересненькое дело, на меня можно кричать с балкона на весь район:  «Ирка, дура ты такая, куда в лужу полезла?!»  - и ничего. Да и мы друг друга за день столько раз называем  этим словом,  что и не счесть. И не шёпотом, а орём в ответ: «Сам ты!» А тут такая таинственность образовалась. Любопытство распирало нас. Чем же его «дурак» отличается  от нашего?

Нас,  малышню,  это так заинтересовало, что мы забыли  об иногда появляющейся вражде  двух лагерей – мальчиков и девочек.  Редко играли вместе. Мальчиков не интересовали  куклы Барби,  нас  – мотики, шмотики, колёсики. И только мамы  по праздникам объединяли нас в одну партию под названием  «Наши дети»,  вели в скверик,  организовывали игры и «праздник живота» - с соками, конфетами, мороженым.  Но и в такие дни братья и сёстры по партии не единожды слышали в свой адрес громкое «дурак», даже не замечая его озвучивания.

И вот эта таинственность неожиданно сплотила детей десяти домов. «Частники» сюда не входили, хоть и приходили иногда в наш микрорайон пятиэтажек. Новость о мальчике  сбила нас с повседневного жизненного ритма. Забросив игры, мы устремились к пятому дому по левому краю, где купили однокомнатную квартиру новые жильцы. Собирались у подъезда. Мальчики садились на одну лавочку,  девочки - на противоположную  и высиживали по пол дня. Уставали, но не сдавались.  А они не выходили из квартиры больше недели.

И только на 1 мая  мама вывезла своего  сына на инвалидной коляске. Мы не знали на кого смотреть. Оба рыжие, курчавые, красивые. У мамы волосы ниспадали на плечи волнами и глаза были с небесной голубизной.  И мальчик ничем не отличался от нас. Только был очень красивый, как ангелочек с открытки.

Женщина  сказала нам: «Доброе утро, дети».  Глубоко вдохнула утренний свежий воздух и произнесла:

- Господи! Как хорошо! Сыночек, солнышко  моё, посмотри какая красота! Цветут вишни, сливы и птицы поют.

Подвезла его к цветущему дереву.  Наклонилась, поцеловала, погладила по волосам и прошептала: «Как я люблю тебя, сыночек! Ты моё самое большое счастье и радость! Ангелочек ты мой».

Мы  с удивлением смотрели на счастливую мать, которая говорила такие прекрасные слова сыну. Редко кто из  нас  мог похвастаться таким ласковым обращением к себе. А некоторые и вообще не помнили, чтобы им говорили «люблю».

В ответ на мамины слова  и её восхищение красотой мальчик сказал:

- Ма-ма,  по-смо-три   ка-кие  кра-си-вые  бе-лые  пти-цы. Го-во-рят «в-ур, в-ур».

- Это голуби, они воркуют, воробушки цвиринькают,  соловьи поют.

От их любви и ласковости веяло таким теплом, что мы на себе ощущали солнечные лучики исходящие от  их сердец.

С майских  праздничных дней мы,  не сговариваясь, словно на дежурство стали приходить к их подъезду. Усаживались и терпеливо дожидались, когда Вера Михайловна  подвезёт Радомира к окну.  Когда узнали его имя, то удивились не меньше тому, слову, которое  произносилось шёпотом нашими мамами и бабушками.

Вера Михайловна каждый день подвозила Радомира к открытому окну. Вдвоём приветствовали нас. Мы в ответ махали руками, словно крыльями и разговаривали с ними. Но большей частью только наблюдали, как Радомир рассматривал книги или  что-то писал. Нам не видно было. Потом узнали, что он может очень быстро добавлять и вычитать трёхзначные числа. Долго не понимал, что такое деньги, где покупают продукты, но зато здорово считал. Нам и не снилась такая  быстрота. Вера Михайловна  время от времени подходила к сыну, говорила:  «Молодец», вытирала  ему рот, заменяла лежащий рядом с ним носовой платок, целовала и уходила вглубь комнаты. Позже мы узнали, что она занималась переводами и вязала чудесные вещи.  Это и было основным источником их существования.  Она не могла работать вне дома из-за сына. 

Женщины  вначале  насторожено  отнеслись к появлению одинокой  красивой мамы, а позже сочувствовали и жалели её. Ругали,  на чём свет стоит, её мужа, который бросил их на произвол судьбы и не помогает ничем.

Гнев был – праведный. Жалость – обоснована. Какими неведомыми путями женщины узнали о  прежней жизни Веры Михайловны неизвестно. Но точно знали, что кроме сына у неё никогошеньки нет на всём белом свете. Была замужем за очень обеспеченным, но жёстким и эгоистичным человеком. Ради сына терпела его  несносный характер  пять лет.  Пыталась защитить будущего ребёнка от криков, гнева, громкой музыки. Знала, что всё это слышит ребёнок, находясь в ней. Радовалась,  когда оставалась одна дома. Рассказывала ему сказки, читала стихи, включала классическую тихую музыку.

Для неё самым счастливым днём был день рождение сына – его приход в этот мир. И она назвала его древним славянским именем  «Радомир»  -  радость миру!
Потом стали замечать, что не всё хорошо в развитии сыночка. Головку плохо держит, слюнки постоянно  текут.

После того  как врачи сказали,  что у сына «синдром Дауна», муж ни разу не подошёл к нему, а потом  сказал, что Радомира необходимо отдать в специальный интернат:
- К нам часто приходят в гости уважаемые люди, и я не хочу, чтобы они узнали какой у нас сын, тем более видели его.

Для Веры Михайловны  заявление мужа было неожиданным, ужасным, шоковым. Думала, что с ума сойдёт. Но всё  ж надеялась, что муж одумается.  Как можно отдать родную кровиночку кому-то или куда-то! Но он не только не одумался, а стал спешно собирать  документы для оформления  сына в интернат.

В один из вечеров Вера Михайловна собрала все вещи сына, бросила в саквояж несколько  своих и на рассвете вышла из дома. Села в первый попавшийся поезд и… вышла из него в незнакомом посёлке. Она торопилась снять с карточки деньги, пока муж не заблокировал её.  И очень обрадовалась,  когда ей уступили недостающую сумму при покупке однокомнатной квартиры.

Радомиру  всё это было неведомо. У него была  мама! Был счастливым, светлым, улыбчивым. Любил всё и всех. От кузнечиков, божьих коровок  до людей, которые его вольно или невольно обижали. Господь подарил ему такую добрую душу, что рядом с ним и мы становились лучше. Мы же теперь друг на друга не стали говорить  «дура, дурак», боялись, что услышат это слово Радомир или его мама, невесть  что подумают и обидятся.

Не все, правда, понимали и чувствовали его доброту и посмеивались над ним.  Не со зла, конечно. Но смотреть на эти смешки было больно. И наша «партия» защищала Радомира от нападок незнакомых.

Вера Михайловна каждый день вывозила сына на улицу.  Ставила коляску в тенёчке и спрашивала нас:

- Вы сможете час поиграть с Радомиром?

Хор голосов отвечал: «Сможем, сможем!»

Каждый считал за счастье подарить Радомиру игрушку, даже свою самую любимую, лишь бы он улыбался и радовался и посылал нам «воздушные поцелуи» в знак благодарности.  У него собралась целая коллекция игрушек с киндер-сюрпризов.  Киндеры эти ему очень нравились, и мы приносили их ему, если нам  покупали родители.  А если не было дома,  то покупали в складчину.

Ни Радомир, ни Вера Михайловна, ни наши родные не догадывались тогда, что этот мальчик  внёс в наши сердца и души любовь, добро, доверие, которые мы  позже  передали своим детям.

Но Радомир не понимал этого и своей непохожести на нас. Он просто жил, радовался утреннему солнышку, пению птиц, нам, маминой любви. Так как любила своего сына Вера Михайловна, нас, нам казалось, никто так не любил. Они дышали в одном ритме. Вера Михайловна светилась от прикосновения к сыну. Никогда не раздражалась, когда у него текли слюни по подбородку. Вытирала его личико, целовала, брала на руки, прижимала к своему сердцу, как  будто боялась его отпустить от себя хоть на секунду. Не кричала, когда он ронял из слабых, порой дрожащих рук, посуду, опрокидывал  на себя воду, не донеся чашку ко рту. Всё спокойно убирала, переодевала его  и ласково говорила ему добрые слова:

- Ничего, сыночек, солнышко моё родное, всё это временно. В твоей жизни будет и счастье, и любовь, и радость. Ты только верь в это. Никогда не расстраивайся, не плачь. Ты, сыночек, улыбайся.

Мы  по детской наивности  даже завидовали ему. И одет он всегда был лучше нас, и красивее, и добрее многих из нас. И мама  ни в чём ему не отказывала. Жила ради него. Надо было видеть, как она изменилась в лице за неделю, когда у сына была высокая температура.  Извелась вся. С рук его не выпускала и «скорая»  чуть ли не дежурила около их подъезда, потому что Вера Михайловна  сразу же вызывала её - стоило Радомиру лишний раз чихнуть. Собирала деньги на его лечение в дельфинарии, за границей. Устроилась  убирать в подъездах наших домов. В этом ей помогали и мы, и наши родители.

Как же радовались мы все, когда после долгого лечения Радомир почти не заикался и мог ходить, хоть  и при помощи костылей.  Были счастливы, что ему разрешили заниматься в нашей школе. И ничего страшного, что по годам он был старше  почти на три года за своих одноклассников. Учителя, особенно математичка, не могли нарадоваться такому  прилежному ребёнку.

Мы негласно, как-то не сговариваясь и не составляя график, поочерёдно  привозили Радомира в школу и проводили в класс. Школа знала, что население нашего микрорайона никому не позволит  обидеть нашего «солнечного мальчика», как называли его в посёлке. Радовались любому его достижению. Помогали, как могли, в осуществлении его мечты. А мечтал он стать таким  как испанец Пабло Пинда -  первый в Европе преподаватель с  синдромом Дауна. Который снялся в главной роли в художественном фильме «Я тоже» (Yo tambien)  и  живёт полноценной жизнью.

Мы удивлялись его силе воли, зная, что учёба ему даётся на треть тяжелее, чем остальным. Но не удивились тому, что он (прочитав о Сюджит Десаи - американце индийского происхождения, который,  имея синдром Дауна, отлично играет на скрипке и ездит с концертами по всему миру) – решил учиться игре на скрипке.  И, конечно же, его выступление включали в программу школьных концертов.   Как плакали родители, учителя, мы, когда он читал стихи такой же девочки, как и он – Сони Шаталовой. А это стихотворение, которое она написала ещё в восемь лет, ему очень нравилось. И читал он его чаще других:

"Мне страшно. Голова гудит.
Там мечутся слова и просятся уйти:
«Пусти нас, Соня, в мир пусти!»
Но рот мой на замке,
А ключ в замку.  В мозгу –
И как его достать?
Ну, помогите  же мне!
Я не хочу немой остаться,
Но страх засовом запер рот.
Слова рождаются, живут и чудеса творят
В мирах, что в голове я создаю… И вот
В конце-концов и умирают.
Чтоб им жить
Их надо в мир вовне пустить.
Но как скажите мне!
А вдруг их люди не поймут?
Сквозь рот мой проходя,
Изменятся слова, и мир не примет
Оттолкнёт, а вместе с ними и меня?
Как жить? Мне страшно. Голова гудит".*
   
Окончив читать стихи, Радомир вставал со стула,  кланялся.  Присутствующие  в полнейшей тишине тоже вставали  и долго аплодировали ему и  Соне, их терпению, всеобъемлющей любви, доброте.

Бог сказал каждому маленькому человеку-солнцу: «Твоему маленькому сердцу Я дал больше любви, чем другим сердцам. Ты особенный; и быть знакомым с тобою – честь для людей. Я спрячу твоё сердечко в ладони. Я нежной ладошкой тебя укрою. Дыханием тёплым его согрею. Доброе, Милое, Светлое, Большое.  Самое-самое дорогое…»

Радомир принёс своим рождением  счастье своей маме, а нам радость общения с ним!
Он солнечный человек даже по общепринятому определению – «дурак».

Ведь  «Ду» - означает «идти», а «Ра» - «солнце». «К» - направляющая.
И получается, что наш Радомир – человек,  идущий к солнцу!

Будьте милосердны, люди, к этим детям. Подарите горсточку любви, пожелайте: "Счастливо живи". Ведь они столько горя перенесли.

Кто такие дети-инвалиды?
Дети-инвалиды – ангелы земли.
Сколько  незаслуженной обиды
На себе они перенесли.
Сколько раз  они лицом в подушку,
Чтоб не плакать  на глазах у всех
Говорили ночи, как подружке…
Разве то, что есть мы, - это ГРЕХ?
Сколько раз их матери украдкой
Увозили в сторону детей,
Чтоб не слышать шёпот этот горький
Злых, недобрых, немощных людей.
Немощны они ни телом бренным…
Немощны  душой своей холодной
Не помочь пытались детям бедным,
Прочь всегда их гнали взглядом злобным.
Не грустите, матери, не надо,
Ваши дети-ангелы  не зло.
Богом они нам даны в награду,
Чтобы в мир нести любовь, тепло.
Ну а тех, кто нас не понимает
Пусть простит Господь, за волю их.
Пусть они услышат, как рыдают
Мамы у кроваток чад больных.
Но не все на свете равнодушны,
Больше тех, кто хочет нам помочь.
Пусть Господь рукой своей нетленной
Осенит крестом весь мир людской,
Чтоб на всей Земле, во всей Вселенной
Мир всегда царил, царил покой.
Чтоб ни войн и не землетрясений,
Ни цунами страшных,  никогда.
Сбереги, Господь, от потрясений
Всех людей, Отныне и  Всегда… *

02.05.2013 г. Фото из Интернета.

* Стихотворение написала Любовь Максимова, мама ребёнка-инвалида. 30.01.05
-


Рецензии
Что такое инвалид детства знаю не по наслышке я. У моей старшей сестры дочь, моя племянница, инвалидом с рождения была. Прожила около сорока лет... Великолепные стихи.
С Уважением...

Владимир Мигалев   26.10.2017 12:09     Заявить о нарушении
Большего горя нет, когда умирают дети!
Добра и умиротворения вашей семье.
Спасибо Вам за внимание и доброе сердце.
С уважением.

Евгения Козачок   26.10.2017 17:43   Заявить о нарушении
На это произведение написана 31 рецензия, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.