Джон Донн о Страстной Пятнице 1613 года

(К 400-летию знаменитого стихотворения)
    
У истоков  английской  лирики  XVII  века  стоял крупнейший поэт Джон Донн, сложный и загадочный гроссмейстер поэзии.  Его  стихи впечатляют  читателей своими внезапными контрастами   и поворотами мысли. Донн был на восемь лет моложе Шекспира, но он принадлежал  к новому поколению.
Джон Донн (1572-1631) родился в семье купца, а его мать  была  внучатой  племянницей Томаса  Мора, автора "Утопии". Поэт получил строгое католическое воспитание, учился в  Оксфорде  в Кембридже, но  диплом  ему не выдали,  поскольку  ради этого он должен был стать протестантом. 
В  начале  90-х  годов  он начал сочинять  стихи.  В конце 90-х годов Донн становится  личным  секретарем  Томаса Эджертона, лорда-хранителя Печати и  члена  Тайного  совета  королевы Елизаветы I. В это же время Донн  принимает  англиканское вероисповедание, а в 1601 году избирают в парламент. Однако в д 1601 году он тайно женился на Анне Мор, племяннице Эджертона. Ожесточившийся отец девушки добился тюремного заключения Донна и его увольнения  с  поста  секретаря  Эджертона.
В  1615  году после колебаний и  по совету  короля  Иакова  I  поэт принял духовный сан. С 1616 года он читает лекции по богословию. В 1617 году умерла его жена. Тяжело переживая утрату, Донн погружается  в  богословские труды. С 1621 года и до последних дней жизни  он  служит настоятелем собора  апостола  Павла  в  Лондоне,  стяжав  репутацию  одного  из  лучших проповедников того времени. Перед смертью  Донн  редактировал  свои проповеди и готовил их к публикации. В  эти  годы  он не занимался поэзией. После кончины  поэта его стихи были собраны по рукописям и впервые изданы в  1633 году.
    
В стихотворении “Страстная Пятница 1613 года” поэт описал Страстную Пятницу того времени, уже 400-летней давности:

Сравнив с планетой нашу душу, вижу;
Той– перворазум, этой – чувство движет.
Планета, чуждым притяженьем сбита,
Блуждает, потеряв свою орбиту,
Вступает на чужую колею
И в год едва ли раз найдет свою.
Христос на крест взошел – и снят с креста,
Чтоб свет навек не скрыла темнота...
Я не был там, и я почти что рад:
Подобных мук не вынес бы мой взгляд.
Кто даже жизнь – лик Божий – зрит, – умрет...
Но зрящим Божью смерть – каков исход?!
Мир потрясен, и меркнет солнце Божье,
Земля дрожит, земля – Его подножье!
Возможно ль вынести? Немеют в муке
Ход всех планет направившие руки!
Кто всех превыше, кто всегда – зенит
(Смотрю ли я, иль антипод глядит),
Тот втоптан в прах! И кровь, что пролилась
Во искупленье наше, льется в грязь!
Святое тело – Божье облаченье –
Изранено, разодрано в мученье!..
На это все не мысля и смотреть,
Как мог бы я святую Матерь зреть,
Что со Христом страдала воедино,
Участвуя в великой жертве Сына?!..
...Скачу, на запад обратив свой взгляд,
Но очи чувства – на восток глядят:
Спаситель, на кресте терпя позор,
Ты смотришь прямо на меня в упор!
Я ныне обращён к тебе слепой,
Пока не смилуешься надо мной.
Мои грехи – пусть опалит Твой гнев,
Вся скверна пусть сойдёт с меня, сгорев.
Свой образ воссоздай во мне, чтоб смог
Я обратиться – и узреть Восток!..

(Перевод Дмитрия Щедровицкого)

Перворазум –   по Птолемею – начало или первопричина. «Мир потрясен, и меркнет солнце Божье» – говорит поэт о смерти  Иисуса  Христа, которая  сопровождалась  затмением  солнца  и  землетрясением  (Мф. 27:46-54).

В стихотворении «Распятие» Джон Донн ярко и глубоко изображает голгофские страдания Спасителя:

Открылся всем в своей чудесной силе:
Пылали верой – эти, злобой – те,
Одни – ярясь, другие – в простоте –
Все слушали, все вслед за ним спешили.
Но злые взяли верх: свой суд свершили
И назначают высшей чистоте –
Творцу судьбы – судьбу: смерть на кресте,
Чья воля все событья предрешила,
Тот крест несет средь мук и горьких слез,
И, на тягчайший жребий осужденный,
Он умирает, к древу пригвожденный...
О, если б Ты меня на крест вознес!
Душа – пустыня... Завершая дни,
Мне каплей крови душу увлажни!..
               
В стихотворении «Воскресение» оптимистично звучат мотивы преодоления смерти:
               
Мне каплей крови душу увлажни:
Осквернена и каменно-тверда,
Душа моя очистится тогда;
Смягчи жестокость, злобу изгони
И смерть навеки жизни подчини,
Ты, смертью смерть поправший навсегда!..
От первой смерти, от второй – вреда
Не потерплю, коль в Книгу искони
Я вписан: тело в долгом смертном сне
Лишь отдохнет и, как зерно, взойдет,
Иначе не достичь блаженства мне:
И грех умрет, и смерть, как сон, пройдет;
Очнувшись от двойного забытья,
Последний – вечный – день восславлю я!
            
Особняком в творчестве Донна стоит стихотворение «Гимн моему Богу, написанный во время болезни»:

У твоего чертога, у дверей –
За ними хор святых псалмы поет –
Я стать готовлюсь музыкой твоей.
Настрою струны: скоро мой черед...
О, что теперь со мной произойдет?..
               
И вот меня, как карту, расстелив,
Врач занят изученьем новых мест,
И, вновь открытый отыскав пролив,
Он молвит: "Малярия". Ставит крест.
Конец. Мне ясен мой маршрут: зюйд-вест,
               
Я рад в проливах встретить свой закат,
Вспять по волнам вернуться не дано,
Как связан запад на любой из карт
С востоком (я ведь – карты полотно), –
Так смерть и воскресенье суть одно.
               
Но где ж мой дом? Где Тихий океан?
Восток роскошный? Иерусалим?
Брег Магеллана? Гибралтар? Аньян?
Я поплыву туда путем прямым,
Где обитали Хам, Яфет и Сим.
               
Голгофа – там, где рай шумел земной,
Распятье – где Адам сорвал свой плод...
Так два Адама встретились со мной:
От первого – на лбу горячий пот,
Второй – пусть кровью душу мне спасет...
               
Прими меня – в сей красной пелене,
Нимб, вместо терний, дай мне обрести.
Как пастырю, внимали люди мне,
Теперь, моя душа, сама вмести:
"Бог низвергает, чтобы вознести!.."

(Перевод Д. Щедровицкого)

К религиозной лирике Донна относится “Корона” и “Священные сонеты”, стимулированные системой медитации (размышлений), предложенной Игнатием Лойолой в его “Духовных упражнениях”. Вот как поэт описывает Страшный суд:

С углов земли, хотя она кругла,
Трубите, ангелы. Восстань, восстань
Из мёртвых, душ неисчислимый стан!
Спешите, души, в прежние тела! –
Кто утонул, и кто сгорел дотла,
Кого война, суд, голод, мор, тиран
Иль страх убил. Кто Богом осиян,
Кого вовек не скроет смерти мгла!
Пусть спят они. Мне ж горше всех рыдать
Дай, Боже, над виной моей кромешной:
Там поздно уповать на благодать
Благослови ж меня в сей жизни грешной
Раскаянью всечасно поучать:
Ведь Кровь Твоя – прощения печать!

В другом сонете (15) он призывает:

Душа, ты так же возлюби Творца,
Как Он тебя! Исполнись изумленья:
Бог-Дух, чьё славят ангелы явленье,
Избрал Своими храмами сердца!
Святейший Сын рождён был от Отца,
Рождается Он каждое мгновенье, –
Душа, ждёт и тебя усыновленье
И день субботний, вечный, без конца!
Как, обнаружив кражу, мы должны
Украденные вещи выкупать,
Так Сын сошёл и дал Себя распять,
Спасая нас от вора – сатаны...
Адам подобье Божье потерял,
Но Бог сошёл – и человеком стал!

Джон Донн, живущий в эпоху Шекспира и Мильтона, возвеличил имя Божье в своих произведениях. Поэтому и его имя стало бессмертным.