Моя комната. Заметка

Она наполнена запахами и звуками. Здесь моя мастерская. Здесь штабелями расположены работы отца. С недавнего времени я почти являюсь хранителем его работ.
Но это же и моя мастерская. Тут и кисти , карандаш, гитары, банджо, мандолины, медикаменты и прочая утварь. Несколько книг, которые я читаю одновременно.  Я писатель, художник, музыкант, музыкальный мастер.
Объясню. Леннон высказался довольно просто, но точно- Ай Эм an
 АРТИСТ, на вопрос журналистки: «А кто вы больше, рисовальщик (здесь меня поймут, кто знает английский),  музыкант или поэт?
И вот здесь Леннон обозначил одной фразой, непереводимой на русский, звучащий, типа, нескромно. «Я Художник в полном смысле этого слова!»
Кромки рам. Но комната живёт своей жизнью. Здесь портрет отца и его друга, тоже художника. Последние, недописанные этюды. Моя музыка. Шурупы, отвёртки, часы разобранные и часы, которые я подарил отцу (Карманные, ребята в классе всегда спрашивали у меня время, чтобы позырить, как я достаю часы на цепочке). Когда новомодные часы отца показали на электронном циферблате что-то типа 99. 78, я подарил ему эти часы. Вот, висят перед моей мордой часы «Ракета» и мерно тикают.
Коллекция ножей, которую категорически запрещаю трогать моим любимым, как и гитары. На стволе стеллажа висит выверенный, проверенный и всегда готовый к бою вакидзаси. Шкаф с одеждой, стол, заваленный всем чем можно (но я знаю, где и что, и когда это в секунду взять. «Творческий беспорядок»), диван и балкон. Это типичная «Девятиэтажка», о трёх комнатах. Но дух моего отца, моей юности, здесь прошедшей, вернувшейся сюда уже в возрасте с любимой женой и, затем, ребёнком, постоянно даёт мне пинка.
А это ощутимо! Только не физически, а духовно.